— Нет, пусти меня! Дени! — кричала женщина, вырываясь.
Она призывала своего Хищника, корчась от его Силы, Диеро же бился над дверью, вновь и вновь практически соскребая себя с пола и бросаясь в атаку. Растрепанный, окровавленный зеленовласый Хранитель мог думать только об одном: 'Дени, Дени, Дени!'
Гидемон пытался договорится с домашними духами и найти хотя бы одну лазейку, хотя бы щель, чтобы Ксандр сумел проскользнуть, но Полдон, видимо, учел все. Все, кроме одного — того, что ему может помешать простой смертный.
Рой поверить не мог в то, что видит собственными глазами. То, как с каким затравленным видом смотрит на дверь наследный принц, то, каким звериным оскалом исказилось лицо Ледяной Леи и то, с каким сумасшедшим упорством Диеро насаживается на охранные щиты.
Таррий с Молли, услышав, как кричит их маленький принц, не смогли стоять в стороне. Не думая о том, что охранка попросту поджарит их, они кинулись на едва светящуюся упругую пленку. И каково же было удивление всех иллитири, когда охранка без проблем пропустила смертных.
Диеро заорал:
— Открывайте дверь! — то, что Дени уже не кричал, сводило его с ума. Серые глаза горели в безумии, и он вновь напоролся на магическую стену, и по коридору запахло горящей плотью. — Дверь! Не стойте столбом, мать вашу троллем!
Таррий оторвал взгляд от ожогов Хранителя и дернул за ручку двери. Ничего. Молли толкнула Таррия и начала тянуть дверь на себя, но руны только вспыхнули, и полукровка закричала, обжегшись о раскалившееся металлическое кольцо.
— Ломайте дверь! — закричала Лея.
Рой проскользнул между принцем и императрицей. Обвязав руку шелковым поясом, он потянул за кольцо. Ткань зашипела и начала плавиться.
— Стирайте руны, — Диеро перепробовал все, оставалось лишь убрать то, из-за чего смертные не могут попасть внутрь, — Они не вырезаны, как делал обычно Даркус, они просто нарисованы. Их можно с легкостью стереть. Аквато сурро!
Руки смертных покрыла желеобразная пленка, и они стали стирать ею руны. Древние письмена вспыхивали, искрились и обжигали, но Диеро с иллитири все подпитывали и подпитывали заклинание, пока охранка не лопнула, и Ксандр не оттолкнул полукровок, за мгновение выбив дверь в покои Наместника.
— Дени! — ударная волна от Хранителя сшибла Полдона со стола. Ксандр столько Силы вложил в этот удар, что император не сразу поднялся. Но Ксан уже не смотрел на него. Убить эту тварь он успеет.
Дени — единственный, кто волновал его. Диеро кинулся к своему Господину, а Лея со звериным рыком бросилась на мужа. С разбега она запрыгнула на его согнутую спину. Удлинившиеся когти впились в его лицо. Женщина рычала так, словно львица, защищающая детеныша. Сузившийся зрачок дрожал, но даже ее сил не хватило на то, чтобы уничтожить этого монстра. Полдон резко распрямился, схватил молодую женщину за шею и поднял над полом. А потом резко сжал руку, так, что послышался хруст тонких костей. Ноги Предрассветной задергались. Сама она захрипела, в напрасной попытке ослабить хватку русоволосого. Олли кинулся на императора, но тот только посмотрел на него яростными серыми глазами, теми самыми, что являлись ему в кошмарах.
'Глаза деда!' — принц дернулся, рухнул на пол, схватился за голову и стал раскачиваться из стороны в сторону, оказавшись разумом в прошлом:
— Мама, мам, посему кичит папа? Посему ты совсем голая? Ты игаешь с дедушкой в лекая? Нет, деда, нет, я не тус, это не лузя подо мною. Я больсой, я босе не писаюсь. А де моя мама? Мамочка, мама!
Одной рукой Полдон душил Лею, другой держал энергетический аркан, сдерживающий стариков-иллитири и мешающий им дышать. Сила, бурлившая в жилах Комподжоу, позволяла размазать всех тех, кто помешал ему подавить Даркуса.
— Даркус, — простонал Полдон. — Мой Даркус...
Глаза Наместника налились кровью, когда он заметил своего врага, своего извечного и единственного соперника — Ксандриэля эль Санто Диеро, который посмел прикоснуться к его и только его Повелителю!
— Прочь от моего Господина! — заорал Полдон, отшвыривая Лею.
Роя чуть не вывернуло наизнанку от того, что он видел. Огромный стол был залит кровью, обнаженный Наместник был выпачкан ею, и сейчас перешагивал через скорченную императрицу. Блондин никак не мог узнать в этом гибком и накачанном воине обрюзгшего императора. Глаза абсолютно серые, пылающие настоящим безумием. Возбужденный, тяжело дышащий, весь рот его был испачкан кровью, и он слизывал ее, словно не мог насытиться, а сам продолжал смотреть на стол, а там... Рой выдохнул... там лежал маленький Предрассветный принц, Повелитель! Нет, это было то, что осталось от мальчика. Рой ужаснулся. Он в жизни своей не видел ничего подобного.
Диеро бился над эльфенком, нажимая на огромные когтистые лапы, торчащие прямо из разорванного живота и что-то говоря на древнем наречии. 'Зачем он это делает? Нет, отойди от ребенка! Это же убьет его!' — шептал пролукровка.
Рой подскочил к постели и замер в ужасе — он готов был поклясться, что увидел черную скалящуюся морду, пытающуюся вылезти из разорванной раны. Горящий желтый глаз уставился на полукровку. Жажда убийства — вот что выражал этот взгляд, пробирающий до костей. Словно стеклом по обнаженной плоти.
Глубокие морщины прорезали лоб Диеро, он продолжал давить на когти, уговаривая Хищника, что теперь Дени в безопасности, что не нужно причинять ему еще больше вреда.
Полдон в это время был уже за спиной Ксандра, и полукровка исказил рот в беззвучном крике, пытаясь предупредить Тень, но Лея опередила его.
— Ставрус! — окликнула она мужа, не зная, что перед ней не он, а его обезумивший отец. — Если тебе нужна кровь, то вот она. Иди, бери, сколько хочешь, мразь! Хоть подавись ею!
И Предрассветная резанула себя по груди, насыщая кровь ароматом драконьей силы. Ноздри Наместника затрепетали. Он не мог контролировать жажду, и теперь, когда запах Леи перебивал Денин, он понял, что не сможет остановиться с Даркусом, что попросту осушит его до дна.
— Нет! — замотал головой Полдон.
Он сглатывал, пытаясь унять жажду. Жжение в горле мешало сосредоточиться. Ему было так тяжело променять кровь Даркуса на разбавленную Лееную подделку. Но Даркус был для него на первом месте, он обожал его так, что не смог бы пережить во второй раз его гибель.
— Даркус, — со стоном разочарования Полдон подскочил к черноволосой красавице и впился зубами в ее грудь. Лея улыбнулась и схватила русоволосую голову, прижимая к себе ближе, ближе, боясь, что мужчина оторвется от нее и вновь перекинется на умирающего сына.
— Пей, тварь, пей не отрываясь.
Ресницы Дени затрепетали, он едва разлепил их. Моргая и не видя ничего, кроме красной пленки.
— Ксан? — первое, что пришло в его голову.
Диеро выдохнул — белки ребенка были алыми, он абсолютно ничего не видел!
— Повелитель, — охрипший голос срывался, Диеро было нечем дышать. Он сжимал маленькие холодные пальчики, растирая в попытке согреть.
Дени закашлялся, пытаясь узнать, где дети.
— Молчи! Не смей говорить! — закричал Ксандр, прижимая руки к животу ребенка, чтобы закрыть открытые раны.
'— Дети, Ксандр, это все Полдон. Это он похитил их. Как они? Скажи мне. Их необходимо вернуть Рою и Майе...'
Тело мальчика сотрясала дрожь, изо рта вновь пошла кровавая пена. Диеро в отчаянии посмотрел на лекаря:
— Умоляю, — бескровными губами промолвил Хранитель, от слез он не видел, как человек пытается отодвинуть его, чтобы подойти к ребенку.
Маленькие ручки легли поверх натренированных, загорелых. Ксандр нагнулся, и Дени осторожно прикоснулся к его горлу. Демонское проклятье все еще действовало, обжигая принца. Полдон не снял его. Дени чуть не заревел, понимая, что не может ничего сделать.
'Почему я ничего не помню? Почему я такой слабый? Я ничего не могу, даже спасти... Точно! Ребятишки, они же не в себе!'
'— Ксан, где дети?' — слабый голос его Повелителя в голове.
'— Дурашка, Дени, какой же ты...' — Ксандру захотелось завыть от бессилия. Что творит Мироздатель, почему он настолько не дорожит собой?
Дени часто моргал, словно это помогло бы вернуть зрение.
'— Аро, ты видишь детей?' — если не получилось узнать у Тени, Дени узнает у своего Зверя.
Аарон метался внутри, латая дыры в созданных Дени облаках. Сейчас его лучше не трогать — решил Предрассветный.
А Рой замер посередине разрушенной комнаты.
'Неужели это сделал его собственный отец? Император что, пытался съесть собственного сына?! Демон меня раздери! Да мой отец по сравнению с ним... Эра, Эра, как такое может быть? Он же чистокровный, он же Владыка, такой красивый, такой крошечный!' — Рой не мог оторвать взгляда от искореженного тела ребенка.
Чавкающие звуки сосущего кровь императора вызывали рвотный рефлекс, а внутренности, торчащие из раны ребенка совсем не помогали его заглушить.
'Такого не может быть! Как так, они же чистокровные иллитири, у них все должно быть прекрасно!'
'— Рой, Рой, это ты?' — ворвавшийся в сознание голос Предрассветного заставил блондина отскочить от постели.
'— Что? Кто это? Как? Я схожу с ума?' — Рой вертел головой, не понимая, как может слышать голос ребенка, если человеческий лекарь в это время стирает кровавую пену с его рта.
'— Твои племянники, — измученный голос, едва слышный, — Они за кроватью. Как и обещал тебе, я нашел их'.
На негнущихся ногах Рой обошел старшего принца. Тот лепетал что-то, раскачиваясь из стороны в сторону. 'Создатель да этот эльф окончательно сбрендил!'
Олли в это время улыбнулся и пополз к нему, протягивая руку, замотанную в простыню:
— Ня, ня медвезенка!
Рой испуганно отскочил от принца и наткнулся на детей Майи.
— Сей, Тая, Роб, Зоуи! — полукровка кинулся к ним, обнимая, но дети никак не реагировали.
'— Рой. Ты слышишь меня? Слушай внимательно и повторяй за мной', — голос Дени становился все тише и тише, и полукровке показалось, что он слышит, как что-то хлюпает в горле ребенка.
'Но это же ментальный голос! Создатель, что сделал Наместник со своим сыном?'
'— Посмотри в глаза каждого из детей, не медли, и скажи им, что все, что они видели сегодня — это всего лишь страшная сказка, сон, который закончился хорошо, что им нечего больше бояться. Туэ сент даро. Я даю тебе Силу'.
Дени, откинувшись на подушки, закатил глаза.
Он не видел, как Ксандр схватил его на руки и помчался вон из покоев, не видел, как лекарь с Молли старались поспеть за ними, и как старики-иллитири, едва живые после удара Полдониэля, подхватили лепечущего, как ребенок, Олливандра, и выбежали следом.
Полдон, не отрываясь от окровавленной груди Леи, проводил их разъяренным взглядом и позволил своей магии пропустить их из комнаты.
'Не сейчас, Даркус, дай мне немного времени, чтобы не кинуться на тебя. Все равно тебе от меня никуда не деться', — Наместник застонал от наслаждения, представив на месте Леи своего Повелителя, и кинул женщину на окровавленный стол, где только что корчился в агонии ее маленький сын.
Глава 47
Занавешенные окна не пропускали свет, лишь магические светлячки бросали на стены серебристые блики. Но даже эта игра теней заставляла эльфенка вздрагивать, а малейший шорох — вжаться в матрас и судорожно цепляться за Ксандра. Хранитель осторожно погладил мальчика по голове, приказав близняшкам плотно задвинуть портьеры и потушить лампады.
Комната погрузилась в полумрак. Касси с Мирой, бледные, собранные, мгновенно исполняли приказы Тени, а сейчас это было непросто — любые колебания магии Дени чувствовал так остро, что Ксан не мог приказать мысленно, а любой звук заставлял ребенка непроизвольно сжиматься. И Ксандру приходилось одним лишь взглядом обращаться к близняшкам. Но девушки и не нуждались в подсказках, они скользили по покоям младшего принца, как тени. Темно-фиолетовые, практически черные волосы Миры создавали ощущение ожившей тьмы. Как ни странно, но это успокаивало Дени. Он лежал, весь укутанный в одеяла. Но перед глазами Ксандра до сих пор стояло изрезанное тело маленького принца
Хранитель закрыл глаза. Сколько сил и времени ушло на то, чтобы остановить кровь, на то, чтобы успокоить Хищника! Только несколько минут назад Дени начал видеть. До этого его постоянно рвало, и Тень придерживал белоснежные волосы, вернее, некогда белоснежные, а у самого руки дрожали. Дени тогда еще, смущенный, что Ксан видит его в таком состоянии, пытался улыбнуться ему, словно извиняясь за это. А сам не видел ни подставленного тазика, ни Молли, обтирающую его мокрым полотенцем, ни Таррия, зашивающего раны на животе. Тогда еще в комнату ворвался Суон Супримо, и они с Дудоком подняли такой ор, решая, как именно залатать раны ребенка.
Перевязки, травы, заклятия... Лекари бились над Дени несколько часов, а Ксан нависал над ними с таким мрачным видом, что Суон с Таррием не выдержали и гаркнули, чтобы он не мешался. А Дени все тянул к Хранителю руки, боясь, что тот отправится к Полдону. И пока Ксандр не пообещал, что не выйдет без своего господина из комнаты, маленький принц не смог успокоиться. Только после этого сонный настой начал действовать, и Дени погрузился в лечебный сон. Теперь его жизнь была вне опасности.
* * *
Ксандр сел осторожно, так, чтобы не потревожить ребенка, и сжал в руках ритуальную плеть. Глаза застилала багровая пелена. Он не справился, не уследил.
'Я слабак, эта мразь была права — я не достоин быть Тенью Правителя. Но есть то, с чем даже я не могу не справиться... напоследок', — Хранитель знал, что в своем нынешнем состоянии он не сможет убить Комподжоу. Но смерть Тени Истинного Владыки, вернее, взрывная волна, которая последует за ней, напрочь выбьет все силы из любого в радиусе нескольких сотен метров. И Полдон не будет исключением. Эта тварь не умрет, нет, но будет так слаб, что Лее останется только завершить начатое Диеро.
Ксандр склонился к эльфенку, нежно отвел белоснежные волосы с лица и поцеловал мальчика в лоб. Он смотрел так, словно прощался, словно пытался запомнить своего Господина.
Дени нахмурился: 'Ксан, ты что это там задумал?.. Даже не думай, слышишь?'
Но ментальный голос не слушался его.
— Куда ты? Ты... обещал! — пытался закричать Дени, но хриплый голос сорвался, и эльфенок начал задыхаться от кашля.
'Ксан, вот же... Он же не может всерьез думать о мести? Он же погибнет! Полдон убьет его!'
Таррий с Суоном мгновенно надели на нос и рот ребенка похожую на медузу присоску. Ксандр вцепился в свои растрепанные волосы и прокусил губу, чтобы не заорать, враз потемневшими глазами он следил, как вздымается располосованная грудь его Повелителя. Вздох — и тело принца вновь извивается дугой, рваный выдох — и этот душераздирающий кашель, который срывает голос. 'Медуза' продолжала дышать за ребенка, то раздуваясь, то опадая, как воздушный шарик. Три долгие минуты, которые кажутся часом, и Дени распахивает обеспокоенные глаза. Голубые, чище и ярче неба. Хранитель тонет в их глубине.
— Все хорошо, Дени, я просто хотел ненадолго отойти, чтобы проверить охрану... — осторожно начал Хранитель, но внутри он готов был сорваться и быстрей ветра ворваться к ублюдку...
