— Да, наш! — Миилен чуть поправила рюкзачок на груди, в котором уже сидел, любопытно поглядывая по сторонам, Эрни, и на всякий случай приоткрыла сумочку. — Точнее, моего мужа, старшего офицера Службы Безопасности!
Кажется, это было ошибкой.
— Службы Безопа-а-асности? — протянул, неприятно улыбаясь, крепыш, а его напарник, долговязый, длиннолицый и лопоухий не хуже кронта, радостно оскалился. — А кончилась их власть! Недолго теперь вашему муженьку на свободе гулять-то! Короче, мы забираем этого кронта.
— Куда еще забираете?! — возмутилась Миилен. — А наши покупки, что, вы понесете?!
— Г-гы! — ухмыльнулся лопоухий. — А чё, и понесем, и унесем! А хотите, дамочка, тоже с нами сходите? Мы люди простые — по...ем и отпустим!
Его напарник только улыбнулся скабрезности, но глаза его оставались холодными.
— И верно, — наконец, произнес он, приняв решение. — Надо бы вас задержать, до выяснения. Кто такая, откуда взялась, почему без мужа бродите!... И зеленошкурому заодно работка найдется!
Бандит догадывается или даже точно знает, кто мы! — ужасная догадка обожгла Миилен. Лицо этого человека было ей не знакомо, но, он, вероятно, где-то видел ее или Ире и узнал их. Миилен затравленно оглянулась. Они стояли прямо напротив выхода из магазина посреди достаточно оживленной стоянки. Мимо то и дело проезжали автомобили, но никто из них не пытался притормозить. А люди обходили их далеко стороной, пряча глаза.
— Послушайте, — сумочка была приоткрыта, но Миилен пока еще не была в таком отчаянии, чтобы соревноваться в умении владеть оружием с бандитами. — Мы здесь проездом, остановились сделать покупки. Наш катер на площадке недалеко отсюда. У меня маленький ребенок! Пожалуйста, дайте нам пройти!
— Дитёнка, значит, твой эсбист тебе сделал, на катерах летаете! — с неприкрытой ненавистью в голосе прошипел крепыш. — Не нравится, значит, наша компания! Ну, так лети, куда хочешь! Только цыпочка твоя и зеленошкурый с нами пойдут!
— Чтобы им одиноко не было, гы-гы-ы! — снова загоготал лопоухий.
Миилен отшатнулась. Эти двое были господами над жизнью и смертью местных обывателей и упивались этим. Неужели над ними нет никакого контроля, а Тэкэрэо превратилась в оккупированную территорию, где закона и порядка больше не существует?!
— Короче, дамочка, решайте! — бросил крепыш. — Либо сейчас все пойдете с нами, а там запрем вас на пару деньков, до выяснения! Или немножко парней приласкаете — хотите сами, а хотите, ваша цыпочка потрудится. И летите себе прочь, свободные и счастливые!...
— Гы! Счастливые — это точно! — лопоухий предвкушающе облизнулся. — Я бы вот малышку осчастливил!
— Да какая я тебе малышка! — Ире, бледная то ли от страха, то ли от ярости, выскочила из-за тележки. — Ты этого хочешь?! Так на тебе!
Повернувшись к обоим задом, она взмахнула подолом, под которым, понятно, ничего не было. Оба бандита так и прикипели к ней взглядом, и Миилен воспользовалась этим мгновением. Сумочка полетела на землю, а в ее руках оказался парализатор.
Пок! Пок!
Крепыш, получив два заряда в упор, схватился за горло, словно задыхаясь, и начал оседать. Лопоухий дернулся, но позабытый в суматохе Твэл Фэй Дам резко выбросил вперед кулак. Бандит согнулся пополам, вытаращив глаза, и получив еще два заряда от Миилен, свалился рядом со своим напарником.
— Хорошо сработано! — оценил кронт, подхватывая у Миилен плачущего Эрни. — Простите госпожа, с двумя сразу я не справился бы, вот и пришлось ждать, чтобы хотя бы один спиной повернулся...
— Все нормально, — Миилен, как ни странно, чувствовала себя вполне спокойно. — Справились, и ладно. Теперь что с ними делать?!
— Пристрелить! — Ире, с пылающими щеками и ушами, склонилась над лежащими телами и вытащила из кобуры у лопоухого игломет. — Мии, я хочу убить этого скота!
— Что вы делаете?!
Люди, которые ранее старательно не обращали внимание на их разговор с "добровольными помощниками", вдруг появились вокруг словно ниоткуда. Миилен, Ире и Твэл Фэй Дам с немного успокоившимся Эрни на руках, стоящие над парализованными бандитами, и оставленная тележка, забитая покупками, оказались словно в окружении посреди густеющей на глазах толпы.
— Надеюсь, никто не будет отрицать, что это была необходимая самооборона?! — холодно спросила Миилен, заметив среди людей двоих в полицейской форме.
Однако полицейские, углядев, кто валяется на земле, ни говоря ни слова, просто испарились с места действия. С ними покинули стоянку перед магазином и самые благоразумные. Но другие остались.
— Что вы наделали?! — воскликнул пожилой прилично одетый мужчина, смотрящий на Миилен и Ире с неприкрытым страхом. — Женщина, возьмите у девочки оружие, пока не случилось нечто непоправимое!
— А я, может, очень хочу, чтобы случилось нечто непоправимое! — Миилен, нагнувшись, забрала игломет у крепыша, не забыв хорошенько пнуть его между ног. — Эти бандиты, даже не скрывая этого, хотели нас изнасиловать и ограбить! Или закон на Тэкэрэо больше не действует?! Если полиция не хочет вмешиваться, то правосудие можем свершить и мы, граждане!
— Мы мирные люди! Мы не хотим никаких неприятностей! — буквально взвизгнул пожилой.
К удивлению Миилен, его поддержали несколько человек, в том числе женщины.
— Но разве эти так называемые "добровольные помощники" сами не были для вас одной большой неприятностью?! — изумленно спросила она.
Не совсем, ответили ей. Да, эти и другие с желтыми повязками, порой, вели себя грубо. Но они, как правило, не трогали мирных обывателей, занимаясь только сторонниками прежней власти и всякими богачами, которые, наверняка, нажили свое состояние нечестным путем!
После этих слов Миилен почувствовала на себе неприязненные взгляды. Их с Ире одежда выглядела не лучшим образом после лесных прогулок и ночной поездки на лодке, но всякий мог заметить, что она качественная, красивая и дорогая. Да и целая гора покупок из коммерческого магазина в тележке, а также кронт-работник говорили сами за себя. Конечно, к таким — чужим, не местным, и притом богатым и красивым — можно было прицепиться.
— Разве вы не понимаете?! — с горячностью, стараясь изменить настроение людей вокруг, воскликнула Миилен. — Эти бандиты просто развращаются своей безнаказанностью, пока вы проходите мимо их жертв! Придет время, они возьмутся и за вас, и тогда некому будет придти к вам на помощь!
Не возьмутся, убежденно сказали несколько человек. Вчера по телевидению Верховный Правитель в своем выступлении высказал сожаление ростом насилия и пообещал навести порядок на улицах городов. И, будьте уверены, наведет!
Да, так, скорее всего, и будет, молча согласилась Миилен. Террор, развязанный Синдикатом, должен напугать мирное и послушное большинство, а когда маршал Гмиазм уберет распоясавшихся бандитов с улиц, народ радостно приветствует его власть и не станет задумываться о ее законности. В этот момент она сильно пожалела, что не следила за новостями и совершенно ничего не знает ни о ходе переворота, ни о его целях.
— Поэтому уходите подобру-поздорову, — посоветовали ей. — Вы уедете, а нам здесь жить!
— Вот именно! — Миилен изогнула губы в мрачной усмешке. — Мы-то уедем, а вы останетесь! С ними!
Она положила игломет прямо в тележку с покупками, подняла сумочку и засунула в нее парализатор, поставив его на предохранитель. Твэл Фэй Дам протянул ей успокоившегося Эрни и с натугой покатил тяжелую тележку прочь. Ире шла за ним с независимым видом, не выпуская из рук оружия. С ней старались не встречаться взглядом.
К счастью, преследовать их не стали, а сообщники парализованных и лишенных сознания бандитов так и не объявились. В первой же попавшейся подворотне они торопливо запихали покупки по сумкам и поспешили поскорее убраться из городка.
Ни Миилен, ни Ире, ни Твэл Фэй Дам не видели и не знали, что произошло на стоянке перед магазином после того, как они ее покинули. Когда толпа разошлась, на земле остались лежать два неподвижных окровавленных и избитых тела. Конечно, после антидота оба пришли бы в себя, но вот кого-то изнасиловать в ближайшее время они были бы точно не в состоянии.
Только в лесу Миилен заставила себя остановиться, чтобы дать передышку и себе, и упарившемуся кронту, тащившему две тяжелые сумки.
— Ире, здесь, я думаю, оружие нам больше не понадобится, — мягко взяла она у девочки игломет. — Твэл, спрячьте его куда-нибудь! Успокойся, Ире, все уже безопасно! Ты молодец, не испугалась! Хотя повела себя совершенно неприлично!
— И что вы сделаете?! — Ире исподлобья взглянула на нее. — Маме моей пожалуетесь, да?!
Вздохнув, Миилен промолчала. Она не знала, что ответить девочке. Тем более, что в глубине души ничуть не осуждала ее поступок, позволивший на секунду отвлечь бандитов. Наверное, в аналогичной ситуации она бы сама сделала то же самое. Однако признавать это было бы, пожалуй, совсем не педагогично.
Эрни, пригревшись, уснул в рюкзачке, так что остаток пути они одолели достаточно быстро. И были встречены довольно улыбающимся Бен Сал Моном и возбужденными, взбудораженными детьми, наперебой рассказывающими о своих успехах и радующимися покупкам. Об инциденте в городке за весь остаток дня не было произнесено ни слова.
Время для этого наступило только поздно вечером, когда дети заснули, закопавшись в ворох курток и одеял на дне лодки, а сама лодка под негромкое тарахтение мотора скользила по окутанной туманом речной глади.
— Интересно, во время вашего восстания тоже встречались такие пассивные обыватели, готовые стерпеть все что угодно, лишь бы их лично это не слишком касалось? — вдруг спросила Миилен, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Таких людей всегда большинство, — сказал Твэл Фэй Дам. Он сидел рядом с ней на корме, управляя лодкой. — И не стоит их осуждать за это. Они трудятся, зарабатывая на хлеб себе и своим семьям. У них обычно нет времени на политику и есть, что терять — прежде всего, привычную жизнь и своих родных.
— Но вы же поднялись! — заметила Миилен. — И, насколько мне известно, поднялись почти все. Или ваша жизнь была настолько плоха, что не выдержали даже самые покорные и терпеливые?
— В ней было мало хорошего, — согласился Твэл Фэй Дам. — Очень тяжело постоянно ощущать себя униженной бесправной скотиной, обязанной выполнять все прихоти господ и ничем не защищенной от их гнева... Извините, госпожа...
— Вам незачем извиняться! — решительно возразила Миилен. — Я не слепая и не глухая. А если чего-то не видела сама, то слышала либо читала. У вас были причины восставать.
— Люди поднимаются не из-за того, что им плохо живется, — отозвался с носа лодки Бен Сал Мон. — Иначе вся Кронтэа давным-давно заполыхала бы от края и до края. Для этого, как говорил... э-э-э... наш вождь и наставник, должны быть выполнены несколько условий.
— Каких?! — заинтересовалась Миилен.
— Во-первых, необходимо деятельное и активное меньшинство, которое должно взять на себя подготовку, организацию и начало восстания, а потом руководство им. По-настоящему убежденные и целеустремленные люди, готовые жертвовать жизнями — своими и чужими.
— Или, на худой конец, молодежь с промытыми мозгами и головами, забитыми всякими возвышенными идеалами, — проворчал Твэл Фэй Дам.
— Да, или так, — кивнул Бен Сал Мон. — У нас на Кронтэе было более чем достаточно такого горючего материала. Но в любом случае, требуется выполнить и второе условие. Восстанию должна предшествовать интенсивная и умелая пропаганда. Людям надо не просто рассказать, что они живут плохо, — это они и так знают. Их необходимо убедить в том, что дальше так жить просто невозможно, немыслимо, нельзя, и указать им путь к новой, лучшей жизни.
— Порой, чисто воображаемый. Или с виду красивый, но невозможный, — неодобрительно уточнил Твэл Фэй Дам.
— И так бывает, — повел ушами Бен Сал Мон. — Поэтому хороший пропагандист должен уметь очень ярко и убедительно лгать.
— Лгать?! — нахмурившись, переспросила Миилен.
— Да. Потому что без лжи очень трудно выполнить третье условие — массовость. Восставших должно быть много. Малочисленную группу затопчут сразу. Не помогут ни идейность, ни оружие. Хорошо, когда основа уже есть. Например, коллектив большой фабрики или плантации. Там сотни, а то и тысячи людей работают вместе и привыкли что-то делать организованно и сообща. Но часто приходится сбивать в отряды не знакомых друг с другом одиночек. Чтобы поднять, взбаламутить массу не слишком смелых обывателей, не обойтись без толики вранья.
— Манипулирования информацией, — блеснул ученым термином Твэл Фэй Дам.
— Ага, точно! Конечно, на одной только лжи ничего никогда не построишь. Людям надо говорить правду! Но о многом приходится умалчивать. Приуменьшать риск и степень опасности, ничего не говорить о трудностях, не предупреждать о возможных последствиях. Поддерживать дух и вселять оптимизм, даже когда дела идут не лучшим образом.
— Но почему так?!
— Потому что большинство людей легко внушаемы и не обладают критическим мышлением, — обстоятельно объяснил Твэл Фэй Дам. — Особенно, у нас на Кронтэе. Их приходится вести за собой, так как для самостоятельных действий они не пригодны. К тому же, даже если очень многие люди искренне поддерживают вас, лишь незначительная часть из них готова к решительным поступкам. Их необходимо буквально вывести из себя, заставить хотя бы на время нарушить привычный ход жизни, преодолеть естественный страх и пассивность. Для этого их и приходится пугать. Например, тем, что не какие-либо действия, а именно бездействие приведет к нежелательным переменам, которые затронут каждого из них. Или воодушевить заманчивой целью, показать возможность и достижимость победы.
— Здесь и возникает четвертое и последнее условие, — подхватил Бен Сал Мон. — Власть должна быть не готовой к восстанию, действовать пассивно и нерешительно. Люди не должны испытывать страх перед ней, иначе они никуда не пойдут. Наоборот, власть сама должна бояться восставших!
— Есть еще пятое условие, — наставительно напомнил Твэл Фэй Дам.— Это темп. Власть, если она совсем не сгнила, после первого шока рано или поздно приходит в себя и берется за дело. Затяжка времени — смерть восстания! Как, собственно, и случилось у нас.
— Я поняла, — с серьезным видом кивнула Миилен. — Власть или удастся свергнуть быстро, или ее скорее всего не получится свалить совсем.
— Вы хотите тоже поднять восстание? — с легкой иронией спросил Твэл Фэй Дам.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Миилен. — Пока не знаю. Но власть, которая убивает своих граждан и приказывает бомбить и обстреливать поселки с людьми, не должна остаться безнаказанной!
Прошла эта ночь и еще один день, и еще ночь и день, и еще одна ночь. Уже давно наступило утро, но кронты решили в этот раз не вставать на дневку, уверяя, что до цели осталось совсем немного. Еще позавчера они свернули с большой реки в неширокий извилистый приток с заросшими то лесом, то камышовыми чащами берегами, а теперь лодка шла по длинному озеру, дальний конец которого терялся далеко впереди в тумане.
