— Пока наш флот на Дальнем Востоке отчаянно нуждается в подкреплениях, способных помочь ему быстро расправиться с подло напавшим на нас японским, эти безответственные чинуши намеренно затягивали ремонт, надеясь удвоить свою прибыль за счет повышения цен в несколько раз при применении сверхурочных через месяц-другой. А чиновники из фабричной инспекции этому способствовали, намереваясь к сверхурочным применять обычную штрафную сетку!
Едва узнав об этом произволе, государь-император распорядился ввести на казенных заводах, работающих на армию и флот, новое управление, особых военных представителей для надзора за ходом и качеством работ и прямую оплату из личных царских средств. Отныне штрафы выписываются только за злостные нарушения дисциплины, а сверхурочные оплачиваются в полуторном размере, еженедельно и именными царскими чеками.
Радостный гул голосов рабочих был прерван следующей фразой неугомонного доктора.
-Но только за работу без брака! Если кто-то раскрепит лист брони так, что тот готов будет отлететь при первом попадании снаряда, то он фактически работает не на Россию, а на Японию. Вот пусть в Токио за зарплатой и отправляется. То же самое относится и к инженерам и поставщикам материалов. Если кто то из вас, уважаемые, заметит, что на верфь доставили некачественные материалы, — ни в коем случае их не используйте, немедлено сообщите об этом военному представителю, и премия вам гарантирована. Так же, как гарантированно судебное разбирательство и тюрьма тому, кто эти материалы завез.
-Я вот только не пойму никак, ваше благородие,— раздался ехидный вопрос со второго верстака,— так вы за продолжение войны или за ее скорейший конец? Совсем заврались что-то...
-Яша, если я вам сейчас за ваши слова дам в морду, вы сопротивляться будете, или к полицмейстеру и мамане жаловаться побежите?— спросил у поднадоевшего ему оппонента лекарь.
-Вы, вы...— немного не привыкший к такому способу ведения дисскусии Яков, изрядно раззадоренный ржанием товарищей, не сразу нашел подходящий ответ,— да только попробуй! Тогда узнаешь, держиморда царская, душитель свободы!
-Отчего же душитель то? Напротив — вполне свободно готов с вами на кулачках обсудить все наши разногласия. Здесь, сейчас и с глазу на глаз, — под все более громкий, одобрительный хохот работяг отозвался довольный Банщиков,— но если серьезно... Вот вы, естественно, готовы дать сдачи. А почему вы России отказываете в такой возможности? На Россию напали, что еще нам остается делать? Сдаваться без боя на милость Японии тоже как-то уж слишком...
Другое дело: нам надо победить Японию с минимальными потерями русских солдат и матросов. Или просто сделать продолжение войны для нее слишком невыгодным. И только после этого, Россия может предложить мир. Не как побежденная сторона, об которую потом весь мир будет вытирать ноги, а как милостивый победитель. Разницу ощущаете, уважаемые?
Если кто-то из вас не желает честно и без брака работать на победу России по двенадцать часов в сутки, из которых четыре часа будут оплачиваться по полуторной ставке — уходите сразу, сейчас. Кто желает — сейчас же начинайте. Перед нами и так стоит почти невыполнимая задача — через месяц в море из Кронштадта должны выйти, поменяв артиллерию, "Наварин", "Николай I", "Нахимов", "Память Азова" и "Корнилов". Через три месяца должны закончить капремонт "Сисой Великий", и "Владимир Мономах", который пока ведется через пень-колоду. Но главные усилия предстоит сосредоточить на достраивающихся "Орле", "Князе Суворове", "Олеге" и на "Жемчуге" с "Изумрудом". Все они, вместе с "Александром III" и "Светланой", должны к осени уйти на Дальний Восток! А следом за ними, еще до ледостава, и "Бородино" со "Славой"...
Короче, работы много и хватит на всех. И надолго. Скажу больше, ее настолько много, что сюда сейчас эшелонами везут рабочих из Нижнего Новгорода и со всех черноморских верфей, кроме тех, кто остался достраивать "Князя Потемкина" и "Очакова". Работы в ближайшие шесть-семь месяцев, а может и поболее того, будут вестись и тут и там в две длинных смены, без выходных. Если вы хотите быть частью этого, хотите, чтобы вам было что рассказать своим детям, хотите заработать сами и помочь своей стране выиграть эту навязанную нам войну — принимайтесь за работу. Если же вам на Россию наплевать — чтоб и духу вашего больше на заводе не было с завтрашнего дня!
-Вы тут все нам красиво напели, а как дойдет до дня расчета, кто нам гарантирует, что мы эти полуторные деньги получим?— не унимался Бельгенский, на глазах которого шли прахом результаты трехмесячной работы,— кто нам гарантирует, что мы вообще хоть какие-то деньги в срок получим, а не как в этот раз?
Банщиков уже набрал в грудь воздух, чтобы окончательно размазать доставшего его эсэровского агитатора, но не успел.
-Мы гарантируем,— раздался от ворот цеха не слишком громкий, но властный голос.
Обернувшись в сторону говорившего рабочие, с повергающим в оторопь удивлением, увидели в воротах цеха невысокую, ладную фигуру в длиннополой шинели с погонами каперанга на плечах. По прошествии нескольких секунд по толпе прошло неуловимое движение и неясный приглушенный гул: подданные, наконец, поняли, что видят здесь, прямо перед собой, Императора и Самодержеца Всероссийского, Царя Польского, Великого Князя Финляндского и проч., и проч., и проч..
Впрочем, вся эта мишура титулов сосредоточивалась в одном человеке — Николае Александровиче Романове. Авторитет царя не был подорван поражением в войне, кровью первой революции, и даже те рабочие, что с удовольствием за глаза называли его "Царскосельским сусликом", сейчас, перед лицом императора несколько растерялись.
Уверенно, в сопровождении всего лишь четырех казаков личного конвоя (лучший стрелок Преображенского полка, залезший на подъемный кран и взявший, на всякий случай, на прицел остолбеневшего от неожиданности агитатора, остался за кадром), Император прошел сквозь расступающуюся толпу к верстаку, с которого вещал Банщиков, и подал ему руку, за которую тот рывком втащил самодержца наверх. К сожалению, этот момент не запечатлела для истории фотохроника, а жаль! Картина была еще та, особенно выражения лиц работяг...
Царь повернулся к честному народу, и, выдержав короткую паузу, за пару секунд которой вокруг воцарилась почти полная тишина, произнес:
— Господа рабочие. Мы гарантируем вам, что все работы по подготовке кораблей к отправке на Дальний Восток до окончания войны будут оплачены сразу и без проволочек. Мы повелели, чтобы отныне на всех казенных военных заводах все сверхурочные оплачивались в полуторном размере. Тоже будет сделано и в отношении рабочих, трудящихся сверхурочно по заказам военного ведомства на частных предприятиях. Они так же получат доплаты за наш счет.
Мы пове...— на этом месте царь запнулся, а Вадик напрягся — кажется, Николай забыл выученную речь, или снова переменил точку зрения, на что он, вообще-то, был горазд. Но оказалось Его величество импровизировал:
— Я не могу приказать вам, господа, работать по двенадцать часов. Я могу только попросить вас об этом. Но когда вы будете принимать решение, не забывайте, что ваш лишний час на работе, может спасти жизнь какому-нибудь матросу или солдату там, в Порт-Артуре и в Маньчжурии. И это вполне может быть кто-то из ваших родных, друзей или земляков.
Мы же обещаем вам, что выводы из этого подлого нападения японцев будут сделаны правильные. Впредь никто не должен рассчитывать захватить Россию врасплох, не готовой к войне. Отныне Мы устанавливаем за военным производством особый контроль. Будут выпущены Трудовые законы, устанавливающие общий 9-часовой рабочий день, а в "горячих" цехах, на химических и приравненных к ним производствах — 8-часовой. Введены больничные и страхование от несчастных случаев...
-Кроме этого,— продолжил царь, переждав стихийную бурю восторга, вызванную его первым заявлением,— мы пришли к выводу, что действующая в России на настоящий момент система управления и законотворчества устарела. Ибо само несовершенство ее и привело к этому внезапному нападению на нас, за что сегодня нам всем и приходится расплачиваться.
И сейчас, перед вами, работающими на победу России, мы обещаем, что после победы над Японией незамедлительно будут выпущены избирательные законы, после чего созвано народное представительство — Государственная Дума, которая должна будет принять участие в разработке проекта Российской Конституции: свода законов, единых для граждан всех сословий и вероисповеданий, коий Мы намерены даровать народу Нашей державы.
Все же задачи, стоящие перед нами слишком сложны, а наша Россия-матушка слишком большая страна, чтобы ей мог управлять всего один божий помазанник без помощников.
После этих слов Вадик наконец то выдохнул, и расслабился — "случайно" оказавшиеся на заводе журналисты зафиксировали и слова императора, и бурю верноподданеческих эмоций, ими вызванную. В утренних газетах они разойдутся по всей России...
* * *
Первые полтора месяца осторожного капанья на мозги Николая Второго по поводу необходимости созыва Думы и принятия Конституции не принесли никакого результата. Да это и не удивительно, поскольку главным в общении Банщикова с самодержцем оставались неотложные мероприятия, связанные с проблемами выигрыша текущей войны.
Отчасти в этой отстраненности Николая от внутреполитических проблем было повинно не только внутреннее сопротивление царя обсуждению неприятной для него темы. Был виноват и сам Вадим, поскольку важнейшими причинами крушения монархии в будущем он выставлял проигрыш японской и германской войн, не рискуя пока вываливать на Николая страшные подробности о последствиях других его фатальных ошибок как главы государства.
А ведь каждая галочка в "списке Петровича" давалась Вадику не просто! Мало того, порой приходилось самому продумывать и принимать решения по пунктам, которые, на первый взгляд, должно было выполнять не рассуждая. Увы, ни Петрович, ни Балк, не учитывали наличия новой информации, становившейся для Вадика откровением, не учитывали они и реакции конкретных исполнителей и должностных лиц, о чем все трое там, в 21-ом веке просто не задумывались. К сожалению, история стирает очень и очень многое...
Взять хотя бы такой пример. Одним из первых пунктов, касающихся снаряжения на Дальний Восток эскадры подкреплений, составленной из ремонтируемых в пожарном темпе пожилых броненосцев и крейсеров, а также вспомогательных крейсеров — бывших пароходов Доброфлота и учебного корабля "Океан", стала идея оснащения их миноносками. Петрович предполагал установить на них бензиновые двигатели внутреннего сгорания, аналогичные тем, которыми в реальной истории были оснащены "газолинки" Никсона.
Заманчиво было все большие корабли, чьим предназначением в разворачивающихся боевых действиях могут стать крейсерские операции, обеспечить еще одной степенью свободы — возможностью диверсионных нападений на порты и базы противника. По образу действий макаровского "Великого князя Константина" в войне с турками. Тем более, что эта тактика была потом творчески развита англичанами в их "Гекле" и "Вулкане", готовившихся ни много ни мало, а для атаки главной французской ВМБ — Тулона!
Сама идея у царя принципиальных возражений не встретила, и решение об оснащении кораблей новыми мощными шлюпбалками и лебедками, способными поднимать на борт катера весом до 30-ти тонн, по четыре на броненосец и крейсер, а на "добровольцы" даже по шесть, было "пропихнуто" через ГМШ быстро и без больших проблем. Если не считать таковой отрицательную поначалу позицию возглавлявшего сие ведомство генерал-адъютанта Зиновия Петровича Рожественского, быстро изменившуюся, правда, после приватной беседы с императором с глазу на глаз...
Ширмой для прикрытия истинных целей их установки был циркуляр, требующий замены существующего шлюпочного хозяйства уходящих на войну кораблей металлическими маломерными судами, что, естественно, снижало пожароопасность. Сами эти суда оставлялись только двух типоразмеров — легкие разъездные вельботы и большие паровые катера, способные выполнять функции моторных баркасов. Вот эти-то последние, вследствие своих размеров, и требовали нового шлюпбалочного хозяйства. Для ускорения процесса и вельботы, и паровые катера заказали в Германии. По всем расчетам получалось, что к июню заказ немцами будет в основном выполнен. Более того, среди 20-ти паровых катеров, инженеры фирмы Шихау должны были сдать и 8 с двигателями внутреннего сгорания в 350 лошадиных сил, срочно заказанными через Никсона.
Но дальнейшие события вокруг заказа бортовых миноносок развивались далее куда интересно. Петрович, понимая какой цейтнот по времени предстоит преодолеть, предложил единственный, на его взгляд, возможный путь решения проблемы. Он предлагал закупить у американцев только моторы, поскольку именно они и представляли собой "ноу-хау" всей этой затеи, а производство самих миноносок организовать у немцев же, на заводе Шихау, по мере того, как с мая начнут поступать движки из Штатов.
Причем строиться они должны под видом быстроходных моторных яхт для членов императорской фамилии и адмиралтейского начальства, как, кстати говоря, в "нашей" истории и поступили при заказе минных крейсеров типа "Доброволец". После этого миноноски надлежало перебросить по Транссибу во Владивосток. А там уже Руднев на месте решил бы: переправить катера на крейсерскую эскадру или использовать как москитные минные силы в обороне главной базы. Вадик с головой ушел в планирование и осуществление "катерной" операции, и тут неожиданно произошли два взаимно не связанных события, полностью изменивших как план постройки миноносок-москитов, так и их облик.
* * *
В первых числах апреля прибыл секретный пакет из Владивостока на имя Императора, содержащий не только подробный отчет контр-адмирала Руднева о бое "Варяга" с отрядом Уриу, захвате "Кассуги" и "Ниссина", организации крейсерских операций подручными средствами и неудавшейся операции по утоплению Камимуры. В пакете этом были еще и очередные предложения двух скинувших маски иновремян, не вошедшие в поминальник Вадика. И это было вполне объяснимо: что-то просто времени не было вспомнить за одну ночь на "Варяге", что-то стало ясным только после провала попытки изловить Камимуру. Конечно, относилось это в первую очередь к графической части.
Среди десятка карандашных эскизов Вадик сразу же приметил схему и деталировку автомата и пулемета Калашникова и эскизы кинематики для доработки легендарного маузера в пистолет-пулемет. Тут же были наброски схематического устройства бугельного торпедного аппарата, металлического звена для пулеметной ленты, теоретический чертеж корпуса катера, подозрительно смахивающий на обводы общеизвестного среди охотников и рыболовов конца 20 века "Прогресс", разрез и схема глушителя для ДВС. Кроме того там были еще эскиз высокооборотного винта для подвесного мотора уже упомянутого катера, изображение длинной колбасы привязного аэростата, рисунки пехотной каски с подшлемником, саперной лопатки, ручных гранат и вариантов миномета с боеприпасами к нему...
