— Агна, — я отозвал ее в сторону, — он же по-нашему не бельмеса. Как ты с ним разговариваешь?
— Дык чего тут непонятного-то? — всплеснла руками та, — говорит, жил, семью кормил, детей у него трое, один уже по весне-другой в поход собирался. А теперь ни снарядить его не сможет, ни семью прокормить. Они-то в основном с добычи питались, а без ноги какая тут добыча? Жалко даже...
И пошла дальше слушать безногого вояку.
Я почесал затылок. Ну да, вон сидит, руками машет. От скандинава с их нордическим характером я такого не ожидал. Как итальянец прямо. Накипело у него, на одних эмоциях все передать умудрился. На утро собрал совещание из себя, девушек и деда. Погода не летная, дела на улице стояли.
— Так, товарищи. У нас наметилась проблема. Эти двое помрут до весны, от тоски и скуки. Надо занять их чем-то, да так, чтобы они себя полезными почувствовали. Агна, доложи, чего там он тебе втирал вчера.
Агна быстренько, за час, рассказала о том, что поняла из разговора Ивара. Про семью, бесполезность для общества, и мысль броситься на врагов, чтобы уйти к корешам в Вальгаллу.
— Нда, невесело, — констатировал дед, — надо подумать. Как погода встанет, можем Ивара на трактор посадить. Там руками у нас в основном. Хотя, нет, раздеребит рану, еще хуже будет...
— Пусть он нас с Гуннаром учит, — встрял Кукша, — на словах хотя бы. Нам наставник опытный не помешает...
— Так, а вот это уже дело. С этим разобрались. Надо толкьо объяснить ему правильно. Что с Кнутом делать будем?
Тут все замолкли. Кнут был корабел, специалист по лодкам. Он знал как их строить, как лес для них выбирать, как мачты ставить. Технолог, конструктор, инженер в одном лице. Но с одной рукой это делать было невозможно. Мне еще Торир говорил, мол корабел чуть не всю лодку сам делает, а остальные только помогают.
— Надо его привлечь, чтобы он нам лодку сделал, — сказала супруга, — ну не прям лодку, а нарисовал, как и что делать.
Началось обсуждение. Мы свой баркас рыболовецкий по наитию делали, он никакой получился. Хорошо, что не утонули. На воде нас спасала только моя параноя, из-за которой запас прочности в лодку закладывали бешеный. Поиметь на шару свое конструкторское бюро было бы неплохо. Но надо же и его как-то замотивировать! А как? Предложить смолы да тканей, железа? Оно ему до лампочки, сам бы в бою взял. Если бы рука была. Прделожить свою лодку? Как он ей управлять будет с одной рукой. Хотя...
— Надо его на паровые машины переучивать, — выдал я, — да и самих их совершенствовать. Тогда он и с одной рукой полноценным моряком станет.
— А не утянет секрет наш? — с сомнением поинтересовался Кукша, — Они потом сами таких настроят, да нас пограбят.
— Есть такая возможность, ты прав, — я опять задумался, — но она низкая. Во-первых, мы же ему не будем рассказывать, как паровики делать, только винт покажем и двигатель. Снаружи-то многие уже нашу шаланду видели. Его задачей будет только корпус сделать, да по весне лодку нашу опробовать. А там, может и к нам с семьей переберется. Он вообще как, семейный?
— Жена у него, и дочка, — сказала Агна, — Ивар рассказал. Больше детей не получилось.
— Ну вот, давайте его попробуем на свою сторону привлечь тем, что если он нас тут лодки делать научит, мы семейство его под крыло свое возьмем. А там, у мурманов, или тут, уже не важно. Вахтовым методом работать сможет.
Небольшое отступление и рассказ о вахтовых методах работы, все согласились, что было бы неплохо. Обсуждение перешло в русло притирки деталей, распределения ролей.
Быстрее всех уговорили Ивара. Он теперь сидел в спортзале, или на улице, и тонким дрыном избивал наших меченосцев, Гуннара и Кукшу. Учил, значит. Руки и новоявленных вояк были все синие от ударов, мечи пока только деревянные, учебные. Потом туда же добавились топоры учебные. Щиты были настоящие, мурманские.
С Кнутом было сложнее. Корабел у мурманов лицо, приближенное к богам, его на хромой козе не объедешь. Поэтому занимались им я и Веселина. Началось все с долгого, малопродуктивного разговора. Кнут понял, чего мы от него хотим, но процесс себе не представлял. Как так, дерево мы сами дадим? А вдруг оно порченное? Или духи злые в нем? Потонет лодка, как есть потонет. Объяснили, что дерево пусть сам как хочет выбирает, мы его спилим трактором. Не понял, как так не он спилит, а мы? Мы ж не знаем как деревья специальные для лодок пилить. Опять лодка потонет. Отставили этот вопрос, только пообещали что все он сам сделает. Кнут посмотрел с недоверием, но кивнул. Мы люди непонятные, мало ли что еще придумаем.
Стали его пытать по поводу размеров лодки, пропорций, как и что укладывать, мачт, киля, балласта. Все слова умные, которые знал в корабельном деле, я ему сказал — реакции ноль. Ну не то чтобы ноль, но мало. Нужно нагляднее. Чесали репу с дедом, придумывали что-нибудь. И вроде как придумали.
Привели его в нашу плотницкую мастерскую, усадили Кнута за систему моделирования поведения лодок. Система была простой, как пять копеек. Паровик закачивал в бочку воду, вода по специальному желобу стекала с наклонный чан, иммитировала течение. Из чана опять насосом наверх. И так по кругу. Можно было менять наклон желоба, прикрывать кран подачи воды, регулировать то самое течение. Кнут смотрел на нас, как на идиотов. Мол, про лодки говорили, а тут бочка какая-то. Достали три разных лодки, модельки, сантиметров по пятнадцать в длину. Просто струганные деревяшки, но разной формы, глубины, длины. Показали ему удивительное. Берешь модельку корабля, привязываешь к носу грузик, пускаешь по течению. В зависимости от формы корпуса и массы грузика, при разном течении, лодка от идет против течения, то спускается по нему, то стоит на месте. Вроде тупое развлечение, но Кнут-то загорелся! Играл до вечера, экспериментировал с грузиками, течением, лодками.
Пришел мрачный. Он попытался в запале игры ножом сдеалать более ровным корпус, но ткнулся культей, и сник. Мы подвели к нему Веселину. Она у нас на модельки самая талантливая. Девочка все сделала по науке, по нашей науке. Поэтому принесла кипу фанеры, отбеленой, ткани, чернил и угольков. И начла рисовать лодки в масштабе. Просто рисунки у нее получались хорошо, поэтому быстро накидала все три модельки, и вопросительно посмотрела на корабела. Тот взял уголек, задумчиво поводил по фанерке в углу, потом в несколько штрихов исправил корпус. Девочк взяла наждачку, набор свой для создания моделек, мы ей с дедом сделали такой, и начал исправлять. Процесс пошел!
Кнут пришел в себя. Начал уже сам рисовать лодки, Веселина или тот же Ивар ему их делали, он испытывал разные корпуса. Добивался минимального сопростивления воды корпусу. Он до этого сам дошел, даже не пришлось объяснять. Интуитивно ему все было понятно, проблема в языке, терминах, расчетах. Вот за них мы и взялись. Изучали его лодки, искали пропорции, делали свои рисунки, показывали корабелу. Он их браковал, исправлял. Основное непонимание было с кормой. Он делал лодки одинаковые спереди и с зади, мы — с плоской кормой, да еще и выемкой для винта. А то мы чуть не сломали его во время последне рыбалки. Пришлось делать модельки динамические.
Принесли к Кнуту чан побольше, и модельку с веслами! Правда, по три всего на борт, тонкие они сильно получались. Поставили, взвели веревочный мотор, сделали его по принципу резиномотора, и через набор небольших шестеренок весла пришли в движение! Взмахнули раз пять-семь, и встали. Потом поставили нашу модельку, с винтом, тоже на веревочном моторе, и запустили его. Лодка поперла! Недалеко, но поперла!
Корабел был в недоумении. Оставили его доходить самому. Пусть пока попробует, а мы пока паровик микроскопический сделать попробуем. Успели одновременно. Кнут пришел, и смеси жестов, русских слов, и мурманских заявил, что весла у нас не так ходят. Мол, по другому ими маать надо, и даже изобразил как. Мы согласно кивнули, и принесли ему еще одну модельку. Спиртовка, паровичек, винт, все маленькое-маленькое, часть даже с приближением от фотоаппарата делать пришлось. Медьи ушло на эту игрушку много, но результат того стоил. На ровной воде она спокойно ходила минут десять-двадцать по кругу, если ей завалить руль. Кнут проникся. А потом подозрительно посмотрел на нас. Думали, демонов в нас видит, но оказалось, нет.
Потребовал провести его к большой лодке, нашему сейнеру рыбацкому. Нам не сложно, мы повели. Помогли дядьке забраться на него, повели к машине. Он осмотрел, ни хрена не понял, но суть уловил. Да, тут стоит такая же, как в модельке. А работу этой машины он хоть издалека, но видел. Повели его в кабину.
Лучше бы не водили. Руль не вызвал удивления, как и фанерные стены, накрытые брезентом. А вот два наших механизма чуть не добили Кнута. Компас и измеритель расстояния. Еще и в темноте сначала шастали, льдом приморозило брезент. Поэтому наши фосфорицирующие приборы четко горели мистическим светом на панели. Да еще и датчик пара такой же. Кнут потянулся за амулетами, успокоили его, когда брезент отдвинули и дневной свет запустили в кабину капитана.
А вот когда объяснили, на пальцах, что это за приборы, в голову закралась мысль изобретать смирительную рубашку. "Он то плакал, то смеялся, то щетинился как еж. Он над нами издевался, ну сумашедший, что возьмешь", все по Высоцкому. Закрыли все брезентом, утащили буйного корабела к его моделькам. Там опять истерика, вот если мне еще раз скажут про выдержанный нордический характер, в морду плюну. Отпаивали Кнута алкоголем, под его причитания о том, сколько смелых и крутых моряков погибло из-за того, что потерялись. Вот так. Здесь ходят вдоль берега, или от острова к острову, и редко-редко выходят в открытое море. А если вышел, только чутье капитана сможет вывести обратно к суше. Или звезды и солнце. Но тут, на севере, солнце и звезды не так часто бывают, больше тучи. Вот и теряются морячки, иногда даже Торир со товарищи натыкался на лодки, в которых были умершие от жажды и голода люди. А тут компас и лаг! Ну или как там прибор для определения расстояний на море называется? Пусть будет ПИР (прибор измерения расстояний). Плакался нам Кнут до глубокой ночи, на следующий день оставили благоухающего мурмана, после такой-то попойки, спать. Еще через день он приперся ни свет ни заря к нам с дедом, и начал что-то вещать. Разобрались — хочет компас. Ну и ПИР. Мы кровожадно ухмыльнулись, пошел торг.
От Кнута нам надо три вещи. Точнее, три судна. Для рыбы, для быстрых разъездов, до Ладоги доплыть. И третье, на перспективу. Что-то вроде их универсальных лодок. Больше, чем разъездное, быстрее, чем рыболовное, с более высокими бортами и палубой, хоть на половину судна. И еще. Нам нужны паруса. Если Кнут нам построит — мы ему и компас дадим, и ПИР, и вообще — научим навигации, так сказать. Кнут погрустнел, мол, за зиму-то точно такое не сделать, и за год, и вообще — не факто что получится. Мы ему толкнули мысль о вахте. Кнут прокрутил мысль, начал уточнять. Му предлагали ему на вбор, или лето, или зиму проводить у нас, строить суда. Как все готово будет — мы ему компас, и ПИР, и плыви на все четыре стороны. Корабел сказал, что так он до компаса не доживет. Мы позвали Веселину — нам не нужно, чтобы он сам все делал. Пусть нарисует, в масштабе, да деревья выберет. Мы материал подготовим, он приплывет — соберем. Сначала, за зиму сделаем маленькую лодку. Во вторую вахту — рыбацкий сейнер, а в третью — большую лодку. Но все с парусами. Паровик мы сами приладим. Чтобы секреты далеко не ушли. Недолго уговаривали, корабел согласился.
Он еще не знал на что подписывается. Кнут-то думал, мы его обычный парус сделать просим, как у них, прямоугольное полотнище на мачте. Но я-то помнил, сколько их тех парусов вешали! Вот и воспользовался старым приемом моих заказчиков — нечеткая бизнес-логика называется. Поэтому принес ему еще набор моделек, на одной было три мачты, как на картинках из моего времени, на второй — косой парус как на яхте. Да еще и дед пылесос притаранил, насадку для паровой машины, для иммитации ветра. Все, корабела можно не трогать, он и так завис напрочь.
Январь село встречало деловито. Все были заняты, никто не хандрил. Кнут целыми днями возился со своими новыми игрушками, да половину дня проводил на занятиях. Учился чертить так, как мы хотели. Ну и язык, само собой. И арифметика. Это чтобы он нам мог сказать, сколько и чего для лодки надо. Ивар нашел себе другое развлечение.
После очередного занятия по фехтованию, Кукша пришел домой с синими руками, моя благоверная кудахтала над ним, как квочка. Да еще и всю ночь мне в уши дула, мол без рук бедный останется, как жить, жалко детинушку. Мама, что поделаешь. Сама детинушка относилась к этому спокойно, разве что руки мазями смазывала. Но мне такие приключения ни к чему, приделал к их мечам хороший такой эфес, вроде как у шпаги. Кукша и Гуннар пришли с довольными рожами, Ивар напротив, ругался как сапожник. Мол, обучение пошло прахом. Не достает он по пальцам, а по рукам, через стеганную одежду, не так педагогично. Предложил ему самому, сидя помахаться с пацанами новыми учебными мечами. Тот конечно меня послал, мол, ноги в этом деле нужны. И причем две. Мы с дедом посовещались, сделали ему протез. Саму культю конечно лучше пока не трогать, но вот на ремнях, да через колено привязать можно будет. Такая рамная конструкция получится, с кучей ремней и повязок. Сделали, нацепили под ругань Ивара. Даже ступни отрезанной некоторое подобие изобразили. Ну что, стоять он мог. Мечом махать — нет. Предложил отрабатывать медленно, чисто на технику. Вроде получалось.
Получалось то, что развитый эфес, хоть и мешал крутить финты, но руку берег хорошо. Пусть и на деревянных мечах. Кнут даже в сердцах сказал, что если бы раньше такую штуку, да стальную ему бы сделали, он бы тут не сидел. В смысле, руки бы не лишился. Ивар в свою очередь поставил вопрос про защиту для ног. Что, мол, она ему бы не помешала. На что Кукша, лекторским тоном, заявил, чуть ли не на чистом мурманском языке, что каждому бою своя тактика, и свое вооружение соответствовать должно. Наши курицы, Ивар и Кнут, вылупились на яйцо, то есть Кукшу, которое их учить вздумало. Тот не стесняясь, заявил, что согласно их тактике (!), самые уязвимые места — это ноги, руки, и голова. Остальное, мол, щитом прикрыть можно. Только щиты стремные, да и тактика ни к черту.
Ивар на эти слова выпал в осадок, Кнут тоже. Десятилетиями отработанные комплексы вооружения, одежда, оружие, строй, малолетний пацан назвал отстоем! Потребовали объясниться, сказал слово — докажи! Кукша повел их к нашему столу для игр, тех, стратегических. Мужики видели, как мы азартно рубимся, но не участвовали. Слишко уж сложными игры стали у нас за прошлую зиму.
Кукша начал учить своего наставника так, как я его в прошлый раз. Двигали фигурки, ругались, ссорились, Гуннар подключился, Кукша теперь сражался против двоих противников сразу. Причем сражался по-умному. На поле боя пользовался не только местностью, да силой войск, но и мелкими прибамбасами, которые давали ему преимущество. Напрмер, линией соединенных между обой щитов. Он вроде как отбегал от них, и отстреливал нападающих мурманов. Гуннар заявил, что они щиты те враз сметут. Такое заявление требовало подтверджения, поэтому на следующих учениях изобразили наш строй. Все вооружение было учебным, но и с ним Гуннару досталось тупыми стрелами по телу.
