'Как не вовремя', — мысленно простонала Веда, но тут же подумав, решила воспользоваться ситуацией.
— Кто там? — болезненно прокряхтели с постели.
— Мы только уберем комнату, — проговорила сероглазая девушка, одна из двух пришедших, зашедшая без приглашения. Обе горничные были одеты в униформу, состоящую из длинного, строгого темно-коричневого платья с длинными рукавами и воротником, застегивающимся под шею, белого передника с карманами и с каким-то навороченным королевским вензелем вышитым на груди. Волосы девушки прятались под забавным чепчиком и сказать, какого они цвета, Веда не могла.
— Валяйте. Только быстро, — разрешила лежащая Веда, а горничные принялись подметать осколки.
Находясь под пологом невидимости Веда наблюдала за девушками, гадая кто их сюда прислал. Эл? Он же отнес её на руках, чтобы она не поранилась. Герцог или король? Чтобы проверить на месте ли она или куда-то смылась? Так и не придя ни к какому ответу, Веда продолжала наблюдать за их работой.
Действуя быстро и слажено уже через пару минут в комнате не осталось ни одного осколка, на столиках появились вазы с цветами и пару чайных чашек с заварником.
— Госпожа, мы завершили уборку. Спокойной ночи, — проговорила всё также сероглазка, направляясь к выходу. Веда последовала за ними, не удостоив их благодарностями за уборку, и надеясь, что те кто прослушивают комнату, посчитают её уже спящей.
Как только дверь Веденой опочивальни закрылась, девушки в пол голоса принялись обсуждать её. Но так как та, что лежала на кровати не вставала и горничные мало что увидели, а саму Веду они и вовсе не наблюдали, то и говорить особо было не о чем. Порешив прийти убираться утром сюда еще раз и всё рассмотреть, они направились налево, к лестнице. Веда же повернула направо, к комнатам Веры.
— Ну что ты так долго? — зашептала принцесса на подругу, когда та появилась в уборной принцессы, выходя из потайного хода, который несколько часов назад по памяти нашла Вера и показала ей. На подруге, выполнившей указания Веды надеть что-нибудь не маркое и удобное, уже были черные штаны и коричневая рубашка с длинными рукавами. Волосы она заплела в косу и закрутила как Веда в шишку.
— Да ждала, когда этот герцог уйдет, потом Эл, потом горничные притащились, полюбопытствовать кто такая. Короче, как смогла.
— Кстати, а если мы могли просто Ташиным подарком воспользоваться, почему этот концерт устраивали? — опускаясь на краешек ванны, с которой принцесса вскочила, когда в комнату вошла Веда, — Нет. Мне всё понравилось. Но всё же?...
— Вер, вот скажи. Допустим, приехала незнакомая девица к нам в село. Ты ей прямо так сразу поверишь?
— Нет, конечно. Присмотрюсь сначала. Пообщаюсь. Посмотрю на её поведение.
— А если она буянить начнет. Пить. Грубить.
— Я с ней вообще знакомство водить не буду.
— Так, не удачный пример, — Веда побарабанила пальцами левой руки по стенке комнаты, — Тогда так. Мы вот приехали, заселились. Что делает твой папа? Отправляет людей за нами следить. И нас тщательным образом прослушивают и подглядывают за нами. А что взять с двух пьяных девушек? Спят и спят. Периодически поглядывают, что объекты их наблюдения на месте и всё. Никто и не подумает караулить и высматривать. И я думаю, что коридоры дворца тоже не будут хорошо охраняться и мы спокойно, не боясь, пройдем туда куда нам надо.
— Ну тогда пошли. А то мы всё интересное пропустим, — опять зашептала Вера.
— Не пропустим. Давай уложим твоё королевское принцессенство и пойдем.
— Ну когда ты запомнишь, я еще высочество, а папулька мой величество.
— Никогда. Мне с вами детей не крестить. Так что давай начинать операция 'Ы'.
Веда тут же выпустила заранее приготовленный фантом подруги и отправила его спать. Сами же они через потайной ход вышли в коридор и беспрепятственно, как и предполагала Веда, прошли мимо охранников, направились в кабинет короля.
На их счастье к кабинету только что подошел мужчина, в котором Вера опознала папиного советника Персивальда. О чем и прошептала подруге. Он постучался и собирался туда войти. Уже открыв дверь и сделав шаг внутрь, Персивальд услышал звук разбившейся вазы, которая 'совершенно случайной' была задета принцессой, вернее рамой открывшегося от сильного ветра окна. Ну и что с того, что эту самую раму открывала Веда, создавая видимость 'случайности'. Не закрывая дверь, советник прошел к открывшемуся окну, а девушки воспользовавшись его непредусмотрительностью, быстро скрылись за дверью.
В кабинете за своим столом сидел король. Он, как и герцог Эдиней, расположившийся на кресле напротив, были всё в тех же камзолах. Однако, они их расстегнули, как и вороты рубашек. Эл зашел почти сразу же за подругами и Веде пришлось в срочном порядке почти отскакивать от двери, чтобы не выдать их присутствие. Он успел принять ванную, так как собранные в хвост волосы были ещё слегка влажные. Веда это хорошо видела, потому что стояла очень близка, когда Эл вошел. Граф также одел камзол светло-голубого цвета с вышитыми вензелями, поверх своей излюбленной белой рубашки и светлых брюк. Эл молча уселся на соседнее кресло от герцога и принялся ждать. За ним зашел Персивальд с извинениями, что горничные, наверное, плохо закрыли окно и открывшаяся рама разбила цветочную вазу. Но Олав уже на месте и этим занимается. Эл усмехнулся, видно предполагая что-то о личностях этих 'горничных'. Пройдя и положив бумаги перед королем, советник молчаливой тенью встал за креслом монарха в ожидании следующих указаний.
— Перси, ты пока свободен. Я тебя вызову.
На лице советника не отразилось ни каких эмоций. Он просто прошел к двери и вышел из кабинета.
— Ты думаешь...? — вдруг спросил герцог.
— Я не знаю... Я уже всех подозреваю, — ответил Лион. А потом опустил руку под стол и произвел какие-то манипуляции, так как по стенам и потолку с внизу в верх зазмеилась зеленоватое свечение собираясь на потолке над столом короля. Вспыхнув сетка растаяла, став невидимой глазу, — Эллариан, мальчик мой, — начал король, — Прости, что не посвятил сразу, что тут твориться, но... я уже думаю, что привозить Веронику плохая идея. Там она была в безопасности. Никто не знал где моя дочь. Да и ей там было хорошо, — вздохнул мужчина, — Понимаешь, — он запустил пятерню в свои волосы, ероша их и подыскивая слова для объяснения. Но видно не находил, так как так и не продолжил.
— Эллариан, тут происходят странные вещи, — вступил в разговор герцог, — Ты знаешь кто мать Вероники? — Эл кивнул, отвечая на вопрос, а вот Веда посмотрела на подругу, взяв себе на заметку, что эта тема никогда ими не обсуждалась. Тем временем за столом разговор продолжился, — Так вот. После инициации у нее откроются силы. Но мы хотим как можно дольше оттянуть инициацию. Хотя бы до двадцати одного года. Там будет полегче. И ей управлять, и нам контролировать.
— Почему это так важно? — спросил Эл.
— Сын, не задавай глупых вопросов. Важно. Сам знаешь, их раса не может контролировать полностью оборот симбиона, — хмуро проговорил герцог.
'Сын?', — удивленно переводя взгляд с Эла на его отца и обратно, думала Веда, — 'Вот эта новость. А кто у нас симбион?'. Посмотрев на Веру она убедилась, что и для подруги всё прозвучавшее сейчас тоже является новостью.
— Как это связано с происходящим? — тем временем поинтересовался Эл, — Почему нельзя всё объяснить Вере... Веронике? Да хотя бы сказать, зачем вы её выдаете замуж или кто этот жених. Я же правильно понял по выходке принцессы, она не знает кто он и вы ей не говорите?
— Не знает.... Не говорю, — подтвердил устало Лион, — Я и сам не знаю, — вдруг признался он. Эта новость произвела эффект ушата холодной воды, вылитой без предупреждения. В комнате повисла пораженная тишина. Притом в шоке были не только девушки и Эл. Новостью о незнании королем личности претендента в мужья принцессы также стало и для герцога.
— Как не знаешь? — справившись с собой переспросил Эдиней.
— А вот так, — откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди, ответил ему брат, — Несколько месяцев назад ко мне пришел граф Эрианор Эркикон. Он приходил по торговым делам, за разрешением на торговлю с другими государствами, ну и решить другие вопросы.
— Почему лично, а не через Персивальда? — раздался уже спокойный голос отца Эла.
— Он просил о личной аудиенции и Перси её согласовал. Эркикон передал мне послание от Дусеи, что моей дочери у нее сейчас не безопасно и её надо забрать. Не проверив данные я послал тебя, мой мальчик, за Вероникой. Потом, когда выяснилось, что Дусея это послание не отправляла, было уже поздно тебя отзывать. Вы уже ехали обратно.
— Откуда сведения? — по военному кратко спросил Эл.
— Мои люди сопровождали вас и...
— Что ж ваши люди не остановили похитителей Веры в форде? — тихо и сухо уточнил граф.
— У них был приказ следовать и следить. Вмешиваться не было. И...
— То есть, если бы Веру в том притоне изн... или перерезали горло, так и надо было бы? Они просто бы исполняли приказ? — также безэмоционально задал вопрос Эл, но его выдавали глаза, где бушевал вулкан непонимания и злости.
— Не забывайся, — одернул его отец, — Он, конечно, твой дядя, но не сейчас. Мы сейчас говорим...
— Очень удобно прикрываться семьей, когда вам это выгодно, — не сдержавшись, всё-таки пустив в свой голос яду, проговорил Эл, — Скольких проблем можно было бы избежать, если бы я знал. Хотя, — он встал и отошел к двери, — Это уже не важно. Зачем я сейчас вам нужен? Для каких игр?
— Нам нужно узнать личность этого туманного маркиза, — без предисловий, не обращая внимание на слова сына, ответил герцог.
— И тут вам уже все донесли? Отлично. Тогда вы знаете, что граф Эркикон мне больше ничего не рассказал. Кто этот маркиз мне тоже не известно. И...
— Не ерничай, — снова одернул его отец, — Ты, как и мы рассуждал на тему кто это мог быть. Поэтому хотелось бы услышать выводы.
— По собранной информации однозначного ответа нет. Есть версия об участии Эндрейна. Но я в это не верю.
— У нас тоже тупик, — тихо, как будто сам себе, сказал король. Побарабанив костяшками пальцев по столу, он спросил, — Какие предложения?
— Вы так и не рассказали, что у вас здесь происходит и кто заставляет вас выдать за кого-то замуж Веронику? — задал свой вопрос Эл.
— Заставляет, — печально согласился Лион, — Тем же вечером, когда ты уехал, ко мне опять явился наш граф и передал новое послание. В нем говорилось об ЭлБет... матери Вероники. Вы знаете, таких детей надо сдавать в спец заведение, но я не мог. Она моя дочь... и я люблю её... А в послании говорилось, что если я не выполню их условия, то моя тайна раскроется на Совете пяти и тогда... я за дочку испугался. Она же не привита. У нее не сегодня, завтра откроются силы... её просто не оставят в живых....
Веда посмотрела опять на подругу и увидела одинокую слезинку скатившуюся по щеке. Обняв и прижав к себе Веру, она стала тихонько гладить ее по руке, надеясь, что хоть так облегчит тяжесть и горечь услышанного. Потому что узнать, что ты не тот, кем считал себя все восемнадцать лет своей жизни, это очень тяжело. А узнать, что и жить тебе осталось возможно всего ничего из-за неправильного решения или чьего-то каприза, очень горько.
— Она знает? — успокоившись и сев обратно в кресло, тихо спросил Эл.
— Нет. Она думает мать умерла при родах, а она обычный человек..., — Лион налил из кувшина вина и поставил рядом. Но так и не пригубив, продолжил, — Когда пришли за ЭлБет она сказала своим жрецам, что наша дочь родилась мертвой. Они её забрали... а у меня осталась Вероника... Восемь лет она прожила во дворце, как дочь умершего барона Раймона. Как будто король пожалел её, учел заслуги барона, приютил его дочь. Никто не знал, кроме Эдинея и твой мамы правды, — Лион усмехнулся, по доброму, светло, — Я так любил вечерами приходить и смотреть как она спала. Вокруг суета, хаос, а она такая маленькая, спит, посасывая палец. Она так смешно морщила носик. И забываешь как-то и о заговорах, и о встречах, и скандалах. И ничего важнее нет, вот этой маленькой крохи. Нет ничего значимей...— улыбка короля опять осветила кабинет, — Нет ничего... только моя Вероника... И добрая память о моей ЭлБет. Они так похожи... А когда она подросла мы с ней играли в журавликов, в шашки, книги читали. А потом... — голос короля стал вдруг злым, — Они узнали о Веронике. Вернее они стали догадываться, что она не умерла. И я её спрятал... Десять лет и четыре встречи. Иногда я писал ей письма и она отвечала на них. Но это было очень редко. Пока была жива настоящая дочь барона, а потом и эту возможность у меня отняли. Ни писем, ни подарков на её день рождение, — он вдохнул, — Год назад я официально удочерил её. Думал, всё закончилось... И вот опять началось. Только теперь уже с нашей стороны. Я не знаю кто они. Я не знаю чего они хотят. Требований они, кроме двух, не выставляют. Первое, это выдать за того кого они назовут принцессу, иначе ей не жить. И второе, открыть доступ в заповедник.
— В заповедник? — удивились отец и сын.
— Да. Но я не знаю зачем им нужен туда доступ. Тем более, пройти туда они и с моим разрешением не смогут. Кханы и арханги туда никого не пропускают. Только меченых. А их метка может стоить жизни. Так что... это всё что я знаю. У меня нет выбора. И препятствовать этому замужеству, как бы я не хотел, я не могу.
— А узнать...? — начал Эл.
— Ты думаешь один такой здесь умный? — с сарказмом спросил король, — Я целый месяц пытался выследить кто за этим стоит. Подключил самых лучших людей. Они у меня чуть ли не на корячках песок просеивали, чтобы узнать хоть что-то. Но всегда один и тот же ответ. Тупик.
— Гор...? — хотел спросить Эл.
— Да. Он, правда, специализируется на другом. Да и сейчас больше организует, чем в полевых условиях сам все проворачивает. Но так как человек надежный, проверенный и специалист хороший, пришлось и его задействовать.
— Понятно, — проговорил скорее себе Эл, — И какой сейчас у вас план?
— А ни какого, — как показалось Веде с вызовом ответил ему король, — Мне жизнь дочери важнее.
— А вы уверены, что она останется жива после замужества?
— Не уверен, — сразу сдувшись и опустив взгляд, Лион, казалось, постарел лет на десять.
— И поэтому, сын, — обратился к Элу герцог, — Нам так важно найти этого Туманного маркиза.
— Какая есть информация у вас?
— У него везде люди. Потому что иначе как объяснить, что он знает информацию о которой, в принципе, почти никто не знает.
— Ну продажных везде хватает. Что ещё?
— Да, нет. Вербует он уж как-то быстро и легко. Как будто знает потаенные желания или тайны каждого. Или как то воздействует. У нас один такой был. Говорил, что ничего не помнит. Как под принуждением все делал. А потом голос из головы пропал и он оказался на мосту с которого, почему-то должен был пригнуть. Но он боялся высоты и раскричался, привлекая внимания. Ну его сняли, допросили. А потом и к нам доставили.
