Корабль тряхнуло так, что зубы клацнули. Рябь искажения, вызванная остаточными выбросами поля темной материи вражеского флота прошло сквозь наши корабли. На какой-то миг все мы словно провалились в другую реальность. Я видел сразу два Оккама и Гефеста.
Едва мы снова могли говорить:
— Оккам, у меня нет другого плана битвы,— я стиснул поручни и опустил голову, отвернувшись от того, что осталось после ответной атаки от нашего флота. Никто не сообщал о потерях нашей группировки, никто и не обязан. Все знали, что в таком бое, когда в ход шли ультразвуковые и магнитные мортиры вместе с выбросами темной энергии, люди не гибнут — погибают корабли. Не выдерживая, обшивка начинает крошиться после второго удара, а после третьего просто разваливается на куски. И с каждым ударом наше защитное поле становилось все тоньше. И хотя противник нес потери, точно такие же, это не стало утешением.
Я выкормил, внезапно приняв решение.
— Мы не можем больше ждать.
— Гай, не делай глупостей,— Оккам попытался остановить меня, но сделал знак всему экипажу. Гефест повысил голос:
— Так, салаги, будет говорить командующий, всем слушать в оба уха, иначе пошлю драить полы после битвы! — капитан был в своем репертуаре.
— Ничего особенного, только пара слов,— я улыбнулся, хотя улыбка должно быть выглядела вымученной.
— Главный связной, передать всем кораблям...— я сдал паузу,— убрать мортиры и ультразвуковые пушки, мы отходим. Отстреливаться хвостовыми торпедами, темную материю не использовать, перейти на ионные двигатели.
— Эге, командующий, да вы никак что-то задумали,— энтузиазма у Гефеста оказалось только прибавилось.
— Гай...— Оккам шагнул ко мне, помотав головой, одним взглядом прося не делать глупостей.
— Это не отступление,— пояснил я, в том числе и для друга.— Построение — 'сеть', куполом вокруг 'Уробороса'.— Говоря об Уроборосе, я имел в виду газовый гигант — пятую планету прямо позади нашего флота. Это была одна из трех планет в системе, которая по странной прихотливости обладала сильнейшим гравитационным полем. — Если не можем использовать пушку, применим то, что у нас под рукой.
— Сеть..— на сей раз даже Гефест выглядел озадаченным.— Я думал, это сделает нас уязвимыми.
— Сделает, капитан первого ранга, но и противника тоже. Сеть разорвать легко, а 'клещи' сомкнуться не смогут. Они схватят пустоту, а том превратятся в падающий полумесяц.
— Так вот, что вы задумали! Чуть изменили тактику Триванрума в битве при Серафимах.
— Это и твоя тактика, благодаря ей мы выиграли сражение за Химеру.
— Мне помог солнечный ветер, а здесь его немного, надеяться только на гравитацию... хотя...— бывалый вояка задумался, покрутив залихватские усы,— это может сработать.
— Можешь вычислить,— попросил я первого навигатора,— среднее расстояние, с которого мы еще сможем разорвать сеть.
— Да... одну минуту,— взволнованный столь ответственной задачей офицер весь аж вспотел, но дело свое знал четко. Уже через двадцать секунуд он сообщил,— восемьдесят пять тысяч километров.
— А минимальное?
— Пятьдесят семь.
— Ясно, дальше нам не вырваться,— я прикинул.— Через пятьдесят восемь...
— Погоди,— к столу подошел до того молчавший Оккам. Он изучил показатели и изображение Уробороса, а потом провел пальцем полукруг по экватору, затем чуть ниже,— планета имеет неправильную яйцевидную форму. Даже с учетом газовой оболочки, внутри плотное ядро.
— К чему ты клонишь? — нахмурился Гефест.
— Гравитация будет неодинаковой. Здесь и здесь,— Оккам указал на веточки и соединил их между собой,— мы сможем спуститься ниже. Ты этого хотел, Гай?
Оставалось только удивляться прозорливости друга.
— Да, именно так, а потом двинуться к зениту, но так, чтобы противник узнал об этом тогда, когда уже станет поздно.
— Рискованно, мы можем завязнуть,— с сомнением протянул Гефест. Усы его превратились в два идеальных кольца. Он и не замечал, что в моменты живейшего волнения принимался закручивать их все сильнее.
— Возможно,— покачал головой Оккам.
Я кивнул.
— Согласен. Решено, начинаем, -я сверился с таймером на браслете.— Через пятнадцать минут, до моей команды с места не двигаться. Как раз хватит на перегруппировку противника. пока они разворачиваются заряженным бортом. Через пятнадцать минут они начнут стрельбу. Ровно за минуту до этого включайте ионные на полную мощность, чтобы максимально выйти из зоны поражения.
— Мой царевич, при всем уважении, как именно вы выберете, кем пожертвовать? — спросил Гефест.
Я сжал кулаки, оперевшись о стол.
— Ты понимаешь, почему мы должны поступить именно так?
— Это война,— кивнул капитан,— но все же... Мне по душе открытые сражения. На Химерах у нас не было потерь.
— Тогда мы наступали, а теперь обороняемся, потери — неизбежны,— вставил Оккам. — Все, кто защищает сейчас Кармину, знают на что и куда шли.
— Не похоже на тебя, так разбрасываться людьми, друг,— выделил Гефест.
— Не подчинишься приказу? — тихо спросил я.
— Нет, выполню, но вы услышали мое мнение.
Я ничего не сказал.
— Всем приготовиться,— велел Гефест, я и оккам отошли в тихий уголок.
— Гай, в таком состоянии битву выиграть сложно, ты все еще сомневаешься? — спросил друг. — Ты ведь не думал, что победишь с одной лишь 'Благодатью?'
— Я надеялся на это, но она оказалась почти бесполезна.
— Отнюдь, она уже сделала то, что не смогла бы даже твоя харизма. Признай, что собрать такой союз против Юлиана всего за день — невозможно.
Я услышал скрип собственных зубов.
— Это правда, Гай, я понимаю, что одной силой 'Благодати' войну не выиграть. Она не для убийства, а для жизни, В одном я уверен — пока я на этом корабле, мы все выживем, пусть от остального флота не останется ничего.
— Командующий, адмирал вражеского флота выходит на связь, соединить?
— Похоже, занервничали,— заметил Оккам.— Будешь говорить?
— А ты что посоветуешь?
— Просишь моего совета, редкость,— заметил десантник.— Нет,— твердо сказал он,— это наш единственный шанс, поэтому лучше, чтобы он случился с вероятностью хотя бы двадцать процентов.
— А куда делись остальные восемьдесят?
— Поставлю на твою способность вылезать из самых головоломных передряг, я бы поставил даже на то, что ты выберешься из недр солнца. И никакая 'Благодать' или как она там называется, не заставит меня изменить мнение. Ты родился удачливым, Гай, уж я то это знаю.
— Заблокировать все каналы,— приказал я.— Установить защитные экраны на максимум, я хочу, чтобы никто не смог расслышать даже шепот с наших кораблей, пока не будет слишком поздно.
— Есть!— скованно ответил связной, похоже он оказался на стороне Гефеста.
— Ладно, салаги, приказы здесь не обсуждаются, особенно мои, кому что не нравится,— может выметаться прямо сейчас — шлюзы открыты,— усы Гефеста смотрели один вверх, один вниз. Капитан в раздрае — жди беды. — Все слышали командующего — установить готовность по ординару в восемьдесят секунд со всеми кораблями. Кто отстанет от секундомера, понижу в звании весь экипаж. Все поняли? Выполнять! — от ора Гефеста вздрогнули все.
Я снова пристроился у поручней, глядя на то, как быстро затуманивается изумрудной дымкой — завесой поле перед кораблями. Постэффект выбросов темной материи, хотя сами генераторы сейчас работали только на производство ионов, не давая взаимодействовать им между собой. Нейтральное поле способно создавать защитные купола вокруг каждого из нас. Мы не могли стрелять, но и по нам не попадут.
Один за другим корабли падали в объятия гравитационного поля Уробороса, пока еще слишком слабого, чтобы вцепиться в нас, но же довольно ощутимого, 'сеть' выходила неровной, редкой и колеблющейся.
— Мы потеряли сигнал с шести кораблей: 'Ракита', 'Аида' и 'Фанагор',— доложил акустик.— Только что пропала связь с 'Семирамой'.
Оккам положил ладонь мне на плечо.
— Спокойнее, Гай, ты знал, что так и будет.
— Но сколько мы потеряем перед тем, как выйдем на нужную позицию? — не отрываясь я смотрел на то, как неумолимо за нами следует стая акул Юлиана. Они не повелись. Все шире раздвигают клещи. Если ничего не изменится, через несколько минут две-трети флота окажется в зоне поражения, и тогда даже с такого расстояния защитное поле не поможет. Десять километров — это предел.
А меж тем...
— 'Флавий', 'Рутий' и 'Кассандра' сигнализируют о неполадках в двигателях, теряют высоту. Их несет к поверхности Уробороса! — акустик обернулся к Гефесту.
— А ну соберись, офицер, хочешь получить по одной нашлепке на каждое плечо? Ну так старайся. Твое дело следить, а не паниковать.
— Простите, капитан! — взмокший акустик вернулся к работе.
— Двадцать... семнадцать... шестнадцать...— отсчитывал навигатор. С такого расстояния уже можно было разглядеть каждую антенну на бортах противника.
— Стоять, салаги, кто сдвинется с места и сломает строй, отправлю в морское училище на переподготовку, когда вернемся, будете у меня одной капустой питаться...— шуточки капитана были в духе трюмов контрабандистов, но даже они не могли изменить тот факт, что расстояние между нами неумолимо сокращалось.
— Предельный рубеж...— прошептал я.
— Гай, все получится.
— Девять километров...
Все в рубке затаив дыхание следили за тем, как вражеский флот устремился в ловушку.
— Давай сейчас — полный вперед! — скомандовал я.
— Полный вперед! — отозвался громоподобный голос Гефеста. И
сотни голосов на остальных кораблях влились в общий хор. 'Сеть' распалась на юркие мелкие рыбешки во главе с нашим 'Рыбой-меч', вырываясь из из тисков гравитации, которая неумолимо подтягивала нас к себе.
По пути мы потеряли еще пять кораблей. Много... слишком много. Почему эта проклятая 'Благодать' не действует? И почему она не подействовала на площади столицы?
— Гай, смотри...— Оккам указал мне чуть влево. Там стая 'акул' дернулась и остановилась, развернувшись левым боком.
— Что происходит? — я поспешно подбежал к акустику.
Гефест ударил кулаком по штурвалу.
— Что еще не так? Три шкуры спущу!
— Флот противника... не последовал за нами. Они остались на безопасной высоте.
— Безопасной для нас или для них?
— Для них, кажется, они поняли, что мы задумали,— сказал Оккам.
— Нет, это не невозможно, — я помотал головой,— кто же командует флотом?
'Дорогой брат, флотом командует ручная зверушка Юлиана, какая разница как его зовут?'
Этот голос... Кто-то прорвался в эфир?
— Кто-то сумел разрушить защиту?
Пока мы пытались определить как это возможно, главный экран замерцал, капельки родили изображение. Все, словно завороженные смотрели на бледное лицо, обрамленное жидкими темными волосами. Красные глаза насмешливо обвели всех в рубке и остановились на мне.
— Здравствуй, Гай, ты будто призрака увидел.
— Никос....— незаметным жестом я сделал знак Оккаму — найти источник.
Но ответ пришел почти незамедлительно, но не от Оккама.
— О, не пытайся понять, где я, хитроумные исчисления не помогут, потому что я совершенно не прячусь. Прямо перед тобой. За поясом астероидов,— пояснил Никос, когда по лицу увидел, что я не поверил ни слову.
— Как ты здесь оказался? — наконец, выдавил я,— ты командуешь флотом?
— Брат, похоже изгнание вредно действует на твои мозги,— Никос вздохнул и пожал плечами. Он что-то сделал со своим экраном и отошел в сторону, чтобы я смог увидеть то, что было за его спиной. А там простирался тот же участок системы, только с другого ракурса.
— Это Уроборос, пояс Сатокрид, это и правда флот 'Миноги',— заметил кто-то из офицеров.
— Вот тварь,— прорычал Гефест, я не пытался сдерживать своих людей. Никос полностью заслужил все, что о нем говорили, после того, что произошло на Кармине, в том числе и по его вине. После того, что он пытался сделать с Дамианом, я ненавидел брата по настоящему, не думал, что способен на такие чувства.
— А теперь взгляни направо,— театральным жестом Никос указал в другую сторону.
— Это же... флот противника, но тогда кто командует им? — озадаченно спросил Гефест.
— Гай, это правда, он не командующий флотом, но это не значит, что он не на подхвате,— тихо шепнул мне Оккам.
— Всегда знал, что вы с Юлием неплохо ладите, пришел добить нас? Какая честь для царевича. Теперь станешь его правой рукой? Что брат тебе пообещал за мою смерть?
— За твою смерть... -казалось Никос удивился.— Вообще-то речь шла исключительно о пленении. Хотя... признаюсь у меня были кое-какие интересные мысли по поводу того, как именно это сделать. Я мог бы поэкспериментировать с твоим мозгом. А твоих людей превратить в марионеток.
— Ах ты тварь, как смеешь так говорить с братом...
Достаточно было легкого жеста, чтобы Оккам сделал одно движение и Гефест рухнул как подкошенный на колени, с трудом хватая воздух.
— Мерзавец, как ты мог...— на большее капитана не хватило, он рухнул ничком. Техника, используемая Оккамом полностью парализовала все мышцы, и для того, чтобы вздохнуть, нужно было приложить неимоверные силы.
Пока Гефест не сможет вмешиваться в наш разговор. А скорее всего он будет коротким. Хищники в нашей семье предпочитали собираться в стаю в последнее время. Я бы не удивился, если бы и Агнесс появилась где-то на этом самом месте, чтобы урвать себе кусок триумфа. Только что на моих глазах весь мой не гениальный, но вполне осуществимый план рассыпался в прах. Никос... из всех людей, с кем хотел бы столкнуться на поле битвы, он был самым опасным и непредсказуемым. Даже Юлия я знал куда лучше. И я знал, что его угрозы не просто блеф. Он сумел это сделать на Сиберии и похоже ничего не стоит провернуть это здесь.
— Где Юлиан?
— На Океане, естественно,— Никос вновь вернулся в кресло, которое до того занимал и поднял бокал с вином и пригубил жидкость мутно-красного цвета. Меня замутило, мир перед глазами на миг окрасился в кровавые оттенки. Что это такое... Я надеялся, что Оккам не заметит, потому, что он наверняка не даст мне договорить, но я должен был знать, откуда дует ветер.
— А Силантий?
— Кто его знает? Когда ты улетал, он разглагольствовал о своих маразматических трудах. Но это было еще до смены режима.
— Хочешь сказать, что не появлялся в столице после Кармины?
— Именно это я и хотел сказать. Но похоже ты снова слышишь только то, что хочешь слышать,— вздохнул Никос,— ты не доверяешь мне ни на вот столько,— он сложил большой и указательный палец, оставив мизерный просвет.
— Даже на столько никогда не доверял. Ты не сделал ничего, чтобы завоевать это доверие.
— Позволь мне исправить эту ситуацию. Я помогу тебе избавиться от этих надоедливых мух.
— Да как ты смеешь предлагать такое нашему командующему после того, что ты совершил на Кармине? — у Оккама терпение не выдержало первым. Но я сделал знак.
— Тише, друг.
— Зря, мне даже обидно стало. Разве на Кармине я взорвал нейтронную бомбу?
