На то, чтобы добраться до Острова, ушло никак не меньше часа. Возможность проскочить в обход постов, как тогда на "патруле" или потом на "урале", он не рассматривал — "зил" без полного привода этим маршрутом, да еще с таким грузом, который нужно довезти целым, и сотни метров не пройдет. Сядет так, что до весны будет не вытащить. Вариант с прорывом по шоссе отпадал, гарнизоны постов, что в Александровке, что на озерской стороне, путь открытым не оставят, даже если начнут отмечать Новый год уже сегодня. Пристроиться к утренней колонне? Если она будет, конечно. Но где гарантия, что никто не обратит внимания на убитый в хлам грузовик, без лобового стекла, с выбитыми фарами, да еще с продырявленной "нивой" в кузове? Что с того, что она под брезентом? Неужели поверят, что техника перегоняется покупателю?
Он уже начал сомневаться, что поступил правильно. Ему, конечно, от "нивы" толку сейчас никакого, и "зил" — наименее ценная машина в его автопарке. Но, возможно, все это стоило отложить. Однако он понимал, что дочка будет ждать его именно сейчас. Новый год же. А две вылазки подряд — это слишком накладно. И рискованно.
"Зил" стоял, скрытый ельником, в трех сотнях метров от выезда на шоссе. Он уже проверил — в Остров этим путем уже самое меньшее несколько дней никто не ездил. Снегопад тем временем усиливался. Если на хуторе снег сыпался просто крупными мокрыми хлопьями, то тут валило гуще, да и ветер закручивал все это в мутные полупрозрачные вихри. Видимость быстро сокращалась — вскоре даже елки вдоль дороги стали казаться нарисованными.
А что если все-таки попробовать проскочить сейчас, пока видимость почти нулевая? Главное, чтобы собаки не подняли тревогу. Камеры и датчики в такую погоду практически бесполезны — даже если включены и нормально работают.
Он отановил грузовик, когда свет фонарей перед постом пробился сквозь вихрящийся снег. Отсюда до заграждения пришлось пройти не меньше сотни метров, впрочем, "зил" пропал из виду гораздо раньше. Можно было не опасаться постовых — при такой видимости торчать на улице не имело смысла. Видимо, на посту считали также. Он не верил своим глазам, но никакой реакции на его действия не последовало — даже собачьего лая. Вернулся к грузовику, подъехал к заграждению, протиснул машину в узкий проход, остановился на той стороне, когда свет фонарей потерялся в белой пелене.
Еще четверть часа — и уже ничего не напоминало о "нелегальном пересечении границы". Все-таки странно... Почему собаки молчат? В здании, занятом под пост, горит свет — тусклые полоски пробиваются по краям штор. Неужели им ничего не слышно? Ничего не чувствуют?
Накаркал.
Где-то внутри здания гавкнула собака. Потом еще и еще. Похоже, постовые забрали бобиков греться. Он чертыхнулся и побежал прочь. Вовремя — в белесой мути возник желтый прямоугольник, разорванный человеческим силуэтом. А потом протрещала длинная автоматная очередь.
Он упал лицом в снег, несколько пуль просвистело где-то над головой. Оставалось надеяться, что "зилу" не перепало. Да и "ниве" тоже. Расстреляв почти полрожка, невидимый стрелок убрал палец со спускового крючка, чей-то голос из глубины помещения обматерил его в три этажа, стрелок что-то буркнул в ответ. Светлое пятно распахнутой двери через несколько секунд исчезло. Снова стало тихо.
На посту с озерской стороны не было никакого шевеления. Озерские если и слышали стрельбу, то, наверное, первым делом выяснили у соседей причину шума и теперь отдыхали дальше. Никто не помешал ему преодолеть и эту преграду.
Видимость тем временем продолжала ухудшаться. Сейчас он видел дорогу максимум на десяток шагов перед капотом. Но "зил", такой же полумертвый, как и его водитель, послушно полз по трассе со скоростью ленивого велосипедиста, несколько раз в последний момент уходя от столкновения с обозначающим обочину снежным валом. Озерск понемногу становился ближе.
Оставалось лишь попасть в город. И не факт, что это будет так же просто, как проскочить границу между анклавами. Даже в такую погоду.
Кингисепп
Карвер лежал в темноте и пытался привести мысли в порядок, благо тишина этому способствовала. Изредка доносившиеся откуда-то издалека приглушенные звуки ему не мешали. Честно говоря, будь обстоятельства хоть немного иными, он попытался бы сбежать. Ну не нравился ему повышенный интерес этого безопасника к его скромной персоне. Вот только как сбежать? Раны еще не затянулись. Хотя, если б не нога... Одежды, опять же, нет — то, в чем он был, забрали постирать и починить... Если получится. И готово будет явно не завтра. Другой не дали. Так что в его распоряжении — только больничная пижама и тапки. А на улице — наверное, ниже нуля даже по Фаренгейту. Машина — на охраняемой стоянке. Ладно, выздоравливаем и ждем шанса свалить. Машина — не отсюда. Вики — с той стороны фактически все еще существующей границы. Джелла и Ольга — вообще практически инопланетяне. То есть, реальных претензий к нему у местных никаких. Особенно с учетом того, что оставаться он здесь не собирался.
Михальчук как-то вскользь упомянул, что нынешнее судопроизводство на русских землях довольно простое. Если прознают, что ты где-то что-то совершил — даже убийство — но не здесь и не против здешних, то просто выставят из города. Если, конечно, у тебя не какая-то очень нужная анклаву специальность — тогда это станет крючком, на который тебя посадят. Но прикроют от ищущих тебя, конечно. Если на тебя не пришел запрос откуда-нибудь и с тем анклавом не успели заключить договор о взаимной выдаче преступников. А такое вроде бы уже понемногу распространялось, особенно между соседями. С другой стороны, бюрократии стало намного меньше. Вешать на него нераскрытые преступления никто не станет.
Все-таки, почему этот... Иванов так им заинтересовался? От безделья мается? Рутина заела?
И вдруг Карверу стало не по себе. А что если Иванов не поленился и отправил запрос в Озерск? А сестрица мутанта возьмет и не сообразит, о ком речь. Или сообразит, но скажет местным безопасникам, кто он на самом деле. И неизвестно, что хуже. Сам виноват, причем. Не надо было ее упоминать. Хотя... Чего зря переживать. Не убьют... Наверное. Сразу, во всяком случае. Скорее, предложат работу. Спецы его уровня сейчас везде могут пригодиться. Он бы и сам попросился, но лучше в таком месте, где о нем никто ничего не знает. Так что не здесь. Уж лучше Озерск. Если, конечно, этого парня найти... Или лучше не искать? Главное, чтобы никто не пронюхал, что им здесь было нужно... Надо будет придумать версию побезобиднее. Что-нибудь о секретном оружии, которое так и не нашли... Или каком-нибудь немецком архиве времен Второй Мировой.
Мысли снова начинали путаться... Карвер мысленно махнул на все рукой — мысленно, потому что даже пальцами шевелить было тяжело — и заснул.
Озерск
В этом доме ему обычно были рады, однако сегодня некоторое напряжение Сергачев все же ощутил. Девочка вообще, высидев из вежливости первую чашку чая, скрылась в своей комнате. Но и в хозяйке дома тоже присутствовала хорошо спрятанная нервозность. Не был бы майор начальником службы безопасности Озерска да и просто не дожил бы до этого дня, если бы не умел это чувствовать.
А еще Сергачев умел складывать два и два.
— Думаешь, он придет?
— Он ей обещал, — просто ответила она, показав глазами на дверь.
Им нечего было скрывать друг от друга, по большому счету. Сначала ее мертвый для всех брат наведался к майору, а потом она пришла к нему же, вернувшись в город на той машине, на которой "мертвец" покинул Озерск. Хочешь не хочешь, а хотя бы некоторые карты пришлось открыть.
— ...И это единственное место, куда ему хочется придти.
— Понимаю, — задумчиво проговорил майор.
Она молча смотрела на Сергачева, видимо, ожидая каких-то еще слов.
— Все-таки, что он... не совсем человек, если это можно так назвать.
— Он — живой, — с непонятным упрямством в голосе тихо проговорила она.
— Живой, — легко согласился Сергачев. — Мертвые не разговаривают и не спасают живых... Но это ладно. Это можно скрывать. Долго. Однажды он, конечно, нарвется... на кого-нибудь, для кого он будет выглядеть мертвым без оговорок, но это будет не сегодня и не завтра, и даже не через месяц, наверное... А вот что мне сейчас делать с латышом?
— Каким латышом?
— Мне пришло сообщение от коллег с эстонской границы. У них объявился человек, который откуда-то знает тебя и твоего брата. Откуда знает, не сказал. У него вроде как амнезия. Частичная. Он там вообще чудом жив остался... после какой-то серьезной переделки, судя по всему. Сейчас в больнице. Сказал, что его зовут Янис Каверс. Но я о нем никогда не слышал даже, не то что не встречал.
— Янис Каверс?
— Да... Ты его знаешь?
От первоначальной идеи найти лазейку в защитном периметре города пришлось отказаться. Обходная дорога не охватывала кольцом весь Озерск, всего лишь соединяла южное шоссе с дорогой на Стражев. Въезд со стороны Родионовки, где он тогда вошел в город, оставив китайский джип в лесу, по-прежнему охранялся. Нет, без машины он проник бы внутрь периметра без труда, но цель состояла как раз в том, чтобы протащить с собой хотя бы "ниву". Проход к Озерянке, где прятались американцы, должны были заделать после тех событий основательно, впрочем, и без этого даже летом прошел бы там разве что танк. Так что этот вариант он даже не рассматривал.
И вот как въехать в город на грузовике с разбитыми фарами и без лобового стекла, а главное — без каких-либо документов? И вишенкой на торте то, что для всех ты умер? А никак. И позвонить Сергачеву и попросить, чтобы пропустили через какой-нибудь из постов, — тоже из области ненаучной фантастики.
В принципе, в Озерянке можно было спрятать и "зил", и "ниву", без них пробраться в город куда проще, а уже там наведаться к Сергачеву в гости уже опробованным способом и попросить его забрать машину для сестры. Опять же, товарищу майору проще организовать ремонт "нивы". Конечно, если в мертвой деревне сейчас тихо. После всего могли и пост организовать. Или регулярно патрулировать, как минимум.
Возможность переправить внутрь периметра хотя бы внедорожник все же имелась, причем даже ближе. Решение оказалось достаточно простым по идее, но трудоемким в реализации. Он знал место, где дорога проходила всего в сотне метров от противомертвяцких заграждений. Конечно, грузовик не прошел бы там, не разрушив их, но в периметр оказалась вписана какая-то кирпичная хозпостройка с плоской крышей, ныне заброшенная. Прихваченный когда-то с базы трап, по которому закатил "ниву" в кузов "зила", теперь позволил перекатить внедорожник на крышу постройки. По нему же "нива" съехала в снег на той стороне. Увы, "зил" нельзя было переместить тем же способом — для него трап не подходил ни по размерам, ни по грузоподъемности. Поэтому грузовик остался ждать хозяина в лесу. Пришлось потерять минимум час, чтобы хоть на самых видных местах — у дороги — оставленные им следы перестали быть однозначно распознаваемыми. Хорошо хоть снегопад даже не пытался отлынивать. К утру понять, что тут кто-то ездил именно этой ночью, будет невозможно.
Хорошо. Получилось. Он в городе. И до полуночи еще часа два. Теперь куда?
В такую погоду патрулировать улицы бессмысленно — патрульные, скорее всего, сидят в казармах, готовые к выезду. Если, конечно, где-то что-то случится. Во всяком случае, протолкав "ниву" три квартала, патрулей он не встретил. Просто прохожих тоже. Видел впереди одиночную машину, которая, впрочем, пропала из виду довольно быстро, поскольку ехала в том же направлении. Навстречу, к счастью, никого не принесло вовсе. Курс тоже никто не пересекал. Все дела в городе укладывались в светлое время суток, так что по личным делам или по службе в сумерках, тем более ночью, мало кто высовывался — освещение присутствовало далеко не везде, да и не гарантировало безопасности...
На следующем перекрестке повернуть направо — и через сотню метров будет его дом. Но он остановился — так чтобы "ниву" не было видно тем, кто за поворотом, огляделся — никого, ни живых, ни мертвых, — выглянул за угол.
В доме горит свет. Хорошо, значит, не зря пришел... Стоп, а это что? У дома стоял джип. Знакомый джип. На таком ездил Сергачев. Хотя — почему ездил? Вряд ли машина сменила владельца. Но что здесь делает начальник службы безопасности?
Вывод напрашивался сам собой. Он знал, что семья майора погибла, никого он себе в Озерске за эти месяцы вроде бы не завел. Сестру он сам направил к нему, дав ей кодовую фразу. Да и они уже были знакомы с — самого ее приезда. И если у них начнутся отношения... Черт возьми, кто лучше Сергачева в Озерске сможет позаботиться о сестре и дочери? Если так, его даже просить не придется — сам постарается.
Сейчас нужно понять — один ли майор пришел. Даже если с ним только водитель, это уже проблема. Хотя он мог и сам сесть за руль, и машины сопровождения не видно. В джипе никого. Тепловое излучение — только от двигателя. Похоже, заглушен не очень давно. Наверное, майор все-таки один. Но придется подойти ближе, чтобы определить точнее.
Снег сыпал хоть и не так густо, как час назад, но все равно хорошо глушил и звуки, и свет. И его чувствительность тоже. Все же он мог быть уверен, что вокруг нет людей на открытом в пространстве. А тем, кто в домах, нет дела до его телодвижений. Новый год никто не отменял, все готовятся.
Ограда у дома отсутствовала с незапамятных времен. Несколько минут — и "нива" замерла между сараем, где стоял "патруль", и домом. Еще раз осмотрев машину, вытащил из багажника брезент и накрыл ее. Незачем привлекать внимание.
Сумку с оружием на всякий случай еще на подходе сюда спрятал в том доме, где тогда разбирался с прежними ездоками "патруля". Все, можно идти в гости.
Подождать, пока майор уедет? А если он останется? Нет уж. Да и поговорить с ним рано или поздно придется, зачем откладывать? Не так уж просто было забраться к нему в квартиру в прошлый раз, и вряд ли теперь будет легче.
Вдруг в окне, выходившем на ту сторону, где теперь стояла "нива", ему почудилось какое-то движение, и он увидел девочку, прижавшуюся к стеклу. И впервые за черт знает сколько дней улыбнулся совершенно неосознанно. И, кажется, это у него получилось.
Сергачев ждал ответа, чувствуя какую-то неправильность в происходящем. Еще и этот странный приглушенный шум где-то снаружи, на пределе слышимости. Он подошел к окну — нет, никаких машин не видно, кроме его джипа. Людей тоже. Странно. Совсем рядом ведь.
Он уже готов был выйти на улицу, когда она заговорила:
— Да, я его знаю. Но не очень хорошо.
— Кто он? Чем занимается? Ну, или занимался?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Похож на военного, но в форме ни разу не видела.
— В лицо узнаешь при встрече?
— Думаю, да.
— Хорошо. Я, пожалуй, сообщу тогда коллегам, что он прошел проверку. Все равно у них против него ничего нет, пусть зря не волнуются. Но если он приедет, дай мне знать.
— Ладно. Но я думаю, что тебе и так сообщат.
