— Расскажи о себе, о детстве. — отвлекла от раздумий любимая. И правильно, слишком много внимания уделяю случайному встречному, когда рядом дорогой человек.
И что сказать? Особенно о детстве. Как описать человеку, то, что он никогда не видел?
— Даже не знаю, что обо мне можно сказать... Набор костей, два метра кожи. — я задумчиво почесал затылок.
— Ты забыл про три литра крови и задорные глазки. — серьёзно, с лёгкой ноткой иронии. — Но я серьёзно. Я почти ничего о тебе не знаю. Ты же не собираешься меня оставить? — вдруг с тревогой уточнила, глянув на меня, и улыбнулась только, дождавшись моего отрицательного болтания головой. Да чего уж, я сам только после этого медленно выдохнул, слишком неожиданный вопрос в необычной форме в такой момент... — Значит надо узнать друг друга получше. А то приведу знакомиться с родителями, и сказать-то ничего не смогу. Ты даже охотник не настоящий.
Пришлось гордо выпрямить спину и принять уверенный вид.
— Ха, скажешь это мой парень, он самый лучший, самый сильный, хотя не, скажешь, что самый милый, красивый, умный. Хотели все, достался тебе. И всё, свадьба, пьянка, мне дарят тебя и полкоролевства в приданное.
— М-да, что-то я поторопилась. — Анна потёрла переносицу, но я прям натурально услышал хлопок сотни фейспалмов. — Хорошо, некого винить, сама выбрала. Но при чём тут пол королевства?
— Ну вы, леди, явно не из деревенской семьи.
Опять поймал взгляд этого странного типа. Да не помню я тебя. Денег я никому не должен. Вроде бы. Если что-то надо, подойди, скажи.
— И ты решил, по той оговорке решил, что я королевских кровей. — это была даже не насмешка, мне словно штамп сказочный долбо...клюй на лоб поставили.
— Ну, не королевских, конечно, кто бы принцессу в охотники отпустил. Но какая-нибудь герцогиня... — по её лицу видно, что мимо. — Графиня... — тоже не то. — Явно же благородная.
— Вообще-то и крестьянку можно назвать леди, поверь, никто оборачиваться и тыкать пальцем не будет. Хотя да, не принято. А вот горожане любят подражать высшим сословиям. Чего уж говорить про купцов, чиновником и т.д.
— Убедительно. Но слишком небрежно прозвучало, ты не чувствуешь себя частью городской интеллигенции, дистанцируешься.
Вазилеск с Алиской даже перестали цапаться и посмотрели на меня. И по лёгкому любопытству на лице егозы я понял, что попал в точку.
Я демонстративно медленно поднял палец и навёл его себе на грудь.
— Умный. — гордо заявил друзьям, еле сдерживаясь, чтоб не засмеяться своей же шутке. Надеюсь, я правильно понял Алисино выражение мордашки, а то будет фиаско.
— Ну-ну, продолжай. — Вазилеск подставил руку под лицо, продемонстрировав заинтересованность. Ах ты ж, да он точно знает их историю. Друг называется.
— Да ну вас нафиг. Художника каждый обидеть может. — я изобразил обиду, настолько натурально, что сам почти поверил и искусственная чуть не переросла в настоящую.
— Ну, частично ты прав. Алиса бывшая баронесса. А я дочь их управляющего. Мы с детства дружили. Когда она сбежала, я, в общем, с ней. Там долгая история.
— Мы, вроде, никуда не торопимся. Давно у вас баронессы из удобных замков убегают ради романтики полевых условий, военных походов и смертельных рисков? Вот это я понимаю — вышла из зоны комфорта. — меня ещё волновал другой вопрос: почему баронесса так робко возражала дочери своего служащего, да и вообще, чаще всего их отношения похожи на двух сестёр, где старшая, почему-то, Анна, а не наоборот, что было бы логичней согласно их статусов. Но, оставим это на потом. Как-нибудь у своей выведаю.
— Так бывает, когда барона оговаривают в заговоре и казнят. Или не оговаривают. Мы, ни тогда не знали замешан ли он в чём-то, ни сейчас. — холодно обрезала Алиса. Задел-таки за живое. Но я не чувствую вины, и фильмовым штампом извини, я не знал оправдываться не буду. Они сами довели разговор до этого, могли увести в другое русло. Но я накрыл руку егозы своей ладонью. Девочки любят такие жесты, а Анна достаточно умная, ревновать не будет.
Опять этот скользкий взгляд. Да что ты на меня пялишься? Хочешь что-то сказать — подойди, да скажи. Боишься чего-то — давно бы ушёл от сюда. Я огляделся, гвардейцы на месте, стоят истуканами. Будем считать, что нам ничего не угрожает. Хотя, я и без них, не сильно бы беспокоился.
— Тогда вы и прибились к охотникам?
— Не сразу, мы ещё долго мотались. Пытались работать в городе, но оказалось, что мало на что годимся. И нет, в публичный дом мы не устраивались. — твёрдо заключила Анна.
— Да, у меня и мысли не было. — и правда не было. В голове промелькнули кадры, как они пытаются шить, торговать рыбой, прислуживать в таверне, но проститутками я их никогда бы не представил. Пока меня к этой мысли не подтолкнули. А вот теперь мою фантазию сложно остановить. Фу, блин, как это развидеть? Хорошо ещё, что представил Алису...
— Но-но, мысли не было. — опять в разговор влезла бывшая баронесса. — У мужиков все мысли только об одном.
— Об одной. И у каждого о своей! — пришлось даже язык показать. Интересная логика — все мысли об одном у мужиков, а тыкают в это постоянно женщины. Вечно свою озабоченность прячут за нашей.
Да блин, заколебал он зыркать, я сейчас встану, и сам к нему подойду. Уже упёр руки в стол, чтоб рывком поднят тело... и тут я вспомнил, где его видел. Тьфу блин, я уж действительно за волновался, где и в чём перед ним провинился, а это он меня опасается. При чём, не пялился бы в нашу сторону, я бы его и не узнал. Далеко же занесло этого разбойника. Какой-то там топор. Не, не топор, секира. В общем Робин Гуд, что хотел нас ограбить, на дороге в столицу с Валькелином и Лаготом, пусть земля им будет пухом. Как давно это было, целая вечность...
Их вроде пятнадцать было, банда растёт. Подойти, поприветствовать, но чувствую, что психанёт, посчитает, что пришли по его душу, что буду мстить, что стражу натравлю. О чём ещё будет думать преступник, когда поймёт, что его раскрыли. Странно что не ушёл, сразу как узнал меня. Боялся, что привлечёт внимание поспешным уходом? Может быть, но шпионом ему точно не быть, слишком нервничает, чем выдаёт себя.
Ладно, пора идти во дворец, уже поздно. Пошутить что ли? Заказать им выпивки, и назвать громко Робин Гудом, чтоб он понял, что я его узнал, но зла не держу. Не, может подумать, что это какая-то часть игры по его поимке. Или вовсе, посчитает себя загнанным в угол, не дослушает, кинется на нас.
Хотя один вариант есть. Я хитро улыбнулся.
Интерлюдия 23.
Джон Секира нервничал. После того как Вендар стал частью Империи Пальтар, передвигаться в её границах стало легче, хоть и зарабатывать сложнее — не было бардака, как в королевствах. Зато, полулегальный бизнес в виде контрабанды стало вести удобней.
И надо же было зайти именно в эту таверну. Пощекотал нервы. Щёлкнул по носу ищеек, называется. Поверил в свою неуловимость. Ну и что, что гвардейцы вокруг, чего мне бояться, дела ведём аккуратно, выйти на нас не могут... — передразнил сам свои мысли, пока сидел и украдкой поглядывал на парня, который мог его раскрыть. Вот уж с этой стороны вообще не ожидал такой подставы. Самоуверенность до добра не доводит. А тут хук слева.
Кто бы знал, что эти пятнадцать золотых сейчас так аукнутся?
Подойти, поговорить, можно даже деньги вернуть?
А вдруг он меня не узнаёт, а я сам о себе напомню?
Может и не арестовали только потому, что не узнал?
Интересно, будет имперский суд разбирать дело, случившееся в другом (на тот момент) государстве?
Знать бы, кого охраняют гвардейцы. Если его, то, он имеет отношение к императору и ждёт нас штрафной батальон на Демонском Кряже.
А может он сам скрывается от властей. Вон, тоже временами оглядывается на солдат. Боится?
Пока мысли вереницей пролетали в голове главаря не самой удачной, но всё-таки не самой слабой банды, четвёрка расплатилась и вышла из таверны. Гвардейцы покинули помещение следом.
Вопрос с гвардейцами решился, понятно, кого охраняли. Отсутствие проблем успокоило — его никто не вспомнил.
Джон вздохнул и начал успокаиваться. Можно выпить. Хотя, какое можно , сегодня я обязательно напьюсь — твёрдо решил глава ватаги. Подняв кувшин, понял, что пиво кончилось. Вылакал, даже не заметив, а самое главное, ни в одном глазу. Нервы...
В это время, заманчиво виляя юбкой, подошла официантка, поменяла пустые кувшины на полные, но вместо того, чтобы уйти, протянула мешочек, который используют для хранения мелочи.
— Сударь, что только что ушёл, сказал передать вам дословно: я помню таксу, золотой на человека .
Джон замер и медленно поднял мешочек и высыпал на стол шестнадцать золотых кругляшей.
Глава 7.
Выйдя из таверны, направились в сторону дворца, любуясь уютными домиками. Все похожи друг на друга, будто сделаны по одному проекту, но в каждый внесена индивидуальная изюминка. Начало темнеть и в какой-то момент на улице стало внезапно ярко — включились уличные фонари.
— Атмосферненько. — восхищённо подметила Анна.
— Прикольно. Но слишком ярко. Слепит. — вставил свои пять копеек Вазилеск.
— Чурбан, ничего ты не понимаешь в романтике. — пихнула в бок Алиса.
— Что это? Не коптит, значит точно не масло. Газ? — я с интересом оглядел ближайший светильник. Стеклянный цилиндр выполнен простенько, эстетики добавляют только изящно выполненные блестящие рефлекторы, действующие интересным образом — рассеивая свет на определённой высоте, отчего тьма высоко над головами накрывает город куполом, настолько плотным, что даже звёзд не видно. Конечно, это не темнота непроглядная, а эффект засветки не даёт разглядеть отдельные светлые точки. Но выглядит красиво, этого не отнять.
— Газ, так-то, тоже коптит. — фыркнул чернявый.
— Не умничай, тебе не идёт. У тебя вид не интеллигентный. — вступилась за меня Анютка.
— Ой, художника каждый обидеть может. — с ленцой отмахнулся Вазилеск.
— Эй, это моя фраза. — возмутился я.
— А всё, поздно. Придумывай новую, эту забираю себе.
— Это что-то новенькое, должен будешь.
— Запиши на счёт Гильдии Охотников. — показал язык чернявый. И так это получилось одновременно комично и мило, что от смеха не удержалась даже самая серьёзная из нас — Анна.
Так под шуточки и взаимные подколки мы подошли к дворцу. Сопровождающие гвардейцы, кажется, были рады скинуть нас, слишком поспешно ретировались, после доклада какому-то придворному хлыщу. Нет, выглядел он достойно, и не удивлюсь, если прошёл серьёзную военную школу... просто аллергия на этот придворный церемониал.
Как оказалось, выделили нам две комнаты, но разбили по гендерному признаку, так сказать мальчики с мальчиками, девочек отдельно.
— Это что за юдоль благочестия? — пределу возмущения Вазилеска не было предела. — Я тебя, конечно, люблю, но предпочёл бы спать с Алисой. Андрюша, давай останемся друзьями.
Вроде, юдоль в таком контексте не употребляется. Хотя с этими переводчиками и особенностями местного языка можно всего ожидать. И что самое интересное, медальон берёт образы из головы, т.е. слово юдоль мой мозг подкинул. То вёрсты, то вот это вот всё. Голову лечить надо, видимо у меня это слабое место.
— Кровати две, в разных углах. Зачем такие аэродромы, если комната общая? — озадачился я.
Мало верится, что в таких условиях поселят несколько оформленных пар. Тем более нас расселили с девчонками, значит, свингер-Патти тут не практикуются.
Но почему именно так разместили? Чей-то недогляд, или так задумывалось? А если бы мы были женаты, нас бы расселили согласно штампу в паспорте ?
— Может, пожалуешься, намекнёшь, что ошибка закралась, у нас с ориентацией всё нормально...
— Терпи без своей ненаглядной, не думаю, что это ошибка. И вообще грех жаловаться, это я Анютку больше месяца не видел, а после встречи всё время кто-то рядом крутится. Никакой интимной жизни.
— Нууу, насколько я знаю, у вас и раньше дальше поцелуев не заходило. — без всякого намёка на ехидство подметил чернявый, просто констатировал факт.
— Ты слишком осведомлён о наших взаимоотношениях, не находишь? — холодно отреагировал я. Стало неприятно, будто это меня порочит. Выверт психологии двадцать первого века — девушка динамит, значит ущербный.
— Подруги, обсуждают, делятся, а у Алисы от меня секретов нет. Успокаивает так меня, что не только я до свадьбы на сухом пайке. — с лёгкой тоской и затухающим голосом резюмировал Вазилеск. — Ты же знаешь, что они ещё ни-ни .
— Про свою знал, говорила, о твоей вертихвостке мне не докладываются. Кстати, как у вас принято оповещать государство, что собираетесь спать вместе?
— Либо в церкви, либо в городской администрации по месту жительства. Внесут, распишут, выдадут бланк установленного образца. — продекларировал официально, словно слоган с буклета.
— Учил? — не смог я удержать улыбку.
— Жениться захочешь, и не такое запомнишь.
— Смысл? Сгорит церквушка или бургомистра сожгут и усё, ты официально холостой.
— Все данные стекаются в королевский архив. Не только для статистики. В случае споров о разделе имущества, вопросах наследования али других юридических казусах — такие документы позволят расставить всё по местам.
— Так детей там не будет. Или нам с каждым карапузом бегать, обновлять данные, даже если живём на другом конце света? Или каждое королевство надо оповещать о своих непростых отношениях отдельно?
— Не так много таких перекати поле, даже охотники, как правило, имеют место, которое считают домом. И да, переедете — отметитесь в новом королевстве. А как иначе?
— А... — оборвался я на полуслове. А собственно, чего тут непонятного, в моё время тоже не было всемирного банка данных, все записи хранились в пределах государства. — Давай спать, уже поздно.
Глава 8.
Старость приходит внезапно. Буквально на первом курсе, практически вчера, ты мог мешать водку с пивом, а утром идти на пары... И пить бросил, и спортом, в разумных пределах, не брезговал, но прошло каких-то пять лет, и голова болит от простого недосыпа. Невидимый обруч безжалостно давит на виски. Хотя нет. Я помассировал виски, и на мгновение стало легче — давит изнутри. Умный стал, мозг на череп давит. Да, точно, остановимся на этом на варианте.
Блин, и таблеток в этом мире нет, полцарства за анальгин. Или нужен маг. Точно, в дворце по любому есть хоть один. До Андра с его научным арсеналом я точно не дотяну.
Ох, дебил!!! Я даже стукнул себя по лбу, о чём моментально пожалел, согнувшись от очередного приступа. Не, голова точно болит не от ума, экспериментально доказано. Зачем мне лекарства или магия, если на мне висит аптечка?
Скотина, могла бы и автоматически сработать — думал я, нажимая кнопку на поясе.
Неприятный укол и боль начала отступать. Оперативно, обезболивающие справляются минут за двадцать, минимум, а тут почти моментально. Кажется, жизнь начинает налаживаться.
