Стоило вестнику Бога Пороков исполнить просьбу младшей из сестер, как ему в скулу врезался маленький в сравнении с его собственными, но крепкий кулачок шестнадцатилетней кобылки.
— За что? — приятных ощущений от удара "рыцарь порока" не испытал, но и так уж больно ему не было, все же разница в показателях силы и прочности у них была несопоставима.
— За то, что заставил нас переживать. — тряся рукой, сквозь зубы прошипела Эпплблум. — Как об камень ударилась...
— Хех. — шагнув вперед, красный аликорн обнял и прижал к себе молодую пони, которая тут же перестала сердиться и просто уткнулась мордочкой ему в грудь. — Будешь знать, как на брата руку поднимать.
— Угу. — приглушенно буркнула Блум. — Еще раз так сделаешь, возьму полено или сковородку.
— Но-но-но! — погрозила пальцем сестре мужа алоглазая обладательница крыльев. — Сковородки, скалки и прочая кухонная утварь — это инструменты вразумления жеребцов их женами.
— Ла-адно. — вывернувшись из объятий брата, земная пони гордо вздернула носик и, махнув хвостом, зашагала к стоявшим чуть в отдалении подругам, но через пару шагов остановилась и, сложив руки под грудью, обернулась в полоборота, чтобы заявить. — Пока что ты прощен. Но не расслабляйся: Эпплджек на тебя тоже обижена.
...
Заложив вираж над верхушкой особенно высокой сосны, Макинтош попытался ухватить Сноу Лайт за хвост, но в последний момент летунья его отдернула и, насмешливо показав язык, устремилась дальше к деревне собак-шахтеров.
...
Встреча с Эпплджек прошла с одной стороны более спокойно, а с другой...
Стоило вестнику Бога Пороков войти в свой кабинет, как в глаза тут же бросилась довольно милая картина: светлогривая земная пони, сложив руки под головой, сладко сопела, при этом из уголка ее рта тянулась тонкая ниточка слюны, стекающей прямо на один из разложенных документов.
— Гхм. — кашлянув в кулак, "рыцарь порока" подошел к столу и, наклонившись вперед, осторожно потрепал хранительницу "элемента честности" по макушке. — Проснись и пой: тебя досрочно отпускают на вольные хлеба.
Произнесена последняя фраза была возвышенным голосом.
— Ам... Что? — открыв глаза, земная пони пару раз моргнула, затем приняла сидячее положение и несколько секунд всматривалась в темно-красного аликорна с седой, будто бы выцветшей гривой. — Маки?
Не успел Биг Макинтош кивнуть, как Эпплджек сперва забралась на кресло, шагнула на стол и всем весом прыгнула на брата, повисая у него на шее. Все это было проделано так быстро, что все еще заторможенный после всего пережитого вестник Бога Пороков успел разве что руки выставить перед собой, дабы подхватить тело стройной, но не такой уж и маленькой фигуристой кобылы. Будь он в форме, то устоял бы на месте и даже не пошатнулся, но сейчас был вынужден сделать несколько шагов назад, а затем и вовсе плюхнулся на круп.
— Ау. — уже сидя на полу, рефлекторно расправив все еще одетые в "варежки" крылья, "рыцарь порока" почувствовал, как его губ коснулись губы его сестры. — Ммм?
Разорвав поцелуй, Джек отстранилась от красного аликорна, внимательно смотря на выражение его морды лихорадочно сверкающими зелеными глазами. От глубокого дыхания ее грудь, скрытая под тонкой белой футболкой, высоко вздымалась и опускалась, а руки, ладонями цепляющиеся за широкие плечи, нервно подрагивали.
— Все хорошо, малышка. — как можно мягче произнес "рыцарь порока", привлекая кобылку к себе.
Всхлипнув, Эпплджек уткнулась мордочкой в шею красного аликорна, обхватывая его руками за плечи и ногами за талию. Оторвать ее от себя Макинтош не смог бы при всем желании, да и не стал бы этого делать, даже находясь на пике физической формы. Вместо этого, все еще несколько неуклюже, он постарался укутать сестру крыльями и, гладя по спине, ждал, пока она успокоится.
— Прости. — через несколько минут тишины, ровным голосом попросила земная пони, ни на сантиметр не изменив своего положения, будто бы боялась что стоит ей ослабить хватку, как брат уйдет или вообще растает дымом.
— И не подумаю. — хмыкнул "рыцарь порока", а почувствовав, как напряглась под его руками спина родственницы, добавил. — Не за что мне тебя прощать, глупышка.
— Я... тебя люблю. — заявила Джек.
"Ну и что делать? Кобылка ты весьма и весьма... Но общество моих поползновений в твою сторону не оценит, даже если инициатива будет исходить от тебя. А что если...? Хех, это будет забавно".
— Я тебя тоже люблю, малышка. — дунув в стоящее торчком ухо, нарушил начавшую затягиваться тишину темно-красный аликорн.
— Я не маленькая. — деланно обиженно буркнула земная пони. — И вообще...
— Жеребца тебе найти надо. — констатировал Макинтош. — Видно ведь, что Флатти и Рэйнбоу, хоть и горячие кобылки, но тебя не удовлетворяют.
— Пф. — ушки Эпплджек прижались к голове, а в эмоциях вспыхнули смущение, возмущение и обида. — Никого я не хочу... Да и... Кому нужна кобыла, которая не может дать жеребят. Ай!
Звонкий шлепок по крупу, обтянутому джинсовыми шортиками.
— Неужели ты не веришь в своего брата? — ужаснулся вестник Бога Пороков. — Я ведь обещал, что найду способ помочь.
— И...? — в голосе Джек промелькнул скепсис.
— И нашел. — усмехнувшись, самодовольно заявил "рыцарь порока".
"Пусть и не тот, о котором думал изначально, но так будет даже лучше. По крайней мере, пока".
Прошла секунда, затем вторая... пятая. Кобылка слегка ослабила хватку и, отстранившись от брата, запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза снизу вверх. Вопрос, полный надежды и страха разочарования, вырвался помимо ее воли:
— Ты не шутишь?
— Я похож на садиста, упивающегося чужими муками? — вопросительно изогнул брови жеребец.
— Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос? — обиделась сестра владельца "Сладкого яблока".
— Нет, не шучу. — успокоил сестру Макинтош. — Да, могу.
— Иииии! — зажмурившись и радостно визжа на зависть даже Пинки Пай, Джек прижалась к вестнику Бога Пороков, устроив голову у него на плече. — Спасибо, Маки.
— Не за что пока что. — охладил пыл кобылки красный аликорн. — А по поводу жеребца: есть у меня на примете один смелый, сильный, честный...
— А Шайнинг в курсе насчет твоих планов? — все еще широко улыбаясь, потерлась щекой о шею "рыцаря порока" радостная кобылка, начавшая хлестать хвостом по бокам.
— А кто его спрашивать будет? — фыркнул крылато-рогатый жеребец. — Главное, чтобы ты была не против, а с остальным как-нибудь разберемся.
Только после продолжительного молчания, ослабив свою хватку рук и ног, хранительница "элемента гармонии" произнесла:
— Если ты считаешь, что так нужно, то я не против.
...
На подлете к поселению, Сноу Лайт все же позволила мужу себя поймать и, сцепившись в воздухе, они едва ли не кубарем свалились на землю перед бревенчатым домом.
— Опять я выступаю в роли подушки безопасности. — раскинув в стороны руки и крылья, развалился на спине красный аликорн, наслаждаясь ощущением ровной твердой почвы под ковром из зеленой травы.
— Сам виноват. — мотнув головой, чтобы отбросить за спину растрепавшиеся пряди гривы, фыркнула белая пегаска, удобно усаживаясь на живот жеребца с видом победительницы.
Алмазные псы (те из них, кто не ушли на раскопки или охоту) почти не обратили внимания на прибывшую столь экстравагантным способом парочку. Авторитет вожака у них был непоколебим, в особенности с тех пор, когда рядовые члены стаи переселились из палаток в бревенчатые дома, так что в его отношения с самками не лезли даже старейшины.
— Па-а-ап! — из жилища, дверью в которое служила многослойная тяжелая ткань, словно снаряд, выпущенный из рогатки, вылетела маленькая красная пегаска.
Белая летунья единым движением поднялась на ноги и подхватила дочь еще на подлете, крепко прижав к себе и не давая выбраться.
— Мам! — пару раз дернувшись, обиженно воскликнула Эпплроуз.
В следующий момент из-за ширмы вышла Алу, на руках у которой сидела Литл Мун...
* * *
Умывшись после выматывающей тренировки (вылив на себя деревянную бочку с водой, объемом на пятьдесят литров поднятую при помощи телекинеза), Биг Макинтош обсушился и переоделся в свежий комплект одежды, который всегда хранился в доме у его второй жены. Пройдясь по деревушке, переговорив со старейшинами и убедившись, что в ближайшее время неотложных проблем не возникнет, он вернулся к семье и в компании темно-серой суки и трех кобылок по лесной дороге отправился обратно в Понивиль.
Благодаря охотникам и постоянным патрулям молодых кобелей, местность вблизи опушки, в окрестностях обитания стаи и на пути между владениями семьи Эппл, была безопасна настолько, насколько это вообще возможно в магическом мире. Однако же, как показал недавний опыт, от неожиданностей никто не застрахован...
...
— Босс! — в кабинет, расположенный на втором этаже "Дикого яблока", ворвался взмыленный земной пони светло-зеленой раскраски, одетый в темно-зеленый костюм. — Это катастрофа!
— А теперь отдышись и расскажи все по порядку. — отложив учебник по магии для средних классов школы одаренных единорогов, вестник Бога Пороков сложил руки перед собой на столе.
Оказалось, что яблочный сад и пшеничные поля были атакованы саранчой, именуемой параспрайтами. Эти круглые, мелкие и разноцветные существа, безобидные по одиночке, но очень быстро плодящиеся, всеядные, но предпочитающие зелень и культурные растения, созданные Дискордом во времена эры дисгармонии, были бедствием для фермеров на протяжении всей истории Эквестрии, так как игнорировали любые яды.
Попытки принять меры своими силами не увенчались успехом, из-за чего уже к вечеру была потеряна примерно треть урожая всего Понивиля и только закрытые остекленные теплицы оказались в относительной безопасности от прожорливых тварей. Даже таланты Флаттершай, способной найти общий язык с практически любым животным, оказались бессильны в данной ситуации из-за численности насекомых.
Спасение пришло оттуда, откуда никто не ждал: Пинки Пай, вооружившись трубой и барабаном, наигрывая незатейливую мелодию, смогла отвлечь параспрайтов и собрать их на сравнительно небольшой территории (оказалось, что они очень любят музыку, так что слушая ее даже почти прекращают есть). Воспользовавшись моментом, Твайлайт использовала чуть измененное стерилизующее заклинание, изначально придуманное для контролирования численности популяции животных и борьбы с грызунами. В итоге, саранча погибла, не оставив потомства... но уже нанесенный ущерб это не компенсировало.
А через несколько дней начали поступать сообщения из иных филиалов "Сладкого яблока", в том числе и из Эпплузы, о том, что на них напали прожорливые насекомые.
...
На подходе к особняку семьи Эппл, табун Биг Макинтоша был встречен звонким лаем молодой рыжей лайки, взятой на место погибшего Стила. Вайнона, выбежав из-за угла с высунутым языком, на полном ходу врезалась в шагающую между Сноу Лайт и Макинтошем Эпплроуз, валя ее на землю и радостно размахивая хвостом, начав вылизывать мордочку хохочущей и шутливо отбивающейся пегасочки.
— Я тоже хочу. — глядя на творящееся безобразие, обиженно насупилась Мун, удобно сидящая на руках у белой пегаски.
Прежде чем кто-то успел что-то сказать или сделать, Алу подошла к летунье и, наклонившись к маленькой единорожке, лизнула ее сперва в правую, затем в левую щеку.
— Фу... — маленькая кобылка начала вытирать мордочку ладошками. — Хочу собачку.
— Разве я хуже собачки? — состроив жалобные глаза, сука прижала ушки к голове и демонстративно несколько раз махнула хвостом.
— Лучше. — уверенно заявил "рыцарь порока", обнимая со спины вторую жену и негромко произнося ей на ухо. — Я точно знаю. Вайнона, фу.
Лайка подняла голову, посмотрела на хозяина, затем ткнула носом маленькую пегаску и неохотно отошла. Не успела Эпплроуз опомниться, а ее уже подхватила красноватая аура телекинеза и пролевитировала к отцу.
— Кому-то надо помыться. — заметил красный аликорн, отпуская Алу и подхватывая дочь.
— Может не надо? — состроив грустную и просящую мордочку, попыталась отвертеться от ванны маленькая летунья. — Мы с мамой Алу только вчера купались.
...
Выходной в кругу семьи прошел шумно и продуктивно: перед завтраком, который совместными усилиями приготовили Эпплблум и Эпплджек, пришлось умывать Эпплроуз и неведомым образом измазавшуюся Литл Мун (пытающуюся использовать телекинез, но в большинстве случаев получающую совсем не то, что хотела изначально). После, когда кобылки отдыхали и мыли посуду, Макинтош в компании порядком утомленной сидением с жеребятами Алу сбегал до "Дикого яблока", в офисе которого Чери исполняла пусть и не любимую, но знакомую роль секретаря "большого босса".
Убедившись, что дела "Сладкого яблока" не требуют немедленного вмешательства, вестник Бога Пороков и его вторая жена вернулись в особняк, где все уже были готовы к походу по Понивилю. Одетые в легкие рубашки с короткими рукавами и шорты, Эпплы шумной толпой отправились по дорожке между ровными рядами яблонь: впереди шел красный аликорн, на шее у которого устроилась маленькая пегаска, рядом с ним, словно бы скользя над землей, мягко ступала темно-серая сука с белой единорожкой на шее, а следом за ними двигались, переговариваясь, три кобылки.
Первым пунктом, посещенным разношерстой компанией, стал бутик "Карусель", в котором за прилавком дежурила Свитибель, подменяющая сестру, в очередной раз поддавшуюся порыву вдохновения и закрывшуюся в своей мастерской. По секрету (который уже знала половина города) подруга Эпплблум сообщила, что Рарити собирается перестраивать здание, чтобы оно больше подходило под название: на эскизах было видно, что первый этаж превратится в круглую галерею с стеклянными стенами, вдоль которых будут расставлены манекены в платьях и костюмах, в центре разместятся склад, мастерская и примерочные, ну а на втором этаже выделялось место под три спальни, кухню и ванную комнату. Пока жены, сестры и дочери "играли с тряпками", "рыцарь порока" закопался в чертежи, кое-что подправив и оставив несколько своих заметок на краях листов (все же набросок был черновой). Лишь изредка он отвлекался, когда нужно было жеребцовым взглядом оценить тот или иной наряд, с умным видом покивать головой и сказать свое веское "обворожительно, дорогая".
Правда, совсем уж "малой кровью" обойтись не удалось и вышедшая из творческого транса Рарити, выглянув на шум из общего зала, увидела своего клиента и партнера, которому как раз закончила шить костюм для полуофициальной встречи с деловыми партнерами.
— Я так рада, что ты сегодня заглянул, дорогуша. — хищно прищурившись и оскалившись в ласковой улыбке, хранительница "элемента щедрости" увлекла вестника Бога Пороков в отдельную раздевалку, где подгоняла индивидуальные заказы по фигуре заказчиков. В ответ на жалобный взгляд, брошенный на возящуюся с жеребятами Сноу Лайт, он получил только ехидное подмигивание и фразу:
— Развлекайся, дорогой.
Впрочем, жаловаться Макинтошу было особенно не на что: стоило тяжелым ширмам из толстой ткани отгородить их от основного помещения, как обреченность на его морде сменилась хищным азартом, а руки схватили модельершу за талию. Рарити не сильно возражала против того, что "жертва" неожиданно превратилась в "охотника" и последующие несколько минут были потрачены к обоюдному удовольствию (но дальше поцелуев и тисканий они так и не зашли, да и не спешили с этим).
