Наконец, Фея не выдержала и спросила:
— Скажи, Азаил, я одного не пойму, как ты смог превратиться из Волшебника божественной красоты в такое чудовище?
— С-с-с-смог, с-с-с-мог, дорогу-ш-ш-ш-ша, с-с-с-смог... — просипелявил голосочек, а потом медленно подполз к Фее и резко воткнул свои усики ей в уши. На этот раз Фея уже не вскрикнула и не испугалась, а боли почти и не чувствовала. Поток образов, как и в прошлый раз накрыл её сознание с головой и Фея увидела...
4.
Множество красивых юношей с прозрачными крыльями за спиной, на открытом большом каменном плато где-то в Скалистых горах. Все горячо что-то обсуждают, много разноголосицы, споров. Юноши облачены в блестящие доспехи, у них на поясах — оружие, а в руках — разноцветные посохи. Они одеты в разноцветные длинные плащи с капюшонами.
Посредине, на возвышении, стоит юноша в серебристо-белых доспехах и серебристо-белом, почти жемчужном, плаще, с золотистыми волосами и светло-серыми глазами. Его лицо возвышенно прекрасно, грозно и воинственно, а его нос с горбинкой придавал ему сходство с благородной хищной птицей.
— Тише, братья, тише, прекратите базар, вы как человеческие бабы на рыночной площади, а не создатели Поднебесья! — раздался его чистый и ясный голос.
— А что нам прикажешь делать, о, Премудрый Азаил?! — раздался голос из толпы. — Ты обещал нам создать тысячу новых миров, а мы торчим здесь, в диких безжизненных скалах, а наши бывшие женушки и дочки ловят нас как крыс и усыпляют как безнадежно больных животных! Ты обещал нам могущество, а мы здесь не имеем даже еды! Где наша пыльца, дающая нам молодость? Где сладкая вата из розовых облаков, дающая силы? У меня уже появились морщины на лбу — вот, посмотри — и несколько седых волос! Я голоден и устал, я начал СТАРЕТЬ, а что будет дальше? Все сражения мы проиграли — эти женщины оказались сильнее нас! Ты обманул нас, Азаил!
— Не верещи, как баба, Натаэль, будь мужчиной, будь воином! — пробасил голос другого юноши, с белоснежно-белым жезлом и в белоснежно-белых одеждах. — Если хочешь, иди, сдавайся этим белобрысым дурам! Пусть они тебя усыпят, сотрут у тебя память и превратят тебя в трутня! Тебе, судя по всему, только такая роль и подходит! — слова оратора заглушил дружный смех доброй половины юношей; остальные угрюмо молчали, не решаясь поддержать ни того, ни другого.
— Как ты смеешь так говорить со мной, недоносок! Я — из числа Перворожденных! Я помню время, когда даже Азаил и Стелла были не женаты и у них ещё не было детей, когда они ещё играли в куклы и учились читать по азбуке, а ты кто? — закричал гневно Натаэль — юноша в серебристо-белых одеждах. — Только и умеешь пресмыкаться перед Азаилом и лизать ему одно место — "о, Премудрый Азаил", "о, Старший Брат...", "о, Учитель" — как будто других слов не знаешь! Ещё одно слово — и я всажу тебе меч в глотку! — В подтверждение своих он обнажил свой блестящий серебристо-белый клинок, как и добрая сотня его сторонников.
Но Белоснежно-Белый не растерялся. Молниеносным движением руки он схватил тонкое серебристое копье и метнул его в Натаэля. Копье попало ему прямо "яблочко", в углубление у основания шеи. Натаэль, захрипел и, судорожно взмахнув руками, как подстреленная птица рухнул на каменный пол плато.
Ещё мгновение, и завязалась ожесточенная схватка. Воины во главе с Белоснежно-Белым напали на сторонников убитого Натаэля. Остальные юноши отшатнулись от места боя, оставив горстку отважных в одиночестве. А поскольку у Белоснежного было значительное численное преимущество — едва ли не 10 к 1, сторонники Натаэля были быстро взяты в кольцо и скоро всё было кончено. Все обнажившие вслед за Натаэлем мечи были изрублены на куски, хотя и много сторонников Белоснежного остались навсегда лежать на каменистом плато...
Азаил стоял и смотрел на разворачивающиеся события и как будто не видел ничего. Казалось, происходившее внизу его совершенно не волновало. Он думал о чем-то запредельном и, хотя телом присутствовал здесь, но душа его парила где-то далеко-далеко...
— Премудрый Азаил, да благословится твое имя во веки веков! — с пафосом воскликнул Белоснежно-Белый, поднимая вверх окровавленное, ещё дымящееся от свежей крови острие копья, только что выдернутое из убитого Натаэля. — Повелевай нами, Премудрый Азаил! Ты открыл нам дорогу в светлое будущее, ты повел нас вперед, к Свободе и Знанию. И я, от всего нашего народа, клянусь тебе, что мы либо умрем с тобой, либо с тобой победим, и из черепов наших врагов мы сделаем чаши для праздничного пира! Не так ли, братья?! — и Белоснежно-Белый повернул свое раскрасневшееся от боя, свирепое и кровожадное лицо к толпе.
По сборищу произнесся гул одобрения, но какой-то не очень уверенный и подхваченный далеко не всеми. Громко орали только первые десять сотен юношей, которые стояли непосредственно за Белоснежно-Белым и приняли непосредственное участие в расправе.
А Азаил, только сейчас как бы очнувшийся ото сна, вновь воздел руку и взял слово:
— Я благодарю вас, братья, за оказанное мне доверие в эту трудную годину испытаний. И тебя — мой юный ученик — ты достоин уже получить все привилегии Перворожденных, хотя и не принадлежишь к их числу по праву рождения. Возьми отличительный знак у убитого тобой предателя, Я разрешаю... Но, благодаря вас за доверие, я осознаю, что дела наши плохи. Разве я скрывал от вас, братья, что мы стоим на краю пропасти? Разве я вводил вас в заблуждение? Разве я обманывал вас? — Азаил сделал многозначительную паузу, но ответом ему было только гробовое молчание. А потому он продолжил:
— Да, братья, мы окружены, как волки флажками. Тиранический узурпаторский режим так называемой "Триединой Премудрости", от родственных связей с которой я торжественно отрекаюсь, как от величайшей мерзости, поставил нас вне закона, наши силы тают. Разве я отрицаю это? А все потому, что нам перерезан доступ к источникам магической энергии нашей расы — к розовым облакам, а также потому, что альтернативный источник энергии — изобретенный лично мною, через Лунный Камень — также предательски уничтожен... А феи, между тем, имеют неограниченный доступ к розовым облакам и они сильны как никогда. При этом их силы постоянно растут, а наши — постоянно уменьшаются. В результате, братья, нам грозит не только полное магическое бессилие, но и быстрое старение и дряхление, симптомы которого мы уже можем наблюдать на себе — у нас у всех появляются первые морщины и первые седые волосы... Но даже до старости мы с вами не доживем — окруженные в этих безжизненных горах, мы просто умрем от голода. Здесь ничего не растет — ни овощей, ни фруктов, ни даже желудей, которыми питаются свиньи! А за последние шесть месяцев боев — ни один из которых мы не выиграли — нам всякий раз не хватало магической силы, чтобы сдержать неистовый напор противника, имевшего её в избытке. Мы потеряли две трети лучших воинов... — с этими словами Азаил понурил свою прекрасную мужественную голову и по его щекам поползли две скупые мужские слезы. Все остальные воины также уныло понурили головы. Горечь потерь и уничижения ещё была так сильна... На лице Азаила резко обозначились морщины, а в его волосах можно было различить проседи, резко обнажились шрамы от полученных ран. Но вот он вновь поднял лицо и правую руку, на которой не хватало двух пальцев.
— Но мы отомстим, братья, за наши беды и уничижения! Мы отомстим, и месть наша будет страшна! Мы так хлопнем дверью, что весь их сытый и тупой мирок сотрясется!
По толпе прогудел одобрительный ропот, но какой-то неуверенный. Все ждали конкретных предложений.
— Да, братья, надежда есть. Две последних недели я, как вы знаете, был в затворе, и думал. Я провел серию экспериментов, и мне удалось открыть ещё один альтернативный источник магической энергии. В соседних горах я обнаружил глубокие пещеры с длинными ходами, где мы можем спрятаться, и никакие белобрысые летуньи до нас не доберутся — они ведь такие "неженки"! — тут его лицо скорчило презрительную гримасу.
Взрыв радости потряс каменистое плато. Впервые за долгие месяцы бесплодных боев и унизительных поражений у них появилась надежда...
— Но чем же мы будем там питаться, да и как мы будем жить в кромешной тьме? — выкрикнул какой-то смельчак (после расправы над Натаэлем это был прямо-таки подвиг).
Но расправы не последовало. Наоборот, Азаил повернул к вопрошавшему свое мужественное, покрытое шрамами лицо и мягко ответил:
— И эта проблема решена, брат. Мне удалось открыть доселе неизвестные свойства магических зеркал, изобретенных мною ещё в Поднебесье. Зеркала могут преобразовывать животную энергию, энергию жизни, в магическую. Притом чем более юное, а, следовательно, полное жизненных сил животное, и чем более оно разумно, тем в нем энергии больше. Мы соберем детенышей животных и даже, если повезет, и человеческих детенышей тоже, и при помощи зеркал получим новый, поистине неиссякаемый источник энергии. Отныне мы займемся охотой! (взрыв восторга). Да, братья, настоящей охотой! (взрыв восторга ещё больший). А кровь этих животных станет, помимо всего прочего, нашим источником пищи, ибо в ней много, много жизни! (крики восторга переходят в протяжный вой, чем-то напоминающий вой голодной волчьей стаи). Что касается тьмы, то, думаю, мы быстро адаптируемся, ведь наш организм при употреблении крови неизбежно будет мутировать... и очень, очень сильно и непредсказуемо... — Последние несколько слов он произнес практически шепотом, так что их уже никто не услышал.
Плато взорвалось от криков восторга. Воины, потрясая магическими жезлами и оружием, благодарили небеса за премудрость Азаила, благословляли его имя на многие лета и посылали проклятия "белобрысым летуньям", которые теперь поплатятся за все! Потом Белоснежно-Белый, уже успевший нацепить на себя новый знак отличия — серебряного человечка с крылышками — знак всех Перворожденных, и некоторые другие, ворвались на возвышение, схватили Азаила и посадили его на помост из поднятых вверх щитов, и понесли его через всю толпу по плато. А остальные кричали, потрясая обнаженными клинками:
— Слава Азаилу Премудрому, Спасителю!
— Азаил — наш вождь навеки!
— Азаил — наш создатель и повелитель!
— Нет Создателя, кроме Азаила Премудрого!
А потом на его голову одели откуда-то взявшийся золотой венец и, припав перед ним на колени, прокричали:
— Повелевай, Владыка, повелевай нами, наша Премудрость, наш Господь и наш Создатель!
Щелк!
Кадры бегут, бегут не останавливаясь... Стоп!
Вот во тьме пещер сооружены жертвенники, горят смрадные и дымные факелы, на жертвенниках горят разложенные дрова. Потоки крови льются по ним. Вот Азаил, облаченный во все черное, берет черный нож с черной ручкой, на конце которой — отвратительная харя с клыками и длинным языком. Вот он режет горло маленькому олененку и пьет его кровь...
Глаза Азаила пылают пламенем, зрачки — во все глаза, а белоснежные зубы окрашиваются в кроваво-красный цвет, часть крови льется по губам прямо вниз, на пол. Дикий смех вырывается из его уст от приятного и пьянящего ощущения, как дикой, животной энергией наливаются его мышцы, как крепнет его сила! Крылья за спиной становятся все более дряблыми — вот-вот опадут, как осенние листья с деревьев. Вот, его примеру следуют другие...
Бегут-бегут кадры, бегут... Стоп!
Азаил идет все глубже и глубже на самое дно мрачного подземелья. Вот он встает у узкого прохода в недоумении. Что делать? Темно, узко... Азаил встает на четвереньки и ползет. Крылья зацепились за низкий потолок, не пролазают. Азаил дергается и... крылья опадают, как желтая осенняя листва с веток деревьев, сорванная порывом ветра, и остаются на полу — измятые, скомканные, как грязное постельное белье.
Азаил ползет дальше. Темно, ничего не видно. Вдруг в его глазах загораются красные огоньки — он начинает видеть во тьме! Его предсказания, основанные на научном анализе природы Поднебесных существ, подтвердились! Мутация пошла — и пошла чрезвычайно быстрыми темпами! Непредсказуемо быстрыми... А это внушает уверенность, что они выживут в этих неприспособленных для жизни каменных лабиринтах! Но вот, когда узкий проход закончился, и можно было встать на ноги, Азаил этого сделать почему-то не смог — так и остался бегать на четвереньках...
Бегут-бегут кадры, быстрее, быстрее... Стоп!
Азаил напился крови седьмой по счету жертвы. Он доволен. Лицо его выражает удовлетворение. Он хочет опробовать свои новые силы. Он начинает прыгать прямо на четвереньках. О, чудо, его прыжок на 10 человеческих ростов! До самого верха подземного грота! А ну, попробуем зацепиться за потолок, вдруг получиться? Хоп, Азаил подпрыгнул и, перевернувшись в воздухе, уцепился руками и ногами за потолок, как настоящее насекомое! Чудо! Мутации происходят стремительнее, чем он думал!..
Бегут-бегут кадры... Стоп!
Создатель! У Азаила выпали все зубы! Ведь у нас нет ни розового зубного порошка, ни розовой пасты... Все сгнили, все вывалились... Что же делать? Как принимать пищу? Ах, вот и одежда рассыпалась на нитки, сгнила на корню от сырости, а доспехи заржавели и распались в рыжую крошку... Ах, выпадают волосы, ноги уже не разогнуть, ползая на четвереньках! А пальцы так скрючились, что невозможно разогнуть, а нестриженные ногти уже напоминают когти...
Бегут-бегут кадры... Стоп!
Как не хватает ещё пары лапок — с четырьмя так неудобно бегать! А над головой столько камней и всяких неровностей — как узнать их — нужны какие-нибудь чувствительные органы и для этого! Аххх, вот и кожа чернеет, не получая света от солнца... Зарастает волосами — ведь тут холодно, так холодно! А вот от грязи вместо кожи — корка... Да нет же, не корка, настоящий панцирь, как у жука — и непробиваемый!!.. А как бы хотелось смотреть сразу в несколько сторон, чтобы все вокруг видеть — спереди, и сзади, и в стороны!!!
Бегут-бегут кадры... Стоп!
Огромная зала с колоннами, в центре — большой черный круглый стол с черным камнем посередине. На троне перед черным столом, украшенным человеческими черепами, — страшное паукообразное существо с тремя головами, шестью лапами, насекомьими фасеточными, тускло светящимися во тьме глазами, хищными, острыми как бритва жвалами и чувствительными усами-вибриссами. Оно смотрит в камень и видит свое отражение в нем. Несколько мгновений повисает тяжелая пауза, а потом...
Страшный вопль потряс своды пещеры, да такой, что сверху едва не посыпались камни!
— Не-е-е-е-ет, не-е-е-е-ет, не-е-е-ет!!! Это не я, не я, не я, ЭТО — НЕ Я!!!! Я не хотел этого!!!! Не хотел!!!! Будь они прокляты, будь все они прокляты! Обманщицы... да-сссс, подлые обманщ-щ-щ-щицы-сссс! Ненавиж-ж-ж-жу, ненавиж-ж-ж-у! Белобрыс-с-с-с-сые летуньи, ненави-ж-ж-ж-у!!!
Щелк! Видение исчезло.
Фея лежала одна, на своей постели. Голова — на заботливо взбитой кем-то подушке, укутанная одеялом по самый подбородок, как ребенок. Кто бы мог это сделать? Азаила не было. Нигде. Может, ей все это приснилось?
5.
Все следующее утро Фея была погружена в мысли о произошедшем с ней вчера — о странном поведении Принца, Непобедимого Солнца и ещё более странном разговоре с Азаилом и совсем уж уму не постижимом видении...
