— Ну, что, юнак, ты меня понимаешь?
— Да, — сказал Никита, непривычно ворочая языком, и продолжил: — Это и есть Интерлингва?
— Она самая, — хохотнул негр. — И ты на ней сносно болтаешь, хоть и с жутким акцентом. Кстати, голова не болит?
— Ничего не болит, — довольно улыбнулся Никита. — Мне можно встать?
— Посиди тогда еще, — возразил Чаки. — Я хочу заодно поставить тебе базовые знания ремонтника бытовых роботов. Ведь именно для их обслуживания тебя и купил наш муниципалитет.
— А знания по устройству вашего мира мне поставить нельзя? — закинул удочку Никита.
— Рабу не положено, — серьезно сказал Чаки, но тут же добавил, — По ходу жизни сам все узнаешь, Никита.
Глава шестая. Воскресное развлечение
Неделю спустя Никита Бочаров вполне освоился в роли ремонтника муниципальных роботов. Работа эта ему даже нравилась: поломанных роботов было не так много и были они разнообразны, так что проведение каждого ремонта требовало приличных умственных усилий, а также освоения письменной Интерлингвы. Никита, соответственно, скачал себе из Сети учебник грамматики, без которого разобраться в инструкциях по ремонту было невозможно. Тем не менее, из-под его рук стали неуклонно выходить исправные машины: сначала с помощью терпеливого Чаки, а сегодня совсем без нее — лишь с операцией контроля.
— Молодец, Никита, — величаво кивнул головой Чаки. — Так шустро у меня еще никто не работал. Если до конца декады ты отремонтируешь еще пять роботов, то я буду ходатайствовать о предоставлении тебе дня отдыха.
— Ремонт по моему выбору? — спросил с хитрецой в глазах Никита.
— Пусть будет по-твоему, — рассмеялся Чаки.
В результате во всеобщий выходной день Никита впервые вышел на улицу и сначала стал бродить по центру города. Перед выходом Чаки предупредил, чтобы он не делал глупостей вроде побега, так как его местоположение контролируется по вживленному чипу. Да и куда тут бежать, если планета Дунья (входящая в империю Арвар) населена исключительно неграми, а белокожие люди являются либо рабами, либо торговцами Халифата и Минматара (арабской внешности), либо членами трех консульств: от республики Хакдан, директората Ошир и (как ни странно) империи Таори. Странность присутствия на Дунье представителей империи Таори заключалась в том, что эту империю населяют аграфы: самые высокомерные хуманы в Галактическом сообществе. Но видимо на Дунье есть что-то крайне необходимое аграфам, что и обусловило присылку сюда консула со штатом служащих.
Впрочем, гуляя по городу, Никита с удивлением увидел, что действительно чернокожих жителей (с негроидными лицами) здесь меньшинство, преобладают же мулаты с шоколадными оттенками кожи (от "горького шоколада" до "молочного") и более или менее тонкими чертами лиц. "Вероятно, пираты регулярно возят сюда белых рабов и уже очень-очень давно, — решил Никита. — Ну и ладно, мне никогда плосконосые африканцы не нравились....". Особое внимание он обращал на женщин и отметил, что многие из них хороши, но, но, но.... Их офигенный рост его удручил: большинство было под 190 см, а то и выше. При этом они еще красовались на каблуках! И что ему делать в их обществе со своими 178 сантиметрами?
— Дурачок! — ласково включился внутренний голос, — Нужно лишь уговорить их принять горизонтальное положение и эта разница потеряет значение.
— Не факт, — плаксиво упорствовал примеро. — Рост нашего "мальчика" тоже ведь не столь велик....
— Японцам это не мешает, — указал секундо. — Да и вообще: не рано ли ты "хвост" на дам стал поднимать, рабская рожа?
— Уж и помечтать нельзя.... — проворчал примеро и затих.
Неожиданно в толпе на перекрестке мелькнуло и исчезло белое лицо. Никита встрепенулся (неужели кто-то из "наших" вышел на прогулку?!) и пошел в том направлении быстрым шагом. На перекрестке он покрутил головой и приметил-таки на поперечной улице удаляющуюся пару: высокого худощавого блондина в бархатном(?) черном "колете" и брюках типа "банан", с гривой вьющихся и спускающихся на спину волос, и рядом с ним изящную (судя по походке) даму, чей наряд был трудно определим, так как постоянно менял раскраску подобно хамелеону. "Однако, это вовсе не земляне, — решил Никита. — Вряд ли рабов и рабынь одевают столь экзотически". Сам он был одет в свой зеленоватый комбинезон, который постирал и на службу не надевал (Чаки выдал ему серый, "мышиного" цвета), берег "для случая" — а случай и представился.
От нечего делать Никита пошел за этой парой, которая его заинтересовала. Шаг их прогулочным он бы не назвал, — вероятно, они шли к определенной цели. Вот пара свернула на другую улицу, потом на поперечную, но на следующем перекрестке европеоиды вдруг остановились и развернулись лицом к Никите, который в растерянности продолжал идти вперед. Когда он был уже рядом с ними, блондин сделал шаг ему навстречу и спросил с вызовом на интерлингве:
— Ты кто такой?
— Я житель планеты Терра, — на автомате ответил бывший студент.
— Терра? — переспросил мужчина и посмотрел вопросительно на спутницу.
— На Терру ссылали пять тысяч лет назад преступников, — бесстрастно ответила молодая на вид женщина (или все-таки девушка?), но ее глаза пристально изучали Никиту из-под приопущенных век. Он же успел наполниться восторгом от лицезрения ее неземной (иначе ведь не скажешь?) красоты. Восторг этот был пополам с почтительностью, которую инопланетянка сумела мгновенно внушить молодому хуману.
— Он, вероятно, прибыл сюда с партией рабов, добытых в очередной раз Бушаром, — внезапно заключила аграфка. — Это ведь так, юноша?
— Я служу "рабом" в муниципалитете и звать меня Никита, — сообщил, чуть стебаясь, студент, который тоже успел их просчитать. — А вы, значит, служите в консульстве империи Таори?
— Откуда ты знаешь про нас? — с угрозой в голосе спросил блондин, но прекрасная аграфка сморщила носик и сказала: — Не глупи, мой друг, наши физии давно фигурируют в местной Сети.
— То есть ты нас вовсе не преследовал? — спросил все же блондин.
— Я всего лишь пытался рассмотреть детали одежды вашей прекрасной спутницы, но не преуспел, — признался Никита.
— Хи, хи, хи! — легонько рассмеялась аграфка. — Детали моей фигуры тебя заинтересовали, верно? Но мой хамелеон прекрасно настроен и кому попало меня не показывает.
— Жаль, — с искренним сожалением сказал Никита. — Я читал, что аграфские девушки — самые совершенные существа на свете. А тут мне выпал шанс увидеть это совершенство своими глазами. Вот я и шел за Вами, леди, как привязанный....
— Как ты меня назвал? Леди? Кого же на вашей Терре так называют?
— Только женщин, рожденных в семьях многовековых правителей тех или иных государств, а также их родственников. Их стиль поведения и чувство собственного достоинства неподражаемы. Впрочем, Вы, несомненно, принадлежите к такой же элите.
— Ты прав, льстивый юнец, — надменно сказала дама. — Мой род уходит корнями в седую древность, а мои родственники и сейчас находятся в когорте правителей империи Таори.
— Тогда умоляю, — легонько вскричал Никита, — Откройте мне на миг Ваши совершенства и я пронесу это впечатление через всю свою жизнь!
— Нет, ты, Никита просто уморителен! — от души рассмеялась дива и повернувшись к блондину спросила: — Ты так не находишь, Йерро?
— Я нахожу, что он надоеда, — пробурчал блонд. — Продолжим свой путь. А ты, невольник, вали в свою конуру и предайся впечатлениям попроще.
Кровь бросилась Никите в голову, и он провел свою излюбленную сериальную атаку из драчливого нижнетагильского отрочества: ногой в голень, локтем с поворотом в челюсть, пяткой по яйцам, удар после полного поворота обеими руками по ушам и острием ладони в солнечное сплетение. После чего толчок очумевшего тела на землю, где оно сворачивается в позу эмбриона. Повернувшись к аграфке для прощального гордого взгляда, Никита увидел в ее руке что-то вроде пистолета, дернулся было в сторону, но упал с парализованными ногами. Неизвестно, что далее сделала бы с ним эта фурия, но тут к поединщикам подскочили прохожие и начались неизбежные разборки. В результате Никита оказался в обезьяннике Центрального полицейского участка, где и провел остаток дня. Вечером за ним прибыл на такси Бусинго и отвез в муниципалитет, чему Никита искренне удивился.
— Мы своих работников в беде не бросаем, — пояснил Бусинго. — Тем более что аграфы по какой-то причине не стали подавать заявление о нападении.
Глава седьмая. Такие разные дунчанки
Еще через пару недель Никита вполне отъелся, восстановив свой стандартный вес (77 кг) и прочие молодецкие кондиции. Но здоровое юношеское тело неизбежно ориентировано в сторону женских особей, а заключенное в нем сознание на автомате сортирует их по привлекательности, а также доступности. Где лишенному свободы рабу (после инцидента с аграфами выход в город стал ему недоступен) довелось наблюдать женщин? Так в этом самом муниципалитете, на трех этажах которого, в почти сотне комнат фемин и мамзелей было предостаточно. Еще больше там было роботов, которые беспрестанно ломались, отказывались функционировать или просто капризничали. Чаки не заморачивался и тупо ждал, когда механических пациентов принесут к нему в лабораторию. Никита же убедил его, что проще диагностировать неисправность робота на месте и в 75% случаях там же и починить.
— Ну, чини, раз у тебя мотор в заднице, — хохотнул Чаки. — А я буду здесь обдумывать галактические проблемы, которых ой как много накопилось.....
Никита с удовольствием стал сновать по вызовам из кабинета в кабинет и по ходу ремонта привлекать внимание присутствующих женщин бойкими словечками, шуточками, комплиментами и т.д. Особенно по нраву пришлись инопланетянкам его анекдоты (с пояснением, что они взяты из жизни терран) — впрочем, со временем он стал их перекраивать, приспосабливая к жизни дунчан. Через месяц Никиту знали уже во всех подразделениях муниципалитета, а в некоторых (чисто женских) он стал натуральным любимцем. Все это время он приглядывался к женщинам, и они по этому поводу между собой судачили — конечно, на банту, не подозревая, что белокожий раб может их понимать.
— Гляди-ка, Зэма, наш раб на тебя поглядывает!
— Ха! Этот живчик тут всех бабенок от головы до попы обсмотрел. В том числе и тебя, Абена!
— Не-ет, твою задницу он оттрахать в любой момент готов!
— Это фикция, подруги, — вмешалась грандиозная телом Камария. — Вы что, не смотрели репортаж, когда всю их группу пираты продавали? Ваш любимчик Никита оказался в любовных отношениях самым никчемным. Потому его нам и продали.
— Ну, раз он наш, — продолжила Абена, — то имеет смысл его снова протестировать: вдруг все окажется не так плохо?
— Тогда ты и тестируй, такая инициативная, — предложила Зэма, — К твоим двум любовникам как раз третьего, молоденького, да еще беленького не хватает.
— Я бы не прочь, — с досадой сказала Абена, — но зазнай этот, Петри, точно будет против. Еще и изувечит нашего Никиту.....
— Его не так просто изувечить, — сказала Зэма. — Он недавно дрался с аграфом и уделал его.
— Ого, королева, — удивилась Камария, — Да ты, оказывается, следишь за похождениями Никиты?
— Значит, влюбилась, — готовно констатировала Абена. — Не упроствуй, Зэма, возьми мальчика в свои жаркие объятья. Твоему мужу, который давно потерял к тебе азарт, мы ничегошеньки не скажем. Так, Камария?
— Мне-то что! Трахайтесь напропалую с кем угодно — я и ухом не поведу. А с мужем Зэмы я даже незнакома.
— Тогда вперед, королева воинов! Хочешь, мы прямо сейчас из комнаты уйдем, тем более что скоро обеденный перерыв? Но не дай ему сбежать!
— Остынь, Абена, — возмутилась Зэма, но тут же бросила взгляд на Никиту. Тот ответил ей самым страстным взглядом, какой смог изобразить. Светлокожая тридцатилетняя Зэма покраснела "до ушей" и резко отвернулась к своему компу.
Надо сказать, что к этому времени Никита уже более-менее разбирался в местном социуме и потому придерживал свою борзую похоть. Долгое время на Дунье царил матриархат и, хотя переход к патриархату все же произошел, позиции женщин в половых вопросах были еще сильны. В частности, девушки могли перебирать женихов достаточно долго, проверяя в том числе их альковные способности. Но было одно но: эти "женихи" регламентировались из одного с девицей социального слоя. Мезальянсы недопустимы, причем даже в форме разового перепихона. А он кто? Раб, не имеющий имущественных прав, ниже него в этом обществе никого нет. Значит, девушки (которых немало было в муниципалитете) для него недостижимы.
Ну а разведенки? С ними дела обстояли еще хуже: они имели право на обзаведение ловерами, которые могли быть из разных социальных слоев. Но только мужчины ее слоя были с ней в равноправных отношениях; перец из высоких кругов обращался с ней как повелитель, а вот парень из низов оказывался в положении раба. Сунется Никита, к примеру, к Абене и его положение станет в два раза хуже. Ну уж нет, гуд найт, Абена, но не со мной!
Но люди во всех социумах несправедливые законы нарушают. Не зря и здесь в ходу анекдоты о неверных мужьях (любовниках) и женах. Значит, можно исхитриться и кого-то все же соблазнить — без риска попасть в кабалу. Вывод: продолжайте искать женщину, студент Бочаров и обрящете. И самый подходящий контингент — это замужние дамы, для которых сохранение тайны столь же необходимо, как и Никите. Потому Зэма — очень перспективный вариант.
В этот день тем все и кончилось. Но потом были другие дни, в каждый из которых Никита находил повод зайти в "расчетный центр Управления муниципального имущества", где обретались Зэма и ее подруги. Эти свидания он готовил и был то весел (рассыпая комплименты и тщательно выверенные анекдоты), то деловит, то печален. В последнем случае его тотчас тормошили, и он признавался, что тоскует по Родине, по счастливой прежней жизни, в которой у него было все: друзья, подруги и любовь. Вот и сегодня он явился "в гости" печальным. Дамы пытались его развеселить, но тщетно. Тогда Зэма мигнула им и Абена с Камарией покинули комнату
— Как же звали твою любимую? — спросила кареглазая и обильная телесными прелестями красавица, подсаживаясь вплотную к Никите.
— Беляна, — соврал претендент в галанты. — Имя ей соответствовало, у нее было все белым: лицо, тело и волосы....
— Значит, я не должна тебе понравиться, — сказала Зэма с трагичной ноткой в голосе.
— Верно, — согласился Никита, но тотчас вскинул голову, заговорил с жаром: — Но Вы безумно мне нравитесь! Просто в нашем мире красавиц подобных Вам, Зэма, нет!
В глазах Зэмы вдруг вспыхнули сумашедшинки, она скомандовала "Карибу на мланго!" (Дверь, закройся!) и порывисто притянула уже взлелеянного в воображении ловера к всколыхнувшейся груди.....
Вскоре Никита убедился в справедливости немецкой поговорки "Что знают двое, знает и свинья". Они с Зэмой тщательно скрывали свои соития, перенеся их в каморку Никиты (куда никто днем не заходил), но уже через неделю весь женский штат муниципалитета жужжал про их шашни. Зэму, впрочем, никто не осуждал, ей откровенно завидовали, ибо та же парочка раззвонила, что Зэма пребывает отныне "на седьмом небе". Внимание к Никите со стороны дам в разы увеличилось, его усиленно зазывали то на день рождения, то на чай с домашними пирогами, а одна миленькая девушка прямо предложила "попробовать разик" — и плевать на эти замшелые традиции! Он все же отказался (со всей деликатностью) и в качестве превентивной меры перестал заниматься ремонтом роботов по комнатам (не прекратив, однако, сладострастных встреч с Зэмой).
