Тем временем, на него оказывалось мощное психологическое давление: вся ульяновская правящая "элита" была в курсе этой затеи по плану "первой пятилетки" — поэтому по моему сигналу гадила Климу как только могла. Например, фининспектор задолбал кустаря налоговыми проверками, а глава районного отдела НКВД товарищ Кац — внезапными обысками, ища у того то самогонный аппарат, то краденное из станционных пакгаузов добро. Один раз даже, что-то нашёл и волостной судья прописал было упрямцу три месяца исправительных работ... Да, потом вышла какая-то очередная амнистия и срок скостили до простого, хоть и довольно крупного штрафа.
Волостной санинспектор Федька, тот просто "пася" у его калитки! Мало того, волюнтаристким способом назначив Клима ответственным по санитарии на этом участке улицы — штрафовал, почём зря за каждую без присмотра валяющуюся какашку. Может, по ходящим упорным слухам, сам лично гадил под Климовский забор... Своими собственными глазами этого прискорбного деяния видеть не доводилось — поэтому утверждать или опровергать данный факт воздержусь.
Не забывал заходить "татарином" в гости к Климу и сам Фрол Изотович и, сожрав весь сахар и плюшки под пару самоваров чая, издоволь полоскал ему мозги по любому подходящему поводу и без оного...
Однако, "сломался" мой "клиент" вовсе не на этом!
Когда Клим, сам в конце концов пришёл ко мне в гости — уже по поводу рыболовных крючков к весне, я ему отказал:
— Сам себе накуёшь — из подков каких, времени будет у тебя скоро вдоволь — а вот куска хлеба с мяслом — недостача.
— Это ещё почему?
— Видел, сколько оборудования к нам осенью завезли — иль, зенки рыбьей чехуёй заросли?
— Шутить изволите, Серафим Фёдорович! Это не "оборудование", а железный лом. Только в переплавку его...
— "Железный лом"?! Ой, ля-ля! А кто и, месяца не прошло — чуть ли не на коленях выпрашивал у меня малю-ю-ю-юсенькую его часть? Пушкин, штоль?
Клим — тык, мык — а возразить нечего! Так и встал, разевая безмолвно рот — как рыба вброшенная из воды прямо в микроволновку.
А я его добиваю:
— А представляешь, сколь всего можно наворотить — хотя бы с одного вагона из тридцати?! Построим свою электростанцию, восстановим завод и вашему брату-кустарю останется лишь... Палец сосать!
Сперва не понял всю глубину ситуации и, вызверился на меня:
— Врёшь! С чего бы вдруг? Сам соси свой "палец"!
— Ха! Очень надо врать тебе... Раскрой поширше заплывшие рыбьим жиром очи и посмотри вокруг тревёзлым взглядом. Поди сам знаешь, как наши кустари с краской просели — после того, как восстановили Везломский завод "Железный сурик". Чуть ли не с протянутой рукой ходят... И у нас такая же история будет — вот увидишь!
Сгоряча разворачивается и, даже не прощаясь со мной и Отцом Фёдором, бегом на выход — уже и шапку на ходу надел... Останавливаю словами:
— А станешь Председателем кооператива — будут у тебя не токмо мои крючки, но и очень много свободного времени для рыбалки.
Не оборачиваясь:
— Чегой это вдруг?
— Труд начальнический таков: самое главное найти себе способных помощников, озадачить их — правильно мотивировав и, гуляй-отдыхай...
Заговорщически подмигиваю:
— Заведёшь себе секретаршу — с большими дойками... Как у Фрола Изотопыча.
— Сдурел? Откуда у него "дойки" — да ещё и "большие"?
— Я про секретаршу, валенок самокатанный!
Тот, похотливо ухмыльнувшись:
— У коровы "дойки" — ещё больше и, шта? Мне лишь жопа была (показывает руками) — ВО!!!
Не... На "секретаршу" не клюёт. Стоп! А если...:
— Можно будет на Волгу ездить — у меня стерляжьи крючки есть.
Тут он, резко разворачивается и порывисто подходит ко мне... Вид такой... Думал, счас — он мне по морде вдарит, со всего своего кузнечного маху и, даже уж было зажмурился! Пока, лишь в буквальном смысле этого слова. Но, обошлось — Клим, срывает шапку с головы и, вдарив ею об пол:
— Чёрт с тобой, упырь контуженный, пиши меня в свой "колхоз"!
Отец Фёдор перекрестил его и молвил строго:
— Не поминай всуе Врага человеческого, раб божий. И, уйми свою гордыню — ибо, величайший грех это!
— Простите меня, батюшка, ибо грешен, — и заплакал навзрыд, — грешен я этой пагубной страстью...
Прерываю сурово:
— Бог простит — когда встретит тебя у Райских кущ, Клим. А пока мы на грешной Земле, вот тебе бумагу и перо! Пиши заявление, я диктую...
* * *
Остапу Бендеру и прочим — уже не литературным "героям"-мошенникам, председатели кооперативов нужны были как ширма для проворачивания всяческих сомнительных делишек — для обогащения их лично. Могильщиками НЭПа были вовсе не представители пролетариата — а сами господа-нэпманы!
Вспомним бессмертное, вспомним ильфо-петровского "Золотого телёнка":
"... — Да, — сказал старик, с достоинством тряся головой. — Я — зицпредседатель Фунт. Я всегда сидел. При Александре втором — Освободителе, когда Черноморск был еще вольным городом, при Александре третьем — миротворце, при Николае втором — кровавом.
И старик медленно загибал пальцы, считая царей.
— При Керенском я сидел тоже. При военном коммунизме я, правда, совсем не сидел, исчезла чистая коммерция, не было работы. Но зато как я сидел при НЭПе! Как я сидел при НЭПе! Это были лучшие дни моей жизни! За четыре года я провел на свободе не больше трех месяцев. Я выдал замуж внучку, Голконду Евсеевну, и дал за ней концертное фортепьяно, серебряную птичку и восемьдесят рублей золотыми десятками. А теперь я хожу и не узнаю нашего Черноморска. Где это все? Где частный капитал? Где первое общество взаимного кредита? Где, спрашиваю я вас, второе общество взаимного кредита? Где товарищество на вере? Где акционерные компании со смешанным капиталом...?".
Но я — другое дело!
У меня всё будет "по-взрослому", у меня всё будет очень и очень серьёзно — и "общество взаимного кредита" и, "акционерные компании" со смешанным и, даже с частным капиталом.
* * *
Уговорить самого "председателя", это ещё было полдела!
Чуть ли не к каждому частнику-кустарю был нужен свой индивидуальный подход — но тут уж главная ответственность легла на рьяно взявшегося за дело "неофита" Клима, остальные по мере способностей помогали ему по той же методе — что ранее была применена к нему самому.
Проваландались ещё с месяц-полтора, но как бы там не было — к концу марта 1923 года в Ульяновке был создан торгово-производственный кооператив "Красный рассвет". Сперва, он состоял всего из двух артелей: "Красный калибр" и "Красный вал" — как бы цехов или отделов, другими словами.
Первая артель занималась изготовлением оборудования, оснастки и инструмента для второй. Была она изначальна немногочисленной — так сказать "рабоче-аристократической" и, на момент образования состояла из самого Клима и ещё двух — самых "рукастых да головастых" кустарей, выбранных им лично. Не считая конечно, меня и Кузьки-Домовёнка — "на подработке" время от времени... Кстати, всех родных сыновей Клим выгнал из своей кузни взашей и теперь они были вынуждены трудиться в мастерских артели "Красный вал".
Для высокоточной по меркам кустарного производства работы — лично под ответственность Председателя кооператива, я передал ему под личную ответственность часть своих "роялистых" контрольно-измерительных инструментов.
Как можно уже догадаться по названию, вторая артель — "Красный вал", осуществляла массовое производство. В неё я передал в аренду свои первые пресс-штампы и все приспособы к ним и, доход — полученный от продажи производимой на них "фурнитуры", уже в первый же месяц — безусловно вдохновил всех без исключения членов вновь созданного кооператива на новые трудовые свершения. А ведь, очень скоро номенклатура производящихся изделий была увеличена. Там всего то, делов — меняй пуансоны и матрицы и, горя не знай.
Конечно, сперва был нешуточный скандал по поводу системы распределения "прибавочной стоимости" — дохода, то бишь... Как говорится: "у каждого своё понятие о справедливости".
Но, это было ожидаемое мной явление!
— "От каждого по способности — каждому по трудам его".
Я разработал довольно простую, "прозрачную" и наглядную — но в то же время достаточно эффективную систему вознаграждения в зависимости от трудового участия каждого. Не все были с ней согласны, но за неимением чего-либо лучшего приняли её за основу — а там к лету, обтесалось-пообвыклось.
Кооператив "Красный рассвет", всё набирал и набирал обороты.
Сей почин, почти тут же имел продолжение. Местные кустари — изготовители краски, присмотревшись и приглядевшись, проконсультировавшись со мной и Климом и, получив "добро" от волостных властей, скооператились в артель "Красный сурик"...
Хахаха — "масло масленое"!
С самостоятельным "плаванием" у них что-то не заладилось и, тогда они обратились ко мне: "Приходи и правь нами!". Ну, что ж... В принципе краска очень нужна — каждое наше изделие должно иметь товарный вид, а свой железный сурик, охра или умбра — наименее затратный путь к этому. Так что, ещё одной артелью в "Красном рассвете" стало больше.
Позже, подойдя к вопросу добычи местного сырья и производству из него краски с прогрессорской точки зрения — я смог обе технологии усовершенствовать до такой степени, что уже этой осенью наша краска стала на порядок дешевле привозной "заводской". Правда, по скудности сырьевой базы изготовлялась она, токмо лишь для сугубо внутреннего потребления.
Но, это я уже очень далеко забежал вперёд!
* * *
Своего сырья в виде навезённого со всей губернии металлолома на первое время хватало, сбыт готовых изделий — тоже в самом начале шёл через своих... Например весной-летом 1923 года, я самолично сбывал фурнитуру через губернское НКВД и губком РКСМ.
Однако, ещё изначально по плану "первой пятилетки" было запланировано создание внутри кооператива соответствующих структур и превращение его из просто производственного кооператива в производственно-торговый. Естественно к таким важным вещам, возможно даже более важным, чем само производство — случайных людей "с улицы" подпускать нельзя и я планировал привлечь наших местных нэпманов. Фрол Изотопович ещё по осени — как узнал, бурчал недовольно:
— Опять ты буржуев на наши шеи усадить норовишь, товарищ Свешников!
— А, кого ещё — твоего Федьку, что ль?! Он нам с тобой такого наторгует — всей партячейкой поедем на Северный полюс, белых медведей да пингвинов марксизму учить. Как говорил САМ(!!!) товарищ Ленин: "Готовых коммунистических людей у нас нет! Мы вынуждены строить новое общество с теми кадрами, что имеются". Имеете что-то возразить против Вождя мирового пролетариата, товарищ Анисимов?
И с хитрым ленинским прищуром смотрю на него, как бы спрашивая: "А не оппортунист или Вы часом, батенька?!"
"Товарищ Анисимов", в данный момент вертелся як аспид на вилах... Ибо, уже и до волостного уровня добралась всевидящая сталинская рука и, легонечко взяв за кадык — поворачивала его и со всех сторон пристально рассматривала: "А наш ли это кадр? Или, положим — товарища Троцкого?".
Частенько бывая в гостях у Бориса Александровича Конофальского и беседуя с тем на разнообразные — чаще всего не имеющие к политике никакого отношения темы, я тем не менее сумел внушить ему кой-какие правильные мысли — которые он в свою очередь, сумел внушить главе местного исполкома РКП(б).
Наши с товарищем Конофальским усилия не пропали даром: товарища Анисимова несколько раз вызывали в уездный Ардатов и один раз в Нижний Новгород (наши "командировки" с ним в тот раз совпали), но на своём месте "порекомендовали" оставить.
Против слов сказанных Вождём мирового пролетариата, Фрол Изотович ничего не имел:
— Ну, раз САМ(!!!) товарищ Ленин! Лишь бы они сами, эти нэпманы, согласились... Паскуды, ё...!
И, мать-перемать! Что-что, а ругаться наш Председатель исполкома умел и любил.
Таким образом, "таможня дала "добро"", но по интонации я понял — в саму затею он верит с трудом. Ладно, тогда в очередной раз удивим:
— Не дрейфь, Изотопыч! Этот головняк я беру на себя.
* * *
Пришло время мириться с Софьей Николаевной. Тем более — весна, гормоны так и бурлят в крови и требуют срочно с кем-нибудь совокупиться для продолжения рода. Ну... Или, просто — для обоюдного удовольствия. Елизавета, как будто это чувствует и так "трётся" об меня во время наших танцев и, так жарко-возбуждающе целуется при расставаниях...
УХ!!!
8 Марта — Международный женский день, было в РСФСР решено праздновать в 1921 году, по решению 2-й Коммунистической женской конференции — в память об участии женщин в петроградских событиях 23 февраля 1917 года (8 марта по новому стилю) в результате которых была свергнута монархия. Покамест этот праздник не стал общенародным и, мы с комсомольцами справили его в Трактире довольно скромно, в своём узком кругу... Хотя, не такой уж он уже и "узкий" — уже пару десятков в волостной ячейке насчитывалось, в том числе — чуть больше половины девушек. Кстати, "вербовка" по большей части шла через театральный кружок и танцевальный. Желающие в них поучаствовать, волей-неволей втягивались в нашу компанию и во все наши комсомольские дела и, так далее...
Что ещё раз говорит о том, что "искусство — это великая сила"!
Я и Брат-Кондрат произнесли соответствующие торжеству речи, подарили нашим комсомолкам по буквально только что изготовленному значку, затем торжественный ужин в Трактире с затянувшимися чаепитием... Ну, дальше как положено у молодёжи — "танцы-шмансы-зажиманцы" под граммофон и, разбежались попарно кто куда — как темнеть начало...
Перед тем как покинуть стены заведения с моей неразлучной спутницей, улучив момент шепнул бабке-кухарке:
"Передай хозяйке: сегодня приду мириться. Если не согласна — пущай застрелит меня на пороге из мужниного ружжа".
Проводив Лизу, посидев у неё в гостях и, поболтав с Надеждой Павловной и Аристархом Христофоровичем об искусстве и, подарив прекрасным дамам кое-что из купленной не так давно в Нижнем бижутерии, ушёл.
Сбегав домой, я переменил бельё, приоделся "по-нэпмански", прихватив кой-чё и направил стопы обратно в Трактир.
* * *
Конечно несмотря на ссору, я не упускал Софью Николаевну, из зоны своего "особого внимания" — как впрочем и она меня. "Обмен информацией" друг о друге в основном шёл через другую нэпманшу — Анну Ивановну Паршину, владелицу швейного предприятия "Игла". Софья Николаевна, сильно переживала нашу с ней размолвку, а так как Анна Ивановна была её лучшей подругой — через неё расспрашивала про меня, закидывала "удочки" — пытаясь примириться...
А с последней, у нас был на стадии реализации ещё один проект: "Разгрузка".
Нет, нет! Пока ничего военного.
По моему мнению — основанному на личных наблюдениях, местной одежде не хватает функциональности... Проще говоря — карманов, куда можно класть всевозможное добро, в частности — рабочий инструмент. Я эту проблему пытаюсь решить, запустив в массы такой стиль одежды — как "Пролетарский", однако это пока будет очень дорого для подавляющей части населения.
