— Чего молчишь? — бабушка тут же появилась рядом. — Чего молчишь, дрянь! Отвечай, когда тебя спрашивают!
Она практически завизжала, молния соскользнула с волос и ударила меня — несильно и часть поглотил щит, но этого хватило, чтобы комок в горле слегка рассосался и я выкрикнула:
— Ты жива?
— Не ори на меня! — мгновенно взбеленилась она. — Как ты смеешь на меня орать! Как ты смеешь что-то ещё вякать после того, что сделала, дрянь!
Молнии продолжали скользить по моему щиту, но бабушку это нисколько не останавливало. Я сглотнула — горло вроде бы стало меньше сдавливать — и прохрипела:
— А где мама и папа?
— Я не знаю! — она продолжала орать. — Всем на меня плевать! Конечно, кого заинтересует честная труженица. всю жизнь отдавшая на службу стране! А потом вырастившая таких поганцев, как ты! Отправляющих меня в это дебильное тело!
— Дебильное?
— Погляди на меня! Я разодета как шлюха китаёзная!
Вот не знаю, розово-зелёный наряд Нериссы прикрывал всё тело и, по мне, выглядел весьма элегантно. Не говоря уже о молодом теле, о котором бабушка должна была лишь мечтать. Но она вместо радости продолжала орать:
— А как очнулась тут, так сразу налетели пиндосы, стали что-то лопотать и нападать, пришлось удирать! Мне, честной коммунистке, пришлось удирать от пиндосов! Так они и тут меня достали, да ещё и тебя с собой пригласили! Что, спелась с врагами, да, дрянь?! Продала родину за тридцать серебреников!
— Бабушка... бабушка, пожалуйста... — щит постепенно краснел. Его запас прочности долго не выдержит, но должна успеть.
Я выпрямилась.
Посмотрела на бабушку, открывшую рот для очередной тирады.
И бухнулась на колени.
— Прости меня, бабушка! Прости за всё! Прости, что я тебя убила! Я не хотела, я честно не хотела!
Слёзы хлынули ручьём, я склонилась так, что розовые туфли бабушки оказались почти передо мной. Если бы она приказала их поцеловать, то сделала бы это без промедления.
Вот ответ на всё.
Бабушка и, почти наверняка, мама и папа живы в этом мире.
Вот почему Снисхождение так себя ведёт — потому что это моя мама. Прикидывается заботой о Джейн, а на деле пытается помириться со мной. Я не знаю, почему она не раскрыла себя сразу, и мне всё равно.
Я должна замолить свой грех перед ними.
Я должна извиниться. Должна покаяться.
Я ненавижу убийство. Меня трясёт от одной мысли о том, чтобы убить. Однако я всё равно убила.
И в наказание должна раскаяться перед теми, кого убила.
И я раскаиваюсь.
— Прости меня, бабушка! Я сделаю всё, что ты попросишь, только прости меня!
Я посмотрела снизу вверх — униженным, пресмыкающимся существом, достойным лишь ползать на коленях. Потому что я раскаиваюсь, и понятия гордости больше не существует.
Бабушка молча смотрела на меня несколько секунд, даря надежду. Я сделаю всё что угодно, изменю этот странный мир, выступлю против любого героя и любого злодея, но заглажу свою вину. Всё, что угодно...
— Извинения? — молнии вновь окутали её волосы. — Ты думаешь, что отделаешься извинениями? Поплачешь, поваляешься в ногах и всё! Я честная труженица, я всю свою жизнь отдала государству, я вырастила твоего отца, вырастила тебя, ночей не спала, здоровье угробила, а ты посмела поднять руку на меня? Ты, прошмандовка, предательница, дрянь, посмела поднять руку на меня? И теперь думаешь, что спасёшься извинениями?
Молнии ударили — но теперь не мелкими случайными попаданиями. Целый пучок впился в мой щит, заставляя краснеть его всё больше и больше, наливаться алым...
— Если так хочешь извиниться передо мной, то сдохни! — визг бабушки словно бы помогал его пробивать. — Ты мне всё равно больше не внучка, раз яшкаешься с пиндосами и посмела поднять руку на меня! Так сдохни уже!
Да. Это правильно.
Убийца должен умереть.
А там смогу я переродиться либо умру по-настоящему — уже неважно. Главное, что так искуплю всё, что натворила.
Если бы я знала, как снять щит... можно попробовать расстегнуть пояс, но тогда придётся встать... хотя ему и так недолго осталось, а бабушка ещё воспримет движение как попытку отбиться, не примет как раскаяние... так что пускай.
Молнии всё скользили по щиту, и вот он уже налился нестерпимо алым, взорвётся в любую секунду...
— Прости, красавица! — голос Дэдпула раздался в ушах, но его самого я не увидела. — Я совсем забыл сказать об одном интересном функционале на тот случай, если ты в приступе самобичевания позволишь злобной ведьме поджарить тебя молниями! А забыл сказать потому, что мне этого совсем не хочется! А поскольку я не добрый и не правильный, то решил сделать так! Дэдпул мудак, йухххуууууу!
Щит горел, но даже не думал спадать. А скользившие по нему молнии начали...
Начали отражаться в бабушку!
Я сразу вскочила, схватилась за пояс — но бабушку уже не было видно за сиянием её собственной силы, истошные крики раздирали сердце, даже тяжесть в горле отступила... расстегнула пояс, сбросила на землю, щит исчез, но молнии продолжали сверкать, тело бабушки тряслось от проходящего по ней тока...
И рухнуло.
Дымящееся, неподвижное, оскаленное.
Мёртвое.
Вместо того, чтобы умереть и искупить убийство, я убила бабушку во второй раз.
Нет. Не я.
Стражниц не было, и можно было лишь надеяться, что с ними всё в порядке. В любом случае помочь не смогу — и простите, девочки, есть дело важнее. Я подобрала пояс, вновь обернула вокруг талии.
Можно было бы просто убить саму себя. Найти любой способ, хоть телепортироваться на огромную высоту и в полёте снять пояс. Но мне нужны ответы, нужно убедиться, нужно...
— Мне нужно к Дэдпулу, — сказала я так, словно это имело значение. — Где бы он ни был. Перенеси меня прямо к Дэдпулу.
Не знаю, работает ли пояс в межмировом диапазоне.
Сработал.
* * *
Я не удержалась на ногах и рухнула спиной вниз на мгновенно отозвавшуюся ворчанием тушу. Тушу, закутанную в красный латекс.
— Хэй, красавица! — Дэдпул, стоявший на спине Акулпула и держащийся за его плавник, помахал рукой. — Чо как?
— Чо как! — я попыталась встать, но акула дёрнулась, и пришлось опуститься на четвереньки. — Чо как! Ты, дрянь, из-за тебя...
Волна налетела на нас, ударила мне в глаза, брызнула в рот столь мерзкой жижей, что почти сразу вырвало. Сильная рука ухватила за отворот свитера и потащила наверх, прислоняя к плавнику.
— Не падай, пожалуйста, — Дэдпул покосился на воду. — Акулпул тебя знает, но у него рефлекс жрать всё, что движется.
Он осмотрел меня мокрую, жалкую и тяжело дышащую, после чего столь же дружелюбно сказал:
— Я так понимаю, ты встретилась со своей бабушкой и мой щит сработал, как задумано? И тебя теперь трясёт от злости? Ну уж извини, но иначе выпечковая ведьма добилась бы успеха. Хотя она и сейчас.
— Чт... — слова без всякой болезни застряли у меня в горле, когда я увидела, что происходит.
Конец света.
Вокруг стоял сплошной океан — ни одного даже еле заметного островка. А небо над ним заполнилось летящими во все стороны элементами цивилизации. От деревьев с фонарными столбами до разрушающихся прямо в движении небоскрёбов. Однако нёс их не ветер — невидимая могучая сила словно набрела на коробку с игрушками и теперь ломала в упоении невоспитанного ребёнка.
Не обращая внимания на то, что вместе с игрушками ломает людей. Совсем неподалёку сразу несколько выпали из разрушившейся стены небоскрёба и тут же перемололись в кровавую пыль.
— Это что? — я аж забыла обо всех претензиях к Дэдпулу.
— Это твоя мама, — пояснил он. — Всё это время ходила с рогами и строила из себя заботливую и понимающую, хотя понятия не имела, как. А мотивы её...
— Отпусти мою дочь!
Снисхождение примчалась непонятно откуда и застыла над нами, злобно указывая трезубцем и даже не обратив внимания на то, что широченный дуб от столкновения с ней разлетелся на куски.
— Даша, отойди от него! — рявкнула она. — Это наверняка педофил!
— Нет, ну вы посмотрите! — Дэдпул словно бы обиделся. — До сих пор никаких предъяв, ибо на дочь вообще плевать, а сейчас уже выдумывается на ходу! Вы хоть её возраст помните и видите?
— Убрался отсюда! — мама оскалилась, но более ничего не произошло. Разве что пространство вокруг нас слегка задрожало.
— Ну-ну, уважаемая, — Дэдпул похлопал по плавнику. — Вы плохо обо мне думаете. Я ведь всю жизнь готовился к тому, как высокая сильная женщина сдавит меня в могучих тисках своей необъятной мощи. И обязуюсь с честью пройти это испытание!
Мама взревела, а я тем временем успела нормально встать и отдышаться.
— Мама, — и даже задрала голову, чтобы не спускать с неё глаз. — Что происходит? Почему ты разрушаешь мир и убиваешь людей?
— Людей? — лицо мамы исказилось в отвращении. — Это же пиндосы. Ну или эти твои вымышленные уроды.
— Вымышленные уроды?
— А кто ещё-то? Я им в мозги залезла — личности никакой, на нормальных людей не похожи, противно даже. Только убивать и остаётся.
Её силы продолжали перемалывать выпадающих из зданий людей, и я ничего не могла поделать. Я даже не могла указать, что она возмущается отсутствием человечности, но сама творит такое...
— Так что давай, Даша, бросай этого психа и иди сюда. Мне действительно нужна наследница, будем вместе править миром, когда очистим его от всех отбросов. Иди сама, или за шкирку притащу.
— Мама, ты... ты знала, что бабушка тоже тут?
— Разумеется. Я оттого и тебя к ней направила, и проходы между мирами искала, потому что эта тупая старуха опять заистерила на пустом месте. Где она?
— Она... умерла.
— О? — мама осмотрела меня, а затем расхохоталась. — Серьёзно? Слава богу! Я-то надеялась, что она в новом теле спокойнее станет, но как и ожидала! Ну и чёрт с ней, надоела за столько лет, только ноет и ноет, сама ничего сделать не может. Нам больше достанется, жаль только что столько денег выкинула. Хотя кому они нужны сейчас.
— Да, но... папа...
— А, папе твоему опять лишь бы морду набить. Нашёл там какого-то зелёного чудака и полез на него, потому что тот мне по мозгам ездил. Не знаю, что в итоге, не возвращался ещё. Короче, иди сюда, — мама взмахнула рукой, но я не пошевелилась, только почувствовала, как Дэдпул берёт меня за плечо.
— Отпусти её, — мигом зашипела мама, уже нервно дёргая руками.
— Простите, мадам, я понимаю, что нижеследующий концепт труден для понимания, но не соизволите ли вы поинтересоваться мнением своей дочери? Потому как оно у неё есть.
— Какое ещё мнение?! Она помогает мне, и точка!
— И это ей ещё сказали, как говорить с подростками, — Дэдпул укоризненно покачал головой. — Хотя она наверняка пропустила мимо ушей, ведь говорили не про то, как все должны пасть ниц.
— Заткнись, ты, сволочь! — мама уже визжала. — Даша, живо пришла сюда, или я тебя потащу за шиворот, у всех на виду, ты...
Дамблдор появился сбоку и ударил заклинанием; маму швырнуло в сторону и едва не насадило на обломок здания. Однако она в полёте развернулась и с диким рёвом выпустила из глаз красно-синие лучи, сжигающие всё на своём пути. Волшебник успел трансгрессировать и выпустить целый пучок заклятий, а Дэдпул свистнул — и акула под нами рванула с огромной скоростью, так что я вновь чуть не свалилась.
— Вперёд, мой верный Акулпул, хоть верный ты лишь за еду, а так сожрёшь и предашь с удовольствием, но я не в претензии, ибо сделал бы точно так же... — Дэдпул пытался петь, но жутко фальшивил и сбивался с ритма. Я держалась за него, уже ничего не понимая и не соображая. Ещё один залп лучей пронёсся над нами, а затем послышался довольный рёв.
— Вот и нет Дамблдора, — прокомментировал Дэдпул. — Ужасная трагедия для мира. Хотя этих трагедий уже столько...
— Мама растопила ледяные шапки? — океан всё не заканчивался.
— Разумеется. Она же к датам не привязана, а проект готов заранее. Нашла повод вытурнуть тебя в другой мир, и за дело. Бубльгума ещё давно подчинила, обоих, они упросили всех собраться в одном месте для якобы обсуждения ситуации, а на деле разом раздавить. Затем по шапкам ударила и телекинезом своим воду разогнала, чтобы сразу всех, а не постепенно там.
Акулпул что-то рявкнул, позади засверкало и ещё один луч улетел в небо. То ли Дамблдор нисколько не умер, то ли подоспел кто-то ещё.
— Я думаю, что Академия-сити предпримет что-то, но пока ничего не вижу, — Дэдпул оглянулся, а я не решалась. В горле вновь засаднило, мокрый свитер и джинсы неприятно облепили тело, а пронизывающий от бешеной гонки ветер заставил дрожать. — Возможно, она тоже позаботилась, воспользовалась тем, что Алистер за тобой в Астрал полез.
— И что теперь? — прохрипела я.
— Ну как что, два варианта. То есть больше двух, но два подходящих. Либо ты соглашаешься, становишься королевой нового мира и открываешь в себе удовольствие мочить пиндосов. Либо отказываешься, и тогда начинаем искать способы прикончить твою мамашу.
— И папа...
— Твой папа теперь Танос. И тут я хреновый помощник, у меня с Таносом не такая богатая история, как можно подумать. С твоим папой вообще нет.
— Посоветовать...
— Посоветовать... — Дэдпул посмотрел на меня и приподнял маску так, чтобы я увидела его улыбку. — До Хогвартса ведьма ещё не дотянулась. А Камни Бесконечности хоть и управляют естественными процессами, но заковывают их в сверхъестественную оболочку.
Волна сбила нас, но теперь никуда не делась, закружила так, что желудок вновь вывернулся наизнанку. Я закрыла глаза, но их всё равно моментально засаднило от соли и грязи...
— Прости, что не сделал сразу, но надо было привлечь её внимание, — голос Дэдпула всё равно как-то влился в уши. — А теперь можно. Телепортируемся!
* * *
Мы приземлились на мирную зелёную лужайку. Издевательски мирную: разноцветное покрывало кустов, пение птиц, где-то вдали замычала корова.
— Чёрт, я хотел каменную площадку посреди озера лавы, утробные звуки которой похожи на тяжёлый рок, предвещающий неизбежную катастрофу, — Дэдпул провёл по моим глазам какой-то тканью, и сразу стало легче. Акулпула уже не было, видимо, остался в океане. — А так совершенно не эпично и повредит экологии. Ладно, Даша, несколько секунд у нас есть, а я не услышал твоего ответа и не стану притворяться, будто знаю его.
— Я... — я не знаю ответа. Оба варианта неприемлемы. — Я не хочу убивать мою маму или позволить ей умереть. Но я хочу остановить её.
— Что ж, очень хорошо, — странно, но Дэдпул принял столь уклончивый ответ. — В таком направлении и двинемся. А теперь...
Мама приземлилась неподалёку от нас, изящно и даже величаво, но птицы с коровой мгновенно умолкли, а цветы испуганно зашевелились.
— А теперь только мы вдвоём можем спасти мир, — Дэдпул вытащил катану. — Да начнётся же финальная битва!
* * *
— Даша, — мама умудрилась немного успокоиться. — Ты можешь объяснить своё упрямство? Я предлагаю разделить власть над миром, и я даже прощу тебя за всё, хотя спокойно могла бы не делать этого. Я не понимаю, что здесь вообще можно выделываться.
