— Не припомню такого. Это было в ту самую ночь?
— Да.
Ичиго остановился на пару вдохов, чтобы перевести дух. Вести разговоры и одновременно подниматься по прозрачной лестнице, пусть и в своем внутреннем мире, было довольно утомительно.
Звон ступени под ногами стал сильнее. Это уже не было похоже на постепенное увеличение громкости, как было до этого. Нет, нарастающий по громкости рефрен словно предупреждал. Еще пара аккордов, ещё несколько секунд промедления, и всё закончится. Лестница в Тир на Ног исчезнет, оставляя замешкавшегося глупца наедине с ветром и высотой.
Ичиго сделал шаг. Новая грань воздуха отозвалась звучным аккордом. Глубоким, прочувствованном, выполненном, не иначе, на органе. И, вторя этому аккорду, где-то вдалеке, отозвался ветер. Откликнулся не злобным воем или тихим щепотом, а чистым голосом детского хора.
"Интересный поворот" — подумал Ичиго и сделал следующий шаг, пытаясь угадать ритм.
— Значит, ты не мой настоящий занпакто?
— Можно и так сказать.
— Поясни.
— Чтобы получить такой меч, шинигами получает специальную болванку, так называемый асаучи. И постепенно меняет его под себя, придавая ему сродство. В сущности, это нечто вроде киберпротеза, постепенно адаптирующегося к носителю. Способности меча, как и его форма, целиком и полностью зависят от этой настройки.
Ичиго задумался, продолжая медленно и неторопливо, почти величественно, шагать. Здесь, под отзывающуюся на каждый шаг, органную музыку, хотелось чего-то глубокого. Тем более, не хотелось ударить в грязь лицом глупым вопросом.
— Что изменилось от твоей имплантации, кроме времени настройки?
— Всё — Ичиго был уверен, оглянись он в это мгновение, и увидит ехидную и злую ухмылку на лице меча — и Ничего.
— Король должен уметь задавать правильные вопросы?
— Вы наконец-то поняли, ваше величество?
— Не уверен — ответил Ичиго и прикрыл глаза, впитывая особо глубокую ноту — Как-то это похоже на Баха. Успокаивает.
Отражение промолчало. Его король продолжил путь наверх.
Сделав последний шаг, Ичиго ступил на лёд, матовым блеском напомнивший мрамор. И проснулся.
Он был не один. Совсем не один.
За время пребывания в Обществе Душ с его плотной атмосферой, состоящей исключительно из спиритонов газовых типов, Ичиго научился чувствовать некоторое пространство вокруг себя. Это было ещё одно умение, пришедшее само собой. О его истинном происхождении Ичиго старался не задумываться. Черный Меч, из легенд о котором черпал свои силы его занпакто, в некоторых воплощениях обладал довольно темными способностями. Чего только стоила милая привычка Повелителя Бурь пожирать души врагов и друзей носителя или своеволие Руки Кулла.
Именно из-за того, что шунпо и ощущение окружающего пространства могли иметь довольно кровавое происхождение, Ичиго старался не задумываться об этой проблеме. Его приоритетом было выживание, а не размышления о нарушении мирового баланса, концептуальной схожести некоторых эффектов его меча с фокусами Исиды Урю и прочих слезинках ребёнка.
В этом "здесь и сейчас", всячески пытающемся втравить Ичиго в очередную самоубийственную авантюру, кто-то со знакомым ощущением реяцу, находился совсем рядом. Более того, учитывая имевшуюся у старой знакомой репутацию, навряд ли она обманывалась спящим видом Ичиго. Поэтому он открыл глаза и посмотрел на сидящую в позе сфинкса черную кошку.
— Здравствуйте, Йороучи-сан — сказал он.
— Ну, и горазд же ты спать, Ичиго.
— Сколько времени я был без сознания?
— Часов шесть — кошка — или нечто, изображавшее её — широко зевнула — ты чудом выжил, знаешь ли.
— Кто такой этот Кучики Бъякуя?
— Капитан одного из отрядов Готей 13, глава Великого Дома Кучики и брат Рукии.
"Это я так знаю.
Пожалуй, можно было бы спросить какую-то банальность, в духе "насколько он силён?". Скорее всего, я получу столь же банальный ответ. Сам с ним сражался, видел достаточно. Тем более, глупо ожидать от обладателя столькиз титулов совсем никакого уровня силы"
— Как ты связана с той женщиной?
— Какой "женщиной"? Яре-яре, я ревную — в голосе и выражении морды кошки чувствовалась игривая улыбка.
— Хватит придуриваться, Йороучи-сан. Кто ты, брюнетка?
— Ну... — от кошки ударили потоки духовной силы, на какое-то время скрывшие её в белом вихре. В сиянии исчезли цвета, оставив только туманный, отрывающий передние лапы от земли, выпрямляющийся и растущий, силуэт...
— Человек? — слово сорвалось с губ Ичиго с восхищенным выдохом.
Она была красива. Смуглая кожа, лишь немного светлее, чем у Чада. Пропорциональная фигура, не перекачанная и не запущенная, а натренированная до идеального вида. Соразмерная грудь.
Ичиго почувствовал, как горят щеки и скулы, а в потяжелевшей переносице и на висках застучала кровь.
— Пожалуйста, оденьтесь, Йороучи-сан — стараясь, чтобы голос не звучал хрипло или смущенно, попросил он.
Женщина постучала указательным пальцем по подбородку, чем мистическим образом убрала из разума Ичиго всякое смущение.
"Пластика движений. Она тренированный боец?"
"Очень тренированный. Никто из встреченных шинигами, включая Кучики-старшего, не дотягивал до ее планки"
"Она движется как Татсуки"
"Вы ошибаетесь, Король. Она гораздо опаснее"
— Кажется, я совсем постарела — проговорила Йороучи — вот, вызываю у красивых мальчиков настороженность, вместо смущения.
— Вы превратились, чтобы поговорить о деле, или предлагаете заняться с вами сексом? — максимально холодным голосом, спросил Ичиго.
— Какой грубый мальчик — непонятно, с сожалением или издевкой, сказала Йороучи — Ладно, пойду, переоденусь, чтобы не смущать тебя. А то ещё накинешься.
"Кажется, я ее разочаровал"
"И слава Балансу, милорд"
"Полностью с тобой согласен"
— Для того, чтобы сравняться с Кучики Бъякуей, тебе нужен банкай — первым делом сказала Йороучи, когда они снова встретились.
— Сравняться? В ближайшие десять лет это невозможно.
— Не стоит отчаиваться, Ичиго — лицом и голосом, Йороучи выражала сочувствие... в отличие от совершенно не изменившегося оттенка духовной энергии — ты ведь уже сражался с ним на равных.
— И зачем сражаться с ним вновь?
— Ах, да, план — протянула Йороучи — я ведь и правда забыла рассказать тебе. Через четыре дня, во время казни Рукии, мы освободим её.
Ичиго рассмеялся. Это был совсем невесёлый смех, потому что на душе стало совсем горько.
— Вы издеваетесь, Йороучи-сан? Там будет орда офицеров Готей 13, а не только Кучики Бъякуя. Я с ним одним-то не смогу справиться, ни с банкаем, ни без. Что уж говорить об остальных? Или у вас есть чудодейственное средство, которое научит меня магии, сражениям, тактике и всему прочему?
Да меня просто разотрут в пыль ещё на подходе.
Лучше уже признать, что ваша с Урахарой авантюра провалилась. Судя по тому, что я вижу, Иное, Чад и Исида погибли. Бесполезно, вы проиграли. А теперь верните меня наконец в Мир Живых, и забудьте о моём существовании.
— Тише, тише — Йороучи примирительно подняла руки. Судя по всему, она думала было совершить "прыжок" за спину Ичиго и обнять со спины, но вид занпакто, пребывающего на грани перехода из тёкуто в форму шикая, изготовленного к иайдо — технике мгновенного удара — заставил её передумать.
— Во-первых, на казни будут далеко не все капитаны. Не меньше трети, например, рубака Зараки Кемпачи или вечно больной Укитаке с Шунсуем, будут отсутствовать почти гарантированно. Капитану Маюри нет никакого интереса в таком рядовом и множество раз исследованном процесс, как казнь. Сой Фон я в случае чего беру на себя, как и её отряд. Возможно, тебе придется иметь дело с её лейтенантом, но это тот ещё придурок. Честно говоря, я бы ему и место двенадцатого офицера не доверила. Малыш Тоширо, насколько я могу судить, постарается остаться в нейтралитете. Да и его банкай один из наименее опасных. Главнокомандующий, хоть он и капитан первого отряда, вмешается, только если ты нападешь на него или зверски зарежешь и изнасилуешь всех остальных на его глазах. Включая мужчин-капитанов. Иначе ему атаковать сошку вроде тебя не по чину. К тому же, мои союзники обещали нейтрализовать его. Унохана Рецу также не будет атаковать тебя, если ты не атакуешь её или не убьешь кого-то из её отряда. Так что если на тебя нападёт её лейтенант — ты её сразу узнаешь по коротким серым волосам и маленькой косичке справа — постарайся обойтись без крови.
Насчёт капитана Кучики не беспокойся. Просто поверь, при столкновении банкая на банкай, у тебя есть все шансы.
Что до твоих друзей, то они живы — Йороучи сделал драматическую паузу, то ли для нагнетания эффекта, то ли чтобы оценить реакцию собеседника — и спасти их я смогу, только если ты поднимешь достаточный переполох.
Ичиго почувствовал, что его только что загнали, как волка между флажков. Верно говорят — не садись играть в карты с шулером и не пытайся перепить пьяницу. Всё равно не превзойдешь профессионалов.
Как только он попал в поле зрения Урахары, он стал марионеткой. Даже не потому, что поначалу был импульсивным подростком с комплексом героя, выросшим из ощущения собственной неполноценности и сублимации сексуальных желаний. Просто существо с жизненным опытом безумного шляпника или любого из старших офицеров шинигами, видело его мотивы наперёд. По сравнению с ними он был даже не младенцем, а выдрессированной знакомым до мелочей обществом, собакой.
Отступить теперь, даже если слова Йороучи были ложью, значило заклеймить себя трусом. Даже если все его друзья уже погибли, или стали заложниками неведомых союзников кошкоборотня и Урахары, или пленниками шинигами, это ничего не меняло. Как и он, они были просто пешками в игре этих существ, из необходимости коммуникации с окружающими, прикидывающихся людьми. Элементарная солидарность требовала от Ичиго сделать хоть что-то ,чтобы спасти их или хотя бы подтвердить их судьбу.
Тем более, хотел он это или нет, но на время этой мисси считал их если не поданными, то друзьями и союзниками. Его сущность, то, что заставило занпакто называть своего носителя королём, просто не видела иного выхода.
Было бесполезно спрашивать союзника. Было очевидно, что его меч — занпакто, истинное имя которого Ичиго остерегался произносить даже в мыслях — молчаливо поддерживал своего напарника. Для него просто не могло быть иначе.
Карать предателей, но никогда не предавать первым — не с этой ли идеей жили герои Танелорна и Амбера, в память о которых, приобрело свою форму подобие Черного Меча?
— Хорошо. Допустим, ты права, и большинство капитанов будет отсутствовать, а оставшиеся станут спокойно смотреть, как я сражаюсь и даже убиваю одного из них. Допустим даже, после этого нам дадут спокойно уйти с Рукией.
Быть может, тебе удастся вытащить из плена остальных и отправить нас в Мир Живых.
Возможно, нас даже не станут пресследовать и не отправят команду мстителей.
Мне даже не интересно, что будет после этого с тобой, Рукией и Урахарой. Лишь бы вы все оставили меня в покое.
Так что ты предлагаешь мне сделать, чтобы победить старшего братца Кучики Рукии?
"Бред?"
"Бред"
Ичиго проверил, как выходит из ножен спящая форма его занпакто. Сделал себе внушение не вытаскивать меч и, тем более не пробуждать оружие, как бы его не провоцировали.
— Позвольте уточнить, Йороучи-сан — собственный голос звучал в ушах злым шипеньем, и так сладко было видеть иллюзию страха в глазах собеседницы — Вы предлагаете мне, сунуть часть своей души, в очередное безумное изобретение Урахары-сана? Быть может, вы готовы гарантировать мне отсутствие не упомянутых вами побочных реакций от такого допинга, как обретение высшей формы пробуждения занпакто? Чем вы можете мне гарантировать, что это, во-первых, необходимо, а, во-вторых, безопасно?
— Дай-ка подумать — мулатка — или чем там была эта женщина-кошка — изобразила задумчивость — ты разве не хочешь спасти Рукию-чан? Или своих друзей?
— Спокойно — Йороучи похлопала ладонью по "плечу" древнего артефакта работы безумного шляпника, имевшему вид человекообразной тряпичной куклы-макивары для отработки ударов, на "груди" которой был нарисован значок мишени — Все учтено могучим ураганом. Тебе просто нужно воткнуть свой занпакто сюда, прямо в центр. Эта штука ничего не нарушит в нём, просто позволит материализовать его личность здесь, в реальном мире. Так ты гораздо быстрее сможешь найти с ним общий язык, чтобы достигнуть банкая.
"Как сладко звучит. Как речи Урахары"
"И пахнет, точно тот кусочек сыра..."
"Что манит к мышеловке.
Скажи, о Меч мой, какую форму ты бы принял, заставь тебя я проявиться так, как этого желает Йороучи?"
"Ответа верного не может быть, Король. Быть может, Хаос явит, Мабдена волю, лик Корума на время подарив. А может быть, напротив, Рунный Посох — та форма, что безумие меня принять заставит. Иль император-альбинос, последний из владык Имрира? Иль обликом моим станет на время Помнящий, рекомый Эрикезе?
Я слишком многолик, Владыка. Я — отражение Меча, легенда обо мне, сплетенная со Стужей, Скорбью, Ночью, Плачем, что были внедрены в тебя, как плата за Зангетсу. Я — отражение их всех в твоей душе, и шляпочной поделке, меня не вытащить на свет Порядка"
"Довольно. Прекращаем высоким штилем говорить, о, Меч"
"Как скажете, Владыка. Но я по-прежнему против таких экспериментов с нами"
"Самое смешное, что я — тоже. Вот только эта компания как-то не спрашивает нашего мнения. Ни-ког-да"
— Прежде, чем я, быть может, достану часть своей души и соединю её с артефактом работы уважаемого Урахары, я бы хотел обучиться кое-чему, что принесло мне куда больше проблем, чем клинки его меча.
Йороучи-сан, мне нужна вся информация о кидо. Эффекты, способы противодействия. И, желательно, обучение.
Равнина изменилась. Ичиго чувствовал это. Изменился Меч, подстраиваясь под него. И изменился он сам, приспосабливаясь к миру, меняющему его с двух сторон — снаружи и изнутри.
Когда лёд перестал холодить его, став чем-то вроде стекла? Когда на его сером хитине появилась белизна мертвого уже миллионы лет мрамора? Когда этот мир стал ему родным, частью его?
Ичиго замер, впитывая эту мысль, это чувство единства с засыпанной кусками льда, взрыхлённой, но такой удобной, равниной и башней впереди.
Не было никакого холода. Холод — это потеря тепла. А как может он сам, лежащий под его ногами, окружающий его-человека потоками ветра, тянуть тепло из самого себя?
Бред. Когда греешь озябшие руки о живот, чувствуешь холод, это правда. Но общая температура тела от этого не меняется. Когда помнишь об этом, греть руки легче.
Не было никакого поля, засыпанного ледяными обломками. Как и не было заснеженной равнины. Был он сам, принявший ту форму, которая была ему удобна. И каждый кусок тёплого, уютного, льда, ложился под ноги именно так, как требовалось. Идеально помогая ему сделать следующий шаг. И эти шаги вперёд, к башне и по спирали пандуса вверх, были нужны ему, как символ движения.
