Затем, спугнули каких-то птиц, похожих на мелких общипанных страусов. Низко пригибая головы на длинных шеях, они бросились от нас врассыпную, ловко огибая толстые стебли лопухов. Райли подошла к одному из самых толстых стеблей, вырезала из него кусок сырой, молочно-белой сердцевины, и протянула мне.
-Это можно есть? -спросил я.
-Можно. Попробуй.
Удерживая вырезку за кожуру, словно дольку дыни, я откусил белую мякоть. Сочно, сладковато, необычно. Похоже на смесь сырого картофеля и земляной груши. Вкус не бог весть какой изысканный, но и не гадкий. Обычная закуска. Доел всю мякоть, обглодал кожуру и выбросил.
-Неплохо.
-А теперь открой рот и покажи язык.
-Зачем?
-Давай-давай.
-Ну, а-а-а, -я вывалил язык.
Райли так и покатилась от смеха.
-Что ты смеёшься? Опять какие-то шутки, да? Что с моим языком?
Высунув язык, я, как мог, скосил глаза, и обнаружил, что тот весь чёрный, словно покрытый сажей.
-Твою же мать! Что это такое?
-У тебя весь рот чёрный, -хохотала Райли. -Это так смешно!
-Обхохочешься. И что мне теперь делать?
-Ничего не делать. Будешь теперь всегда черноротый... Я буду звать тебя "Чёрный Язык"! Ха-ха-ха! Шучу. Не смотри на меня так. От этого мне ещё смешнее становится. Всё нормально будет с твоим ртом. Не переживай.
-Шутки у тебя просто огонь.
-Это называется "чёрный юмор". Ха-ха-ха. "Чёрный"! Понимаешь?
-Блин, хорош уже...
-Не обижайся.
-Да ну тебя... Как я теперь предстану перед Водзордом с такой пастью?
-Всё хорошо. Он сам эти лопухи обожает!
-Вообще, конечно же, странно. Мякоть у лопуха была абсолютно белая, но рот после неё стал чёрным. Почему?
-Не знаю. Какой-то химический процесс. Это не вредит здоровью. Так что, всё в порядке.
Впереди показался просвет выхода из лопушиной рощи. Наконец-то прямые солнечные лучи и открытое небо над головой. Мы оказались на берегу небольшого озера, окружённого лесом со всех сторон. Илистые берега были сплошь истыканы следами неведомых животных. Звери приходили сюда на водопой, пили, не обращая на нас внимания, и уходили обратно в чащу. Процесс был непрерывный и очень организованный. Никто ни на кого не нападал, не толкался и не шумел. Существа разных видов, соблюдая ведомый только ими уговор, в полнейшей тишине, сменяли друг друга возле пятачка живительной влаги. Мы прошли мимо группы деотериев, похожих на тех, что пытались напасть на меня в подвале. Все четверо стояли к нам спиной, и спокойно утоляли жажду. Никто даже не обернулся.
Потом, были кургузые существа, которых я видел на поле, возле логова мясника. Они тоже абсолютно ничего не опасались. Те, кому не хватало места у водопоя, стояли в сторонке и дожидались, когда кто-то из их сородичей напьётся, чтобы занять его место.
Чуть глубже, по колено в воде, стояли голые птицы с огромными зубастыми клювами. Они долго набирали воду, после чего запрокидывали голову и трясли ею, проталкивая жидкость через извилистое горло.
-Почему они друг на друга не нападают? -спросил я.
-Здесь нельзя. Запрещено, -ответила Райли.
-Кем?
Ответа я не получил, но сам догадался, что всё дело в Водзорде. Мы подошли к его владениям.
-Будь внимательнее, милый. "Мокрицы" и "Чертополохи" на каждом шагу, -озиралась Райли. -Ходи по протоптанному. Животные умеют обходить ловушки.
-Долго ещё идти?
-Почти пришли. Вон, видишь те растения? Они-то нам и нужны.
Там, куда указывала Райли, я увидел частокол высоких растений, похожих на гигантские хвощи. Но, как оказалось, нам нужны были не они, а какие-то мелкие кустики, растущие возле их подножий. Из этих самых кустиков, покрытых цветами, напоминающими кровавые пузырьки, торчали ярко-зелёные молодые побеги, завивающиеся штопором, как декоративный бамбук. Вот их-то как раз мы и начали собирать.
-Срезай аккуратно. Вот по сюда, -учила спутница. -Не ниже. Иначе испортишь.
Я начал резать побеги, косясь на бродящих у меня за спиной рогатых тварей, выглядящих как неудачный гибрид варана и жука-оленя.
-Слишком мало срезаешь! -возмутилась Райли. -Бери больше!
-То слишком много, то слишком мало. Тебе не угодить.
-Я показала тебе, по сколько надо срезать. Видишь эти пупырышки? Вот по ним и режь. Смотри, как я режу. Ты тоже так режь.
-Ладно, ладно.
Набрав этих завитушек полрюкзака, мы перешли к другой добыче — странным фиолетовым плодам треугольной, тетраэдрической формы. Со стороны они смотрелись как старые, советские пакетики из-под молока, развешанные на деревьях, листва у которых смахивала на мелко порезанный серпантин, свисающий до земли.
-Вот — главная ценность! -ткнула в них Райли. -Откусывать не советую. Без термической обработки можно хорошо травануться.
-Что же ценного в этой отраве?
-В правильном соотношении с ай-талуком, открывает дополнительные возможности... Кстати, вот, взгляни-ка сюда.
Я подошёл к ней, и увидел под листьями, густо покрытыми росой, нечто светлое, студенистое, похожее на аморфный воздушный шарик, наполненный жидкостью.
-Что это?
-7-22. Влетел в "Мокрицу". Удивляюсь, как его угораздило. Семёрки снабжены повышенной чувствительностью к аномалиям. Но, как видишь, с каждым может случиться.
-Так это...
Теперь я начал различать в этом "шарике" черты человеческого тела. Сильно раздувшегося и обезличенного, но всё ещё сохранившего определённые контуры. Тело просвечивало насквозь, и было видно, что внутри него нет ни костей, ни внутренностей. Лишь жидкость, в которой, как в аквариуме, плавают какие-то мелкие головастики.
-А кто там, внутри него, шевелится?
-Личинки сирмозуха. Уже, наверное, десятое поколение.
-Как они выживают? Там же аномалия.
-Не знаю. Наверное, "Мокрица" не действует на амфибий. Или на их личинки. Не вздумай туда лезть.
-Вот ещё.
Вторую половину рюкзака мы довольно быстро заполнили фиолетовыми тетраэдрами (которые вскоре после того, как были сорваны, стали мягкими и потеряли свою форму, сделавшись похожими на огромный чернослив). Райли сказала, что нам осталось собрать ещё два элемента, и они оба — животного происхождения. Поэтому, собирать их будем уже после того, как встретимся с Водзордом, так как он может рассердиться, если увидит, что мы их собирали. Он очень ревностно относится к подобным вещам.
Тропинка, ведущая к жилищу лесника-Водзорда, удалялась от озерца и выходила к расчищенной территории, посреди которой стояла старая, но хорошо сохранившаяся беседка. Сквозь неё виднелся уцелевший домик, притулившийся между высокими и очень странными растениями, похожими на огромные полосатые жезлы гаишников, чёрно-жёлтого цвета. Калитка оказалась не закрыта. Двери у неё не было вообще. И мы спокойно прошли на территорию усадьбы.
-Если что, не говори Водзорду про то, как я убивала неоконисов, -предупредила Райли. -Это его расстроит.
-Договорились, -кивнул я.
Неподалёку от крыльца лежал удивительный монстр, телом напоминающий огромного кота-сфинкса, только голова совсем не кошачья, а, скорее, крокодилья. И от затылка — до крестца тянется узкий, сегментированный панцирь, состоящий из пластин, полностью закрывающих спину, как у броненосца. Края панциря обрамлены толстыми и длинными щетинками. Но, что самое характерное, по бокам черепа у твари растут два подобия суставчатых педипальп, с шипами на концах. При виде нас, это двухметровое чудище приподнялось на передних лапах, и, утробно зарычав, свело свои педипальпы. Между ними хлопнул электрический разряд.
Я вздрогнул и притормозил.
-Не бойся. Он просто предупреждает, чтобы мы к нему не подходили, -пояснила Райли.
-Кто это?
-Мушенбрук.
-Тоже бьёт электричеством?
-Да. Но нас не тронет.
Когда мы прошли мимо монстра, он немного повилял хвостом, что отнюдь не являлось жестом дружелюбия. Хвост имел погремушку, как у гремучей змеи. Поэтому, звук, который он издавал, не говорил ни о чём хорошем. Однако, на этой демонстрации всё и закончилось. Мушенбрук действительно не напал на нас.
Подойдя к двери, Райли постучалась.
-Аюшки! -донеслось из помещения.
-Водзорд-Луриби, это Z-345/7-37, субкод 2. Можно мне войти?
-О, природа! Входи! Конечно же, входи!
Мы вошли в просторную горницу, завешанную гирляндами трав, и заполненную различными бутылями с подозрительным содержимым. В дальнем углу дремал огромный неоконис.
Если честно, то я ожидал встретить какого-то заросшего мхом старца, ну, или, на крайний случай, кого-то вроде Далай-ламы. Но хозяин, вышедший к нам навстречу, не имел ничего общего с моими ожиданиями. Это был низкорослый мужичок в треснутых очках, абсолютно лысый, зато с пышной бородищей. Его кожа была сильно испорчена какой-то мутацией, а руки напоминали птичьи лапы с загнутыми ногтями, похожими на когти. Но вот глаза сохранили человеческий блеск, и были наполнены разумом. После мёртвых глаз терапогов, встретить существо с такими умными и одухотворёнными глазами было очень приятно. Они скрадывали общую деградацию облика, и я уже не обращал внимание на его лицо, искалеченное неведомой аномалией, и на его сильно изношенную одежду, похожую на лохмотья бомжа. Наконец-то передо мной был ещё один субъект, наделённый разумом!
-Приветствую Вас, Водзорд-Луриби, -поклонилась хозяину моя спутница.
-Райли! -обнял её тот. -Девочка моя, как я рад тебя видеть! Я вижу, что у тебя появилось имя.
-Да. Я знаю, что это не правильно...
-Откуда тебе знать, что правильно, а что нет? Не пренебрегай всякой данностью. В этом и заключается Суфир-Акиль, помнишь? Я рад, что у тебя теперь есть имя. Ты его заслужила. Подумать только. Я помню вас, когда вы только инициировались. Всех троих. Апологет Эвилон сильно сомневался в успехе внедрения второго субкода. Но я был уверен в вас до конца. Я говорил ему, что это будет прорыв в нашей истории. Модели уникальны. А образец 37 — особенно перспективен. Из всех семёрок ты была самая необычная. Многие в тебе сомневались, и даже хотели забраковать. Но я настоял на твоём участии в проекте. И не ошибся. Горжусь своей красавицей 7-37 субкод 2. Ты ещё всем покажешь, на что способна! Ну же, рассказывай, как твои дела? Как эпидермис?
-В норме. Меня больше беспокоят волосы. Они выпадают.
-Вот, горе. А ты пробовала чередовать экстракт аурелики с лигидовым маслом?
-Конечно. Сначала помогало, но потом волосы опять стали вычёсываться. Что мне делать, Луриби?
-Я дам тебе одну сыворотку. Укрепляет корни волос. Проверял на своей любимой бороде. Попробуй. Надеюсь, поможет.
-Спасибо. Но я, собственно, зашла не ради этого. Вот, познакомьтесь с моим спутником. Он очень хотел с Вами встретиться.
-Да-а? Вижу-вижу, -из-под очков взглянул на меня Водзорд.
Наконец-то он обратил на меня внимание. До этого меня будто бы и не существовало вовсе.
-Ну-ка, ну-ка. Мне не терпится познакомиться с молодым человеком.
-Это Писатель, -представила меня Райли. -Он из внешнего мира. Забрался в мою сторожку, пришлось приютить.
-Я много о Вас наслышан, уважаемый апологет Водзорд, -я протянул руку. -Для меня честь познакомиться с Вами.
Старичок какое-то время смотрел на меня с хитрой прищуркой, и я уже думал, что на рукопожатие он не ответит. Но вот его птичья лапка ухватила мою кисть.
-Взаимно, мой дорогой. Только не зови меня "апологетом", я тебя умоляю. Райли тебе не говорила, что я покинул Апологетику? Теперь я просто старик под номером Z-340/1-18 и по прозванию "Водзорд". Я понимаю, что цифровая номенклатура для тебя чужда и бессмысленна, а апологетическое имя — нелепо и диковинно. Поэтому, можешь звать меня Вадимом Дмитриевичем. Или "профессором". В отличие от большинства наших, я не чураюсь старого хозяина.
-Так Вы — профессор?
-Профессор биологии, Зордин Вадим Дмитриевич. Точнее, был им. В бытность человека. Но, де-факто, им и остался. Не смог из себя вытравить любовь к этой науке. К природе, -он отпустил мою руку.
Понятно. Ещё один шизик. Но этот хотя бы не отрицает своего человеческого имени и профессии. Думаю, с ним будет проще, чем с моей "боевой подругой" Райли.
-Ну, что же, давайте пройдём в гостиную, -пригласил бородач. -Я приготовлю угощение.
Мы прошли вглубь дома. Неоконис злобно зарычал.
-Цыц! -громко, но по-доброму прикрикнул на него Водзорд. -Рычалка-мочалка. Сидеть. Это друзья. Это тридцать седьмая семёрочка моя милая пришла. Не узнал? Дурилка ты, Цуцык!
-Не укусит?
-Не-ет! У него зубов-то половины не осталось. Старичок, как и я. Потому-то и живёт у меня. Не бойтесь его. Так... Вы проходите в гостиную, а я на кухню.
-Я помогу Вам, Луриби, -вызвалась было Райли.
-Нет-нет, девочка, я сам. Не оставляй уважаемого Писателя скучать в одиночестве, -с этими словами Водзорд удалился на кухню.
Мы сели за стол.
-Мяса не жди. Водзорд вегетарианец, -мрачно предупредила Райли. -Раньше хотя бы амфибий ел. И рыбу. А теперь вообще на траву перешёл. Совсем с ума съехал.
-По-моему, он не такой уж и псих.
-Погоди. Сейчас поймешь, почему его считают психом.
-А откуда он узнал твоё имя? Ты же придумала его совсем недавно.
-Милый, мы умеем считывать информацию невербально, просто взглянув друг другу в глаза. Эта хитрость позволяет нам мгновенно узнавать друг от друга последние статусные изменения, чтобы общаться уже на новом уровне, не отвлекаясь на выяснения новых личностных позиций. Это называется "психосинхронизацией". Очень удобная вещь. Заметно экономит время.
-Научишь меня этому?
-Не думаю.
-А вот и я! -Водзорд притащил блюдо какого-то салата, отдалённо похожего на "Цезарь". -Сейчас ещё кое-что принесу.
-Ну-ну, -Райли выхватила листик и стала задумчиво жевать. -Бери, Писатель. Не стесняйся. Этой травы у него навалом.
В итоге, Водзорд притащил пять блюд. Остальные были с грибами, варёным картофелем (или чем-то очень похожим на него), рубленными сердцевинами лопуха и ягодами, похожими на сапфиры. Ягоды мне очень понравились. Они были как конфеты. Только губы после них окрашивались в синий цвет.
Помимо перечисленного, присутствовала совсем не крепкая настойка, по вкусу напоминающая чефирь, в трёхлитровой банке, где плавали какие-то неаппетитные лохмотья, как разбухшая чага.
-А это я уже пробовал, -указал я на лопух и демонстративно высунул кончик языка.
-Ага! -засмеялся Водзорд. -Рот, словно печная труба! Зато полезно. Правда, Райли?
-Угу, -зевнула та. -Очень.
-Что ж, друзья мои, я в вашем распоряжении. По твоим глазам, молодой человек, вижу, что вопросов у тебя немало. Давно я не видел настоящих людей. Очень, очень любопытное зрелище. Интересный экземпляр. Но не будем отвлекаться.
-Вадим Дмитриевич, я ещё очень мало знаю об этом мире, поэтому... -начал я.
-Ты не эколог?
-Нет.
-Очень жаль. Мне было бы интересно пообщаться с экологами из внешнего мира.
-Со мной в группе был эколог. Но он, к сожалению, погиб.
-Прискорбно. Ну да ничего не попишешь. И что же ты хотел узнать, мой дорогой?
