Быстрее всех сориентировалась Дайнахейр. Чувствуя себя в безопасности за спинами вызванных существ, Китантрия не потрудилась наложить на себя ни одну магическую защиту. Зеленоватая стрела Мелфа вмиг достигла цели, и супруга Саревока скрючилась на полу, терзаемая едкой кислотой.
Джахейра и Имоен взялись за стаю собак. Халид и Минск, не сговариваясь, напали на одного огра. Полуэльф полоснул чудище по голени, следопыт почти раздробил ему коленную чашечку. Огр пошатнулся. Уворачиваясь от ударов дубиной другого огра, Равена невзначай подумала: сколько же силы в рашеманце?
— Равена, пригнись! — Крикнула Дайнахейр.
Во врага ударил конус чистого холода. Руки огра от плеч до самых локтей оказались скованными льдом, но стоило ему чуть напрячься, как прозрачные оковы пошли трещинами. Не теряя удобного момента, полудроу оттолкнулась от опущенной к полу дубины и срубила врагу голову. Кровь обдала воительницу с головы до ног. Перелетев через падающий труп, она оказалась прямо перед Китандрией, которая силилась произнести очередное заклинание. Холодная сталь у самого горла заставила её остановиться и поднять взгляд на Равену.
— Нет! Прошу тебя, не убивай! — Женщина тяжело сглотнула, с ужасом глядя на неё.
— Отзови своих прихвостней, — просипела полудроу.
Недавно вызванные монстры лопались, будто мыльные пузыри, наполненные густым сизым дымом.
— Не убивай меня! — Причитала Китандрия, вставая с пола.
— Вот это новость! — Фыркнула Имоен. — Ты собиралась нас убить, а мы должны пощадить тебя?
Равена смотрела на жену своего врага, на брошенную женщину, готовую на убийство ради того, чтобы вернуть утраченную любовь. Китандрия боялась. Она боялась смерти. Боялась её — Равену. Равена была для неё смертью.
— Я всего лишь хотела, чтобы он вернулся ко мне. Чтобы всё было, как раньше, до того, как он узнал о своём происхождении, которое ты разделяешь с ним, — женщина смотрела в глаза Равене.
— Что ты мелешь, стерва? — Прошипела полудроу.
— Ты не знаешь? — Злая усмешка тронула красивые губы Китантрии. — Вот так комедия.
— Говори всё на чистоту. Сейчас же, — лезвие снова прикоснулось к коже женщины. — Я не отличаюсь терпением, Китандрия.
— Я знаю. Это у вас семейное. Вы с братом очень похожи.
До Равены медленно доходил смысл слов. Полудроу стояла, словно молния попала в неё. И это замешательство веселило Китандрию.
— Да, Равена. Саревок — дитя Баала, как и ты.
Девушка послала амнийцам такой взгляд, что их обдало жаром.
— Мы не знали, Равена. Честное слово, — поспешила успокоить подругу Джахейра.
— Ты лжёшь, — обернулась дочь Баала к Китандрии.
— Неужели? — Ядовитый взгляд становился всё веселее. — Почувствуй это. Разум твой может это отвергать, но сущность мёртвого бога тебя не обманет. Вы не похожи внешне, но повадки у вас одинаковые. Я следила за тобой, изучала тебя. У вас одинаковая вспыльчивость, одинаковое мастерство боя, одинаковая ненависть к врагам. Тебе не хватает хладнокровности, желания убивать. Добавить это, и вы станете практически неотличимы...
— Заткнись!!!
Пощёчина тыльной стороной ладони опрокинула Китандрию в кресло позади неё.
— Да. Одинаковые повадки, — дрожащим от сдерживаемых слёз голосом сказала жена Саревока, вытирая разбитую губу. — Один и тот же взгляд. Вы так с ним похожи.
Кончик Погибели Пауков дрожал в ямочке между ключиц. Китандрия закрыла глаза и приготовилась принять свою смерть.
— Уходи...
Равена ослабила нажим. Поверженный враг не верил своим ушам и смотрел на неё в ожидании подвоха.
— Убирайся вон!!! — Гаркнула дочь Баала, и глаза её сверкнули жёлтым огнём.
В ту же секунду кресло опустело. Китандрия стремглав уносилась вниз по ступеням.
— Могла бы и "спасибо" сказать! — Крикнула ей вдогонку Имоен.
Равена медленно опустилась в кресло. Сердце колотилось у горла. Полудроу уронила голову на ладони и не шевелилась.
— Так, обыскать здесь всё, — скомандовала Джахейра.
Имоен не решилась оставить названую сестру, а потому начала пересматривать ящики стола в той же комнате.
В голове у Равены наконец-то всё стало на свои места. Вот она — последняя часть головоломки. Саревок — дитя Баала. Вот почему он хотел убить её: это судьба всех отпрысков Лорда Убийствауничтожать своих братьев и сестёр или умереть от их руки. Именно поэтому за ней начали охотиться наёмные убийцы, не успела она выйти за ворота Кэндлкипа. То, что она потом стала "колючкой в боку" для Железного Трона и особенно для Саревока, всего лишь случайность, нелепое стечение обстоятельств. И что теперь? Ей придётся сразиться с... братом? Девушка вдруг почувствовала, как ёкнуло в сердце от этого слова. Брат. Пусть их роднит только кровь отца, пусть этот отец сам Баал. Настоящий, непридуманный брат. Настоящая семья.
— Брат, — прошептала Равена. — Мой брат.
Мурашки пробежали по запястьям. Она вспомнила, как почувствовала его взгляд спиной во дворе Кэндлкипа, как ощущала нечто странное, стоя рядом с ним в библиотеке. Равена сжала кулаки и поколотила себя по голове. Да как она только могла подумать о родстве! Саревок — злобный, жестокий тиран, готовый уничтожить любого на своём пути. Он не остановился перед своим приёмным отцом, и, конечно же, не остановится перед своей сестрой. Но её не так-то просто убрать с пути. Она остановит его и, наконец, отомстит за Горайона.
— Равена, посмотри-ка, какую интересную книженцию я обнаружила.
Имоен протягивала ей небольшую книжечку вроде тех, которыми пользуются маги для записей хода опытов. Полудроу открыла книжечку, и её обдало жаром. Страницы были заполнены почерком, почти не отличимым от её собственного. События излагались от лица Саревока. Дневник был начат почти за три года до их первой встречи в роковую ночь.
Вернулись остальные, но с пустыми руками. Документация исчезла без следа. Джахейра скептически посмотрела на дневник. Возможно, он чем-нибудь им и поможет, чем боги не шутят.
Непогода на улице не думала прекращаться. Опытной в капризах природы друиду достаточно было посмотреть на небо, чтобы ещё утром определить, что дождь затянется как минимум до ночи. Однако молния сверкала всё реже. Гроза уходила дальше на запад. Спускаясь в погреб, искатели приключений ещё слышали, как недовольно ворчал вдалеке гром.
Дневник Саревока оказался более ценной находкой, чем предполагала Джахейра. История Железного Кризиса в нём начиналась с самого первого упоминания. Детально описывались приготовления, первые шаги и первые удачные свершения. Равена эту информацию лишь пробегала глазами. Гораздо тщательней она вчитывалась в "личные" записи брата. О том, какие отношения у него были с приёмными отцом и матерью, как он узнал о своём наследии. Саревок записывал каждый свой кошмар, и в его снах роль проводника к свету, к добру, похоже, играла его приёмная мать, убитая Рейлтаром. Но он ни разу не подал ей руки. Его поглотила тьма. Сущность Баала полностью овладела им.
Когда Имоен зашла в комнату, Равена сидела на кровати, уткнувшись лбом в найденный дневник.
— Дочитала?
Не поднимая головы, полудроу отрицательно тряхнула головой.
— Уже вечер, а ты ещё не закончила!
— Имей сострадание, — оторвалась от исписанных страниц девушка. — Я прочитала больше половины. У меня голова скоро лопнет от информации.
— Пойди тогда освежись. Я собираюсь помочь Джахейре с целебной мазью. Пойдём со мной.
— Не знаю, чем мы с тобой можем помочь нашему друиду, но ты права. Надо отдохнуть.
Дневник Саревока тут же оказался под подушкой, и Равена поплелась вслед за названой сестрой. Полудроу вдруг грустно улыбнулась: в детстве она прятала под подушкой самое дорогое. Почему-то ей казалось, что туда уж точно не заглянет ни один злоумышленник.
— О, ты решила наконец-то осчастливить нас своим присутствием, — съязвила Джахейра, пытаясь разогнать задумчивую мину на лице у полудроу.
— Да. Устала я, — никак не отреагировала на колкость Равена.
— Тебе, наверное, тяжело читать, — подняла тёмно-карие глаза Дайнахейр.
— Да.
— Почерк неразборчивый?
— Нет, почерк, как родной... — Горько усмехнулась девушка.
— В каком смысле?
— Очень похож почерк у нас с Саревоком.
— Ничего удивительного, — пожала плечами Имоен. — Его жена ведь сказала, что вы характерами похожи. Помнишь, учитель Парда рассказывал, что почерк отражает характер?
— Помню.
— А у нас с Равеной тоже раньше манера письма была похожа. Интересно, а что означает, если строчки "убегают" то вверх, то вниз, — тараторила Имоен, ёрзая на подушке.
— Усидчивости и прилежания нет у писаря.
Равена не поняла, пошутила ли сейчас друид или сказала серьёзно, но хихикнула. В памяти всплыло, как учитель Парда ругался на них с Имоен: "Не записи, а Море Мечей в ветреную погоду! Ни одной ровной строки!"
— Вот как. У меня ещё буквы все разного размера, а у Равены раньше буквы были вот такие огромные, и в одной строке помещалось всего четыре-пять слов.
— Ну, теперь-то у меня буковки покомпактней будут, хотя строчки всё так же пляшут. Это, кстати, главное различие у нас с Саревоком — у него как по линейке всё написано.
Имоен обернулась на названую сестру. Равена сказала последнюю фразу таким тоном, будто она всё детство в Кэндлкипе провела не с ней — Имоен, а с Саревоком. Словно с ним сидела она за одной партой и завидовала на его ровные строчки, а потом они оба бежали на крепостную стену или тренировочную площадку. Детская ревность вдруг шевельнулась в душе у девушки.
— Джахейра, может, мы тебе чем-нибудь поможем? — Спросила Равена.
— Чем, например?
— Ну, ты вот листочки разминаешь. Так мы точно сможем.
— От них руки чернеют, Равена.
Полудроу подняла вверх светло-эбеновые ладони и пошевелила пальцами.
— Ой, как страшно...
— Прости, я постоянно забываю об этом, — сдержанно засмеялась друид. — У тебя это получится лучше, у нас. Так что там с дневником? Он может нам быть полезен?
— Я ещё не до конца его дочитала, но доказательства причастности Железного Трона к Железному Кризису там вполне явные. Если только нам поверят, что это написано рукой Саревока.
— А что там насчёт вашего общего наследия? — Поинтересовалась Имоен.
— Ну... Саревок тоже сначала начал видеть сны, — неуверенно начала Равена, растирая в ладонях сушёный лист. — Потом он встретился с каким-то человеком, который ему всё и объяснил.
— Всё объяснил? Он встретился со жрецом Баала?
Равена пожала плечами.
— В общем, чтобы узнать все подробности, Саревок отправился в Кэндлкип изучать пророчество Алаундо. Там он понял, что я тоже дитя Баала, а Горайон связан с арфистами. Потом заметил, что Горайон его вычислил и свалил. Я не совсем поняла, но пару раз он намекал на месть Горайону. Получается, что они были-таки знакомы, — Равена вопросительно посмотрела на арфистов.
Полуэльфы пожали плечами. Они ничего такого не знали.
— Может, дальше в записях будет какое-нибудь объяснение этому, — предположила друид.
— Вряд ли. Я остановилась на дате, когда он узнал о шахтах Нашкеля, а главное узнал, КТО эти шахты зачистил, — хохотнула полудроу. — Там такие интересные выражения проскакивают!
— Дашь потом прочитать, — ткнула её в бок Имоен.
— Хоть сто порций. Ох, я вот надеюсь, что где-то в записях есть упоминание о том, где держат герцога Эльтана. И будем надеяться, что он ещё жив. Иначе придётся прибегнуть к крайним мерам.
— Тамоко?
— Тамоко. Я ей не доверяю, но нам нужна поддержка Эльтана. К тому же я не хочу оставлять его в руках Саревока. Шрама я не смогла спасти, попробую спасти Его Светлость.
У Равены вдруг зачесался глаз.
— Осторожно, — поймала её руку Джахейра. — Глаза щипать будут. Иди, помой руки и продолжай чтение.
Равена кивнула и направилась обратно в комнату. Тщательно сполоснув руки, она насухо вытерла их, чтобы не намочить страницы. Интересно было читать своё собственное приключение, видимое чужими глазами. К тому же эти глаза принадлежали её врагу. Ругательства с адрес друзей и обещания их уничтожить вызывали на лице дочери Баала злорадную усмешку. После того, как последняя страница была перевёрнута, девушка долго сидела, глядя в никуда и ни о чём не думая. Она вдруг поймала себя на том, что тихонько поглаживает переплёт книжицы. Разозлившись на себя, она бросила дневник на тумбу и стала спешно собираться.
В комнату зашла Имоен.
— Ты идёшь к ней? — Забеспокоилась девушка.
— Да.
— Одна?
— Да.
— Но...
Одного взгляда названой сестры хватило, чтобы отбить желание спорить дальше.
Полудроу плотнее закуталась в плащ. Не только для того, чтобы её не узнал случайный прохожий, а больше для того, чтобы не пускать противную сырость за шиворот.
Мелкий дождь поливал мостовые. Отмытые от городской пыли листья блестели и казались свежее. Цветы и трава, освобождённые от серого налёта, потянулись вверх. Тучи закрывали небо. В лужах отражались лишь уличные фонари да жёлтые окна.
Равена встала немного позади штаб-квартиры Пламенного Кулака. Она видела всё, что происходило на улице. Её же мог увидеть, пожалуй, лишь опытный взгляд.
— Я надеялась, что ты всё-таки придёшь, — раздалось у неё за спиной.
— Вредная у тебя привычка — подкрадываться сзади.
Досаду не удалось скрыть, ведь Равена всегда считала, что её очень трудно застать врасплох.
— У меня много вредных привычек.
Силуэт Тамоко был закутан в плащ, капюшон и полутень мешали рассмотреть лицо, но полудроу смогла различить большие тёмные глаза с длинными пушистыми ресницами.
— Так ты согласна на информацию из моих рук? — Продолжила Тамоко, когда Равена поравнялась с ней.
— Согласна.
— Ты же понимаешь, что за неё придётся заплатить?
— Конечно. Называй свою цену.
— Мне нужно твоё обещание.
— Обещание чего?
— Того, что я попрошу у тебя.
— Ты хочешь, чтобы я пообещала тебе то, чего и сама не знаю?
— Да.
— Ты в своём уме?! А если ты попросишь у меня, чтобы... Да я даже предположить боюсь что! И я должна буду это сделать?!
— Да. Поверь, твоё обещание не навредит ни тебе, ни твоим друзьям, никому. А информация, которую я могу тебе дать сейчас, будет очень полезна. Тебе, твоим друзьям, всем.
— Поверить? Тебе? На слово?
— Это трудно для тебя, я знаю, но ты всё же попытайся.
— Ох... Ладно, я даю тебе слово, что выполню твою просьбу.
— Спасибо. Я прошу тебя одолеть Саревока.
Оторопь взяла Равену.
— Но... я ведь и так...
— Одолей его, разрушь его планы, покарай за содеянное, но не отнимай у него жизнь.
— За всё содеянное его кара — смерть, — злобно проговорила полудроу.
— Я знаю, поэтому и взяла с тебя слово. Пойми, война, которую он хочет разжечь, бессмысленна, но он верит, что она сможет превратить его в...
— ... Баала, — догадалась Равена. — Он сошёл с ума!
— Он заложник монстра, который живёт глубоко внутри него. Я не хочу допустить это. Я хочу спасти его от самого себя.
