— Возможно, не все так грубо. Но философия призраков — самый интересный элемент во всей изменчивой смеси этого нового вероучения.
— Люди боролись с призраками достаточно долго, и ранее мы тоже работали с ними. Возможно, люди обменялись верованиями с призраками. И если это так, возможно, вера Друзей может быть первой межзвездной религией, первой, которая объединила традиции двух видов.... Конечным Наблюдателем, вероятно, может быть божество-призрак!
Пириус нахмурился. — Ни один человек не последовал бы за призраком.
— Я бы не был так уверен, пилот. В прошлом люди следовали за более странными существами, хотя в основном они были воображаемыми! — Он отхлебнул невидимый напиток, не воспроизведенный в виртуале. — Однако следует задаться вопросом, не было ли какой-нибудь подобной встречи в голове у этого призрака там, наверху, все это время — возможно, нам дали технологию гравизвезды в качестве уловки, чтобы призраки могли достичь своих собственных целей, какими бы они ни были. Полагаю, что большая неразбериха, которую проект главного радианта вносит в упорядоченные группы Коалиции, является хорошей возможностью для подрывной деятельности... Я всегда намеревался, что мы должны перевернуть историю, ты и я. Но нужно задаться вопросом, какие великие дубы могли бы вырасти из семян, которые мы сажаем сегодня.
Пириусу не понравилось, как все это прозвучало. Это слишком походило на ту паранойю, за которую Нилис критиковал его раньше. Короткой командой он отключил ненужную болтовню в каналах связи: разговор между призраком и Другом немедленно прекратился.
Маленькая флотилия плыла дальше, прячась за стеной искаженного пространства-времени, и между кораблями поддерживалась только формальная техническая связь.
Глава 47
Вселенная расширялась со скоростью, равной половине скорости света. Она была маленькой и невероятно плотной, все еще во много раз плотнее атомного ядра.
По крайней мере, кварки теперь были стабильны. Но в этом пушечном ядре космоса еще не могла существовать знакомая людям материя, состоящая из протонов и нейтронов — композитов кварков, скрепленных глюонами. Там, конечно, не было ни ядер, ни атомов. Вместо этого пространство было заполнено супом из кварков, глюонов и лептонов, легких частиц, таких как электроны и нейтрино. Это была "квагма", магма кварков, похожая на один огромный протон.
По мере того как время неумолимо уходило, в новых условиях возникали новые формы жизни.
Ставшие теперь стабильными кварки смогли объединяться в большие сборки; и по мере того, как эти сборки усложнялись и взаимодействовали, начались обычные процессы автокатализа и обратной связи. Черные дыры все еще существовали, обеспечивая структуру, но более крупные скопления материи также служили слоем для новых приключений жизни, и в радиационной ванне, которая все еще наполняла Вселенную, была бесплатная энергия.
Среди новых видов возродились древние стратегии. Появились эксплуататоры и синтезаторы. "Растения" подпитывали свой рост лучистой энергией — но еще не было ни звезд, ни солнц; скорее, сияло все небо. "Животные" эволюционировали, чтобы питаться от этих синтезаторов, и научились охотиться друг на друга.
Как всегда, разнообразие форм жизни во всем космосе было необычайно велико, но большинство из них разделяли определенные основы своего физического устройства. Почти все они хранили информацию о себе в своих собственных сложных структурах, а не во внутреннем хранилище генетических данных, как это однажды сделали бы люди: для этих существ их генотип был их фенотипом, как если бы они были полностью сделаны из ДНК.
Их способ общения показался бы человеку жестоким. Говорящий изменял воспоминания своих слушателей напрямую, выстреливая в них гранулами квагмы; это было сообщение, передаваемое в виде града пуль. Они даже воспроизводились скорее как молекулы ДНК. Они раскрывали свои структуры, подобно распускающимся цветам, и создавали зеркальные версии самих себя, привлекая сырье из окружающего супа свободных кварков. Эти "квагмиты" были не совсем похожи на существ, с которыми люди однажды столкнутся в Ядре Галактики, но они были их отдаленными предками.
В физической основе человека и квагмита было мало общего; квагмит был ненамного больше атомного ядра. Но самые крупные из существ квагмы состояли из такого же количества частиц, как атомы, из которых состоит человеческое тело. Таким образом, люди и квагмиты были сопоставимы по внутренней сложности, и их внутренняя жизнь была схожей по богатству. Многие люди оценили бы лучшую поэзию квагмитов — если бы они могли выжить, подвергаясь ее бомбардировке.
Тем временем квагмитские существа делили свою вселенную с более древними формами жизни.
Древние существа пространственно-временной химии, пережившие еще один космический переход, постепенно нашли способы приспособиться к новейшему климату, хотя для них он был холодным, темным и мертвым. Во времена их расцвета не существовало "материи" в обычном смысле этого слова. Но теперь они обнаружили, что могут с пользой формировать симбиотические отношения с существами, сформированными из конденсированной материи: протяженными структурами, заключенными в единое квантовое состояние. Новый вид существ осторожно пробирался через заполненные светом пространства, подобно насекомым с "телами" из конденсата и "крыльями" из пространственно-временных дефектов. Это было формирование нового вида экологии, возникающей из фрагментов старого и нового. Но симбиоз и создание сложных существ из меньших компонентов были вечной тактикой жизни, вечными способами выживания в изменившихся условиях.
В невообразимо далеком будущем люди назвали бы сильно эволюционировавших потомков этих сложных форм "ксили".
Протоксили, тем временем, знали о другом виде материи, рожденном из этого бурлящего бульона. Однажды ученые-люди назовут это темной материей, поскольку она будет связываться с другими типами материи лишь слабо, через гравитацию и самое слабое ядерное взаимодействие. Существовала целая иерархия частиц этого вещества, даже своего рода химия. Это слабовзаимодействующее вещество проходило через города кварковых скоплений и гнезда протоксили, как будто их не существовало. Но эта темная материя была там — и, как и ксили, она собиралась существовать вечно.
Пока продолжалось бесконечное расширение, квагмиты копошились в своем бульоне из квагмы, сражаясь, любя и умирая. Старейшие из них рассказывали свои легенды о сингулярности. Молодые насмехались, но слушали с тайным благоговением.
Квагмитам казалось, что эпохи, предшествовавшие их собственной, были невероятно короткими, простой вспышкой в послесвечении сингулярности. Но это была распространенная ошибка. Темп жизни зависел от температуры: если вам было жарко, вы жили быстро. Квагмиты не подозревали, что существа, населявшие более ранние, теплые эпохи, втиснули столько же опыта — столько же "жизни" — в свои краткие мгновения времени. По мере расширения Вселенной каждое поколение, живущее медленнее предыдущего, видело позади себя только вспышку тепла и света, впереди — ничего, кроме холодного темного туннеля, и каждое поколение думало, что только сейчас возможна богатая жизнь.
Комфортная эра квагмитов не могла длиться вечно; ничто никогда не длилось таким образом. Когда Вселенная была в тридцать раз старше, чем в конце конфликта материи и антиматерии, были обнаружены первые признаки окончательной катастрофы квагмитов.
Глава 48
После пяти недель из десяти, отведенных Киммером, эскадрилья "Ликующие" должна была быть переброшена на Скалу Орион, откуда следовало начать атаку на Чандру.
Потребовалось три дня, чтобы эвакуировать Скалу 492: жилые помещения опустели, пятнадцать зеленых кораблей эскадрильи поднялись с поверхности. Когда Пириус Ред впервые прибыл на 492-ю, это была куча мусора, но теперь, когда пришло время улетать, он сожалел. В конце концов, они с Торек захватили эти руины и превратили их не только в свою оперативную базу, но и в свой дом.
И из его разношерстного собрания престарелых ветеранов и неудачников двое погибли во время операций, проводившихся за пределами этой Скалы. Итак, ее серебристый реголит пропитался кровью, человеческие кости были погребены в рыхлой грязи, как они были погребены на миллиарде других миров, лун и астероидов по всему лику Галактики.
В последнюю ночь, когда бригады по ликвидации последствий выполняли свою работу, Пириус задержал Торек. В своих скафандрах они бродили по пустым камерам, обшарпанным баракам, трапезным и амбулаториям, большим инженерным отсекам с рифлеными полами, приспособленными для размещения оборудования, которое теперь было демонтировано. Они слышали, как одна за другой отключались системы, вибрации уменьшались, циркуляция воздуха и воды прекращалась, как будто сама Скала медленно умирала. Когда они переходили из одной камеры в другую, свет за их спинами выключался, так что они всегда выходили из темноты.
В последней камере они нашли уголок, где расстегнули свои скафандры. Воздух быстро терял тепло, заставляя их обоих приятно дрожать. Они соединили швы своих скафандров и запечатались внутри.
Инерционные генераторы отключились. Они обнаружили, что поднимаются с пола. Повсюду вокруг них частички астероидной пыли, потревоженные остаточными вибрациями породы, поднялись вверх, заставляя воздух искриться.
Скала Орион была погребена глубоко внутри Полости, далеко внутри Фронта, в Северном рукаве Детской спирали.
Чтобы добраться до нее, эскадрилья "Ликующих" сформировала плотный конвой. В центре находились десять основных зеленых кораблей с пятью резервными. Все зеленые корабли были модифицированы для проекта главного радианта, но теперь оборудование было установлено полностью, и после многочасовых тренировочных полетов экипажи знали, как обращаться со своими неуклюжими аппаратами. Боевые корабли сопровождались грузовиками с оборудованием, тендерами и другими вспомогательными судами, а также горсткой командных судов, включая корвет комиссара Нилиса. Над ними возвышался массивный военный корабль-сплайн. Эта ощетинившаяся оружием луноподобная громада затмевала его подопечных.
Пириус предположил, что это была неправдоподобная флотилия. Странно было думать, что от этой горстки потрепанных, наспех модифицированных старых кораблей может зависеть судьба Галактики.
Группа проплыла через Фронт и направилась вниз по оси рукава Детской спирали, совершая серию сверхсветовых прыжков и субсветовых глиссад. Несмотря на нехватку времени, действовать можно было только осторожно: рукав спирали представлял собой переполненный коридор из молекулярной пыли, дрейфующих камней и молодых звезд — трудная прогулка. Но здесь, в этом туннеле, заполненном газом, было так много шума и беспорядка, что существовал хороший шанс остаться незамеченными разведчиками ксили на протяжении всего пути.
После двух бессонных дней и ночей, когда экипажи были напряжены и устали, они достигли Скалы Орион.
Пириус, сидевший в своем пилотском блистере, разинул рот. Он никогда не видел ничего подобного. Скала сияла.
Как и любой астероид такого размера, она представляла собой агрегатную форму, бугристую, как сжатый кулак, с глубокими ударными кратерами. Но на этой Скале поверхность была обработана, каждый ее квадратный сантиметр. В каждом кратере была посадочная площадка, сухой док или портал, а вдали от кратеров грунт имел своеобразную ребристую структуру. Когда они приблизились, Пириус увидел, что Скала покрыта плотной сетью траншей и окопов, идущих зигзагами под точными углами в девяносто градусов. Она была вычурной, даже декоративной, как лабиринт. Можно было сказать, что люди жили здесь долгое время.
Скала Орион возникла из случайных скоплений в этом рукаве спирали давным-давно и с тех пор дрейфовала вниз по его центральной линии. Поскольку ей не требовалось вмешательство человека, чтобы направить ее по траектории, которая привела бы прямо к скоплениям ксили, Скала была чудесным естественным укрытием. Она была оккупирована людьми в течение тысячи лет, и результаты этой оккупации были видны на ее поверхности — и все же враг человечества все еще не подозревал о ее военном потенциале.
Зеленые корабли и их сопровождение приземлились на посадочной площадке в центре самого большого кратера — все, кроме большого сплайна, который занял наблюдательную позицию прямо над головой, подобно мясистому глазу.
Всем экипажам не терпелось избавиться от своих вонючих скафандров, поесть, помыться, потрахаться и любым другим способом снять напряжение полета. Но маршал Киммер вмешался и приказал всей эскадрилье, начиная с Пириуса Реда, построиться перед его командным корветом. Ничего не оставалось, как вежливо подчиниться.
Они спустились на поверхность из какого-то черного твердого вещества, настолько гладкого и плоского, что оно было почти скользким. Возле корвета Киммера Пила, Нилис, Киммер, гильдмастер Элиун и другие представители командного состава и гражданские лица собрались в свободный круг. Здесь была капитан Марта, суровый офицер-инструктор с базы Квин, которую Пириус привлек по предложению своей старшей версии, чтобы наблюдать за организацией операций на этой Скале. Их скафандры выглядели яркими и свежими, а военная форма была украшена анимированными декорациями.
И над отполированной поверхностью самодовольно катился серебряный призрак, невозмутимый вакуумом и жестким излучением Ядра.
Пириус не практиковался в строевой подготовке со своей эскадрильей; на подобную роскошь не было времени. Тем не менее, он выстроил их в надлежащем порядке, хотя и принял небольшую помощь от коммандера Дарка, который помог правильно расставить ряды. По сравнению с блестящим собранием командиров и гражданских лиц экипажи зеленых кораблей выглядели потрепанными и измученными. Но когда они встали по стойке смирно — Бремя и Торек, Джис с ее серебристыми протезами, отражающими резкие блики звездного света, даже он сам, постаревший, все в потертых и грязных скафандрах, — Пириус почувствовал прилив гордости.
Приближался отряд. Впереди маршировал строй солдат в сверкающих белых скафандрах, следуя по дорожке, которая вела прямо от стены кратера. Пириус прикинул, что их, должно быть, тысяча. Их командиры стояли по стойке смирно на дисках, которые парили в метре над поверхностью.
По каналу связи эскадрильи Пириус услышал бормотание. — Я в это не верю, — сказал Блю. — Это приветственный комитет.
— Воздержитесь от этого, — пробормотал Пириус Ред. — Нам придется поработать с этими персонажами. Давайте начнем с хорошего. — Бормотание стихло.
Ведущие строя на этих дисках плавно замедлились перед маршалом Киммером. Марширующие войска резко остановились, четко, как роботы.
Когда члены комитета по встрече спустились со своих дисков, Нилис, которого можно было безошибочно узнать в его старомодном скафандре, неуклюже указал на Пириуса. Неохотно Пириус покинул свою эскадрилью и прошел вперед, чтобы присоединиться к Киммеру и другим высокопоставленным лицам. Он стоял рядом с Пилой; ее, казалось, забавляло его замешательство.
