— А что так долго то разбираться?
— А то. Оборудования лишнего нет. Людей лишних нет. Да и не первоочередная это задача, чтобы утвержденные на пятилетку планы менять. Планы где составляли? В Москве. А тамошнему начальству наша мерзлота пофиг, может они и диссертации по ней защищали, но вживую никогда не видели.
— Ладно, а что по нашему району творится, в смысле не у города, а вообще в районе? Чего ждать то?
— Картина пока не совсем ясная. Я же говорю — за неделю много внеплановых дырок в земле не наделаешь, тем более что лето еще, болота кругом. По температурам вот что получается — самая холодная, та, что в верхних горизонтах, минус ноль девять. Глубже температура падает вообще до нуля. Заканчивается мерзлота, дальше стабильный плюс пошел. То есть выходит, мерзлота тает снизу. Такого никто не ожидал. Наши местные посчитали на коленке — максимум лет через пятьдесят многолетняя мерзлота здесь полностью исчезнет, останется лишь сезонная. А если вдруг и погода будет со среднегодовой температурой выше нуля, то еще раньше. Тогда, возможно, уже лет через десять будет слоеный пирог — сезонная мерзлота, дальше ее нет, потом остатки многолетней, потом опять ничего. Но это так, неофициальный прогноз, кто-то из геологов просто прикинул.
— А хорошо бы, если так. Может, еще на нашем веку растает все нахрен. Заведем дачи, будем виноград выращивать. Не хочется на водку переходить.
— Дачи. Представляю тебя на грядке, в трусах и облепленного гнусом.
— А знаешь, этой гадости тоже как-то меньше стало. Необычное лето — и тепло и мошки мало. Вроде и гудит, но не кусается. Вот бы ее всю дустом каким-нибудь...
— А что тогда рыба жрать будет? Пищевая цепочка нарушится.
— Ну и хрен с ней. Найдет, чего пожрать. Вон, на Волге...
Дверь отворилась и в комнату заглянули женщины.
— Ну вы тут что, совсем обалдели? Работу надо на работе работать. Все, завязывайте со своими чертежами, берите коньяк и давайте за стол, утка уже готова.
опричники
Супруга уехала домой. Отлично, очень вовремя у нее голова разболелась. Теперь разойдусь. И девчонки вон на меня поглядывают, только пальцем пошевели и... Нет, не пошевелю. Возраст уже не тот. А вот выпить с ними выпью. Даже с этим козлом Щербининым выпью. Знаю, что на мое место метит. Не дождется. Компромат — сила. А у меня есть компромат? Конечно есть. В портфеле. Так, а где мой портфель? В такси забыл, вот же черт!
Малинин застонал, и жена саданула его локтем, от чего он проснулся. Фу ты черт, кошмар приснился. Малинин зажег ночник и обвел взглядом комнату. И похолодел. Портфеля у стола не было. В коридоре оставил? Малинин выбрался из постели. Надо обязательно убедиться, что портфель дома, а то опять кошмары замучают. Портфеля не было ни в другой комнате, ни в прихожей, ни на кухне. Вот же сон в руку! Все-таки забыл где-то. Или в такси или на банкете. Это ещё хуже. Сволочь Щербинин, напоил, выпроводил без портфеля и теперь роется в нем. Или с утра пороется. Надо одеться и срочно ехать, может, все еще обойдется. Малинин снял трубку, вызвал такси. Быстро одевшись, Малинин сел у телефона. Ну сколько можно ждать это чертово такси?
Телефон наконец-то зазвонил. Жена в очередной раз саданула локтем в бок. Нет, это не телефон, это в дверь звонят.
— Иди открывай. Это наверняка к тебе, — недовольно пробурчала супруга.
— Почему именно ко мне? Может это сын.
— Даже если сын, то все равно к тебе. Что ему еще ночью надо, кроме денег? Если опять пьяный — не давай.
Малинин поднялся, нашарил ногами тапочки и пошёл открывать. После банкета хотелось пить, но дверной звонок просто разрывал мозг.
За дверью стояли двое. Два молодца одинаковы с лица, подумал Малинин, глядя на одинаковые костюмы ночных гостей.
— Гражданин Малинин? — поинтересоваться первый молодец.
— Да он это, товарищ полковник, фотографии соответствует, только сонный и пьяный. — сказал второй.
— Неважно. Надо соблюдать социалистическую законность. Нам положено спросить, ему положено ответить.
— Да, это я, — ответил первому Малинин, холодея от предчувствия. Кошмар продолжался. Пора бы уже жене снова в бок садануть.
Два молодца синхронно раскрыли свои красные корочки. КГБ СССР.
— Документики предъявите, — потребовал второй.
Малинин огляделся. Вот же портфель, стоит у тумбочки с телефоном. Значит, эти двое из другого кошмара. Достав из портфеля паспорт, Малинин протянул его полковнику. Паспорт выхватил второй, быстро пролистал и сунул к себе в карман.
— Одевайтесь, поедете с нами. Будем с Вами разбираться.
— По какому вопросу?
— Там узнаете. И вообще, какая разница, был бы человек, а статья для него всегда найдется.
Машина выехала за город и помчалась в сторону нового аэропорта. Неужели в Москву, на Лубянку? — подумал Малинин. Но "Волга" неожиданно свернула в какой-то лесок. — Расстреляют. Без суда и следствия. — решил Малинин. Лишь когда машина подъехала к какому-то КПП, он облегченно вздохнул.
— Вот вам авторучка и бумага. Начинайте писать.
— Что?
— Всё. Как проходит обучение нужных стране кадров, много ли неуспевающих студентов, сколько отчислено за последний год и за что. Как обстоят дела с моральным обликом студентов. И, конечно же, как обстоят дела с моральным обликом преподавателей. Времени навалом, пишите вообще все, что знаете, очень подробно. Ну а нам пора, через неделю-другую встретимся.
— Как через неделю?
— Что, недели не хватит? — Ну тогда через месяц. Или через два. Если бумаги будет мало, еще принесут. Кстати, Вам эти люди знакомы?
На стол легла фотография. Девушку он помнил хорошо, а вот солидный мужчина рядом с ней вспоминался смутно.
— Это кандидат в члены Политбюро Смирнов со своей двоюродной племянницей. Вы что, газету "Правда" только для макулатуры выписываете? Надо хотя бы первую страницу просматривать. Так вот, вдруг выясняется, что аморальный облик племянницы бросает тень и на ее дядю, а значит, и на всю партию. Следовательно, нам поручили разобраться.
Малинин все понял. Времена, когда членов ЦК записывали во враги народа, давно прошли. Значит, отыграются именно на нем.
— Виноват. Пошел на поводу у фактов и не все проверил.
— То, что виноваты, это понятно. Хорошо, что Вы это признаёте. Непонятно только, у каких фактов на поводу пошли. С чего все началось?
— Мне сообщили о недостойном поведении, показали фотографии. Я, конечно, не поверил, такие фотографии ни о чем не говорят. Мало ли кто с кем обнимается и целуется, если не знать по какому поводу. А потом мне представили собственноручно написанные свидетельства студентов, и я вынужден был поверить.
— Ну вы хоть как-то эти показания проверили? Вызвали этих студентов в деканат, выслушали?
— Это не мои студенты, они с другого факультета. И потом, честно говоря, не захотелось снова окунаться в эту грязь. И учтите, от слов всегда можно отпереться, а от письменных объяснений нет, а они уже были даны.
— Ну вот и славно, что Вы это понимаете. Что написано пером, не вырубишь, как говорится, и топором. Давайте, пишите, кто Вам сообщил, кто свидетельства предоставил. Чтобы потом не пришлось отпираться, мол не говорил я ничего такого про ревнующую супругу, которую тем же утром самолично в срочную командировку отправил. Ну? Что же Вы не пишете? Разучились? Тогда быстро рассказывайте, как дело было.
— Это все Валентин, школьный друг моего сына. Звонит мне вечером из автомата, говорит — катастрофа. Жена его застукала, нашла фотографии. Я, говорит, отбрехался бы, но она студентку с фотографии знает. И обязательно спросит у нее, что да как было. А если студентка ей всё расскажет, никому мало не покажется, даже мне. То есть не ему, а именно мне. Сказал, чтобы я в семь утра уже в деканате был, иначе не успеем. Жену его надо срочно в командировку какую-нибудь услать, хотя бы до конца недели. Остальное — не телефонный разговор, с глазу на глаз расскажет. Пришлось мне в университет возвращаться, где еще зимой вечером поговоришь. Оказалось, что в этой истории мой сын замешан, балбес еще тот. Предупреждал его сто раз, что гулянки до добра не доведут. Что ни пятница, у него дома пьянка. Квартира большая, трехкомнатная, жениться не желает, вот и...
— Как же он эту квартиру получил, если не женат? Вы поспособствовали?
— Да нет. От предприятия, где работает, он однушку получил, ну да, там было дело, замолвил за него словечко, чтобы побыстрее дали. Плюс двухкомнатная моей матери, царствие ей небесное. В общем, обычный квартирный обмен, чтобы квартира не пропала, мать старая уже была.
— Ладно. Ну и что там дальше Трифонов рассказал?
— В общем, привел он эту девушку на это ихнее мероприятие. Она там напилась.
— Сама, что ли? Она что, любительница выпить? Напоили — так и говорите.
— Ой, напоили, скажете тоже. Вы, как будто, сами молодым не были. Никто в нее насильно коньяк с водкой не заливал. Да, подливали, конечно, чтобы раскрепостилась, но могла ведь и не пить. Ну а потом поучаствовала она в ихней групповушке, ну так молодежь сейчас называет, ну, это... когда все вместе в одной постели. Сам я свечку, конечно, не держал, но Трифонов говорит, что ничего с ней не делали. Раздели, положили в кровать, а она тут же и уснула. Ну как с бревном что-то делать можно, когда две другие есть? В общем, вообще никакого криминала, если бы не фотографии. И то, Валентин говорит, фотографировали чисто в воспитательных целях, чтобы в следующий раз не напивалась так.
— Ну а на самом деле для шантажа?
— Какого еще шантажа? Да нет, я те фотографии потом посмотрел, никакой порнографии, там в кадре только девушки. Ну да, раздетые, ну и что? А так обычная молодежная дурь — напьется кто-то, лежит пьяный, а ему или усы пририсуют, или трусы на голову наденут или еще что. Я у сына и фотки забрал и пленку, выбросил от греха подальше.
— Куда выбросили?
— Куда... На помойку. И порвал предварительно, а пленку смял.
— Что-то Вы не то рассказываете. Мы хотим слышать только правду. Мало того, что в мелочах все время юлили, так теперь вообще врать начали. Учтите, ваши показания записываются на магнитофон, в двадцатом веке живем ведь. Потом ведь все равно пленку найдем и привлечем за лжесвидетельство. Где фотоматериалы, отвечайте быстро.
— У сына. Он дурак, отдавать не хотел, я пообещал, что верну, когда все успокоится. Я не уверен был, как поведет себя студентка при отчислении, могла и в бутылку полезть, к жене Валентина пойти. Он, дурак, ей про эти фотографии намекнул, только она, похоже, не поняла.
— Опять юлите. Кто объяснительные писал, которые Вы девушке показывали?
— Алкашня какая-то. Валентин текст сочинил, пошел к пивнушке, они за бутылку переписали.
— Где эти объяснительные сейчас?
— Выбросил уже. Студентка официально против отчисления не возражала, так что в личном деле им незачем было болтаться.
— А могла возразить?
— Конечно. Она вполне могла залететь от кого-то и вообразить, что это именно на той вечеринке. А ее там пальцем не тронули. Она же там блевать начала прямо в спальне, я на фотках видел. Кому такая нужна? Ее в чувство привели, помогли одеться и даже послали одну из девушек, чтобы на такси до общаги ее довезла. Всё очень гуманно, обратите внимание, другие бы могли просто на улицу выставить, скорее всего она в вытрезвитель попала бы, тогда все равно пришлось бы ее отчислить. Или вообще бы замерзла.
— Да, гуманно, если только не учитывать того, что ее хотели в дальнейшем использовать. Не попадись Трифоновой те фотографии, с которых все началось, неизвестно еще, как бы обернулось. Почему же Вы не отчислили ее за пьянку, а аморалку приплели?
— Надо было все быстро сделать, пока жена из командировки не вернулась. И потом, доказательств пьянки все-таки не было, в вытрезвитель она не попала.
— Хорошие слова. Вот вы окончательно и признались, что отчислили девушку ни за что. Воспользовавшись служебным положением, прикрыли себе задницу. Ну, и как Вы теперь собираетесь исправить допущенное беззаконие?
— Восстановим, обязательно восстановим, ей только дипломную работу осталось написать и защититься.
— Не несите чушь. У девушки из-за вас душевная травма, да и полгода потеряно. С работы увольняться, тратиться на переезд... Да и с Трифоновой она обязательно столкнется, что, переживать все эти события по новой? И потом, придется ей в будущем на какую-нибудь ответственную должность претендовать, откроют диплом и пойдут вопросы — почему не пять лет училась, а шесть? Опять придется былое вспоминать, оправдываться? Нет уж. Оформляйте ей диплом, причем задним числом, чтобы дата в нем была, как у всех ее однокурсников. Оформляйте, раз уж Вы такой специалист по подлогам. Даю два дня, и чтобы к завтра к пяти вечера все было готово.
— Это невозможно, в смысле так быстро. И это не двое суток, а всего полтора. И потом, завтра ведь суббота.
— Да что вы такое говорите? Суббота. Его студенты в колхозе шесть дней в неделю пашут, а у него суббота. Поедете на Колыму, там и по воскресеньям придется поработать. Всё, завтра к четырем.
— Вы говорили к пяти.
— К трем. Дальше спорить собираетесь?
— Нет.
— То-то. Ну а с вашим сыночком, с Трифоновым и остальными мы сами разберемся. Посмотрим, что там за коллекция фотографий, и имеются ли признаки статьи 228. Ну а там, если что, уже суд решит — до ста рублей или до трех лет. Ну а коли выяснится, что этими фотографиями кого-то шантажировали, то и статья за изнасилование подтянется.
— Как за изнасилование?
— А так. Нет разницы — с применением физического насилия, угроз или с использованием беспомощного состояния потерпевшей, статья на все это одна.
— Боже мой. И сына посадят и меня с работы выпрут. Такой позор...
— Ну а что Вы хотели? Сын за отца не отвечает, а вот отец за сына отвечать должен. И, пожалуйста, не лезьте больше в это дело, не давите на потерпевших, не пытайтесь откупиться — только усугубите. И супруге тоже скажите, все равно мы все ваши счета на предъявителя заморозим до окончания дела. Сумма у вас там немаленькая скопилась, зарплата декана за семь лет работы. Да, не удивляйтесь. Вы что, думали, что если открыть счета в разных городах, то мы их не найдем? Живем то в век кибернетики. Ладно, не переживайте раньше времени, может состава преступления и не обнаружится. Сейчас Вас обратно в город отвезут, сыну не звоните, бесполезно, обыск у него уже идет, займитесь лучше делом. Вот, подписка о невыезде, распишитесь. Завтра в три в деканате, не забудьте.
—
Рига-2 — 09.09 пятница
10.09 ЛМ суббота
Грузовик подкатил к дому. Пожилой водитель вылез из машины и почесал затылок.
— Ну ни хрена ж себе. Утром еще ничего не было.
Водитель открыл задний борт, установил поданную парнями лестницу. Студенты полезли вниз и удивленно разбрелись по только что заасфальтированной площадке. Ленка тоже слезла и стала оглядываться. Никаких следов тех, кто это сделал. Ну и ладно, зато теперь не споткнешься о какой-нибудь камешек. Уже неделю об этом мечтала, даже пару раз вслух. Теперь бы еще...
