— До свидания, господин Рэй, — император коротко, но вежливо, как перед равным, склонил голову.
— Я же сказал — прощайте...
* * *
— Тан Шихои, и что вы думаете по поводу услышанного? — император взглянул на почтительно склонившегося перед ним мужчину, как только тот закончил просматривать голозапись разговора императора с господином Рэем Лерой.
— Вы разговаривали с господином Рэем как с равным, мой император, — заметил чиновник.
— Поверьте, он того заслуживал, — с трудом выдавил признание правитель. — Что вы можете сказать по сути нашей беседы?
— Думаю, что мы ошиблись, слишком перегнув палку. Мы рассчитывали, что господин Лерой, осознав бесперспективность открытого противостояния, склонится перед мощью империи, как делали до того миллионы и миллионы строптивых и непокорных лидеров, однако он не сдался и нашёл весьма изящный выход из положения. Он просто развернулся и ушёл, хлопнув напоследок дверью и прихватив с собой два подающих надежды клана. Из ста ведущих кланов империи мы потеряли два, и мы ничего не сможем с этим поделать — худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому мы не станем уничтожать оставшиеся в империи остатки синдиката — значительного ущерба ему мы всё равно не нанесём, зато последние нити, связывающие анклав с империей, окажутся разорваны. Империя лишится не просто налогов — она лишится довольно значительного сегмента своей военной и экономической мощи. Тут господин Лерой полностью прав.
— Но и выполнить его требования мы не можем.
— Немного уточню — мы не можем выполнить его требования, не вызвав недовольства остальных топ-кланов империи. По большому счёту, требования господина Рура мне вполне понятны и с нашей стороны легко выполнимы.
— И каков выход?
— Пока не знаю, мой император. Надо думать, безвыходных ситуаций не бывает. Подключим аналитиков, пусть просчитают вероятности.
— У нас есть возможность надавить на синдикат? Быть может, сфабриковать компромат? Только действовать придётся аккуратно, чтобы матриархи не связали его с империей.
— Возможности пока нет, как нет и хорошего компромата, но всё может измениться. В конце концов, как вы правильно заметили, ситуацию можно создать. Законы в империи нарушаются постоянно, надо только хорошенько всё продумать и незаметно поставить синдикат такие условия, чтобы они сами нарушили закон. А потом предложить обмен.
— Проработайте этот вариант. Постарайтесь найти такой выход, чтобы империя в конечном итоге осталась в выигрыше. Можете не спешить — время у нас есть. Имейте в виду — работать придётся тонко и аккуратно. Против вас станет играть стальная госпожа, за плечами которой тысячи сол интриг и заговоров. Теперь по второму вопросу. Если Рэй Лерой передаст нам методики подготовки своих воинов, как и обещал, станем ли мы исполнять свои обязательства по договору? И в каких объёмах? На три старых звёздных системы или расширим условия на все триста с лишним колонизированных синдикатом планет? Есть ли вообще смысл закрывать договор и полностью исполнять принятые империей на себя обязательства, если Лерой добровольно и в полном объёме исполнят свои?
— Я бы исполнил, причём в расширенном варианте. Часть информации, да и необходимые нам методики у синдиката проще купить. Именно в наших интересах как сохранить с синдикатом нормальные отношения, так и не допустить распространения по империи новейших образцов вооружений, сохранив собственную монополию. Империя, в конце концов, реализовывала и значительно более дорогостоящие проекты.
— То есть вы предлагаете пойти на поводу у одного наглого выскочки, возомнившего себя чуть ли не императором?
— Вы были другого мнения, подписывая в своё время договор с господином Рэем? Насколько я знаю, это тан Хорукайяни с самого начала не собирался исполнять условий договора. Касательно вас, мой император, у меня имелась другая информация...
— Да, но в какую сумму всё это выльется! Если на выполнение условий старого договора мы потратим весьма незначительные финансовые средства, то для покупки лицензии на оружие денег потребуется гораздо больше!
— Я не знаю, во сколько выльется империи приобретение лицензии на производство дальнобойного оружия, но если деньги на приобретение подобных пушек в составе оборонительных крепостей анклава смогли найти два обычных клана, то неужели не сможет найти империя, в которой подобных кланов — тысячи?
— Хорошо, найдём мы эти деньги. Что дальше?
— А дальше — долгое и неспешное выстраивание новых отношений с синдикатом. Придётся начать практически с нуля. Со временем, если мы будем с ними честны, появятся доверие и взаимопонимание. Возможно, когда-нибудь анклав и вольётся в состав империи — господин Лерой намекал на такую возможность, утверждая, что не заинтересован в дроблении человечества на локальные независимые государственные образования. Кстати, налаживание отношений с оставшейся в империи частью синдиката не отменяет поиски на них компромата и планирование ситуаций, попав в которые, они первыми пойдут с нами на сближение. Одно, как говорится, другому не мешает.
— А что с таурийцами? Рэй также говорил, что больше не считает инсектоидов врагами человечества.
— Господин Рэй — умный человек. Он не считает таурийцев врагами, но методы противодействия таурийским солдатам всё же разработал и их теоретические основы продолжает преподавать. Я разговаривал с ним — ещё до несчастного случая, на долгие солы погрузившего его в спячку. В одном из наших разговоров он между делом сказал мне, что если хочешь мира — нужно готовиться к войне. Мне его фраза тогда показалась непонятной, но впоследствии господин Рэй объяснил мне, что в мире, откуда он пришёл, сильная армия как раз и была залогом мира — на государство с сильной армией просто боялись нападать, опасаясь ответного удара. И сейчас, мой император, я начинаю думать, что господин Рэй прав — возможно, усилив нашу армию и переобучив её по новой методике, надо искать выход на таурийцев и договариваться о мире. Война на уничтожение не выгодна никому.
— Хорошо, что вас не слышит покойный тан Хорукайяни — иначе он уже арестовал бы вас как таурийского шпиона.
— Вот поэтому тан Хорукайяни так и не смог договориться с господином Лерой — ему везде мерещились шпионы. В малых дозах его паранойя была даже полезна, но когда она метастазами расползается по всему ведомству — это начинает сильно вредить империи. Два сильных и полезных государству клана мы потеряли в большей части именно по его вине.
— Пока ещё не потеряли. Попытаемся вернуть. У нас впереди вечность — и не таких обламывали. Всё же, раз уж зашёл разговор — что будем делать с таурийцами?
— Я за мирное решение проблемы, мой император. Надо искать подходы и договариваться — места во вселенной хватит на всех...
* * *
Начало десятого года от момента старта проекта "анклав" ознаменовалось важным событием для объединённого синдиката Камэни-Лерой — через портал в Лурию прошёл последний человек, который был должен покинуть пределы Оканийской империи. В Лурийском анклаве переселенцы колонизировали уже сорок шесть планет, и терраформирование проводилось ещё на трёх планетах близлежащих к Лурии звёздных систем. Иссяк и поток технологий из Окании — все основные товары молодая Лурийская империя начала производить самостоятельно. Ненадолго дорога к некогда оживлённому межгалактическому порталу замерла — потребность молодой Лурийской империи в оканийских товарах сократилась до предела, а обратный поток только начинал набирать силу, робко выходя на рынки Окании. В первую очередь Лурия пыталась экспортировать продукцию машиностроительной отрасли и транспорта, в неравной конкурентной борьбе пытаясь отвоевать для себя хотя бы незначительный сектор давно поделенного между старожилами и перенасыщенного товарами оканийского рынка. Результаты пока не впечатляли — в империи хватало и своих производителей аналогичных товаров. Из оружия экспортировались боевые дроны, танки, боевые десантные челноки — всё, что подпадало под боевое наступательное и оборонительное оружие малой мощности. Специально для правящей верхушки империи анклав поставлял по десять орудий большой дальности в год — не больше и не меньше, зато исключительно бесплатно. В благодарность за этот жест доброй воли империя оставила синдикат Камэни-Лерой в покое — этап холодной войны сменился оттепелью и попытками наладить диалог, чему в немалой степени поспособствовала госпожа Иллэри, предприняв сразу несколько шагов навстречу императору. В качестве первого шага к примирению матриарх заверила императора, что она обязуется поддерживать фракцию императора в совете кланов, отдавая за него оба имеющихся у неё голоса — от клана Камэни и от клана Лерой. Вторым шагом, как уже было сказано, матриарх передавала в дар клану Торуга по десять дальнобойных орудий в год, вследствие чего через несколько десятков лет правящий клан обретал возможность, перевооружив свои боевые эсминцы, создать одну из сильнейших клановых военно-космических группировок в империи. Обладая монополией на дальнобойное ударное вооружение, Торуга ещё больше усилили свои позиции в совете кланов — некоторые колеблющиеся кланы из "золотой тысячи" поспешили примкнуть к и так внушительной свите правящего клана, испугавшись возможных последствий. В том, что такие последствия рано или поздно могут возникнуть — никто не сомневался. Торуга в империи обладали зловещей славой опытных интриганов, умеющих обернуть в свою пользу почти любую из даже казалось бы самых провальных ситуаций. Получить для таких прожжённых интриганов индульгенцию на локальный вооружённый конфликт для Торуга обычно не составляло особого труда — сотня-другая лет изощрённых интриг, и неугодный императорской династии клан подставлялся, да так, что выяснение отношений с помощью оружия не только становилось оправданным, но и одобрялось советом кланов. Возможно, будь в запасе у императора немного больше времени, ему удалось бы подобрать рычаги воздействия и на клан Лерой, и на господина Рэя лично. К несчастью для императора и его аналитиков события, в которых оказался замешан непокорный синдикат, произошли слишком стремительно — привычка жить эонами и мыслить аналогичными масштабами сыграла с правителем злую шутку, подкинув ему в противники землянина. Впрочем, скоротечный, по меркам империи, конфликт с кланом Лерой, длящийся всего несколько десятков лет, благополучно разрешился — и сам возмутитель спокойствия, и большинство грозных воинов его клана исчезли из пределов империи. Оставшиеся люди Лерой, лишённые своего предводителя и объединившиеся с остатками людей Камэни, под управлением мудрой и жёсткой стальной госпожи, стали значительно более предсказуемы и управляемы. Их по-прежнему опасались трогать, помня о судьбе клана Хорукайяни, но как источник угрозы уже не воспринимали. Жизнь в империи опять потекла по накатанной в течение десятков тысяч лет колее...
Жизнь Лурийского анклава, или, как сами жители себя называли, Иллурии, также вошла в спокойную колею и не сильно отличалась от жизни их соклановцев в Оканийской империи — работа везде одинакова. Разница Иллурии и Окании могла быть заметна только руководителям этих империй, и здесь уже разница оказалась кардинальной. Оканийская империя застыла в своём развитии, погрязнув в интригах и дрязгах. Кланы, как пауки в банке, боролись за своё место под солнцем, идя по головам своих конкурентов, но делали они это исключительно по имперским законам, допускавшим бесчисленное множество вариантов самых грязных и низких действий кланов друг против друга — шпионаж, взятки, шантаж, экономическая война, — всё, что угодно, за исключением прямого вооружённого противостояния. Кланы стремились к вершинам могущества, а люди в них — к достижению личного материального благосостояния, пределов которому не существовало. Основная часть жителей империи, не входящая в какой-либо клан, оставалась за бортом жизни — бесклановые в империи никому не были нужны и их жалкая короткая никчемная жизнь никого не интересовала. В Иллурии, напротив, отсутствовало деление людей на кланы, равно как отсутствовали и богатые люди, причём отсутствовали как класс — доходы самых влиятельных граждан империи не сильно превышали доходы рядовых жителей. Правда, отсутствовали и бедные — каждый житель имел небольшую зарплату и солидный социальный пакет, позволяющий ему эту самую зарплату не тратить вообще хоть до конца своей жизни — едой, одеждой и жильём все работающие жители Иллурии обеспечивались абсолютно бесплатно. Разумеется, подобным накопительством практически никто не занимался — работа работой, но и отдыхать всё равно нужно, а отдых у лурийцев получался далеко не бесплатным, на него как раз и уходили накопленные за год средства. Развлечения даже в Иллурийской империи стоили денег, так как, по мнению правителей, не являлись товаром первой необходимости. Андрей называл сложившуюся в империи экономическую ситуацию Иллурийским коммунизмом — на досуге мужчина даже объяснил матриархам, чем идеи коммунизма отличаются от существовавшего в империи политического строя. Правда, руководство Иллурии, послушав лекцию о коммунистических идеях, оставило от неё только принцип обеспечения минимального уровня потребностей своих жителей, сохранив основополагающие идеи конкуренции и свободного рынка. Как они реализовывались — Андрей не стал разбираться, решив, что через некоторое время он просто увидит конечный результат. Пока же для мужчины оказалось вполне достаточно информации о том, что созданные при имперской администрации специальные производственные отделы анализировали все появляющиеся в империи научные разработки и искали, где их можно применить. Инициатива поощрялась — если реализованная инновационная идея приносила экономическую выгоду, весь коллектив материально поощрялся. Если идея оказывалась неудачной и приносила убыток — от неё отказывались, а авторы идеи и воплотивший её в жизнь коллектив штрафовались. Правда, несильно — ровно настолько, чтобы желание реализовывать заведомо неудачные и утопичные идеи не появлялось, однако разумная инициатива всё же присутствовала, и люди не боялись рисковать. В результате присущий рыночной экономике и конкуренции принцип продвижения перспективных новинок успешно работал, невзирая на все признаки плановой экономики. Промышленные предприятия, как выяснил Андрей, в большинстве своём работали примерно на половине своей максимальной мощности — это решение позволяло с одной стороны сохранять рентабельность производства, а с другой — в любой момент в случае возникновения экстренной потребности чуть ли не вдвое увеличивать выпуск необходимой продукции. Если же в результате увеличения выпуска продукции нагрузка на предприятие сохранялась близкой к максимальной достаточно продолжительное время, руководство принимало решение об увеличении мощности этого предприятия или строительстве ещё одного, аналогичного промышленного объекта. В сельском хозяйстве ситуация складывалась аналогично — если производились излишки продовольствия, они проходили процедуру консервации. Как только излишков становилось слишком много — производство незначительно снижалось. Спад производства продолжался до того момента, как объёмы продовольственных запасов подходили к критическому минимуму, после чего опять начинался производственный рост. Подобная цикличность позволяла полностью удовлетворить потребности жителей в производстве товаров и избавляла экономику от кризисов перепроизводства, чем грешила рыночная экономика планеты Земля. В общем, осознав, что в экономике Иллурии от него вмешательства больше вреда, чем пользы, Андрей раз и навсегда зарёкся туда влезать, ограничившись для себя сбором статистических данных, которые регулярно поступали руководству анклава.
