"... Я прибыл в 6-й полк 49-ой дивизии вечером 26-го мая. С 27-го по 30-е мая мы находились в соприкосновении с противником... Потери составили 23 офицера и 350 человек рядового и сержантского состава. Из первоначального состава осталось только 12 командиров и все они - младшие офицеры. Все командиры рот выведены из строя, в одной роте все офицеры вышли из строя, в другой остался только один офицер. Большинство транспортных средств, архив полка и большая часть боевого оснащения потеряны.
Состояние солдат и их настроение:
- 75% солдат реагируют на артиллерийский огонь противника крайне остро и нервно.
- За три дня произошло 5 случаев самострелов, возможно, что их число увеличится.
- Каждый раз, когда солдаты гибнут или получают ранения, отмечаются случаи шокового состояния или истерии.
- Новое пополнение подвержено тому же воздействию — 3-х молодых солдат охватила истерика, когда они услышали стрельбу наших собственных орудий.
-Ситуация с каждым днём ухудшается, по мере того, как выходят из строя офицеры и сержанты на ключевых постах.
-Мне пришлось дважды вставать на дороге с револьвером в руках, чтобы остановить бежавших с позиций солдат.
Выводы..."
Читать выводы Макартур не стал, не имеет смысла. Таких рапортов он прочёл не один, и везде одно и то же — надо отвести часть либо соединение с линии фронта, пополнить, переобучить и просто дать отдохнуть. Вот только воевать тогда кто будет? В этот момент он как никогда понимал прошлогодний срыв Паттона, который разбушевался в военном госпитале, увидав ряды коек с больными солдатами и все с диагнозом — нервное истощение. Врачам еле удалось утихомирить "ковбоя", который вознамерился пинками гнать "психов" обратно на передовую. Скандал вышел преизрядный, газетчики расстарались, и спасли бравого генерала лишь его незаменимость и популярность в войсках.
Так что ничего нового из рапорта Макартур не почерпнул, кинул его на откидной столик и с жадным любопытством уставился в окно.
Отрезок дороги от побережья к Байо, длиной всего около 8 миль, каждым своим метром напоминал о том, сколь тяжело пришлось войскам. Сам город, обращённый в груды строительного мусора и заваленный всевозможным металлоломом, стал одной из тыловых баз для свежей 1-ой канадской армии и встретил конвой командующего следами недавней бомбёжки. Зенитки, настороженно поводящие тонкими стволами, их расчёты, недоверчиво поглядывающие в небо, где кружили свои истребители, несколько горящих машин, крики раненых, санитары с носилками — всё это лишний раз подтверждало, что сломать хребет Люфтваффе до сих пор не удалось.
— Тяжело было? — Макартур и сам не заметил, как этот вопрос сорвался у него с языка во время осмотра раскинувшегося перед ним пейзажа.
— Очень, — Демпси не стал кривить душой.
— Вижу. А что у немцев самое важное? На твой взгляд.
Махнув рукой, Демпси криво ухмыльнулся и ответил:
- У них важное всё! Но я бы выделил "Пантеру", быстрая, сука, и зубастая. Протыкает наши "примусы", как картонку, за целую милю.
- И как её наши танкисты подбивают?
- Подкрадываются или в засаде караулят.
— И как, получается?
— Да. Но нечасто
— А как с "Тигром"?
— Считается, что для уничтожения одной такой зверюги нужно пять "Светляков". Четыре сгорят, а последний прикончит гада. Если повезет.
— А без "Светляков"?
— Только авиация или огонь тяжелой артиллерии по площадям.
Буквально выплюнув ответ на последний вопрос, Демпси достал из внутреннего кармана кителя сложенный лист, развернул его и передал Макартуру. Главком немедленно насторожился:
— Ещё один рапорт?
— Хуже. Это новая директива немцев, попала ко мне буквально утром, местное сопротивление добыло.
— Так это же хорошо — быть в курсе задумок противника!
Прочитанное, однако, особой радости не доставило.
"...лучше всего атаковать противника, который очень чувствителен к ударам по флангам и не выносит ближнего боя, в тот наиболее сложный для них момент, когда им приходится вести бой без поддержки артиллерии... их пехотинец больше выделяется физической выносливостью, чем особой храбростью. Стремительная атака, осуществляемая с непреклонной решимостью, ему неизвестна. Он очень чувствителен к энергичной контратаке..."
И это оказались самые "мягкие" выражения в адрес "союзников". Фактически директива представляла собой собрание насмешек над войсками англосаксов, их убогой тактикой, их командованием всех уровней. Отмечалась лишь богатейшая оснащённость и временное количественное превосходство.
Макартур скомкал копию злополучной директивы и невидящим взглядом уставился в окно штабной машины. В его мозгу на разные лады звучала одна и та же мысль: наступление нужно форсировать во чтобы то ни стало! Развязка должна наступить в ближайшие недели, иначе армия может просто сломаться, не выдержав дикого напряжения непрерывных боев.
* * *
Грандиозные планы строили и в немецких штабах. В ставке командующего наземными, воздушными и морскими силами "оси" на западе, располагавшейся неподалеку от Парижа в маленьком курортном городке Фонтенбло, в эти июньские дни царила на редкость деловая атмосфера. Что и неудивительно, учитывая количество собравшихся там военных и государственных деятелей. "В гости" к фон Манштейну нагрянул лично Гитлер, для убедительности захвативший с собой Паулюса и Йодля. Представительную компанию дополняли Гиммлер, в окружении высших чинов СС, Геринг, сопровождаемый сонмом старших командиров Люфтваффе, Дениц с парой адмиралов и Гейдрих, персонифицировавший собой германские спецслужбы.
В глазах рябило от тусклого блеска наград и золотых генеральских петлиц, а монокли сверкали отраженными вспышками света не хуже объективов фотокамер. Шеф РСХА с тоской отметил про себя, что за последнее время порядком отвык от таких массовых сборищ. Зато Манштейн чувствовал себя как рыба в воде. В отсутствии своего старого оппонента Гальдера (который вот уже скоро год, как занят исключительно написанием мемуаров), фельдмаршал буквально царил на этом совещании. Его речь лилась легко и непринужденно, четкие формулировки и тщательно выверенные фразы сплетались в элегантную вязь доклада.
— В последнее время на фронте вторжения установилось относительное затишье. 6-я танковая армия СС завершила выдвижение в район боевых действий и в настоящий момент занимает позиции западнее Кана. Опасный плацдарм противника на берегах Орна — ликвидирован, как и вклинение в нашу линию обороны южнее Кана. Положение на фронте 7-ой армии после оставления нашими войсками Карантана также стабилизировано.
В последние дни отмечается снижение активности вражеских наземных войск, хотя воздействие англо-американских ВВС по-прежнему сильно. Люфтваффе, к сожалению, до сих пор не смогло кардинально изменить сложившуюся ситуацию. Именно последнее обстоятельство до сих пор мешало нам проводить контрдесантные мероприятия с достаточной эффективностью.
После этой фразы Геринг попытался вставить реплику, судя по выражению его лица, донельзя едкую и обидную для фельдмаршала, но досадливый жест Гитлера заставил главкома Люфтваффе проглотить заготовленный ответ. "Толстый Герман", насупившись, сложил руки на своем необъятном животе и недовольно зыркал исподлобья, ожидая следующего подходящего случая, а Манштейн продолжал вещать, как ни в чем не бывало:
— Ситуация в воздухе должна быть исправлена в самое ближайшее время. Основные силы французских ВВС в настоящий момент задействованы на средиземноморском направлении и не могут оказать нам необходимой поддержки в Нормандии. Исключение составляют лишь перехватчики из Парижской зоны ПВО, переброска которых на фронт нежелательна по ряду причин. 3-й и 2-ой воздушные флоты уже передали в состав 6-го всё, что могли, но этого недостаточно. Требуется масштабное вливание свежих частей, прежде всего истребительных, что позволило бы нейтрализовать губительное воздействие вражеских штурмовиков и бомбардировщиков на наши боевые порядки. В настоящий момент столь значительные резервы могут быть получены только из ПВО Райха...
Тут Геринг все же вклинился в разговор:
— Из состава воздушного флота "Райх" уже переброшен во Францию ряд авиачастей!
Манштейн парировал выпад рейхсмаршала с поистине олимпийским спокойствием:
— На сегодняшний день из ПВО Германии 6-м воздушным флотом, непрерывно ведущим напряженные боевые действия с превосходящими силами противника, получена лишь одна истребительная эскадра — 11-я, да и та лишь возвращена после отдыха и перевооружения. Также из Фатерлянда прибыли две разведывательные эскадрильи специального назначения, укомплектованные реактивными самолетами. Это позволило нам существенно улучшить положение с авиаразведкой, в связи с чем было бы крайне желательно ускорить обещанное прибытие еще одной такой эскадрильи. Но, в любом случае, разведка, даже самая тщательная, не заменит нам воздушного прикрытия, поэтому я настаиваю на немедленной передаче в состав 6-го флота 1-го и 2-го истребительных корпусов, находящихся в данный момент в Германии.
Геринга, не терпевшего никакого вмешательства в деятельность "своих" Люфтваффе, последняя фраза Манштейна заставила буквально побагроветь. "Получать указания от младшего по званию, да еще и в присутствии фюрера — нет, это уже чересчур!" Видимо, эта мысль очень уж отчетливо отпечаталась на полном лице рейхсмаршала, так как Ешоннек, бессменный начальник штаба ОКЛ, поспешил разрядить обстановку, подав реплику с места:
— Переброска этих корпусов в западную Францию оголит ПВО Райха.
К некоторому удивлению всех, включая и Манштейна, ответ прозвучал от Гитлера:
— Рубеж германской воздушной обороны сейчас проходит по берегам Франции, а не по линии Каммхубера*. Манштейн, вы получите свои истребители! Что-то еще?
— Да, мой фюрер. Требуется санкция ОКВ на передачу армий Рауса и фон Швеппенбурга в распоряжение Клейста.
После этой реплики фельдмаршала, притихшие было, генералы оживились, в помещении поднялся сдержанный гул голосов. И неудивительно: 6-я полевая армия Рауса и 5-я танковая барона Швеппенбурга составляли основу боевой мощи группы армий Клюге, отвечавшей за оборону побережья Северной Франции и Бенилюкса, то есть, района, считавшегося до недавнего времени наиболее вероятным местом вторжения. От вопроса не удержался даже обычно молчаливый Паулюс:
— Герр фельдмаршал считает, что такой ход оправдан? А как же сведения разведки о предстоящей высадке во Фландрии?
— Мой штаб и я лично, в настоящий момент, оцениваем вероятность крупномасштабной высадки "союзников" севернее Сены, как минимальную. Противник уже задействовал в Нормандии колоссальные силы ВВС и большую часть морских сил, располагавшихся на Британских островах. На берег высажены лучшие части американской и британской армий, включая четыре воздушно-десантные дивизии из пяти, а также почти все соединения, отличившиеся во время боев в Африке и на Сицилии. Причем прибытие свежих подкреплений идет непрерывно. Учитывая также продолжающееся сосредоточение войск и десантно-высадочных средств в западном Средиземноморье, мы склонны считать, что возможности противника не позволят ему провести еще один стратегический десант во Фландрии, параллельно с уже ведущимися операциями.
— Рейнхард? — Гитлер был лаконичен, как никогда.
— У разведки нет однозначных сведений, позволяющих со стопроцентной уверенностью подтвердить или опровергнуть возможность такой операции. Но общие сведения о численности вражеских морских и воздушных сил, которыми мы располагаем, в целом подтверждают точку зрения фельдмаршала. В текущих операциях на Средиземном море, в Нормандии и на Тихом океане задействованы все, или почти все, наличные силы ВВС и десантные средства "союзников".
— Йодль?
— Соображения фельдмаршала не лишены смысла. К тому же армия Рауса отвечает за участок побережья южнее устья Соммы, считающийся не вполне пригодным для крупномасштабных десантных операций. Относительное ослабление обороны этого региона не должно фатально ухудшить позиций Клюге на берегах Па-де-Кале.
Фюрер нервно крутил пуговицу своего френча, он всё еще колебался, как нередко бывало в кризисных ситуациях, требующих немедленных действий. Наконец, словно стараясь отсрочить принятие сложного и неприятного решения еще хоть на минуту, Гитлер нехотя протянул:
— Резервы можно взять из какого-либо другого района?
— Нет, мой фюрер! — Манштейн, отлично знакомый с привычкой Гитлера оттягивать принятие рискованных решений до последнего, был непреклонен. — Армии Рауса и фон Швеппенбурга расположены ближе всего к району боевых действий, к тому же мосты через Сену до сих пор исправно функционируют, что облегчает передислокацию наших соединений. К сожалению, переброска войск из южной Франции сопряжена с куда большими проблемами.
Видя, что фюрер всё еще колеблется, фельдмаршал добавил еще один веский аргумент:
— Переброска названных армий может начаться немедленно и будет полностью завершена в течение двух недель. За это же время может быть осуществлена передислокация истребительных частей из Райха, после чего группа армий Клейста будет готова перейти в решительное наступление и сбросить силы вторжения в море.
Гитлер поднял тяжелый взгляд:
— Начинайте перегруппировку. Вы получите истребительные части из Райха и дополнительные авиачасти из Италии и Норвегии. Но вы должны уничтожить англосаксов. Любой ценой!
Манштейн молча кивнул. О том, что переброска соединений и штабов из Фландрии и Артуа в Нормандию фактически начата еще три дня назад и ведется полным ходом, фельдмаршал упоминать не стал.
* * *
Для Нойнера все эти решения высоких сфер вылились в очередные хлопоты — "Дас Райх", как, впрочем, и весь I-й танковый корпус СС, выдернули из-под Кана и отправили к Сен-Ло. Оборона в долине Орна теперь ложилась на плечи вновь прибывшей 6-ой армии Рауса, а танкистам Хауссера предстояло готовиться к генеральному наступлению на Байо — фон Манштейн, памятуя удачный опыт Салерно, намеревался расколоть англо-американский плацдарм надвое, после чего добить прижатого к морю противника по частям.
Реализуя замысел высшего командования, 6-я танковая армия СС перегруппировалась, сместившись к западу, при этом корпус Биттриха переместился с правого фланга армии на левый. Попутно дивизии Хауссера получили пополнение людьми и техникой, крайне необходимое после тяжелых двухнедельных боев, а у измотанных солдат появилась возможность немного перевести дух. Ганса, правда, это практически не коснулось — он (да и все прочие штабные офицеры) вкалывал как проклятый, занимаясь переброской частей, распределением прибывающих пополнений и проработкой планов нового наступления. Впрочем, всё это были еще цветочки, ягодки пошли 18-го июня, когда долгожданное наступление на Байо стало реальностью.
