— А, может, выгоним тётю? Совсем? — жалобно спросил Аято-кун. Тоуке было больно за братика. Девочке в этом году исполняется семь лет, и она с прошлого года начала учиться есть человеческую пищу. Ей нужно: скоро она пойдет в школу. Но как ужасна эта гадость, которую пихают в себя люди!
А вот Аято-куну четыре года. И, несмотря на возраст, папа тоже срочно стал заставлять его притворяться человеком. Есть и не плеваться, не морщиться, не плакать. А братик плакал, рычал, совершенно не понимал, зачем его мучают. Тоука понимала, но она была старше. Аято-кун ещё просто маленький!
И кто во всем виноват! Тоуке очень хотелось съесть Асаоку-сан. Было бы здорово: двойная польза. Избавиться от противной тётки и насытиться на пару месяцев вперед.
К сожалению, папа был непреклонен. Он не разрешал нападать на Асаоку Райко. Ну вот совсем.
С усталым вздохом Киришима Арата в который раз объяснил своим детям:
— Та тётя — сестра Канеки-сан. Я не могу выгнать сестру хозяйки. Мы ей никто, а Асаока-сан — родная кровь!
Тоука-чан не знала, что уж там насчет крови Канеки-сан, но вот Асаока-сан виделась ей лишь как 50 кг съедобной массы. Которую нельзя трогать, к сожалению. А то налетят голуби, и пиши пропало. Их загонят и убьют так же, как убили маму.
Киришима Арата понимал это. Тоука-чан понимала это. Уехать должны они, гули, чтобы не быть раскрытыми.
Одним февральским утром семья Киришима закрыла на замок роскошную квартиру и отправилась в путь. Дети — держась за папу, папа — перекину через плечо рюкзак с вещами.
Поездка вышла красочной. Улицы города в предрассветной дымке горели вывесками и фонариками. Издалека виднелась розовая поволока на горизонте, между дальними домами большого города. Сидя на плечах у папы, топающего через мост, Тоука отлично видела, как зажигается вдалеке солнце. Аято-кун ныл. Тоука молчала.
Идти пришлось долго, по подворотням, через подземные переходы, выходя наружу, один раз пересекая магистраль. Никаких людных улиц, никакого общественного транспорта, Киришима шли только там, где не было камер. Папа уже знал эту дорожку вдоль и поперёк, он показывал Тоуке.
— Мы идем туда, где всегда безопасно, — пояснял он. — Ты уже достаточно большая. Если однажды со мной что-то случится, то хватай брата и беги туда. Там тебя защитят.
Тоука тщательно запоминала наставления отца. И с нетерпением ждала, чтобы увидеть тот рай. То место, где безопасно.
И, наконец, когда уже солнце решительно встало над горизонтом, семья гулей добралась до точки назначения.
Этим местом оказалось небольшое кафе. Тоука бывала здесь когда-то, она смутно припоминала улицу, фонарики, окна соседних домов. Кирпичные стены, дверь с большим стеклом, на котором чёрными буквами было написано, что "Антейку" работает с 10:00 до 20:00 каждый день.
Кафе так и называлось. "Антейку". Папа прочитал для своих детей название, и девочка подивилась. Что это значит — "Антейку"?
Стеклянная дверь кафе была закрыта, но рядом с лестницей вглубь дома стояли двое. Один был стариком в чёрно-белом костюме с передником. А второй — парнем в гакуране, школьной форме. Тоука-чан смутно помнила обоих, и во все глаза разглядывала двух гулей, способных запросто спрятаться среди обычных людей. Один, притворившись хозяином кафе, другой — обычным школьником.
— Киришима-сан, — поприветствовал папу старик, — Тоука-чан. Аято-кун. Вы давно у нас не были.
— Ты кто? — грубо спросил Аято с папиных рук. Тоука, сидя на папиных плечах и держась за волосы, зашипела. Как невежливо!
— Аято! — строго произнёс отец семейства. Но старик, очевидно, не обиделся. Совсем.
— Был неправ! — со смешком склонил голову он, — Я Йошимура-сан, менеджер кафе. А вы Киришима Тоука и Киришима Аято, когда вы были совсем крохами, ваши родители приводили вас сюда.
— Поздоровайтесь с Йошимурой-саном! — тут же приказал Арата.
Тоука-чан послушно поклонилась. Аято-кун — тоже, но, выпрямляясь, мальчик высунул язык, состроив морду неизвестному старику. Зачем этот старик говорит, что они знакомы? И какие-такие родители? У Аято и Тоуки есть только папа!
Папа кривляний младшенького не оценил.
— Аято! — прикрикнул Киришима-старший, отвесив сыну символический подзатыльник, — Веди себя прилично!
— Ничего страшного, ничего страшного, — посмеивался Йошимура-сан, — Не буду вам мешать. "Антейку" скоро открывается, и я просто вышел вас поприветствовать. Ренджи-кун, я тут больше не нужен, верно?
— Угу, — гмыкнул за его спиной школьник. Тоука-чан и Аято-кун резко посмотрели на него. Пока говорил Йошимура-сан, они совершенно забыли, что встретило их двое. Старик казался главным, а школьник стоял тихо на заднем плане и не издал ни звука. Тоука-чан присмотрелась.
Темно-серая форма военного образца с острыми плечами и большими пуговицами делали парня среднестатистическим, не выделяющимся из толпы. Если бы не светло-серые седые волосы до плеч, то встретишь — и не узнаешь.
— Йомо Ренджи. — буркнул парень. Тоука-чан моргнула. Это его имя? — Идём, — немногословно продолжил он и, развернувшись, пошёл наверх по лестнице.
Вопросительно посмотрев на отца, Тоука потрусила следом, забираясь по высоким ступенькам. Киришима-старший подхватил на руки Аято, направился следом.
На втором этаже был коридор с рядами дверей. На дверях висели керамические плитки с изображениями птиц и зверей. С одной скалилась довольно страшная обезьянка, а на другой развернула крылья сова. Нужная комната оказалась близко от входа и имела табличку с чёрной вороной. Дверь была не заперта, и, повернув ручку, парень вошёл. Следом за ним зашли и Тоука с отцом.
Вид Тоуку-чан не впечатлил. Миленько, но тесненько. Комната была светлой, в тёплых медовых тонах и с белыми занавесками в цветочек над единственным окном. Под окном стоял угловой рабочий стол, плавно переходящий в односпальную кровать, совмещённую со шкафом. Напротив к стене были привинчены полки с книгами и тетрадями.
Вторая половина комнаты была отдана под диван и, видимо, кофейный столик. Последний сейчас стоял сбоку от развёрнутой складной диван-кровати. Взрослому на такой разместиться можно только по диагонали, а вот для двоих детей подойдёт. Хм, а папа будет спать у окна, да? Тоука расстроилась. Она привыкла жаться, засыпая, к тёплому папиному боку.
Память упорно подсказывала, что раньше такие хоромы были для семьи гулей за счастье. Но теперь, после огромной квартиры, крохотная комнатка без своей ванной и кухни казалось маленькой и неуютной.
— Мы тепель зывём тут? — с ужасом в голосе спросил Аято-кун, полностью разделяя мнение сестры. — А где больсая кловать?! И телевизол?
Телевизор был больной темой для младших Киришима. Они почти не выходили на улицу, а когда выходили, то почти всегда лишь в сопровождении отца. Закупоренных в четырёх стенах, их спасала только собственно большая площадь квартиры, да мультики по телевизору.
— Это комната Ренджи-сана, вот его кровать, — пояснил детям Арата, тоже оглядываясь по сторонам, — Ренджи-сан освободил для нас диван.
— Папа, ты сюда не влезес, — категорично заявил Аято-кун. Тоука нервно засмеялась, соглашаясь. Молчаливый Йомо Ренджи стоял сбоку, позволяя своим гостям комментировать всё, что видят.
— Да... — кивнул папа, — Вы пока поживёте с ним... Пока всё не успокоится...
Что?!!
Возмущению Тоуки-чан и Аято-куна не было предела! Об этом их не предупреждали!!! Почему папа оставляет их одних с каким-то чужаком?!!
— Ну вот и всё, — кивнул Киришима Арата, — Ведите себя хорошо, мои зайчики. — улыбнулся он детям, присаживаясь на колени, — Сидите тут. За вами присмотрит Йошимура-сан и ваш дядя Ренджи-сан.
Вцепившиеся в него брат и сестра разревелись. Тоука-чан молча роняла крупные слёзы за воротник. Аято выл в голос.
— Папа! Папочка!!! — верещал мальчик.
— Ну всё, ну всё... успокойтесь... Мне пора. Тише, тише, чшшш!.. — тихо шептал им папа. И, с невероятным усилием взяв себя в руки, Тоука перестала плакать и обняла братца.
— Но ты же за нами вернёшься? — отчаянно спросила она, заглядывая в глаза отцу. Тот честно-честно смотрел в ответ.
— Конечно, — с готовностью закивал он, — Я буду заходить каждый день. Это ненадолго, Тоука-чан. Дядя Ренджи позаботится о вас. Честное слово.
— Обещаешь?
— Обещаю! — твёрдо отозвался отец, — Располагайтесь пока, а мне нужно ещё поговорить с Йошимурой-саном.
И, убедившись, что всё в порядке, Киришима Арата вышел за дверь, оставляя своих детей наедине с шурином.
Когда за ним закрылась дверь, Тоука-чан и Аято-кун замерли, уставившись на неё блестящими от обиды глазами. Вот шаги отца спустились по лесенке и исчезли в отдалении. Переглянувшись, дети вцепились друг в друга и снова разревелись.
Потерянный и забытый парень стоял в углу и мрачно смотрел на рыдающих племянников. Что делать ему самому, Йомо Ренджи не представлял. И лишь когда через несколько минут дети продолжили плакать, он осторожно подошёл поближе и присел на колени рядом с малышами.
— Чшшш... — неумело прошипел он. — Чшшш...
Мол, тише, тише, ребята, не плачьте. Вроде Арата-сан тоже так делал, верно?
Аято-кун лишь заревел сильнее. А вот у его сестры слёзы резко высохли.
— Дядя Ренджи, так? — грозно спросила Тоука-чан, глядя из-под чёлки на "дядю". Беловолосый, высокий, когда он стоял прямо и далеко, то был ростом с папу. А когда присел и оказался ближе, то напомнил Тоуке-чан о почти забытом лице... — Мамин братик. — догадалась девочка.
— Да, — неуверенно согласился Ренджи.
А вот к реакции племянницы он оказался совершенно не готов.
— Рс-с-с-с!!! — зарычала-зашипела Тоука-чан. От внезапной ярости её глаза защипало — явный признак появления какугана, гульих глаз. На детском лице чёрные хищные белки и алые яркие зрачки выглядели неуместно. Но Тоуке-чан было плевать, как она выглядит! Без предупреждения девочка кинулась на Ренджи, чтобы отодрать мамино лицо от чужака. Когда у неё получилось зацепиться за губы, Тоука-чан издала победный вопль! Так ему! Маленькая хищница старалась изо всех сил, тянула на себя, и, наконец, порвала рот чужаку, пока тот пытался отцепить её от себя.
Как успокоить взбесившуюся малолетку, Йомо Ренджи не знал. Сквозь запал адреналина приходилось сдерживать себя, чтобы не навредить племяннице.
А Тоука-чан всё вмиг поняла. Дядя Ренджи прятался! Мама умерла, остались одни Тоука, Аято и папа, а дядя их бросил и спрятался! А теперь и папа их бросил! И оставил на дядю, которому они не нужны! Рыдая и рыча, Тоука тянула руки с острыми ногтями в надежде отодрать кожу с лица, так похожего на мамино! С лица, носить которое имеют право только они с Аято-куном!
— Где ж ты был, дядя Ренджи?!! — кричала девочка, задыхаясь от слёз.
В шоке, Йомо Ренджи мог только аккуратно отталкивать любимую племянницу, пока она не выцарапала ему глаза.
Возможно, старшему гулю было бы полегче, если б одновременно с девочкой к нему под руки не пытался пробраться и младшенький Киришима. Аято-кун совершенно не понимал, в чём дело. Но, если Тоука-чан считает, что во всём виноват этот взрослый, то так оно и есть!
Йомо Ренджи не знал, что делать. Бежать? Пытаться успокоить детей?
Парень искренне надеялся, что его кто-нибудь спасёт. Но пока никто не шёл.
* * *
Три месяца назад. Февраль.
20-й район Токио — Нэрима-ку. Кафе "Антейку".
Киришима Тоука
К вечеру детки успокоились. Ренджи засыпал вполглаза и спал в пол-уха. По счастью, Киришима не нарушил обещания, зашёл в кофейню на следующий день. И на следующий. Арата заходил всю неделю, пил чашку кофе, уверял Тоуку-чан, что всё в порядке, спрашивал, как дела у них с Аято-куном. Дети чинно отвечали, что всё хорошо, боязливо косясь на дядюшку. Тот не ругался, не злился, не наказывал их за встречу, но Тоука-чан и Аято-кун чувствовали себя неуютно. Тем не менее, Йомо Ренджи лишь подтверждал, что всё в порядке, и папа снова уходил.
Так продолжалось месяц. Дети пообвыклись на новом месте. Телевизор здесь был, но лишь в самом кафе. Зато им разрешалось гулять по округе и даже забредать подальше. Район патрулировали взрослые гули в масках псов и обезьян, и Тоука уже знала, что у них всегда можно попросить помощи.
Да и дядя, если уж на то пошло, был не такой уж плохой. Он по-своему заботился о Тоуке и об Аято. Молчаливо и не приближаясь, но заботился. Наверно, рассудила Тоука, он и раньше помогал их семье, только также молча. Ведь Тоука-чан была такой же маленькой, как сейчас Аято. Могла и не заметить этого скромного дядюшку.
Глупого дядюшку. Лучше бы обнял и приласкал. Но зато даже когда девочка всерьёз хотела его покалечить, глупый дядюшка только мягко пытался её отстранить.
Вот Тоука-чан не глупая, она сразу всё поняла. Когда успокоилась. И ей стало стыдно за своё поведение.
А дни между тем летели за днями. Наступила весна. Папа заходил каждый день, как и обещал, но вид у папы стал уже совсем нездоровый. Тоука волновалась, беспокоилась и каждый день ждала прихода отца.
Но однажды папа не пришёл.
Аято уже заснул, обняв огромного плюшевого зайца. А Тоука-чан вцепилась в руку дяди Ренджи. Нет, она не пыталась оторвать ему руку, девочке просто нужна была поддержка. Тоука-чан боялась.
Йомо Ренджи попытался приобнять племянницу, и та юркнула ему подмышку, прижавшись к рубашке.
— Где папа? — бормотала девочка, — Где папа?!
— М... — промычал парень, неумело поглаживая малышку по спине, — Давай, я ему позвоню?
— Звони! — тут же приказала та, высунув мордочку, — Звони сейчас же!
...На звонки никто не отвечал.
Девочка тихо плакала, икая, глотая слёзы.
— Пойду, поищу его, — наконец, сообщил Ренджи. — Никуда не уходи. Если что — позвоню Йошимуре-сану. Жди тут.
Тоука, не в силах сказать ни слова, лишь кивала, как заведённая.
Ренджи вышел, закрыв за собой дверь. Ему надо предупредить Йошимуру и, возможно, попросить помощи его подчинённых, обязательно взять несколько порций мяса посвежей, того, которое ещё не успело замёрзнуть.
Пока ещё не известно, что случилось, но могло произойти и что-то непоправимое. Лучше быть наготове.
Йомо Ренджи тоже беспокоился.
* * *
Два месяца назад. Март.
20-й район Токио — Нэрима-ку. За два квартала до Общежития Канеки.
Йомо Ренджи.
Парень начал поиски с границы запретного квартала. И, не успел он далеко пройти, как уже нашёл пропажу.
Киришима Арата обнаружился в подворотне на самой границы территории ведьмы. Но уже там, куда Ренджи хода не было. Ренджи смог определить присутствие зятя лишь по запаху. С основной улицы, где парень упёрся в барьер, было слышно шебуршание, а в воздухе витал лёгкий флёр недопереваренной человеческой пищи.
Ну что ж, именно от такой судьбы Киришима Арата и хотел уберечь своих детей.
— Арата-сан, — тихо позвал Ренджи, не сомневаясь, что его услышат. Улица была пустынна, но парень всё равно держался с краю, настолько близко к переулку, насколько возможно.
