— И всегда... — эхом отзывается "серый", — когда в Соединенных Штатах отменили рабство, там резко упала производительность труда на плантациях. Оказалось, работающие "за одну зарплату" поденщики во много раз худшие работники, чем привычные негритянские "корпорации", даже если они фактически состояли из рабов... Психологический механизм угнетения устроен хитро.
— А ещё на расклад влияет военный аспект, — "дядя Гриша" подозрительно начитан, — Мобилизационный резерв для "конкурентного" общества (4-я группа по классификации Галины) не превышает 5-7% населения. Кому попало баре оружия не доверяют. Для "плоской иерархии", ну, 3-й группы (ей соответствуют различные кочевые племена в до государственной фазе) — мобилизационный резерв достигает 40% населения. Там вооружены все свободные. Поэтому, товарищ Чингисхан, в XIII веке, даже не особенно напрягаясь, поставил на уши пол Евразии... Зато в "солидарном" обществе, или 2-й группе (городские коммуны Средневековья), нормальное мобилизационное напряжение превышает 90%! На войну поднимаются "все способные носить оружие", до детей включительно...
— У нах вхя кхивая пехехошеная... — хрипит Ахинеев, — дхухая выбохка хонтинхента... Халина, схажите!
— Как понять? — моментально реагирует Соколов.
— Буквально! — кто бы мне на семинарах так подсказывал, — На поведение человека, в кризисный момент, решительным образом влияет личный жизненный опыт. Как нам хорошо показывает пример "плавающей мыши"...
— Срочная служба в армии? — "серый" понял меня с полуслова, — "...солдат всегда должен быть немного голодным". Элемент проверенной веками системы армейского перевоспитания новобранцев. Если учесть, что треть нашего коллектива — "срочная служба", а ещё половина "служили срочную"...
— Плюс, допуск к секретной информации... Здесь не среднестатистическая толпа, а искусственно подобранный коллектив.
— Ага... — Соколов начал нервно выстукивать пальцем по импровизированной столешнице, — врожденных "элитариев" — везде обычный процент, а вот "подверженного их влиянию контингента" — существенная нехватка. Что получается? Нет социальной базы для переворота... Даже для возбуждения массового недовольства "уравниловкой" её нет... И не будет. Поневоле взбесишься...
— Волки могут сколько угодно злобно грызть друг друга за власть и самок, но против баранов они всегда объединяются единым фронтом, — "серый", как мне показалось, раскладом всерьез заинтересовался, — Вся проблема местной "элиты" — в отсутствии достаточного количества "баранов". Здесь скорее "собаки" подобрались... Причем, дрессированные. 90% личного состава экспедиции прошли либо "школу жизни", либо через многослойный фильтр проверок и тестов на моральную устойчивость... Ну, вы меня поняли...
— Народ, выражайтесь яснее... — очевидно, Соколова уже давно раздражает обилие непонятных ему терминов и намеков.
— Элементарно, — "серый" очевидно обдумал доводы, — Завершение "острого" этапа выживания социума обыкновенно знаменуется попыткой элиты "перехватить управление"... В ход идут любые вредства. Подлог, клевета, террор... В этом пространстве-времени творится то же самое. Опыт Минина с Пожарским, которые буквально спасли Россию, но были мгновенно оттерты от реального влияния вчерашними пособниками оккупантов — тому пример... Власть в экспедиции перестала пугать, как "лежащая под ногами, оттого, что нестерпимо горячая", она снова к себе манит... В обыкновенном человеческом обществе основной контингент — "бараны". Описанный Галиной Олеговной "переключатель морали" попеременно склоняет их к солидарности или взаимной конкуренции, однако баранами они быть не перестают, — виновато развел руками, — Сравнение людей с обезьянами кажется мне менее наглядным.
— Годится, — синхронно кивают "дядя Гриша" с Ахинеевым.
— Голодное стадо следует за тем, кто набрался смелости его направлять. Для сытого стада баранов авторитет "первого среди равных" ничтожен. "Солидарный эффект" быстро улетучивается, а чувство благодарности за собственное спасение — двуногим скотам априори не ведомо. На виду опять оказываются либо — типы способные угрожать бараньему благополучию (волки, собаки), либо — особи способные соблазнить баранов "примером для подражания". То есть, яркие харизматики. Назовем их, м-м... "козлами-провокаторами". Аналогия вас не оскорбляет?
— Потерплю, — Соколов опер подбородок на могучий кулак, — Что-то подобное мне уже рассказывали. На примере сравнения аскетического текста первой советской Конституции от 1918 года (принятой до Гражданской войны и провозглашавшей целью отмену государства) и её "второй редакции", от 1924 года. Которая позволила "легально опустить" героев Революции, потративших жизнь на борьбу за свободу, в положение изгоев. А там — и вовсе коммуны разогнали... За ненадобностью... Какой ещё коммунизм? Возрожденной иерархической пирамиде живые оппоненты и активные сторонники равноправия — в тягость. Сколько, тот же Ленин, оставался здоровым, после своей триумфальной победы? А сколько — вообще живым протянул?
— Главная особенность поведения элиты — демонстрация "мы не такие как все". В "конкурентной" среде — это основа жизненного успеха. В "солидарной", она же — главный источник неприятностей. Переход труднозаметен. На практике, если случайно уцелевший от "героического периода" лидер, в наступившую "эру достатка", пытается сохранять привычное равенство, то "элита" быстренько устраивает ему несчастный случай и пускается во все тяжкие. Это и символизирует новые времена, — Соколов грустно хмыкает, — на наше счастье, "опоры в массах" описанные настроения пока не имеют. И это надолго. Майор Логинов, судя по его поведению, догадался самым первым... Что ещё?
— Галина, вы читали докладную записку Радека, что для научных работников и старшего офицерского состава самое время ввести отдельную норму "диетического питания"? — откуда мне такое знать... Впрочем, можно догадаться, почему не читала. Соколов "прожект" задробил.
— Ихея пходолхает хоситься в вохдухе, — комментирует новость Ахинеев, — Рахделяй и влахствуй...
— Вывод? — "серый" глядит в упор, — Я вас, девушка, спрашиваю... — да, первым на военном совете высказывается младший. Не зря я книжки штудировала, кто — догадаться нетрудно. Между собой они вопрос наверняка давно обкашляли, однако не поленились прийти и выяснить мнение постороннего. Нашли себе "кассандру"...
— Полноценного заговора точно нет. Действуют одиночки, на личном "детском чувстве протеста". Если потенциальных "бомбометателей" уже извели, — "дядя Гриша" довольно скалится, — то Вячеслава Андреевича, скорее всего, на днях будут пробовать травить ядом. Классика же... и время уходит, — вспомнила солдатиков из кухонного наряда, — Но, только я сильно сомневаюсь в успехе... Пока все столуются из общего котла, или, как мы тут — вскладчину — это глухой номер... А если кого-то заподозрят, — перед глазами опять встала громадная фигура давешнего морского пехотинца, с живым извивающимся мешком под мышкой, — то порвут голыми руками, без суда и не спрашивая фамилии.
— Предположим, с ядом у инсургентов тоже не получится... — "серый" дотошен.
— Тогда, согласно мировому опыту, попробуют как-нибудь устроить на него нападение местных туземцев... К примеру — отыщут в ближних окрестностях подходящего вождишку побойчее на должность "крыши". Тоже сильно сомневаюсь. А вот в возможность снайперского выстрела... или пули из-за угла — не верю совсем...
— Почему? — "серый" с "дядей Гришей" удивились хором. Не ожидали от меня такого.
— Потому, что стрелка обязательно вычислят, а бежать ему некуда. "Альфы" и "беты" жертвовать ради своих "хотелок" жизнями принципиально не способны (мозговой блок), а отдать кому-то приказ — не рискнут.
— Вот и я думаю — ещё поживем... — Соколов удивительно спокоен, — Всем спасибо. Спокойной ночи...
Глава 25.
Убить людоеда.
Сочинять авантюрные романы — не моё. Если потренируюсь, то, наверное, смогу написать заурядную диссертацию. "О проблемах обеспечения питания в условиях, приближенным к катастрофическим..." Вроде, как получилось у Алена Бомбара, в одиночку пересекшего Атлантику на спасательной лодке и принципиально всю дорогу запивавшего сырую рыбу морской водой... Совсем не исключено, что моя жалкая поделка найдет свой круг читателей... Любители напрягать организм рискованными экспериментами — неистребимы. Но, ради всего святого, не требуйте от текста художественной достоверности. Страстей, эмоций, высоких чувств... Интриги — ненавижу. Любые... Поэтому, в тонкие детали вдаваться не стану, опишу лишь то, что видела своими глазами.
Когда Соколов первым полез в морозную тьму и вдруг стал в дверях столбом, неестественно выдохнув воздух, я ещё ничего плохого не подумала. Ну, наверное, там сугроб намело... Надо включить наружный свет... Машинально, по привычке. А что? Вот когда он попятился назад — у меня душа реально ушла в пятки. Честное слово! Это вы Вячеслава Андреевича вблизи не видели, потому улыбаетесь... Что опасного может появиться посреди вооруженного лагеря, в пределах охраняемого периметра? Максимум — одинокий волк. Если хорошо напрячь фантазию — основательно так заблудившийся белый медведь. Бурые сейчас спят. Вероятность события чуть выше, чем повстречать в местных широтах блудного пингвина и всё же не нулевая... Пожалуй и всё. Реально ли испугать нашего предводителя белым медведем? Причем, до такой степени, что бы он рефлекторно попытался спрятаться за пенопластовой дверью "жилого модуля"? А кто его знает... Лично я настолько усомнилась, что осмелилась отдернуть солнцезащитную шторку и выглянуть за окно. Так! Уточняю. Бывают на свете вещи пострашнее полярных медведей и взбесившихся пингвинов. Ревнивые женщины, например.
Всё же Соколов большой ребенок. Каким местом он думал, отправляясь на ночное рандеву в одиночку? Переодевшись и потихоньку? Конспирация, из фильмов про Джеймса Бонда, хороша в людных мегаполисах... А в насквозь пронизанном системами связи таежном поселке — ей грош цена. Один звонок на коммутатор... Один вопрос дежурному (а он-то наверняка знает, куда двинулся начальник экспедиции после отбоя) и — готово. Не... Ради таких моментов стоит жить! Вынуть из фонаря над входом "штатную" осветительную панель собиратели лампочек забыли и видимость отличная. В ореоле слепящего белого сияния и облаке из искрящихся снежинок, стоит, руки в боки, Дарья Витальевна и мечет из глаз молнии. М-м-мда... "Никогда ещё Штирлиц не был так близко к провалу..." Замечательный всё же у нас коллектив! Наверняка, кто-то и раньше нашептывал, что у меня здесь эксклюзивный бордель для руководства (бабы они и в Африке бабы), а теперь — настал момент истины. Сидим тихонько и наблюдаем, как мои мужички собираются выкручиваться... Жалко, что под рукой нет телекамеры... Сцена, достойная пера самого великого Дюма (и эпоха, кстати, что ни на есть та — XVII век). "Четверо и Миледи, ага... "
Вообще (задним числом и продышавшись от пары минут беззвучного хохота), заявлю, как на духу. При всех неудобствах (чтоб сохранить наблюдательную позицию, по ходу "парада-алле", мне пришлось буквально расплющиться), "театр одного зрителя" — замечательное развлечение. Даже, когда главная зрительница не ты... Собственно говоря, кроме головы нашей "главврачицы", я и не видела ничего. Это у неё снаружи — идеальный обзор. Получилось, как в древнем пошлом анекдоте, "наблюдение за наблюдателем", якобы стоящее у знатоков дороже всего... Мои ночные собеседники (и собутыльники), по одиночке выбираясь наружу, являли себя, а я — следила за лицом...
Первым, как уже сказано, "модуль" с огромной неохотой покинул Соколов. Пол под ногами облегченно вздрогнул, алюминиевая лесенка жалобно пискнула, на снег упала и метнулась в сторону лохматая тень. Однако, тут злая ухмылка Дарьи Витальевны (попался, изменник!) дрогнула... Увидеть лезущего следом Ахинеева она явно не ожидала... Даже губу прикусила от негодования (скорешились, субчики — на пару по бабам шляются!). Видимо, хотела сказать приветственное слово, но не успела. В снег, мимо лестницы, раскинув для равновесия руки, словно огромная ночная птица, почти бесшумно выпорхнул и боком скользнул за пределы поля зрения (не спрыгнул, а натурально спланировал) "серый". Так мне и не представился... Ну, да ничего, у знакомых ребят завтра всё разузнаю, и кто он, и что он... Вот тут глаза у виновницы общего смущения и полезли на лоб. Честно-честно! Я всегда предполагала, что это такая фигура речи... А тут, в ярком сиянии светодиодов — разглядела явление досконально. Как поднимаются брови, как раздвигаются веки, как обнажаются белки. Капюшон откинут, прическа короткая, освещение фронтальное. Не красиво... В кино это действо изображают как-то более эстетично. Зато теперь буду заранее знать, как сама выгляжу "в минуты роковые". А потом из дверей полез "дядя Гриша" и у гражданки майора медицинской службы упала челюсть... Натурально. Аж металлические коронки блеснули... На этом "кино" кончилось — мне закрыли окно. Вячеслав Андреевич очень крупный мужчина, но сложен пропорционально. Как говорится, "добрый молодец". А "дядя Гриша" — костлявая громадина, на полторы головы его выше. Вдобавок, хромой. И стал прямо у входа.
— Галина! — меня зовут? Зачем? — Покажись на минутку! — придется, закрыть за собой дверь никто не удосужился. Тепло улетучивается с каждой секундой.
— Что это было? — у боевой подруги нашего "каудильо" железные нервы. Она не только сумела закрыть рот, но и почти моментально обрела дар речи. Не иначе — от радости... Боялась вскрыть гнездо разврата, а застала лишь безобидную пьянку.
— Оргия... — ой! Вот ляпнешь, сгоряча, иной раз... Если меня сейчас пристрелят, значит — шуточка не удалась. Но, спрятаться в такой момент — потерять лицо. Лопни, но держи фасон. В меру сил закрыла телом оставшийся проход, как Матросов амбразуру и жду финала трагикомедии...
К сожалению, оправдываться бесполезно. Именно так обыкновенно и воспринимается любое совещание "на ночь, глядя" в составе одной дамы и кучи мужиков. Особенно, "заинтересованными лицами". Сколько я их в своем "храме науки" повидала. Бывало, засидишься в лаборатории до темна, а потом — хоть до самого утра не выходи. Не учреждение, а бордель... Почему-то, едва заняв заметную должность, всякий руководящий работник начинает считать секретаршу своей "законной наложницей", а аспиранток и студенток — "горячим резервом" в оные... А ещё, попадаются деятели, считающие эту "добровольно-принудительную сексплуатацию" чуть ли не благодеянием для окружающих особей женского пола. Примативность — в полный рост. "Альфа-самцы", блин... Внизу — "продолжение банкета".
— Дыхни! — к счастью, это не мне. Дарья Витальевна исследует глубину морального падения бой-френда.
— Мы чисто для аппетита, — "серый", вопреки моим ожиданиям, поддержал товарища в трудную минуту.
— Ваше счастье, — похоже, сегодня нас не убьют. Сказано почти нормальным голосом. Пора незаметно смываться... Или попрощаться?
— До свиданья, мальчики! — хорошо прозвучало, с чувством и вызовом... Яростный взгляд гражданки майора боевым лазером сверкнул в мою сторону сквозь снегопад и погас за закрытой дверью. В "модуле" натоптано... Запах перегара, мужского пота, грязи и талой воды. Хочешь или нет, а маленькую уборку делать надо. Господи, за что? Радует, что в обозримый срок подобных нашествий ждать не следует. А вызывать к себе — теперь постесняются... Снаружи — хруст снега. Ни скандала, ни разговора не слышно. Просто тихо удаляются шаги. Э-эх! Тряпку в руки... И спать!
