Он развернулся и отправился по своим, каким-то очень важным и срочным делам. А я остался сидеть на лавке и думать одну-единственную мысль: 'Что мне теперь делать? Как все это объяснять? Я ведь хотел пригласить Тен-тен!'
...Девушка нашлась на веранде нашего дома. Для того, чтобы ее найти, мне снова пришлось искать ее по печати. Куда-то вдаль отступили и Хирайшин, и 'Скорость' — путь за город я преодолел просто пешком, временами переходя на бег...
Таюя сидела, подобрав под себя ноги и склонившись над полоской цветастой ткани. Рассмотреть подробности было невозможно, но, как по мне, сочетание черного и розового очень ей пойдет. Изредка она наклонялась чуть ниже, поправляя что-то в рисунке, и в такие моменты становилась похожей на прилежную ученицу, старательно поправляющую некрасиво выписанную букву в конспекте.
Под моей ногой хрустнула неожиданная ветка (вот что отсутствие бесплатных уборщиков Йоко и Кано делает. Они бы у меня все дорожки гравием заново отсыпали!) и Таюя оторвалась от своего рукоделия.
— Привет, Айдо!
Девушка легко и солнечно улыбнулась, и все заготовленные слова, пыльной тучей клубившиеся у меня в голове, вдруг вылетели вон. Я стоял, смотрел и не мог отвести взгляд.
В ее глазах замелькали веселые искорки:
— Я тоже рада тебя видеть, Айдо!
— А... Э-э-э... привет, в общем, — наконец-то выдавил я.
Она улыбнулась шире и по веранде будто бы запрыгали солнечные зайчики.
— Судя по выражению твоего лица, ты что-то хотел мне сказать. Я вся внимание как Совет Каге, Айдо, — хихикнула девушка.
— Ну-у... Э-э-э... В общем... Я насчет праздника и приглашения,— проблеял я.
Улыбку Таюи будто выключили и теперь на лице девушки осталось обычное выражение, которое в умных книгах называется 'обшей доброжелательностью'. Она встала, аккуратно подхватив свое рукоделие.
— Спасибо, Айдо. Мне очень приятно, что ты решил меня пригласить, — ровным тоном проговорила она. — К сожалению, вынуждена тебе отказать. Меня уже пригласили.
— Кто?..
Горло почему-то перехватило, но этот вопрос, кажется, вырвался бы, даже если бы я был нем от рождения.
Таюя замолчала и я буквально мог пощупать руками повисшее в воздухе сомнение — говорить или нет. И, наконец, после секундного колебания я услышал:
— Меня пригласил Исами... А теперь прости — мне пора.
Она обошла меня по длинной дуге и отправилась в сторону деревни. А я стоял неподвижно и все пытался подхватить падавшее куда-то в сторону центра земли сердце...
Глава 35
Все-таки в нет ничего прекраснее, чем ночной город...
Когда по темной улице течет река огня; когда окна домов подмигивают тебе теплом и уютом, а улицы предупреждают тебя холодным светом неоновых ламп о том, что время элоев окончено и в темных переулках заступили на извечную стражу, подпирая кирпичные стены спинами в потертых спортивных куртках, морлоки; когда ты понимаешь, что только это свет хрупкая преграда между порядком и хаосом и исчезни он — тонкий налет цивилизации тут же слетит обнажив в душе человека мутные потоки страстей и острые глыбы животных инстинктов... Именно тогда ты понимаешь, ради чего живешь: чтобы, куда бы ты ни забрел, в конце твоего пути тебя встречал этот слабы и неверный вдали, но растворяющий в себе все сомнения рядом — свет...
Однажды, еще на Земле, я и Юлька забрались на самое высокое здание в городе. Им оказался памятник, но нас это не остановило. Молодость — прекрасная... и глупая пора, поэтому мы, цепляясь за едва торчащие из армированного бетона скобы технического обслуживания, упорно лезли на самый верх, а затем, сидя на голове — единственном относительно плоском месте монумента, пили вино из последней неразбитой мной бутылки — прямо из горла — под пронизывающим на такой высоте ветром. У нас не было способностей шиноби — но мы все равно хохотали как сумасшедшие, рискуя свалиться вниз и совершенно об этом не переживая. А затем наступил вечер...
До того бесконечного моря света, пламенным спрутом раскинувшего щупальца к ближайшим пригородам и тянущегося вдаль к своим товарищам, нынешнему огненному паучку Конохи было очень далеко. И, пожалуй, это — единственная вещь на Земле, по которой я не перестану скучать и в этом мире...
Я задумчиво попинал поверхность, на которой стоял — небольшой выступ на носу каменной физиономии Йондайме на Горе Хокаге. Это была точка, наиболее выдающаяся из скальной поверхности и немного нависающая над деревней. Ну если, конечно, брови Хаширамы не считать. Однако на бровях — я встречаюсь только с девушками.
— Ну что ж, Минато... Спасибо тебе хотя бы за то, что я могу стоять тут и смотреть на ночную деревню. Жаль, что ты этого никогда не услышишь — очень многозначная фраза получилась, ты, отбивавшийся от заключения законного брака, оценил бы!
И с этими словами я спрыгнул вниз. Такого на Земле никогда бы не вышло. И за это тоже я был благодарен...
Ночная деревня из глубины улиц тоже была красива. Шиноби Конохагакуре восстановили место своего обитания в первозданном виде в кратчайшие сроки. Впрочем, что в этом удивительного — все нелепые бревенчатые конструкции, именуемые тут 'зданиями' и 'домами' и не падающие исключительно потому, что Шинигами опасается забирать к себе людей, способных нормально жить в таких постройках, оказались на своем месте — будто и не было никакого нападения. Но сейчас хихикать над последователями Сальвадора Дали в архитектуре не хотелось — может быть, как раз это и отличало деревню от других таких же. Пробираясь узкими улочками к главным воротам, ты можешь точно сказать себе — это Коноха.
Я вздохнул — любоваться красотами не очень хотелось, потому что на душе было удивительно погано. Сегодняшний день прошел как-то наперекосяк. А все началось с разговора с Карин...
С утра ничего не предвещало неприятностей. Мой очередной дружественный дипломатический визит в Коноху, совмещенный с посещением 'Ичираку рамен', созерцанием розовеющей при каждом моем приходе Аяме и разорением ближайшей попавшейся под руку кондитерской прошел привычно, удивляла разве что сама деревня, поднявшаяся практически из небытия в первозданном виде. Да и алоглазая обнаружилась именно там, где я и ожидал — в подвальном помещении госпиталя за дверью с криво налепленной надписью: 'Все вон отсюда! Шизуне, доделай финансовые отчеты за прошедший месяц! А если ты, Наруто, посмеешь сюда войти, уляжешься на стол вместо пациента!'
Теневой клон, выбранный на роль камикадзе, тяжело вздохнул, помянул создателя уютной, почти домашней полутораэтажной конструкцией и скрылся за дверью. Воспоминания мгновенно развеянной копии не принесли ничего, обширного полутемного помещения, но Карин все же ко мне вышла — чего я и добивался.
Оказалось, что обратно на остров на пока не собирается — Цунаде перевернула ее представления об ирьедзюцу.
— Понимаешь, я даже не знала, что так можно делать! Мои способности к лечению через кровь — простое знахарство, не более того! А если соединить его и знания Сенджу-сама, я совершу переворот в пересадке органов! Любых! — горячилась девчонка.
Ну и ладно, слава Мировому Равновесию — не по кускам передо мной явилась. Если честно, я и сам был не против: раз уж со мной бабуля не хочет делиться прорывными медицинскими техниками, то, может, Карин повезет? Но вот потом...
— Кстати, а почему ты все еще в очках? — ехидно ухмыльнулся я. — У двух великих ирьенинов не хватает сил исправить тебе зрение?
Алоглазка осеклась на полуслове.
— С моим зрением все в порядке — меня устраивает, — как-то медленно проговорила она.
— Да? А очки тогда зачем? Без них у тебя гораздо больше шансов мне понравиться! — продолжил насмешничать я.
Девушка вдруг часто-часто заморгала.
— Ты не понимаешь... Это все, что осталось мне от мамы. Я уже не помню ее лица, только эти очки. Она носила их всегда... и вообще, это не твое дело! Отвали, не видишь — я занята!
Карин резко отвернулась и захлопнула за собой дверь в подвал. А я остался в одиночестве с другой стороны и — клянусь — моргал так же часто-часто...
Ссорой с моей ученицей (нет, ну а что? Извращенный Отшельник я или право имею? В конце концов, больше, чем я — ей не дал никто) дело отнюдь не окончилось, потому что в Конохе мне нужно было сделать еще одно дело — пригласить на пресловутый праздник Тен-тен. Судя по началу дня, это могло стать гораздо сложнее, чем мнилось сначала. И я был прав...
Как оказалось, семейный обед в качестве друга и он же, с теми же людьми и в том же доме, но в статусе парня — совсем не равнозначные вещи. Да и времени прошло достаточно, события всякие произошли...
Почти все время моего визита над верандой новенького дома семьи Тен-тен провисела неловкая тишина. Ее родители не знали, какими словами попросить меня осветить сомнительные моменты моей биографии последних лет, о которой они явно были в курсе. Не исключено, что отец Тен-тен не поленился поинтересоваться моей личностью у Цунаде, а она (вот же мстительная старушенция!) с удовольствием ему все рассказала. По крайней мере, на его месте я поступил бы именно так.
Сам я, если честно, совершенно не представлял, о чем разговаривать. Как бы это ни было удивительным, но во всех моих жизнях, включая бытие червяком и жабой, не случалось официального знакомства с родителями любимых девушек. Как-то выпал из моей судьбы такой момент. И сидеть рядом с людьми, которых знаешь уже несколько лет, с которыми съел не одну миску тофу, в мутном статусе непонятно кого — то ли уважаемого селфмейдмена, то ли отщепенца, было... хм... немного неуютно. А еще и история эта, с Нагато и воскрешением деревни... Вот правда — лучше бы один Наруто там погеройствовал!
Из всех присутствующих в этот вечер на веранде одна Тен-тен не испытывала никаких сомнений. Вот только жизненного опыта, чтобы разрядить повисшую в воздухе неловкость, у девушки явно не хватало.
Последней каплей стала фраза отца Тен-тен, когда девушка вызвалась было меня проводить. Он высказался в том духе, что, мол, это не очень нужно, так как я могу отправиться куда угодно прямо из-за этого стола, не сказав ни слова на прощанье. Уж не знаю, комплимент он хотел сделать или нет... Но если нет — у него прекрасно получилось. Я встал, поблагодарил за ужин, еще раз пригласил Тен-тен к себе на остров, получив в ответ горячее одобрение этой идеи и откланялся. Даже поцеловать мою девушку напоследок не получилось. Я разозлился и, решив принципиально пользоваться сегодня только своими ногами, отправился бродить по деревне...
То ли правы адепты здорового образа жизни в своем мнении о пользе пеших прогулок, то ли бесстрастно-угрожающее выражение каменной физиономии моего... хм... просто — Минато... перевело мысли в иное русло (если мне после смерти поставят памятник с такой же отвратительной рожей — вот ей-ей, воскресну! Не доводите до греха!), то ли оставшийся час (и не надо меня в обмане подозревать! Каге сказал 'сегодня своими ногами' — Каге честно дождался полуночи!) обещал закончиться довольно быстро — но этот вечер все-таки прочистил мне мозги. На самом деле, день прошел хорошо. И Карин чему-то учится, причем чему-то явно полезному и у Цунаде, и с родителями Тен-тен прошло неплохо — я ж не Саске, чтобы после всех происшествий типа объявления в международный розыск и убийства коноховского Старейшины, как ни крути, а пользовавшегося определенным доверием местных, меня носили на руках и умоляли вернуться. Спасибо, что сразу с крыльца не спустили, а со временем все образуется.
Так что причина моего поганого настроения совсем не в этом. А в том, что произошло с Таюей...
Верно говорят — беда не приходит одна. Потому что как только на поверхность сознания пробился образ девушки с распущенными красными волосами, теплыми карими глазами и слабой улыбкой — Ю очень редко улыбается во весь рот, иногда приходиться угадывать, что она на самом деле чувствует... — как в противоположном конце улицы шевельнулись тени, расступаясь и выпуская из себя тех, чьим присутствием всемогущая Судьба решила окончательно меня добить.
По центру улицы, ничего не видя вокруг, шла... нет, почти бежала Сакура. Короткие розовые волосы развевались под напором встречного ветра, превращаясь в куцее знамя розовой победы,зеленые глаза сверкали... А в нескольких шагах позади, будто полусдувшийся шарик на невидимой веревочке, болтался Наруто.
Одним взглядом оценив всю диспозицию, я быстро прижался к удачно подвернувшейся стене. Встречаться с этими личностями не было ни малейшего желания, а, если я сделал верные выводы из этой сценки, сейчас обоим персонажам будет довольно сложно заметить что-то вокруг себя. Как удачно: стена, к которой я прижался, в тени, фонаря рядом нет, и если я не буду шевелиться, то...
— Айдо!
Сакура все же меня заметила и, не медля ни мгновения, резко свернула с прямого пути.
— Айдо, что ты здесь?.. А, неважно! Проводи меня!
Ученица Цунаде вцепилась в мой локоть, оторвала меня от стены и выволокла на середину улицы. Я обалдел.
— Э-э-э... Сакура, — пришел я в себя через некоторое время, уже волочимый вдаль по улице. — Что случилось?
— Наруто — идиот! — в сердцах воскликнула девушка.
— Сакура... Я, конечно, понимаю, что в приличном обществе при встрече принято начинать разговор с утверждений, которые не вызывают разногласий. Ну, к примеру: 'Сегодня был прекрасный солнечный денек', 'Ночная Коноха очень красива', 'Наруто — идиот'... Но все же — что случилось?
Сакура замерла, подняв на меня изумленный взгляд, а затем улыбнулась и фыркнула:
— Нет, Айдо, такое можешь сказать только ты!
Она отвернулась, не ответив на вопрос и не уточнив, что она имела в виду, но дальше пошла уже гораздо спокойнее. Сзади не раздалось ни единого звука, а я тихо вздохнул. Цель достигнута, Сакура успокоилась, но уже сейчас понятно, что я горько пожалею о том, что не плюнул на собственное обещание и не удрал от той самой стены Хирайшином на максимальное расстояние, на которое хватило бы чакры... И почему я не могу просто развернуться и уйти? Хотелось бы мне знать ответ...
Некоторое время мы шагали в тишине. Но рано или поздно всему приходит конец. Из-за спины раздался голос:
— Э-э-э, Айдо... Я хотел узнать... Я бы спросил раньше, но ты все время уходишь. Я слышал, как тебя все называют 'Узумаки', а твоя фамилия была 'Комура', ты говорил. Это фамилия твоих родителей? Моя фамилия тоже Узумаки, так может мы... это... — Наруто замялся, а потом бухнул, — Родственники?!
Я резко замер. Сакура, вцепившаяся в мой локоть и до сих пор считающая себя хозяйкой положения, такого не ожидала и дернулась всем телом.
Я улыбнулся. Сакура промолчала. И над улицей вновь распростерла крылья ночная тишина...
— Ну так все же — что произошло? — спросил я, поудобнее опираясь на низенький заборчик детской площадки.
Как оказалось, конечной целью Сакуры было именно это место. Что она тут забыла, я, признаться, не очень понимал, но, раз уж вляпался в очередную эскападу 'команды номер семь', приходилось соответствовать. Главное, чтобы в пределах видимости не появилась оставшаяся треть этой 'команды'. Тогда уж совсем третьесортная драма получится...
