— Скажу тебе по секрету: я и сам не верил, что она — это он. Хотя какой же это мужик? Так, существо среднего рода.
— А почему тогда хён в драке так и норовил заехать этому бесполому существу туда, где у него ничего нет?
— И слушать ничего не хочу. Теперь-то я уверен. И с теми фотографиями, и с нашим свидетельством он не отвертится.
— Хён, думаю, что ты совершенно прав.
После завтрака Лиза задержалась с братьями: эти трое опять начали ссориться. Хоть их пререкания и были шуточными, но окружающим-то это было неизвестно. Поэтому чтобы не пугать людей, Лиза бегала вокруг кричащих и размахивающих руками Самойловых, загоняя их ненавязчиво в номер, и улыбалась. А ссора произошла из-за банальной вещи: Ванечка запросился домой.
Он уже пару дней выглядел неважно, даже затеял себе развлечение — принялся мерки снимать с Жизели (собственно поэтому их двоих и не было во время вчерашней сцены с Ромой) и грозился сшить ей свадебное платье, не обращая никакого внимания на стенания Костика о том, что он еще слишком молод.
— Так платье-то я не тебе предлагаю, Косточкин! — подавляя улыбку, заметил храбрый портняжка.
— Все равно я против!
— Ты-то против, а твоя девушка XL может быть другого мнения.
В общем, этот конфликт как-то удалось замять, и все равно Ванечка заскучал еще сильнее, когда нарисовал два эскиза белого наряда — и ни один из них не был рассчитан на нестандартную Толстушку, а предполагался, как единодушно высказались два остальных брата, для какой-то низкорослой пацанки. Жизель, поглядев на наброски, усмехнулась и поблагодарила за неприкрытую лесть. Костик покачал головой и пощупал лоб их болезненного брата (Лиза до сих пор побаивалась за Ванечку, который, к счастью, после школы уже не так сильно болел).
Лиза, узнав об этом только сегодня после завтрака, предложила брату свою помощь — она и сама могла бы нарисовать его задумку, только на Жизели. А тот, лишний раз вспомнив о своих нарядах, вдруг заявил, что немедленно возвращается домой. Вот Костик с Валей на него и накинулись: как это он их собрался здесь бросить, а сам укатить, непонятно зачем.
— Мы ведь уже через два дня уезжаем. Что потерпеть не можешь, творческая твоя душонка? — негодовал Костик. В номере он дал волю своему возмущению и обозвал брата капризным портняжкой, тряпкошивцем и ленивцем. Что было неверно: на чьей машине и за чей счет в конце концов они приехали в Крым?
— Не хочу! Она уже два дня не звонила. Точно, замуж собралась за кого-нибудь! — упрямо бормотал Ванечка.
Братья Тин-Тин недоумевающе переглянулись, мимикой попытались узнать у сестры, в чем дело, но Лиза им тут ничем не могла помочь, так как и сама ничего не понимала.
— Кто еще знает, что у нее там за жених... приберет к рукам ее дом, студию, а нам коллекцию осеннюю выпускать со дня на день, — ворча, принялся закидывать в ярко-сиреневую сумку вещи брат-модник. от дальнейших разговоров он отказался.
— Их, гениев, не поймешь, — почесал затылок Костик и, решив, что мерки со своей девушки снимать — это довольно весело, именно этим и отправился заниматься.
Зато Валентин остался и начал пытать Лизу, выспрашивая, какие парни нравятся ее соседке, какие у нее духи и храпит ли она по ночам. Узнав, что соседке сестры нужна помощь, он, разумеется, не отказался поучаствовать в новой забаве.
Надо было скорее сообщить Джуну, что Валя совсем не против помочь в деловых вопросах. Ее любвеобильный братец, конечно, высказался иначе: "Ради моей звезды все что угодно и в любое время", но Джуну об этом знать не обязательно. А вдруг его симпатия к одному брату Самойлову перекинется на другого? Нет уж, девушка была настроена решительно.
Она зашла в комнату, когда ее прекрасный сосед был, казалось, погружен работу — вполне обычно для Джуна по утрам. Он сидел за ноутбуком и кивал, вероятно, своим мыслям. Лиза тихонько присела на свою кровать и попыталась подсмотреть, что за документ творит юноша. Но на удивление никаких текстовых файлов открыто не было — во весь экран Джуну улыбалась какая-то девочка лет девяти — с десятком хвостиков, перехваченных разноцветными резинками, на голове.
— Онни, что ты забыла в комнате оппы? — выкрикнула озорница, заметив Лизу, и закричала кому-то по ту сторону экрана. — Омма, омма, у Джуни-оппа девушка в комнате.
Джун почему-то захлопнул ноутбук и спрятал его под подушку.
— Семья... Цыпленок... они думают, что я живу одна и могут огорчиться, когда узнают, что меня поселили не самым комфортным образом.
— Э... Джун... мне показалось, что я понимаю, о чем говорила девочка. Она по-русски говорила, да? Это твоя сестренка?
— Д-да... эта егоза требует от меня невыполнимых вещей. А понимать ее глупости нечего: просто некоторые слова похожи на русские "онни" это как они, а оппа — вроде припева в ваших песнях.
— А что это значит на самом деле? — Лиза решила не настаивать. Может, ей и правда показалось. Все-таки братья ее кого угодно доведут до умопомрачения своими шутливыми разборками.
Джун с непонятной улыбкой объяснил, что онни — это значит "старшая подруга", а оппа — "старшая сестра". По его словам выходило, что малышке-сестре Лиза понравилась, раз уж та не стала обзывать ее ни ведьмой, ни старухой, ни теткой.
— Так тебя поэтому Даша зовет Джонни? То есть Джун-онни? Ты "букам" тоже про эти слова говорила? Я тоже хочу тебя так называть!
— Нет, тебе нельзя! — возмутился почему-то Джун. — Ты такая же мелкая, как Ли Соль, вот и зови меня "оппа".
— Да ну, смешно звучит!
— Ничего не смешно! Зато мне приятно будет. Ну что тебе стоит? — состроил умильную кошачью, а может, и лисью мордочку Джун.
— Хорошо, хорошо! — засмеялась Лиза. — Оппа! Нравится?
— Не представляешь как!
"Хоть в чем-то почувствую себя мужиком. Онни? Еще чего!"
Интересно было, конечно, учить свою русскую девушку корейскому языку. Правда, Джун сомневался, что ей понравится его шутка, если вдруг она в самом деле решится выучить его первый родной язык и узнает, что он немного изменил значения довольно обычных слов.
Рано утром он не утерпел и пошел искупаться: вода была прохладная и отлично освежала. Сегодня ясный ум ему был необходим как никогда. Вернувшись, юноша еще раз просмотрел контракт и остался им доволен. Поболтал с семьей. Малышка Ли Соль выпрашивала у него поход в "Лотте Ворлд", а он как мог отнекивался: эта мелочь ни за что ведь не проснется рано утром, а стоять часами в очереди ради сомнительного удовольствия расстаться с завтраком на особо крутом вираже какого-нибудь "Викинга" ему никак не хотелось. Впрочем, отказывался юноша только для виду: времени с сестренкой-ехидиной он проводил слишком мало, так что рано или поздно он даст ей себя убедит. А пока — пусть младшая тренируется: искусство вести мужчину в нужном направлении еще ни одной девушке не помешало. Уж он это знает на собственном опяте.
Встреча сторон получилась в меру торжественной. Собрались на первом этаже номера "бук". Братья подписали обязательство в присутствии свидетелей — Валентина и молчаливой Вики, которая, как ни странно, знала английский даже лучше Джуна и с ходу указала ему, к счастью до появления героев дня, на пару ошибок. Джун по такому случаю даже в платье облачился. До того хорош он в нем был — просто тошно. И Цыпленок вокруг него чуть не хороводы водила.
— Ну что, партнеры, заключим контракт? Вот, ознакомьтесь, будьте любезны.
На трех экземплярах, состоящих из корейского оригинала и переводов на английский и русский, было написано, что граждане Южной Кореи Ли Хван и Ли Чжихван взяли у Ли Джун, своей двоюродной сестры, во временное пользование ее банковскую карточку и обязуются вернуть ее Ли Джун ровно через месяц (на публичном оглашении полного текста завещания их общего деда Ли Мугёля со всеми особыми замечаниями и дополнениями). Заемщики гарантируют своевременное пополнение счета до его состояния на момент подписания контракта и перечисление свыше указанной суммы 10 % от фактически потраченной суммы.
Рядам с подписями пометка мелким шрифтом: "Прочитал текст соглашения полностью. Все верно".
Конечно, Ли Хван попытался спорить.
— Что за грабительский процент?
— Хён, подписывай и не спорь, — быстро прервал его Чжихван.
— И то правда, что-то я погорячился. Извини, Джун, подписываю, и даже не буду просить доказательств, что у тебя на счету действительно столько денег, а не меньше.
Вот и славно. Одну проблему решили. И если родственнички думают, что дело все в деньгах, то они глубоко заблуждаются. Дело в принципе. Ну и прецеденте. И в том, что они наконец-то уедут, считая, что получили желаемое. Додумались же! Подглядывать за ним! Да на здоровье. Если они действительно заполучили доказательство того, что он не девчонка, так даже лучше. Сам он сдаваться до конца срока не собирается, но гораздо спокойнее будет, когда они уедут и перестанут втягивать его, а главное, Лизу в неприятности.
— Что ж, драгоценные мои родственники, рада была повидаться, надеюсь на встречу в родном городе при еще более приятных обстоятельствах — и не раньше, чем через месяц.
Братья обещались уехать на следующий же день, остаток сегодняшнего посвятив улаживанию своих многочисленных материальных проблем (аренда автомобиля, оплата счетов в гостинице и прочее и прочее). И наконец-то Джун мог расслабиться, хотя бы на оставшиеся два дня. Уж во время сегодняшнего сеанса живописи от Лизы на голову ему никакие клоуны не свалятся.
— Хён, что-то мне во всем этом не нравится...
— А, ты тоже считаешь, что он потребовал огромного возмещения? А меня подписывать торопил еще! Но не бойся. Твой умный брат все предусмотрел.
— Что же?
— А ты, и правда, идиот. Мы с кем соглашение заключили? Кто наш добрый заимодавец?
— Ли Джун.
— Неверно! "наша двоюродная сестра Ли Джун".
— И что?
— Ты точно идиот! Возвратить деньги мы обязаны Ли Джун — девчонке, а ее не существует в природе! Этот зазнайка явно профан в составлении деловых бумаг, а как пыжился! Через месяц все будут знать, кто он.
— То есть ты ему возвращать деньги не собираешься?
— И карточку тоже.
— А если дядя Тхэун и ее заблокирует?
— Ну-ну, у этого сопляка Джуна гордости выше головы, а он и сам-то вытянулся. Не будет он жаловаться папочке.
— И все-таки мне что-то тут не нравится.
Удивительно, но как только Лиза перестала вычислять, какую линию провести и где должна быть тень, а просто начала рисовать своего любимого, он получался все лучше и лучше.
— И чему улыбается мой Цыпленок? — небрежно поинтересовался ее натурщик, приноровившийся уже не менять принятой позы во время краткого обмена репликами.
— Кстати, надо бы мне тебя тоже как-то называть, — не отвлекаясь от работы, бросила девушка.
— Если тебе не нравится мое имя, то можешь пока меня называть "оппа".
— Смешное слово же!
— Нормальное корейское слово. И все-таки чему ты улыбаешься?
Лиза объяснила, что в общем-то радуется его портрету. Джун, как обычно не спрашивая разрешения, подошел посмотреть и замер. А девушка осторожно поинтересовалась, желая услышать ответ и немного опасаясь:
— Нравится?
— Цыпленок... хм... Лиза... нет, Елизавета Аркадьевна... ты не просто гений... то что-то невообразимое! Как ты угадала, каким... нет, какой я хочу быть?!
— Ничего не угадывала. Это ты и есть — я тебя так вижу.
— Все время? — Джун внимательно посмотрел ей в глаза, прищурился почему-то тревожно.
— Нет, конечно, — девушка почувствовала, как от улыбки морщится ее нос.
— Это я только с тобой так теряю контроль? — юноша принялся мерить полянку шагами.
Ему и нравился портрет и пугал: ведь нарисована была не девушка, вымышленная героиня его фальшивой жизни, а он сам. И такого никто девчонкой не назовет. Неужели его наивная, но талантливая девушка разгадала его тайну? А если и нет, то долго ли будет в неведении? Не пора ли ему признаться самому? Но будет ли это правильно?
После их сеанса живописи остаток дня Лиза провела с Инной, которая так и не попыталась помириться с Ромой, да и сам Пичугин ничего, по словам подруги, не делал. Художница видела, как расстроена и подавлена темноволосая красавица, и ей было самой очень обидно за подругу. Все-таки Лель не должен так поступать со своей Купавой. Вспоминая, как эта пара была счастлива совсем недавно, Лиза еще больше огорчилась. Они были так нежны, так не могли друг на друга наглядеться. Неужели ничего нельзя придумать? К сожалению, экспертом в отношениях девушка не была. Она только и могла-то, что сочувствовать Инне и вспоминать детские анекдоты о мартышке и горилле, корча рожицы.
Все-таки шутка Джуна о том, что Лиза не умеет целоваться, попала точно в цель. Девушка и правда не была мастером этих дел. Да что там, даже подмастерьем не была. К Инне приставать сейчас с такими разговорами и расспросами было жестоко — подруга страдает от подозрений и ревности своего парня, а ее допрашивают о поцелуях и прочем! Нет, так поступить Лиза не могла бы. "Буки", скорее всего, просто подшутили бы над ней. Оставался один выход. Попросить у Джуна помощи в добывании информации.
Лиза не собиралась выпытывать у юноши, притворяющегося девушкой, ничего такого — она просто попросила разрешения, пока тот будет в душе, воспользоваться его ноутбуком для выхода в Интернет.
— Разве я могу отказать первой и единственной кандидатке в свои девушки? — хмыкнул он и скрылся за дверью.
Художница собиралась с мыслями, как обозвать два своих непростых запроса. На вопрос "как помирить подругу с парнем" почему-то все советовали не лезть не в свое дело. Но как же тяжело просто наблюдать, как страдает близкий человек! А поцелуйные рекомендации казались не имеющими ничего общего с любовью, а больше похожими на инструкцию от пылесоса. И вдруг в нижнем правом углу замигала какая-то кнопка и запиликала тихонько песенка, кажется, на корейском языке. Машинально Лиза нажала на переливающийся кружок и...
Изображение черноглазой малышки появилось на экране. Знакомая рожица была немного озадачена, произнесла пару слов, которые Лиза не поняла и на всякий случай поздоровалась, как ее учил Джун.
— Са... саранг-хэ? — получилось как-то неуверенно. Но, кажется, это действительно хорошее приветствие. Вон как разулыбалась лукавая мордашка.
— Онни, снова ты?
Вчерашняя девчушка!
— Ты все-таки говоришь по-русски? — Лиза всплеснула руками. — А я думала, мне вчера показалось.
— А ты опять в комнате оппы? А кое-кто меня убеждал, что мне показалось. Ты горничная? Или драться пришла? Где Джун? Может, ты уже победила?
— Почему драться? В душе Джун.
— Ну это надолго. Давай с тобой еще поболтаем тогда, — глазки-бусины загорелись. — А почему ты тогда в номере, когда владельца нет?
— Мы живем в одной комнате просто. Ну и дружим, — Лиза решительно не понимала, как себя вести с этой юной следовательницей. Ведь не известно, как Джун объясняет свой маскарад дома.
