Возможно, если бы Брандон вошёл в Уэльс на неделю раньше, то уговорил бы часть принцев, не присоединившихся к Дею, встать на сторону Камелота. И тогда бы валлийцы дрались бы с валлийцами, как всегда и было, но он был рыцарем — воином и командиром, а не дипломатом. Ему просто не хотелось расшаркиваться перед нищей швалью, которая по формальному статусу была выше него, будучи особами королевской крови.
Пятнадцать лет назад, когда Брандону не исполнилось и двадцати, он командовал маленьким конным патрулём из трех десятков лёгких всадников на границе, как раз, с Уэльсом. И насмотрелся там такого, что сформировало у него вполне однозначное мнение о тех землях. В мошну к личным причинам шла и Воля, которая давала ему знать, что он может действовать в Уэльсе так, как сочтёт нужным. Никаких политических препонов, как раньше, нет.
И рыцарь не стал идти ни на какие ухищрения, а просто вторгся в Уэльс, уничтожая всех тех, кто смел противостоять королевству Камелот. Так как с недостатка в провизии его армии не было, то не было и необходимости добывать её на месте, отбирая у крестьян. Да и Владыка был против подобных мер.
Пройдя половину Уэльса, да укоротив на голову тройку дурных принцев, Брандон столкнулся с войском Дея. И состоялась битва.
Ни для одной из сторон эта "встреча" не стала неожиданностью. У армии Камелота была хорошо организована разведка, а ирландцы вовсю использовали местных землепашцев, докладывавших им о передвижении войск Брандона. Ему об этом сказал один из пойманных шпионов. Впрочем, это не сильно его тогда волновало, он был уверен, что одержит победу. Так оно, в итоге, и вышло.
Однако, вспоминая те события сейчас, рыцарь понимает, что был слишком самоуверен. Будь его противник немного хитрее, сложись обстоятельства немного по-иному, и он бы проиграл, погубив сотни воинов королевства.
Битва состоялась на пшеничном поле. Дей принял верное в тех условиях решение, не став дробить по-настоящему боеспособный отряд ирландцев. Однако это и сыграло с ним злую шутку. Фактически, Брандону противостояла не одна относительно большая для этих мест армия, а множество крупных и мелких отрядов, каждый из которых подчинялся своему принцу/атаману/командиру. В центре стоял полностью пеший квадрат ирландцев. По краям шли воины с копьями и большими прямоугольными щитами, а в центре стрелки с арбалетами. Как потом выяснил Брандон из рассказов пленных, всадников решено было спешить, а коней приберечь. Справа от ирландцев находились конные дружины принцев. Ну а слева находились вооруженные, чем попало, разбойники и крестьяне. В руках у основной массы преобладали такие замечательные вещи, как деревянные вилы и соха. Однако среди этого сброда было достаточно много лучников, которые могли доставить определённые неудобства.
Брандон не стал хитрить и поставил в центр тяжелых рыцарей, которых возглавил лично. Справа и слева от них шли, конечно же, легкие всадники. Слева тысяча, а справа пять сотен. Все же, марш по Уэльсу не был таким уж безоблачным. Несколько десятков погибли, сотни были ранены, и с ними также пришлось оставлять здоровых воинов.
Началась битва с взаимного обстрела. Выстроившись шеренгой в две максимально рассеянные линии, легкие всадники Камелота по обе стороны фланга стали залпами стрелять по врагам.
Со стороны крестьян и разбойников до них долетали редкие стрелы, бившие очень рассеянно, тогда как конные лучники Брандона стреляли по площади, даже не стараясь целиться. Настоящих мастеров среди них почти не было, да это и не требовалось. Главное умение лучника, по мнению рыцаря, состояло в натягивании тетивы, да умении слушать командира. От принцев тоже долетали стрелы, но тоже редкие и почти никого не задевающие. Лучше всех на этом поприще выступили ирландцы, что неудивительно. Не став стрелять по рыцарям, доспехи которых, вряд ли, пробьют они сделали залп по находящимся на правом фланге всадникам. Затем второй, третий...
Конные лучники заволновались, ведь погибло уже больше сотни людей и коней. Брандону пришлось дать им сигнал на отход. После того, как неполные четыреста легких всадников отойдут в тыл, он собирался вести рыцарей в атаку на ирландцев. Шаг довольно рискованный. Тяжелые пехотинцы могли устоять перед первым таранным ударом, вследствие чего тяжелая конница завязла бы. И если уж не проигрыш, то большие потери стали бы закономерным итогом.
Но рисковать ему не пришлось. Отдельные дружины принцев не выдержали и поскакали в бой, а за ними, чуть погодя, ринулись и остальные. Не раздумывая ни секунды, Брандон отдал приказ, запел рог, и готовая к броску тяжелая конница галопом поскакала наперерез рваной, "проседающей" шеренге валлийцев. К счастью легкие всадники на фланге тоже вовремя сориентировались, бросившись назад. В рассеянном строю принимать на себя удар, пусть и не слитной, но набравшей разгон конной лавы стало бы для них гибелью.
Увидев, как на них несётся ровная двойная шеренга тяжелых рыцарей с выставленными впёред длинными копьями, часть валлийцев попыталась убежать, но лишь натолкнулась на скачущих рядом товарищей. То подобие строя, что было у сборной солянки принцев, тут же смешалось, превращаясь в хаотичный клубок. Они, кажется, между собой даже драться начали. Безобразие прекратили рыцари Камелота, смявшие врагов, прошедшие сквозь них, как раскалённый нож сквозь нежную, отварную свинину.
Когда стало понятно, что с валлийцами покончено, Брандон приказал рыцарям отходить в тыл, тем самым, оставляя поле боя за врагом, что можно было счесть, как поражение. Многие были недовольны таким решением командира и требовали продолжить атаку. Но, в отличие от них, он не поддался общему куражу и трезво оценивал положение. Разгром дружин принцев, пусть и нанёс тяжелый удар по армии Дея, но говорить о каком-либо переломе было рано. Костяк в виде тяжелой ирландской пехоты всё еще оставался, и просто так, нахрапом его уничтожить было невозможно.
Необходимо было перегруппироваться и составить новый план атаки.
Рыцарь понимал, что даёт врагам время, которое они могут использовать с толком. Но и он собирался как следует подготовиться. Оставалось надеяться, что его приготовления будут толковее.
Пока в войске Камелота лечили раненых, высылали патрули для слежки за врагом, а командиры на их основе прорабатывали все возможные варианты следующего боя, сборная солянка под командованием Дея оставалась на месте. Валлийская чернь, которую ирландец умудрился собрать, как оказалось, была очень трудолюбива и за два дня построила на месте уже, кажется, бывшего общинного поля неплохие укрепления и ловушки. Острые колья, волчьи ямы, чеснок, разбросанные за пределами укреплений. Помимо этого, был вырыт довольно глубокий ров всё с теми же кольями и установлен три башни, на которых откуда-то появились скорпионы.
Позже Брандон узнал, что небольшой отряд ирландцев за эти дни посетил замок одного из покойных сторонников Дея и, не спрашивая разрешения, утащили имеющиеся у него осадные машины, которыми тот очень дорожил. Относился к ним не как инструментам войны, а как к предметам роскоши, дорогим игрушкам. И, несмотря на все посулы и предложения, отказался предоставить их ирландцам. Тогда Дей отступил, не став слишком уж явно посягать на имущество, пусть младшего, но всё же союзника.
А после побоища, устроенного рыцарями Камелота дружинам валлийских принцев, погиб и он сам, и почти все его войны. После этого Дей перестал чего-либо стесняться. Впрочем, Брандон не считал этот поступок хоть сколько-нибудь предосудительным. Суровая необходимость войны, он бы на месте ирландца поступил точно также.
Для их отряда такие укрепления были серьёзным препятствием, поэтому было решено не соваться туда вовсе. В конце концов, если враги сами себя посадили в такую прекрасную ловушку, грех было бы этим не воспользоваться. Разделив легкие силы на несколько мелких отрядов, Брандон приказал им, держась на расстоянии, уничтожать всех, кто будет пытать покинуть укреплённый лагерь Дея. Таким способом, рыцарь надеялся взять врагов измором, ну или вынудить их на новое сражение в поле.
Надежды Брандона, в целом, оправдались. Спустя две недели, когда армия Камелота так и не показалась на горизонте, а все обозы с провизией и отряды, посланные за ними, не вернулись, Дей попытался предпринять обманный манёвр. Под покровом ночи вывести из лагеря почти всех ирландцев, оставив валлийцев жечь огни и всячески изображать присутствие.
Вот только ничего у него не вышло. Валлийцы были тем, кто они есть, неорганизованным сбродом, который, стоило исчезнуть грозному пастуху с палкой, в виде бывших воинов Сендреда, почти сразу с шумом разбежался. Сбежали, разумеется, далеко не все, многие остались, но поднявшаяся суматоха не могла не насторожить конные патрули Камелота. Командир разведчиков, сир Лоренс, взял на себя ответственность и, прежде чем докладывать Брандону, решился разузнать всё "по горячим следам".
Были обнаружены ирландцы, идущие по проторенному маршруту в полной темноте и умудряющиеся не разбредаться в разные стороны. Как бы ни хотелось Брандону покончить, наконец, со всем этим, но затевать бой в ночи было бы откровенной глупостью.
Вместо этого он приказал сворачивать лагерь и выдвигаться вперёд, за ирландцами. Обогнув укрепления с горсткой валлийцев и ещё меньшим количеством ирландцев, армия Камелота снова устремилась в погоню.
Дей вёл своих воинов всю ночь, надеясь уйти, оторваться, выиграть время. Множество разведчиков погибло от арбалетных болтов, посылаемых из темноты на факелы, без которых вести преследование в безлунную ночь они не могли.
Однако с рассветом воины Брандона отыгрались за всё. Воины обеих армий устали и вымотались. Войско Камелота шло почти боевым порядком, готовое в любой момент ринуться на врага и вступить в бой. Ирландцы тоже, поняв, что оторваться у них не вышло, встали в свой любимый квадрат и медленно, задом, отступали, посылая в воинов Брандона арбалетные залпы, которые со временем всё редели и редели.
С рассветом диспозиция как врагов, так и союзников, стала полностью видна. Нужно было принимать решение, и Брандон, скрипя сердцем, его принял. Уставшие больше всех рыцари в тяжелых панцирях отъехали на полкилометра назад, там построились плотной шеренгой в четыре линии и, сначала рысцой, а затем галопом, набирая разгон, ринулись на монолитные порядки ирландцев. Прямо на копья пехотинцев, носивших почти такие же доспехи, как и они. Не столь дорогие и искусные, но тоже очень добротные и прочные.
Произошло столкновение, копья сломались, вышибая дух, проламывая черепа в шлемах, отбрасывая врагов. Рыцари, не медля, отбросили древки и обнажили мечи. Удар был страшен, три ряда тяжелой пехоты просто снесло, добрались до арбалетчиков в центре. Брандон был там, в самой гуще. Рубил и кромсал, его конь топтал копытами упавших.
Увы, как он и боялся, победить одним ударом тяжёлой конницы они не смогли. Смяв половину ирландского квадрата, рыцари завязли. Их начали ссаживать с коней ударами копий и, по возможности, находя слабые места в сочленениях, закалывать упавших длинными кинжалами. Стали гибнуть лошади, многим пришлось биться пешими. Ирландцы постепенно восстанавливали строй. Копейщики со всех сторон пробивались на передний край и вставали перед рыцарями. То и дело звучал ирландский рог, транслируя непонятные команды. Впрочем, не нужно знать, чтобы понимать, какие именно приказы отдаёт своим воинам Дей.
Когда перед рыцарями образовался более или менее плотный строй, и сражение замерло в неустойчивом равновесии, прозвучал рог Брандона. Легкие всадники, до того не вмешивающиеся в битву, обогнули вражеский строй сзади и принялись почти в упор закидывать ирландцев стрелами, целя, в основном, в центр, по арбалетчикам. Ведь те отвечали им. Куда более "жидкими", но всё ещё довольно опасными залпами. Тем не менее, в этой перестрелке ирландцы отчётливо проигрывали. Лучники делали куда более частые залпы, нежели ирландские стрелки, которых, к тому же, было просто меньше.
Долго это не продлилось, снова зазвучал рог Камелота и легкие всадники перестали осыпать ирландцев стрелами. Почти так же, как рыцари чуть ранее они отъехали от позиций врага, построились в плотную шеренгу и ринулись в бой. Пусть их кони не были столь же сильны, как у рыцарей, а доспехи не настолько крепки. Но этих всадников было намного больше, и в тот момент тоже представляли собой разогнавшуюся конную лаву.
Случись такая атака в самом начале ирландцы бы устояли и методично перемололи всю легкую конницу Камелота. Но после удара рыцарей, за считанные минуты уничтожившего больше трети всех воинов Дея, после получаса сражения всё с теми же рыцарями, убившими и продолжающими убивать их товарищей, порядки ирландцев не выдержали. Копейщиков просто смело, дело вновь дошло до арбалетчиков. И вот уж теперь они не ушли от предначертанной судьбы. Битва превратилась в бойню. Врагов резали, закалывали, но чаще просто топтали копытами. Из той тысячи беглецов выжили считанные десятки, и то, в основном, те, кто остался с валлийцами в укреплённом лагере на бывшем пшеничном поле. Уж очень злы были воины, уж слишком много крови у них попили ирландцы.
На следующее утро после той битвы Брандон проснулся с чётким знанием, что его ждут в Камелоте, и, что за выполненную работу его наградят. На месте армия простояла с неделю. Хоронили убитых, кому-то сколачивали на скорую руку гробы для транспортировки на Родину. Касалось это только рыцарей, простых воинов хоронили в общей могиле. Рядом рос большой старый дуб, на нём вырезали имена всех похороненных. Ирландцев же, без затей, просто сжигали. К тому же, нужно было позаботиться о раненых и собрать трофеи.
В Камелот они возвращались изрядно нагруженные, с огромным обозом. Уже в пути Воля сказала Брандону, что ему необходимо сделать после пересечения границы. Доехав с обозом до Спайвелла, относительно крупного форта, располагавшегося неподалеку от Лугудуна, рыцарь передал с рук на руки нагруженные трофеями телеги коменданту, получив взамен четыре тысячи монет в качестве выкупа. Эти деньги Брандон, как это было принято, раздал своим воинам. Кто-то получил больше, кто-то меньше. Отрядные казначеи ещё тогда, сразу после битвы оценивали стоимость трофеев и в соответствии с этим выдавали воинам расписки. В них указывалась сумма, которую должен он должен получить. Сколько ценностей сдал в общий котёл, столько и получил.
После раздачи денег его армия, как и он сам, была отпущена в бессрочное увольнение. Если нужда в них возникнут, их призовут, ну а пока они были сняты с довольствия. Брандон не был опечален, не считал, что его выбросили, наоборот, он с радостью отправился в родное имение.
Рыцарь не являлся истовым служакой, для которого вне армии жизни нет. У него была жена и две дочери. Он уже три года их не видел и хотел наконец-то вернуться домой. Согласно порядку, заведённому в королевстве еще с прадеда нынешнего монарха, рыцари служат всю жизнь, начиная со второго года после наступления совершеннолетия. И только на неделю в год им позволяют распоряжаться собственной жизнью. Впрочем, не всё так сурово, как кажется на первый взгляд. Большинство служат королю в гарнизонах близ своих имений. Что позволяет им, негласно, под видом той или иной служебной обязанности посещать дом и родных. Официально подобные вещи не поощряются, но по-настоящему все смотрят на такие нарушения порядка службы сквозь пальцы.
