Спустя еще полтора часа, загруженные сумками с покупками, Эпплы проследовали в библиотеку "Золотой дуб", являющийся шедевром биомантии и инженерии, где в свободное от исполнения обязанностей ученицы принцессы Селестии время обитала Твайлайт Спаркл. Единорожка встретила гостей с энтузиазмом, быстро забрав Эпплджек, Сноу Лайт и Алу в свою комнату для какого-то важного разговора, оставив Блум, Маки и Спайка развлекать жеребят.
Далеко после полудня, пони и алмазная сука покинули "Золотой дуб", направившись к следующему пункту своего похода, а именно -кафе под названием "Сахарный уголок". Пинки Пай, заранее заготовившая угощения и развлечения для долгожданных гостей (по совместительству еще и совладельцев заведения), смело взяла на себя жеребят и Эпплблум, позволив взрослым членам семьи немного расслабиться.
Плотно пообедавшие и слегка утомившиеся от шума, создаваемого хранительницей "элемента веселья", отдыхающие немного прогулялись по улицам Понивиля без всякой цели и, отправив все покупки с парой подвернувшихся охранников домой, зашли в спа-салон Алоэ и Лотус. Тут Эпплблум и Эпплджек взяли на себя заботу о жеребятах и отправились в небольшой бассейн, оставив старшего брата и его жен на двух единорожек с интересным акцентом...
* * *
(18+).
Лежа в парилке на полке, одетый только в полотенце, обвернутое вокруг бедер, темно-красный аликорн смотрел в потолок, заложив руки за голову и расправив одно крыло (второе упиралось в стену). Тусклый свет магического светильника, расположенного у входа едва, едва разгонял темноту, так что приятный полумрак и тишина позволяли вволю насладиться покоем, нагоняя легкую сонливость. Мышцы, размятые руками Алоэ, словно бы превратились в желе и пока что не собирались снова напрягаться.
"Кто бы сказал, что в такой хрупкой на вид пони столько сил".
Блаженная улыбка скользнула на морду "рыцаря порока", стоило ему мыслями вернуться к массажу...
Пока единорожка, одетая в тонкие белые шаровары и длинную фиолетовую безрукавку, усевшись на поясницу Макинтоша, сперва расслабляла мышцы поглаживаниями, затем разогревала растираниями, после чего, пользуясь весом тела, разминала перекатывающиеся под темно-красной шкурой жгуты, ее сестра в соседней комнате обхаживала белую пегаску и темно-серую хищницу, устроив им какие-то обворачивания в эластичные бинты, пропитанные ароматным составом, по запаху напоминающим шоколад.
Когда же пришло время переворачиваться на спину и массировать грудь, организм принца тайн отреагировал так, как и должен реагировать жеребец на близость разгоряченной (от напряжения) красивой кобылки. Однако массажистка ничуть не смутилась, лишь хихикнула и заявила:
— Таких услуг мы не оказываем, но если вашему высочеству сильно хочется, то наш с сестрой рабочий день заканчивается в восемь, а любимый ресторан находится на соседней улице.
"Как-нибудь обойдусь. Хотя, будь ситуация другой... Но все же не зря я вложился в это предприятие и получил свою долю, пусть и небольшую. А ведь если бы не мои связи и репутация...".
Ровное течение мыслей прервал звук раскрывшейся двери, через которую в парилку скользнула закутанная в белое полотенце Сноу Лайт.
— Ну тут и жара. — подойдя к бочонку с водой, летунья при помощи висевшего на крючке ковшика зачерпнула немного горячей воды и плеснула на раскаленные камни.
Тут же раздалось шипение и в воздух поднялись облака пара, сделавшие и без того не идеальную видимость совсем уж плохой.
— А где Алу? — приподнявшись на одном локте, для чего пришлось перевернуться на бок, спросил Макинтош.
— Отмывается от масел. — отозвалась Лайт, одним движением скидывая полотенце на нижнюю полку и, потянувшись всем телом, медленно забралась к мужу. — Подвинься, громила.
— А если кто-нибудь войдет? — приняв сидячее положение, вестник Бога Пороков спустил ноги с края лежанки.
— Эпплджек присмотрит за младшими, а больше сегодня никаких клиентов не будет. — подмигнула белая пегаска, выгибая спину и упираясь руками в полку позади себя, тем самым выпятив не такую большую, но по-прежнему упругую грудь с заметно напряженными сосками.
Второго приглашения "рыцарю порока" не понадобилось: левой рукой приобняв кобылку за поясницу, он опустил голову и, сложив губы трубочкой, захватил ими задорно торчащий сосок правой груди. В то же время правая ладонь, легшая на живот, круговыми движениями начала опускаться ниже, ощущая, как под нежной шерсткой напрягаются упругие мышцы.
Язык жеребца совершал круговые движения вокруг соска, в то время, как губы втягивали его в рот, словно присоска, а зубы слегка покусывали, вызывая у партнерши тихие стоны и легкую дрожь. Тем временем правая рука уже опустилась к паху и пальцы нащупали между крепких бедер влажную щель. Сноу Лайт, поощряя действия мужа, шире развела ноги, левую приподняв и согнув в колене так, чтобы упереться копытцем в край верхней полки, а колено максимально отвести в сторону.
— Ррр... — закрыв глаза и запрокинув голову, летунья расправила крылья во всю ширь. — Не тяни...
Дразнящими движениями кончиков пальцев поглаживая раскрывшиеся половые губы кобылы, вестник Бога Пороков не спешил заходить дальше, продолжая покусывать правый сосок своей жертвы. Однако же с собственным возбуждением он справлялся уже с трудом, и в один момент инстинкты взяли верх над разумом и раскрывшийся во всю ширь рот всосал в себя половину груди, а язык стал ожесточенно охаживать выпирающую "вишенку". Вместе с этим сразу два пальца легко скользнули в пегаску снизу, вызывая у нее протяжный полустон-полувсхлип, а затем к ним присоединился и третий, начав шевелиться в горячем и влажном влагалище.
Хлюпающие звуки смешались с тяжелым дыханием и приглушенным мычанием. Пальцы темно-красного аликорна то входили внутрь половой щели, зачерпывая в ладонь вытекающий из нее сок, то растопыривались и начинали совершать волнообразные движения. Левая рука Макинтоша опустилась с поясницы Лайт ниже к крупу, а рот, наконец отпустив одну грудь, принялся жадно терзать вторую, при этом издавая утробное рычание.
Резко прекратив ласки, вестник Бога Пороков спрыгнул с полки и откинул полотенце, которое уже не скрывало вставший в боевую готовность член. Летунья, в свою очередь, подтянула к себе правое колено и, уперев второе копытце в край лежанки, во всю ширь развела ноги, полностью раскрываясь перед мужем и демонстрируя великолепную растяжку.
Подойдя вплотную к партнерше, "рыцарь порока" провел головкой по раскрытым в готовности краям половых губ, между которыми по белой шерстке к колечку ануса и ниже стекала прозрачная струйка кобыльей смазки. Наклонившись вперед, он встретился губами с приоткрытым ртом белой пегаски, руками же уперся ей в колени, практически прижимая их к доскам полки и тем самым лишая возможности сдвинуть ноги.
Поцелуй продлился два десятка секунд, после чего темно-красный аликорн стал опускаться ниже, оставляя след от мелких укусов на шее, затем на левой и правой грудях (не забыв поочередно всосать каждый из сосков, вызвав тем самым довольное мычание кобылы). Пройдясь языком по напряженному животу, он наконец-то достиг паха и, не сомневаясь ни секунды, запустил язык в половую щель.
Стоны Сноу Лайт возобновились с новой силой: перенеся свой вес на руки, упирающиеся в полку позади крупа, она стала подаваться тазом вперед, сильнее выгибая спину. Присевший на корточки "рыцарь порока" с чавкающим звуком присасывался к влагалищу супруги, попеременно то запуская внутрь язык, то присасываясь к набухшему клитору...
Ощутив, как напряглась партнерша, к которой подступал пик наслаждения, Макинтош в последний раз впился ртом в горячую глубину половой щели и, резко встав в полный рост, без предупреждения одним толчком вогнал член на всю длину во влажное и скользкое влагалище, достав до шейки матки.
Летунья на секунду замерла, на ее мордочке застыло выражение безмолвного вскрика, а затем тело содрогнулось в конвульсии наслаждения. Вестник Бога Пороков же, дождавшись, пока нутро самки слегка ослабит хватку на его стволе, отпустил колени и, схватив обмякшую пегаску за бедра, начал планомерно вколачиваться в ее щель, то почти вынимая член, то тараня головкой стенки влагалища, загоняя его на всю длину.
Немного придя в себя, Сноу Лайт обхватила круп красного аликорна ногами и начала активно подмахивать тазом, каждый раз при обратном движении изо-всех сил напрягая мышцы промежности, словно бы пыталась выдоить выскальзывающий из ее половых губ ствол. Рог же жеребца тускло светился, испуская слабые волны телекинеза, прокатывающиеся по напряженным белым крыльям, распластавшимся по всей лежанке.
К второму оргазму Сноу Лайт, Макинтош с рычанием излился в ее нутро, вогнав член в конвульсивно сжавшееся влагалище на всю длину и наклонившись вперед, дабы впиться губами в губы партнерши жадным поцелуем. Перед глазами сверкали магические искры, сыплющиеся из рога, собственные крылья взметнулись вверх, словно хотели пробить потолок маховыми перьями, хвост метался из стороны в сторону, хлеща по бедрам летунью, ногами плотнее вжимающую в себя своего самца.
Спустя несколько секунд белая пегаска устало обмякла, расцепляя хватку ног и рук, блаженно распластываясь на верхней полке лежанки. Отстранившийся от жены вестник Бога Пороков с чмокающим звуком высвободил из ее половой щели свой обмякший, но не опавший ствол, только теперь обратив внимание на то, что в парилке они уже не одни.
Развернувшись к привалившейся спиной к стене у входа Алу, левая рука которой находилась у нее между бедер, а правая теребила грудь, "рыцарь порока" хмыкнул, оценив ироничную мысль, ворвавшуюся в голову, охладив сознание не хуже ведра ледяной воды...
"Слишком увлекся: так и собственного убийцу мог бы не заметить. Зависть был бы не единственным пороком, регулярно умирающим на или под кобылами".
— Разрешишь присоединиться? — насмешливый тон получился сам собой, когда красный аликорн вплотную подошел к второй жене.
— А...? — распахнув зажмуренные глаза, темно-серая сука замерла, уставившись испуганным и расфокусированным взглядом на своего хозяина-вожака.
В этот момент тело Алу содрогнулось и выгнулось от оргазма, а затем ее ноги подогнулись и она едва не сползла на пол по стене, но была подхвачена руками Макинтоша. Тяжелое дыхание, потерянный вид, виновато прижатые к голове ушки и опущенный к полу (или не полу?) взгляд, делали хищницу особенно милой и... желанной.
— Прости, я... — начала было оправдываться сука, но была прервана приложенным к губам указательным пальцем правой руки вестника Бога Пороков.
— Тсс. — жеребец растянул губы в улыбке и прищурил полыхнувшие зеленым огнем глаза. — Прощение нужно не просить, а заслужить.
Мгновение недоумения на мордочке Алу сменилось пониманием и азартом. Твердо встав на ноги, она сжала руку своего мужа между грудями и высунув язык, его кончиком лизнула все еще выставленный указательный палец от первой фаланги до самого кончика, который обхватила губами и медленно полностью втянула в рот, слегка покусывая острыми зубками.
С чмокающим звуком выпустив указательный палец Макинтоша из рта, темно-серая сука устремила на партнера вопросительный знак и, получив едва заметный кивок, опустилась на колени, так, чтобы вновь начавший наливаться кровью член оказался прямо перед ее мордочкой. Оскалившись, она обхватила ствол обеими ладонями, начав его мять по всей длине, словно игрушку из резины, при этом оскалив белые зубки и шумно втягивая носом воздух. Ладони "рыцаря пороков", легшие ей на голову, были восприняты как требование переходить к более активным действиям.
Крылья красного аликорна, так и не опавшие, буквально ломило от напряжения, рог снова начал тускло светиться алой аурой... но это интересовало жеребца в самую последнюю очередь. Массируя голову партнерши пальцами рук, поглаживая ее затылок и сжимая чуть выкручиваемые уши, он наслаждался ощущением длинного, горячего и влажного языка, обворачивающегося вокруг головки члена, ловкими пальчиками и мягкими ладонями, сжимающими и перекатывающими напряженный ствол, да и легкие уколы коготками добавляли моменту особую пикантность.
Наконец сука подалась вперед и захватила конец члена ртом, обняв его губами и прикусив зубками. Глядя снизу вверх на своего хозяина слегка светящимися от возбуждения бирюзовым светом глазами, она ощущала себя если не хозяйкой положения, то близко к тому.
"Рыцарю порока" надоело ждать и, сжав уши партнерши в захват больших и указательных пальцев, он двинул тазом вперед, головкой тараня влажное небо рта самки, пока не уперся в мягкую преграду...
Алу, вместо того, чтобы попытаться отстраниться или вернуть себе инициативу, только шире раскрыла рот, чтобы случайно не повредить ствол своими клыками, и заглотила член в горло, ощущая, как перехватывает дыхание. Глаза сами собой зажмурились, в уголках век выступила влага, но длинный язык все же продолжал без устали охаживать шкурку стержня, который словно бы пронзал голову хищницы до самого затылка. Стоило жеребцу двинуть тазом назад, темно-серая сука выдохнула и вдохнула, снова принимая в себя закаменевший ствол.
Ощущая прилив сил, Макинтош раз за разом врывался в горло своей второй жены, при каждом проникновении заставляя ее дергать головой назад, из-за чего прижавшаяся спиной к стене сука билась затылком о деревянную обшивку (впрочем, неудобств она от этого не испытывала и лишь крепче сжимала бедра своего любовника, впиваясь коготками в темно-алую шкуру).
— Вы ни о ком не забыли? — голос Сноу Лайт прозвучал неожиданно звонко, перекрывая звуки глухого рычания и горловых хлюпов.
Выйдя из рта партнерши, вестник Бога Пороков повернул голову и скосил взгляд себе за спину, лишь для того, чтобы увидеть сидящую на краю верхней полки белую пегаску, уже пришедшую в себя после второго оргазма и вновь готовую к продолжению марафона. В голову самца тут же пришла интересная идея, которую он поспешил реализовать...
Схватив за плечи пытающуюся отдышаться суку, "рыцарь порока" рывком поставил ее на ноги и, подведя к летунье, заставил наклониться вперед, так, чтобы ее мордочка оказалась на уровне паха кобылы. Лайт слету поняла замысел мужа и, раздвинув ноги, схватилась руками за голову подруги, притягивая ее к своему влагалищу и чуть откидываясь назад. Сам жеребец тем временем обошел младшую жену сзади и, схватившись за поджатый хвост, отвел его в сторону правой рукой, пальцами левой руки прохаживаясь по мокрой промежности.
Алу подняла взгляд на белую пегаску, наигранно жалобно заскулила, а затем высунула язык и начала активно лизать, ладонями уперевшись справа и слева от крупа партнерши. Макинтош, растерев между пальцами каплю прозрачной смазки суки, удовлетворенно хмыкнул и приставил головку члена к входу в половую щель. Первым толчком он раздвинул горячие и упругие стенки, войдя на половину длинны ствола, вторым же вошел до самого конца, заставив самку заскулить уже по-настоящему, но далеко не от боли...
Положив руки на округлые упругие бедра, Биг Макинтош размеренно вколачивался в Алу, то полностью вынимая свой член, то вонзая его до самого основания в половую щель суки. При движении вперед головка буквально протаранивала себе путь через сопротивление упругих сжимающихся стенок, а при движении назад половые губы, плотно обхватывающие ствол, выворачивались наружу, с чмокающим звуком выпуская из себя кончик. При каждом толчке и рывке, тяжелые груди хищницы раскачивались вперед-назад, из ее горла вырывались рык и поскуливание, которые смешивались со стонами белой пегаски, плотно вжимающей голову любовницы в свою промежность.
