Стены, пол и потолок личной комнаты отдыха Шимуры Данзо были обшиты проводящим чакру деревом, поверхность коего испещряли затейливым узором символы фуиндзюцу, скрытые под слоем грубой и толстой тростниковой бумаги. Здесь всегда было тепло, а воздух пах лесной свежестью, да и отсутствовали любые лишние предметы, за которые мог бы зацепиться взгляд... Даже кресло, в котором сейчас сидел мужчина, было принесено совсем недавно, так как после сражения с Белым Змеем старые суставы вновь начали давать о себе знать болевыми вспышками.
В деревянную дверь раздался стук, после чего створка отъехала и, задержавшись на пороге лишнюю секунду, внутрь вошёл светловолосый синеглазый мужчина в комбинезоне шиноби, с бледным лицом и рыжим бельчонком на руках. Опустив животное, тут же начавшее оглядываться по сторонам, забавно шевеля носом и подёргивая ушами, гость закрыл дверь, опустился на одно колено, а затем стал ждать.
— Показывай, — приказал глава "Корня", ставя чашку на блюдце и расслабляя спину.
Боец, завербованный в клане Яманака, положил одну ладонь на голову призывного зверя, а второй кистью сложил печать концентрации, чтобы считать недавние воспоминания и при помощи иллюзии, показать их своему коммандиру...
...
Наблюдатель находился на ветке одного из деревьев, окружающих маленькую поляну, откуда открывался великолепный вид на место событий. Шесть волосяных марионеток (как назвала свою технику Харуно), сохраняя на себе личины шиноби чужой деревни, разошлись широким полукругом и встали в боевые стойки, а двое генинов Конохи, специализирующиеся на тайдзюцу, приготовились атаковать. По лицам парней можно было понять, что они считают действия противников ошибкой, за которую с удовольствием их накажут (разобраться с каждым из них по одиночке проще, нежели со всеми сразу), и только их напарница заподозрила неладное... но ничего сказать не успела.
— Вихрь Листа! — воскликнул подросток в зелёном комбинезоне, срываясь в атаку стремительной тенью.
— Бьякуган! — в свою очередь произнёс Хьюга, перемещаясь к ближайшей цели. — Тридцать два...
— Кац, — прозвучал ответ на два голоса от волосяных марионеток, и яркие вспышки озарили поле боя, а по ушам ударил сильнейший грохот.
— Нейджи-кун! Ли-кун! — вскрикнула девушка с причёской в виде ушей медвежонка, взмахивая развёрнутым свитком, чтобы отправить во врагов дождь из кунаев.
Оставшиеся четверо противников разделились на две пары: первая двойка применила технику "порыв ветра", сдувая метательное железо в сторону, а вторая пара использовала шуншин, появляясь справа и слева от куноичи, чтобы нанести ей одновременные удары. Уклониться или защититься от обоих Тен-Тен не успевала, в результате чего была оглушена, а затем и связана.
Рок Ли и Хьюга Нейджи, ослеплённые и оглушённые, также были обездвижены и связаны леской, которую волосяные марионетки забрали из их же подсумков (вместе с двумя свитками). Через какое-то время, по всей видимости потребовавшееся для восстановления чакры носителями, волосяные клоны ещё раз разделились, захватывая ещё три тела...
...
— Кай, — сбросив гендзюцу, которое начало прокручиваться по второму кругу, Данзо посмотрел на светловолосого шиноби задумчивым взглядом. — Твоё мнение?
— Техника весьма перспективна в плане разведки, диверсий и наращивания численности собственных войск за счёт пленников, — отозвался Яманака. — Необходимо проверить её на устойчивость к различным повреждениям, а также разработать аналоги на иной основе.
— Займись этим, — велел Шимура, прикрывая единственный не скрытый под бинтами глаз, тем самым показывая то, что разговор окончен.
— Хай, Данзо-сама, — отозвался подчинённый, а затем, подхватив бельчонка, торопливо вышел из комнаты.
"Девочка, представляешь ли ты, какой потенциал несут твои техники в умелых руках? В своё время Хашираму-сана считали гением только за то, что он овладел стихией дерева, умел лечить при помощи своей уникальной чакры и был сильным воином, а Тобирама-сан добился того же звания исключительным умом, благодаря которому создал теневых клонов и Нечестивое Воскрешение... не говоря уже о хирайшине. Именно второй хокаге заслуживает титула гения, за своё умение мыслить нестандартно. И теперь я вижу, как под моим присмотром появляется ещё один шиноби, пусть не по грубой силе, но умом и хитростью способный достичь того же уровня...", — хмыкнув, глава "Корня" вспомнил ещё одного гения, который слишком сильно углубился в науку, из-за чего перестал быть человеком (а ведь были и другие, пусть даже не столь выдающиеся личности).
Поднявшись из кресла, подхватив узловатую трость, прислонённую к стене, старый шиноби направился к выходу. Рядом с дверью стояли его сандалии, в которые мужчина сунул ноги, после чего неспешно застегнул их и, сохраняя на лице маску невозмутимости, вышел в коридор. Дверь, которую другим обитателям подземелья приходилось открывать и закрывать, сама отъехала в сторону перед главой организации, а затем и задвинулась обратно за его спиной.
— Кардинал, доклад по операции "Змей в клетке", — сухо приказал Данзо, обращаясь к пространству перед собой.
Трость мерно постукивала по деревянному полу, ноги ветерана нескольких войн ступали легко и бесшумно, несмотря на не самое лучшее состояние его организма (чакра биджу, просочившаяся в СЦЧ из печати на руке, здоровья отнюдь не прибавляла). Двое телохранителей, словно тени следующие за правым и левым плечами командира, вовсе старались делать вид, будто бы их здесь нет.
— Пленённый нукенин Тумана, уровня "генин", доставлен на испытательный полигон номер три; запечатывающая команда ждёт указаний в зоне отдыха; мастер запретных техник ожидает приказов в своих покоях, — прозвучал ответ откуда-то из-под потолка голосом, очень похожим на тот, которым обладал глава "Корня".
"Ты хотел бессмертия, Орочимару-кун? Ты его получишь", — подумал Шимура.
...
Полигон представлял из себя прямоугольное помещение длиной и шириной в тридцать метров, а высотой — десять. В каменные пол, стены и потолок были утоплены металлические пластины с символами фуиндзюцу, которые не только создавали защитный барьер, но и экранировали все исходящие эманации.
Для ритуала сюда принесли поддон с землёй, где мастер запретных техник (хмурый немолодой мужчина, практически лишённый эмоций и желаний), одетый в глухую серую хламиду, нарисовал все потребные печати. После этого на затейливый узор уложили бессознательное тело пленника, которым оказался светловолосый и темнокожий юноша лет семнадцати, одетый в одни только хлопковые штаны.
Запечатывающая команда, состоящая из шести человек, облачённых в стандартную форму шиноби "Корня", по знаку своего главы приготовилась действовать...
Мастер запретных техник пролил каплю крови Орочимару на жертву, сложил серию ручных печатей, а после этого влил почти весь свой резерв слабого джонина в печать. Тело жертвы, без шума и каких-то дополнительных эффектов, ушло в землю, скрывшись из вида полностью, чтобы спустя пять секунд вверх вырос каменный саркофаг с лицом Белого Змея.
Пока крышка отсоединялась от контейнера и падала вниз, шиноби в сером отпрыгнул в сторону и сложил печать концентрации, готовясь прервать действие техники, если что-то пойдёт не по плану. Запечатывающая же команда подготовила свитки, похожие на длинные рулоны бумаги, изрисованные цепочками символов.
Змеиный Сенин сделал шаг вперёд, неуверенно открывая глаза. Немногие из тех, кому была известна техника Нечестивого Воскрешения знали, что сила призванного всё же зависит от жертвы, чьё тело используется в качестве основы. Таким образом боец уровня каге, каковым являлся Саннин, в настоящее время был ограничен до состояния сильного чунина... что, впрочем, никак не отражалось на его опыте.
Две тени, метнувшиеся из-под ног бойцов клана Нара, сковали воскрешённого шиноби, не давая ему даже мизинцем пошевелить. В ту же секунду с шелестом разворачивающейся бумаги, в полёт отправились рулоны печатей, начавшие обматываться сперва вокруг конечностей и торса, а затем притянувшие руки к телу, а ноги друг к другу. В итоге действий корневиков, Орочимару превратился в подобие мумии, но с открытой головой.
— Ку-ку-ку-ку... Весьма неожиданно, — рассмеявшись и облизнувшись коротким (для себя) языком, Белый Змей уставился на стоящего вдали старика, прищурив свои глаза с чёрными склерами. — Данзо-сан, от кого я точно не ожидал помощи в возвращении в мир живых, так это от вас.
— Поверь, Орочимару-кун, я бы не пошёл на это, если бы не две причины, — подойдя ближе, отозвался глава "Корня".
— Да неужели? — ехидно растянул губы в улыбке нукенин, что выглядело весьма устрошающе ещё при его жизни, ну а теперь, с покрытым трещинами лицом, бывший ученик третьего хокаге мог пугать молодых генинов без всякой жажды убийства. — И что же это за причины?
— Во-первых, у меня есть подозрения, что кто-то из твоих подручных может попытаться тебя оживить, — единственный открытый глаз старика блеснул сталью. — Во-вторых, нам нужна информация.
— И с чего вы взяли, что я вам её дам? — пленник изогнул брови, всем своим видом выражая скепсис, но быстро смягчился. — Хотя, лучше будет спросить другое: что я получу взамен на свою помощь?
— Ничего, — Шимура передал трость одному из своих телохранителей и начал снимать бинты с пересаженного нового-старого глаза, доставшегося ему ещё от бывшего сокомандника (единственного Учихи, которому он мог подставить спину, не опасаясь получить в неё кунай).
— Ничего? — изумился нукенин. — Вы видимо что-то не понимаете, Данзо-сан...
— Я всё понимаю, Орочимару-кун, — открыв шаринган, на алой радужке коего начали вращаться три тамоэ, глава "Корня" поймал взгляд пленника. — Ты расскажешь мне всё...
...
Полосы проводящей чакру бумаги медленно обматывались вокруг головы Белого Змея, сантиметр за сантиметром скрывая его лицо от подбородка и до макушки. В то же время сам старик тяжело опирался на трость, пока один из его телохранителей заматывал зудящий от перенапряжения глаз.
"Я ещё не восстановился. Нужно подготовить нового носителя чакры Девятихвостого", — отстранёно отметил Данзо, не отводя взгляда от змеиных глаз сеннина.
Сейчас как никогда прежде ощущались годы, навалившиеся на спину ветерана нескольких войн неподъёмным грузом. Он, да и Хирузен, были уже далеко не молоды, но достойной смены для себя так и не вырастили: ученики старого друга — безалаберный развратник, слабовольная алкоголичка и одержимый собственными идеями вивисектор, подходили на пост главы деревни просто отвратительно, ну а самому Шимуре вовсе не кем было похвастать (одни ученики погибли, другие...). Минато Намикадзе, являющийся отцом нынешнего джинчурики, подавал большие надежды на свой счёт, но стоило ему надеть шляпу хокаге и мальчишка решил поиграть в самостоятельного политика, начав заигрывать с кланами, а затем и вовсе самоубился об биджу.
"Ведь куда лучше пожертвовать собой, оставив селение без главы, нежели потратить две секунды и доставить на место запечатывания специально подготовленных людей. И у меня, и у Хирузена, и у других старейшин были готовы команды...", — глава "Корня" поморщился, затем развернулся и зашагал прочь, в то время как позади него подчинённые начали упаковывать ценного пленника в экранированный контейнер.
Разумеется, о том факте, что у Конохи имелись узкоспециализированные специалисты (вроде мастера запретных техник, или же самоубийц, готовых применить одну-единственную технику, расплатой за которую будет жизнь) знали немногие. Однако же хокаге, как глава селения, получал информацию об этом в максимально полном объёме. Разве что имена нигде не назывались...
Впрочем, это были дела давно минувших дней. Сейчас же требовалось обдумать информацию, полученную от Орочимару, в которой говорилось о планах вторжения Суны. Его собственные шпионы, конечно же, поставляли сведения, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что хранилось в голове одного из главных заговорщиков.
Белый Змей знал, о чём говорил предлагая сотрудничество. Всё же у него было немало агентов, множество убежищ с ресурсами, собственное малое скрытое селение...
"Нет, Орочимару. Пусть даже мы упустим какую-то выгоду, но уж лучше будем действовать сами и наверняка, нежели хоть на миг поверим змее".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Конец этапа
Днём пятого дня второго этапа экзамена на чунина, группа коноховцев решила свернуть свою охоту. Конкуренты, захваченные в технику волосяной марионетки, стянулись на поляну перед входом в башню, где Сакура и развеяла клонов (парни и девушки, словно куклы с обрезанными ниточками, повалились на землю без чувств, так как чакры в их организмах было столько, чтобы поддерживать жизнедеятельность).
В свете солнца, медленно но уверенно подбирающегося к полудню, бледные, исхудавшие люди создавали довольно удручающий эффект. Наруто, окинувший неудачливых соперников хмурым взглядом, озвучил общую мысль:
— Как-то это слишком сурово.
— Согласна: стоило дать им друг друга перебить, — саркастично отозвалась Харуно, а когда на ней скрестились недоуменные взгляды, подняла руки с раскрытыми ладонями, говоря уже нормальным тоном: — Спокойнее, ребята... Я же шучу. Впрочем, должна заметить, что на нашем месте большинство из них (кивок в сторону бессознательных тел), вряд ли стали бы фамильярничать. Или думаете, что шиноби Суны упустили бы возможность без последствий прикопать в лесу кого-нибудь из Конохи?
— Они, вроде бы, наши союзники, — попытался вступиться за незнакомых генинов Чоуджи, правой рукой почёсывая шею со стороны спины.
— Пф, — многозначительно фыркнул на это заявление Саске, складывая руки на груди. — А Итачи — мой брат.
После этих слов, если у кого-то ещё и были возражения, вслух они их высказывать не стали. Лишь Узумаки, ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс:
— Чтобы изменить мир к лучшему, начинать нужно с себя. Как мы сами можем рассчитывать на милосердие, если не готовы его проявлять к другим?
— Вообще-то, Наруто-кун, эти ребята просто истощены, — синеглазка указала на начавшие вяло шевелиться тела. — Им нужно отлежаться пару дней, да и отъесться. Ну... некоторым будет неплохо обратиться к ирьенинам, так как ослепляющие и оглушающие печати оказались чуть мощнее, чем я предполагала.
На последних словах оперативница "Корня" посмотрела на команду из Рока Ли, Тен-Тен и Хьюги Нейджи. Хината, активировав бьякуганы, убедилась в том, что кузен пострадал не слишком сильно (разве что уши требовали лечения, но шиноби крепче обычных людей сами по себе), после чего просто отвернулась от него, ничем не выдавая своих эмоций.
— Пойдёмте уже в башню, — махнула рукой Ино. — Я хочу наконец-то помыться, нормально поесть и вообще...
— Ребята, а эти парни не перережут друг друга, когда придут в себя? — задал резонный вопрос Киба, скашивая взгляд на лежащих рядом дождевиков и травников.
— Я оставлю клонов, чтобы присмотреть за порядком, пока экзаменаторы всех не заберут, — подняв руку, предложил голубоглазый блондин.
