Необычно большие глаза четвероногой пони смотрели тоскливо и умоляюще, заставляя ощущать себя крайне неуютно. Ощущение же буквально прилипшего к руке копытца только добавляло ситуации неловкости.
"Сомбра, я тебе это ещё припомню, но...", — Каденс посмотрела на красную кобылу, невозмутимо шагающую рядом.
— Рубин, не могла бы ты мне помочь?
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Жду отзывов.
Шестая арка — 1
Закат солнца привычно догорал на западе, а гудящий словно разворошённый пчелиный улей лагерь кристалийцев постепенно затихал в ожидании ночи. Множество больших шатров стояли вплотную друг к другу, на импровизированных перекрёстках разжигались бездымные костры, а армия и стража организовывали внешнее и внутреннее охранения.
Луна взошла уже в тиши, сиянием серебра укрыв окрестности до горизонта. В воздухе ощущались опаска и напряжение, так как из памяти ещё не стёрлась стычка с чейнджлингами (которых вели следом за караваном, используя для каких-то исследований и экспериментов), а буквально прошлым днём процессия вошла на земли Седловской Аравии, известной своими дикими нравами, жестокостью к чужакам и процветающим беззаконием.
Тала, забравшись в шатёр к ещё десятку ланей, улеглась на тонкую подстилку и укрылась столь же тонким, но весьма тёплым одеялом. Постель пахла свежестью, отмытая в наспех выкопанной купальне шёрстка словно бы стала легче и давала телу дышать, и только ноги побаливали от усталости.
Положив ладонь на живот, бывшая рабыня слабо улыбнулась и зажмурила глаза. Пусть далеко не всё шло так, как ей бы хотелось, но маленькая искорка жизни в её чреве приносила успокоение и уверенность, что дальше всё будет становиться только лучше... В конце концов, она обязана попытаться добиться этого если не ради себя и других оленей, то хотя бы для жеребёнка, который появится на свет уже полностью свободным...
Минувшим днём Тала вновь пыталась поговорить с принцессой о том, что командующий совсем не такой, каким хочет казаться. За благородными делами он скрывает эгоистичные желания, ложь и жестокость. Чего стоит хотя бы то, что кристальные пони сделали рабами чейнджлингов?
Сама мысль о том, что разумных существ сковали кандалами и теперь держат как животных, используя для кровавых опытов и смертельных экспериментов, заставляла шёрстку на спине вставать дыбом. В конце концов, раз главнокомандующий поступает так с этими существами, где гарантия того, что следующими он не примется за оленей? Только вот даже те, с кем она боролась за свободу, при попытке объяснить им нависшую угрозу... в лучшем случае отмахивались, а то и вовсе заявляли о том, что у них и свои головы на плечах есть, так что решать за них ничего не нужно.
"Глупцы", — ощутив как слёзы обиды скапливаются под зажмуренными веками, Тала в очередной раз вспомнила последний разговор со своим любимым, безмолвным шёпотом обещая ему то, что не сдастся и позаботиться об их народе.
Сколько времени молодая лань лежала в темноте и тишине, нарушаемой только тихим сопением других кобыл, она сказать не могла. Кроме того, в какой-то момент усталость всё же взяла своё и сознание погрузилось в беспокойный сон... нарушенный ощущением чужой ладони, зажимающей рот.
Распахнув глаза, но из-за царящей в шатре темноты в первые секунды ничего не увидев, олениха неосознанно потянулась к своей "метке" (называть её "клеймом" не хотелось даже в мыслях, так как это напоминало о не таком уж и давнем прошлом). Мир осветился так, будто бы кто-то зажёг магический огонь, а осознав то, что предстало её взгляду, кобыла даже перестала сопротивляться... Впрочем, её трепыхания и раньше не были сколь-нибудь эффективны.
Четвёрка оленей, один из которых зажимал ей рот и сдавливал горло, не давая закричать или глубоко вдохнуть, ещё двое скручивали полосами ткани руки и ноги, а последний стоял у выхода и сторожил, споро превратили Талу в подобие кокона, подняли на руки и поспешно вынесли из шатра. Свет луны и звёзд помог лучше рассмотреть морды жеребцов, каждого из которых лань знала лично, так как они были одними из наиболее уважаемых беглецов...
"Что происходит?", — стучала в голове паническая мысль, в то время как её похитители уверенно направились к краю лагеря (по пути им почему-то не встретилось ни одного патруля стражи, хотя звуки разговоров доносились до дёргающихся ушей регулярно).
Вот уже лагерь остался где-то позади, а бывшие рабы всё шли и шли, низко пригибаясь к земле, кутаясь в плащи и почти ничего не говоря. Тала пыталась хотя бы укусить зажимающую ей рот руку, но когда её горло сжали сильнее, а один из похитителей пообещал при следующей попытке хорошенько ударить по животу... вся воля к сопротивлению куда-то пропала. Оставалось покорно висеть в чужих руках, в эти моменты кажущихся особенно грубыми, ожидая неизвестно чего.
— Почему так долго? — спросил чуть хрипловатый, но от того ничуть не менее знакомый голос одного из старых друзей.
— Попробовал бы сам тащить беременную кобылу через лагерь, где за каждым углом стоит пост стражи, — огрызнулся один из носильщиков. — Вы принесли?..
— Да, — ответил Бабл. — Похоже никому и в голову не пришло, что этих уродцев могут попытаться украсть.
— Кладите её здесь, — прозвучал ещё один голос, вновь кажущийся знакомым.
Вместо того, чтобы положить лань на землю, носильщики просто бросили её, заставив больно удариться спиной. Впрочем, подобные мелкие неудобства совершенно не тревожили лань в настоящий момент, а вот тот факт, что появилась относительная свобода радовал. Она даже смогла извернуться, перевернуться на бок и сесть, чтобы внимательно осмотреться вокруг.
— Бабл, Дони, Мики... — переводя испуганный и растерянный взгляд с одного жеребца на другого, лань наконец увидела среди дюжины сородичей двух кобыл. — Рика, Чика, что происходит?
— А ты ещё не поняла? — подруга (теперь уже, наверное, бывшая), подошла к пленнице и села на корточки, щуря глаза из-за нехватки света. — Как ты и говорила — мы боремся за наше будущее.
— Но... — попыталась что-то возразить Тала, однако резкая пощёчина заставила её замолчать.
— Молчи, дура, — не хуже ядовитой змеи зашипела Рика. — Ты уже и без того натворила дел своим длинным языком. Знаешь, что из-за тебя говорят о нас пони? Нет? Так я скажу: "Неблагодарные дикари", "Подлые варвары", "Змеи, которых добрые принц и принцесса пригрели на груди"... И это ещё не самое худшее. А твоя "гениальная" идея вступиться за чейнджлингов? Да даже принцесса теперь смотрит на нас с подозрением. Отличная работа!
— Это... — новая пощёчина заставила больно прикусить язык.
— Хватит, — Рика поднялась в полный рост. — Мы пытались с тобой поговорить и объяснить, что ты своими действиями делаешь только хуже... Только вот слушать нас ты не захотела. Хорошо: сегодня у тебя будет шанс доказать, что ты была права, а мы все — нет. Если же правы окажемся мы... (нервный смешок) ...то я сделаю всё, чтобы наш народ продолжил жить в тепле, уюте и безопасности.
Двое оленей принесли большие мешки, затем перевернули их и вытряхнули на землю двух чейнджлингов, скованных подавляющими магию браслетами. Тощие существа, чёрный хитин которых будто бы иссох и потрескался, едва оказались на свободе как стали подёргивать конечностями.
— За их свободу и права ты решила бороться, забыв о нас? — бывшая (теперь уже точно) подруга хмыкнула, как-то истерично хихикнула. — Удачи тебе, Тала. Надеюсь на то, что ты сможешь их убедить в своих взглядах, а потом уберёшься куда-нибудь подальше. Как бы там ни было, но с сегодняшнего дня, ты больше не часть нашего народа. Снимите с них оковы и уходим.
— Ты уверена? — спросил Дони, подходя к перевёртышам. — Как-то это...
— Что, решили пойти на попятную? — раздражённо всплеснула руками говорливая лань. — Забыли, чем нам грозят действия этой дуры? Или может быть хотите, чтобы она нас всех заложила принцессе?
— Но чейнджлинги... — нахмурился Мики.
— Раньше нужно было бояться, — заявил Бабл. — Ну или можешь всё сделать сам: у меня как раз нож с собой есть. Нет? Тогда не глупи и освобождай этих... В конце концов, так мы хотя бы даём этой дуре шанс.
— Ребята, не надо, — страх стал затапливать Талу с головой. — Я ведь не хотела... Я не думала... Я никому ничего не скажу...
— Раньше нужно было думать, — криво улыбнувшись, констатировала Рика. — Уходим.
Лань кричала, просила бывших друзей не уходить, умоляла не бросать её... Она обещала молчать о случившемся. Тем временем чейнджлинги, словно почуявшие добычу хищники, стали ползти к оставленной им жертве. В их глазах не было и намёка на разум, лишь всепоглощающий голод, заставляющий эти полудохлые тела шевелиться.
Всхлипывая от горечи предательства и страха, кобыла попыталась уползти, но надёжно связанные за спиной руки, а также стянутые ноги не давали большой подвижности. Когда же руки существ, кажущихся сейчас настолько отвратительными, насколько это только возможно коснулись её тела, она снова закричала, зовя хоть кого-нибудь... Умоляя спасти её жеребёнка.
А затем подействовала магия перевёртышей, лишающая сил и желания сопротивляться. В груди же стала разгораться отвратительная, противоестественная любовь, буквально вытравляющая все остальные чувства.
"Мэни...", — глядя в далёкое звёздное небо, Тала ощутила, как к ней прижимаются два тощих тела, буквально вытягивающие внутреннее тепло...
...
Причудливая и тошнотворная смесь из гадливости, а также какой-то холодной любви туманила разум, не позволяя осознавать происходящее вокруг. Каждый вздох давался всё тяжелее, вырываясь из груди томным выдохом, перед глазами расплывались разноцветные круги, а мышцы подёргивались от прокатывающихся по телу ощущений.
Внезапно что-то изменилось: тела перевёртышей вздрогнули и замерли, а те капли тепла, которые Тала ещё хранила в себе, перестали утекать во вне. После этого вампиров вовсе отбросили в сторону, а голову лани аккуратно приподняли, чтобы прислонить к губам узкое горлышко, из которого в горло полилась обжигающая жидкость.
Жар, прокатившийся по телу от самых копытец и до кончиков ушей слегка прояснил голову, да и перед глазами туман начал рассеиваться. Ещё не до конца осознавая происходящего, олениха мягко улыбнулась образу оленя, склонившемуся над ней так низко, что казалось будто можно ощутить горячее дыхание.
— Любимый... ты пришёл за мной... — в уголках глаз скопились слёзы, а грудь разрывали жар счастья, горечь предательства, холод беспомощности и сладость уюта, который она ощущала лишь находясь в объятьях своего жеребца, такого сильного и непоколебимого...
— Пожалуй, к этому мы вернёмся позже, — совершенно чужим голосом отозвался спаситель, разрушая ту чудесную иллюзию, которую нарисовал утомлённый разум Талы.
Моргнув раз, затем — второй и третий... лань наконец-то поняла, что перед ней находится морда не оленя, а тёмно-серого единорога, рубиновые глаза коего смотрят ровно и спокойно. Узнавание пришло ещё через пару ударов сердца, от чего по груди растёкся неприятный холодок, а "метка" сама собой активировалась, показывая истинную суть этого чудовища.
— Полагаю, встать ты не можешь, — констатировал Сомбра, в душе коего не было ни злорадства, ни сочувствия... лишь отстранённое безразличие, приправленное какими-то размышлениями (видеть мысли олениха ещё не могла, но почему-то не сомневалась в том, что это возможно). — Ладно: в качестве исключения, отнесу тебя в лагерь сам.
Скинув с себя плащ, принц кристальных пони переложил на него бывшую рабыню, лишённую как связывавших конечности верёвок, так и одежды, затем запахнул края ткани, в результате чего получилось подобие кокона. Подхватив едва способную пошевелиться Талу на руки, он легко поднялся в полный рост, словно бы случайно повернувшись так, чтобы в поле зрения ноши попали обезглавленные тела перевёртышей, в этот момент совершенно не вызвавшие ни малейшей жалости.
— Сжечь, — жёстким бичом хлестнул голос Сомбры, заставляя рефлекторно вздрогнуть.
— Сделаем в лучшем виде... командующий, — отозвался голос другого жеребца, заставляя лань оглядеться по сторонам, чтобы понять тот факт, что вокруг находится довольно много пони. — Куда предателей?
— Их судьбу решит принцесса, — отозвался единорог, разворачиваясь к лагерю и начиная идти. — Поместите под стражу... и не забудьте надеть кандалы.
Лёжа на руках у монстра, который спас её и её жеребёнка от незавидной участи, олениха смотрела на далёкие звезды и думала. Сейчас, будучи совершенно беспомощной и как никогда ранее одинокой (потерявшей и любимого, и друзей, и веру в справедливость... пусть и не полностью), она переосмысливала всё то, что происходило после освобождения из рабства.
— Ваше высочество... — осторожно прошептала Тала, стараясь не смотреть на своего спасителя, для чего даже прикрыла глаза.
— Спрашивай, — откликнулся тёмно-серый жеребец.
— Почему... — лань сглотнула. — Почему вы меня спасли? Ведь от меня столько проблем...
— Потому, что ты не сделала ничего, за что тебя следовало бы наказать, а тем более — казнить, — отозвался монстр, просто констатируя факт, а не пытаясь утешить. — Кроме того, взяв за твой народ ответственность, я и Каденс возложили на себя обязательства, которые мы исполняем и будем исполнять. Ну и разве я мог позволить одним подданным принцессы совершить самосуд над другой подданной?
"Рачительный хозяин не даёт рабам драться между собой, чтобы не портить имущество", — провела вполне понятную для себя аналогию олениха.
Это было странно, но... сделав определённые выводы, касающиеся отношения Сомбры к оленям, Тала ощутила спокойствие и уверенность. Она не обманывалась красивыми формулировками, окончательно признавая то, что беженцы из Оленьих Княжеств так и остались рабами, просто сменив хозяина. Только вот теперь ей на это было наплевать, так что если сородичи хотят носить красивые ошейники, никто им мешать не станет...
"Тем более, у меня есть то, ради чего стоит измениться", — дрожащая ладонь коснулась живота, а в душе вновь вспыхнул упрямый огонёк надежды.
— Я больше не буду доставлять вам проблем, — пообещала лань, тут же смутившись и попросив: — Можно я переселюсь от своих... Можно я переселюсь от оленей?
* * *
Нападение на город верблюдов, соседствующий с границей Седловской Аравии наконец-то готовилось состояться. Сперва атака была отложена из-за переговоров с послом местного султана, который умудрился протянуть время до подхода ещё одного племени лошадей, которые тоже имели свои виды на данное поселение. Новый виток переговоров, теперь уже — трёхсторонних, снова заставил отложить атаку: обоим племенам верблюды сделали предложение о том, чтобы расправиться с конкурентом, а затем забрать дань и мирно уйти обратно в степь...
Но как известно, даже самая длинная ночь завершается рассветом, вот и время разговоров прошло. Объединённая орда, между собой уже поделившая части города, которые будет грабить, выстроилась на расстоянии пяти полётов стрелы от стен, собираясь обрушиться на защитников с первыми лучами солнца...
