По валам и цитадели Брестской крепости, огонь велся, хотя интенсивным его назвать было нельзя. Если в начале генерал насчитал не менее трех десятков реактивных мин взорвавшихся, как на валах, так и во внутренних площадках Тереспольского, Кобринского и Ровенского укреплений, то затем наблюдались лишь разрывы 81-мм мин, не шедших ни в какое сравнение со своими реактивными подругами. По железнодорожной насыпи огонь не велся вообще. Подвергался интенсивному обстрелу северный форт, форт Б, стоящий за железнодорожной насыпью невдалеке от взорванного моста через Буг. Обстреливались доты и позиции, построенные на северной окраине города.
"Неподавленные батареи ведут обстрел целей согласно списку, корректировщиков повыбивали, они пока слепые", — генерал понял, почему отсутствовал смысл и управление огнем противника. Десяток деревянных вышек, построенных немцами вдоль берега реки, числились среди приоритетных целей для снайперов и пулеметчиков, живых наблюдателей на них не должно было быть уже после первых секунд огня.
Взлетели в небо РС-ы второго, последнего залпа. Бойцы, оставив направляющие на насыпи, собрали остальное имущество и трусцой поспешили в город, где за стенами домов их поджидали машины. Канонада начала стихать.
"Отстрелялись согласно предварительного списка целей, артиллерия переезжает на запасные позиции, ждут указаний от корректировщиков".
— Сержант, свяжись с Тереспольским валом, пусть майор Ширков доложит обстановку.
— Майор Ширков у аппарата, товарищ генерал.
— Докладывай, майор.
— Полк реактивных минометов полностью подавлен. От них прилетело тридцать-сорок мин к нам и столько же в сторону южного пригорода. А как их вдобавок к снарядам, минами и РС-ми накрыло, так там никто больше и не шевелится. В основном подавлен огонь 81-мм и 50-мм минометов противника. Ведется постоянная борьба с обнаруженными у противника точками пулеметного и минометного огня. Пехота противника рассеяна нашим пулеметным и минометным огнем. Побросав надувные и деревянные плавсредства, отползает вглубь территории и начинает окапываться на расстоянии семисот метров от берега реки. С целью экономии боеприпасов минометный и пулеметный огонь по пехоте остановлен. Работают только снайперы и стрелки. Потери противника в живой силе на видимом мне открытом участке местности оцениваю в пятьсот-шестьсот человек убитыми и ранеными. Своих потерь еще не знаю, идет бой, надеюсь, не больше пятидесяти человек убитыми и ранеными.
— Артиллерия противника вас не беспокоит?
— Расчеты пушек выдвинутых противником на прямую наводку были нами уничтожены в первую очередь. Брошенные пушки стоят на расстоянии 200-300 метров от вала. Из закрытых позиций, артиллерийский огонь по нам, пока что, не ведется. Особой нужды в приданных батальону дополнительных минометах больше не вижу. Считаю целесообразным, пользуясь временным затишьем, отправить их в ваше распоряжение.
— Согласен. Отправляй. Как картина в целом?
— Передо мной, в Тересполе везде пожары и дым, товарищ генерал. Вокзал в огне, горят вагоны, здания, дома.
— Транспарант повесил?
— Так точно. Сразу же после открытия огня. Еще держится.
— Как думаешь, что предпримет противник?
— Обойдут с флангов, вне зоны действия наших минометов, наведут понтонные переправы, а потом навалятся на город с трех сторон.
— Соображаешь, Василий Игнатович... как говорит одна моя знакомая, — флаг им в руки. Пусть пробуют. А мы посмотрим. Удачи и тебе, и всем нам.
— Спасибо, товарищ генерал.
"Первый раунд мы выиграли, как-то оно дальше будет... немец, противник упорный...".
Часы на его руке показывали 5.14. До рассвета оставалось еще целых пятнадцать минут, но это уже никого не интересовало. Первая атака противника, толком не начавшись была сорвана. Получив в подарок до восьми тысяч мин и снарядов, серьезно потрепавшие артиллерию и подразделения выдвинутые на рубеж атаки, противнику нужно было прийти в себя, восстановить управление войсками, артиллерией, составить новый план артподготовки и последующей атаки.
* * *
— Спасибо, товарищ генерал.
Майор Ширков, положил телефонную трубку и вновь приник к окулярам стереотрубы, оглядывая поле боя и прикидывая дальнейшие действия противника.
Он прибыл в Брестскую крепость, как и большинство его сослуживцев в самом начале сентябре 39-го, еще в звании комроты. Все это время он готовил Тереспольский остров к обороне, сперва как ротный, а уже в середине октября был назначен командиром батальона.
Уже на первом заседании, комдив Тодорский, командующий Брестским укрепленным пунктом, собрал у себя шестерых командиров полков, обозначил задания и приоритеты:
— Товарищи командиры, готовить к обороне, и, возможно, в недалеком будущем оборонять Брестский пункт обороны, будет корпус в составе шести пехотных полков, трех отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов, танкового полка и полка мотопехоты. Как вы знаете, все эти части вновь созданные. За исключением танкового полка, который нам пришлют в следующем году, все остальные подразделения создавать будем мы. В данный момент ситуация по укомплектованности следующая: старшими командирами — 70%, младшим командным составом — 60%, рядовой состав — 40%, в ближайшее время дошлют еще процентов двадцать, полевыми кухнями — 20%, стрелковым оружием — 15%. Остального, либо нет вообще, либо в мизерных количествах. Но эти проблемы не главное, рано или поздно нас всем доукомплектуют. Но кроме формирования подразделений, у нас есть план строительства укреплений Брестского узла. План очень напряженный, который мы обязаны выполнить. Начинать нужно было вчера, но мы начнем сегодня. Мой штаб подготовил и раздал вам задания, кто, за что будет отвечать, ориентировочный объем работ, и поквартальная разбивка до 1 января 1941 года. Выделено шесть объектов, незначительно отличающихся по объему предстоящих работ. Это Брестская крепость, предместье Бреста по южному берегу реки Муховец, город Брест севернее реки Муховец, Мотыкалы, Чернавчицы и населенный пункт Жабинка. Три ОПАБ будут поделены на шесть полуОПАБ-ов, которые усилят шесть пехотных полков, которыми вы командуете. Таким образом, у нас полки станут как бы четырех батальонного состава. Три — пехотных и четвертый — пулеметно-артиллерийский. Этими силами вы будете строить и защищать один из объектов. Особо отмечаю — военные инженеры и строители поступают в ваше распоряжение и за результаты строительства вы несете персональную ответственность. Полк мотопехоты останется у меня в резерве в виде девяти рот, которыми будут усиливаться те полки, где объективно больше работы и кому срочно потребуется подмога. Кто считает, что не справится с руководством по выполнению полученного задания, кладет мне на стол рапорт. Насильно никого не держу. В стране есть много военных округов, спокойней нашего: Дальневосточный, Туркестанский, Закавказский и другие военные округа ждут своих героев. Тем, кто остается — любое отставание от плана будет внимательно рассмотрено возглавляемой мной комиссией. Виноватых ждут серьезные взыскания вплоть до трибунала. Теперь хорошие новости. В крепости размещались польские резервисты, до двадцати тысяч человек. Остались палатки, кровати, спальные принадлежности, кухни, котлы и много прочего барахла, так что не пропадем. Второе. Нам выделено много денег, мы можем покупать инструмент, нанимать гужевой транспорт, рабочих, все, что можно купить. Прейскурант с твердыми ценами по оплате услуг и труда уже сложен, напечатан и есть в полученных вами документах. Работы начнем с дзотов, блиндажей и прочих земельно-деревянных фортификационных сооружений. Стоит вопрос заготовки бревен. Скоро наши войска отойдут на восточную сторону Буга. Поэтому начнем заготовку дерева на западной. Бревна свозить к ближайшей железной дороги, грузить на платформы и везти в Брест. Здесь поделимся. По братски. Работать начинаем сегодня. Завтра бригады с инструментом, харчами, палатками и полевыми кухнями грузятся в вагоны и отправляются на лесозаготовку. От каждого полка по батальону. Вы подаете мне справку еженедельно. Сколько лесоматериала доставлено вашим полком в Брест. Еще один батальон копает, а два оставшихся занимаются боевой подготовкой. Через неделю меняются. Вопросы? Рапорта? Тогда за работу, товарищи.
Василий Ширков вырос в деревне, лопату и топор в руках с детства держал. Вырыть котлован, поставить в нем двойной сруб, засыпать стенки землей и бутом, накрыть в три наката, что в этом сложного? Особенно при наличии такого количества рабочей силы. Уже через месяц на участке западного земляного вала закрепленного за его ротой было закончено сооружение четырех дзотов косоприцельного огня, согласно полученным чертежам. Кроме этого, были выкопаны две линии окопов, одна ближе к внешнему склону вала, вторая по вершине вала, на линии выстроенных дзотов.
Вал в основании был шириной метров тридцать, имел плоскую вершину шириной в шесть метров. Из второй линии окопов, проходящих по центру вала, канал и внешний склон оказывались в мертвой зоне, зато обстреливать подходящего к каналу противника было и удобней, и безопасней. Из первой линии окопов вести огонь по приблизившемуся противнику было удобно, но к артобстрелу эта линия была более уязвима, в силу отсутствия перед окопом достаточно широкой земляной подушки. Поэтому, рота открывала огонь из второй линии, а в случае прорыва противника, автоматчики по переходам занимали первую траншею и начинали оттуда вести огонь, не опасаясь минометного обстрела, так как расстояние до врага уже составляло не больше ста метров.
Теперь рота рубила лозу, била колья внутри окопов и плела плетни, чтоб стенки не осыпались. Через несколько дней, после начала лозоплетения, у ротного Ширкова состоялся разговор с комполка.
— А расскажи мне товарищ ротный, свои секреты. Почему твоя рота за месяц выполнила двухмесячный план, а у твоих товарищей, хер знает что, половина месячного от силы? Почему все жалуются на нехватку скоб, гвоздей, инструмента, только ты ни на что не жалуешься? Вот, почитай приказ о назначении тебя командиром батальона. Даже если тебя под трибунал надо отдать за махинации, мне пох. Слово коммуниста, сам возьму на вооружение и остальных заставлю.
— Нет никаких особых секретов, товарищ комполка. Моей роте, как и другим, дали в усиление восьмерых опытных плотников из местных. Они мне нужны, как собаке пятая нога. Зато не хватает тачек, лопат, пил, топоров, коловоротов. Написал я все, что мне нужно на бумаге, собрал плотников, зачитал им список и говорю, — "а теперь выбирайте, либо приносите весь этот инструмент и приходите дважды в месяц деньги получать, либо я вас увольняю, и вы просто больше не приходите". А с инструментом, имея в наличии сто сорок лбов, все это делается за три недели без гвоздей и скоб.
— Почему остальные так не делают?
— Или боятся, или не хотят, это уже у них спросить нужно.
— Завтра и спросишь. С приказом ты и твой бывший комбат ознакомлены, иди, принимай дела и передавай ему дела своей роты. Я поговорю с начфином чтоб выделил деньги на аренду инструмента у местного населения, тогда оформим все по закону. А ты мог сразу ко мне прийти.
— Я написал докладную комбату три недели назад. А пока суд да дело...
— Не видел я никакой докладной, комбат мля... чемодан без ручки... теперь тебе, Василий, его таскать.
Все работы по строительству оборонительных сооружений были закончены на Тереспольском валу еще летом 1940 года. Четыре двухэтажных дота, полностью из железобетона, стены — полтора метра толщиной, крыша — два метра армированного бетона. Нижний этаж дота был связан подземным лазом с одним из казематов внутреннего вала. Через лаз можно было входить, выходить и подавать боеприпасы прямо в дот, не выходя на открытое пространство. В каждом доте на вооружении стояла либо 45-мм, либо 76-мм пушка, станковый и ручной пулеметы. Двенадцать дзотов, две линии окопов, блиндажи, крытые стрелковые точки, переходы во внутренние казематы, окопы для минометов на внутреннем валу. Кроме двенадцати 60-мм и шести 82-мм минометов, положенных по штату его батальону, усиленному некоторыми подразделениями раздерганного по разным позициям ОПАБ-а (в сумме под его началом находилось 876 человек личного состава), ему было приказано подготовить дополнительные окопы для двенадцати 82-мм и девяти 120-мм минометов. Про запас. Копали много, а лишней землей забивали Варшавский проезд, восстанавливая непрерывную линию валов, и думали, что бы выкопать еще. О будущей войне с Германией, комдив начал прямо говорить еще в апреле 1941 года.
Кобринское и Волынское укрепления, новые укрепления южных и северных фортов внутреннего круга, укрепления городских пригородов были завершены осенью 1940 года. Все было тщательно замаскировано дерном и пересаженными кустами, разросшимися возле каналов и на внешних склонах валов. Все строительные работы проводились лишь после того, как на кольях натягивалась маскировочная сеть с большим запасом закрывающая место проведения работ до полного окончания. Часто комбату казалось, что все меры по маскировке работ излишни. Не наблюдалось никакого интереса с немецкой стороны к суете на противоположном берегу вплоть до 1941 года.
Уже зимой немецкая разведка активизировала работу по сбору сведений, местные девушки живо заинтересовались вопросами вооружения бойцов Красной Армии, оборонительными сооружениями, количественным и качественным составом дислоцированных в Бресте подразделений. В начале мае, как подсохло, на берегу Буга, как грибы, начали расти деревянные вышки до пятнадцати метров высотой, с которых, глядя в отличную цейсовскую оптику, немецкие офицеры внимательно изучали будни гарнизона Брестской крепости.
В мае 1941 года, Брестская крепость, на первый взгляд, ничем не напоминала военное сооружение. На склонах валов цвел кустарник, в нем пели птицы. Солдаты и командиры гарнизона каждое утро под музыку гимна поднимали флаг, бегали, делали зарядку, затем солдаты становились в пары и разучивали приемы самбо. Комдив приказал всем бойцам и командирам каждый день полчаса заниматься борьбой. После этого бойцы в парах отрабатывали приемы со штыком. После водных процедур строем, с песней шли на завтрак.
После завтрака — разборка и сборка личного оружия, имитация стрельбы по мишени. Поймал мишень в прицел, выдохнул, нажал курок, передернул затвор. И так пятьдесят раз. Затем бойцов обучали перестроениям. По вырытым переходам, согнувшись, гуськом друг за другом, бойцы выбегали на вал. Занимали позиции в первой, либо во второй линии окопов. Затем, по команде, часть бойцов покидала позиции по одному из проходов, а по другому уже бежали на вал бойцы занять освободившиеся места. Кидали гранаты, ползали по-пластунски, бегали вверх и вниз по валу.
Раз в неделю выходили на стрельбище и делали по пять выстрелов боевыми патронами из карабина. Автоматчикам выдавали по десять патронов и тренировали стрелять из ППС-ов одиночными и короткими очередями. Так и жили, немцы наблюдали, майор и бойцы делали вид, что нехотя тянут лямку, при каждом удобном случае демонстрируя пренебрежение уставами. Часовые на вершине валов загорали, сняв сапоги и гимнастерки, некоторые, отложив в сторону винтовку и вытащив из кустов припрятанное удилище, забрасывали удочку и внимательно наблюдали за самодельным поплавком из гусиного или куриного пера. А по вечерам, после заката, и рано утром, пока восходящее солнце слепило наблюдателям глаза, растаскивали тяжелое вооружение и боеприпасы из цитадели по казематам валов, устанавливали в доты и дзоты станковые пулеметы, расконсервировали пушки.
