В глазах каждого из четверых начали свое вращение томое.
На теле юноши выступили черные линии, в точности повторяющие созданную внутри тела юноши диаграмму чакры.
— Я на пределе! — запаниковал лысый старик.
— Медленно, разворачиваем взор на Шаринган объекта. Юноша, шаринган на полную!
Одурманенный огромным количеством медицины, Торио выполнил указание. В данный момент он был в полной власти Инь эти четверых старейшин и если бы даже захотел получить волю, не смог бы.
Пока четверо специалистов изнутри оценивали гены и чакру Торио, главы основных семей клана напряженно следили за действом.
Среди группы присутствующих выделялось двое мужчин. Еще не старики, но и молодыми их назвать нельзя.
Одетый от иголочки среднего роста мужчина с бледным лицом и шрамом проходящим через пустую левый глаз еле слышно что-то объяснял своему собеседнику — ничем не примечательному мужчине в годах.
— Хиро-сан, если ваш сын окажется "новой ветвью крови", то вам не нужно будет бояться за свое положение. Я, и моя семья, поддержит вас в вашем желании стать старшим старейшиной, — одноглазый говорил тихо, так чтобы его мог услышать только Хиро. Также одноглазый прикрывал свой рот рукой, что мешало стоящим поодаль главам других семей прочитать по его губам.
— Моей признательности не будет предела, Киноко-доно. Я всецело готов помочь вам, и вашему сыну. Моя семья хоть и мала, но у нас есть удивить особо настойчивых, — немного подобострастно отвечал Хиро одноглазому главе клана Учиха.
Нынешняя ситуация в клане Учиха неоднозначна. Если в прошлые поколения сила главной семьи была неоспорима, то в нынешнее время она не так выделяется на фоне остальных семей клана, хоть и превосходит их по отдельности.
Киноко кивнул. Им будет что обсудить, но только в том случае, если сын Хиро, Торио-кун, все же окажется новой генетической ветвью, а не еще одним мутантом.
Возможно, внутриполитическая борьба в клане Учиха и не так интенсивна, как у тех же Курама или Инузука, но она имеет место быть. Если глава клана будет не популярен, будет вести преступную политику или просто обнаглеет, то силой большинства главы остальных семей своим правом старейшины могут сместить главу клана с должности, понизить статус главной семьи и выбрать новую главную семью. За историю клана Учиха подобное уже случалось два раза, а если считать смещение с должности Учиха Мадары, то три.
Хиро прекрасно понимал, что многое сейчас зависит того злокачественна мутация глаз Торио или нет. Если нет, то Хиро может рассчитывать на поддержку главы клана, а в нынешнем положении Хиро это не мало.
Семья Хиро, или семья Чести, на данный момент одна из слабейших в клане. Слишком большие были потери в прошлой войне! Из взрослых членов семьи Чести остались в основном женщины, да пара стариков! Хиро даже пришлось брать множество наложниц, искать себе жену не по генетическому сродству, а по её способности к деторождению! Таких же жен придется брать и сыновьям Хиро от главной жены, дети от наложниц же станут опорой в младшей ветви клана.
"Кто мог подумать, что она окажется права! Отчего я раньше не уделял ему время, тогда бы не пришлось переживать о его верности мне!" — корил себя Хиро. Он практически не знал своего сына, а все из-за того, что Торио не показывал выдающихся результатов, а еще Хиро старался держаться подальше от той женщины, матери Торио.
Некоторое время спустя старуха проскрипела:
— Все. Выводим медицину. Остальным займутся наши помощники.
Пара человек, находящихся у входа подобрались и через жидкую толпу приблизились к центру зала.
Старая Линь убрала левую руку с виска Торио, открыла парню рот и схватила за кончик языка. На подушках её пальцев загорелся синий свет чакры.
Торио выгнулся дугой и чуть было не свалился на землю, но старики держали крепко и не дали этому случиться.
— Выводите чакру, — устало выдохнула Старая Линь.
Вскоре линии исчезли с тела юноши, томое в его глазах остановили свое вращение. Шаринган пропал, уступив место обычным синим глазам.
— Мальчик, давай, вот так, — очень осторожно повернула голову Торио в сторону Старая Линь все также держа кончик языка парня.
— Отпускай!
Старики убрали руки от тела парня, яркий синий свет следовал за их пальцами, медленно растворился в воздухе, так туман рассасывается к полудню.
Старуха сжала кончик языка Торио, пропустила разряд чакры.
Парень вывернуло гадкой вонючей зеленой слизью. Он побледнел и провалился в обморок.
Неожиданно нежно Старая Линь уложила юношу ровно. Платком очистила его лицо от слизи, и только затем отошла, дав помощникам возможность взяться за лечение.
Под многочисленные взгляды Линь и трое стариков подошли к главе клана.
Сердце Хиро пропустило удар, когда он увидел хмурое выражение лица старейшей шиноби клана.
— Старейшина Линь, Старейшина Гао, Старейшина Дао, Старейшина Ин. Ну как, по вашим лицам могу сказать, что надежды не оправдались, — заключил Киноко.
— Отнюдь, отнюдь, — качнула раздраженно головой Старая Линь:
— Мальчик носитель новой крови. Хоть его глаза и лишены некоторых особенностей классического шарингана, но эти глаза имеют особенность равнозначную способности копировать Инь.
Радостные для Хиро вещи Старая Линь говорила с хмурым выражением лица. Лица остальных старейшин также были кислыми.
— Киноко-доно, шаринган юного Торио не влияют на его эмоциональное состояние, — смотря прямо в глаза лидера клана серьезно сказала Старая Линь.
В мгновение ока лица Хиро и Киноко стали очень похожими.
Неконтролируемые всплески эмоций — это бич клана Учиха! Даже опытные шиноби Учиха, прошедшие сотни битв, не застрахованы от скатывания в безумие. О чем говорить, если величайший гений Учиха нынешней эры — Учиха Мадара, не смог сдержать свои внутренние порывы и сошел с ума!
При должном усердии не так сложно развить шаринган каждого в клане до предела трех томое, но клан на это не идет. Всегда остается часть членов клана Учиха, глаза которых не пробуждены, и не будут пробуждены. Именно для этого нужны младшие семьи Учиха, они вносят в клан новую кровь, которая ослабляет проклятие глаза.
И теперь лучший специалист клана по генетике говорит, что в их древнем клане, впервые за несколько эр, родился Учиха свободный от проклятия глаз? Никакой безумной привязанности к любимой, никаких взрывов ярости, никакого безумия? Такая информация слишком неожидана и приведет к переменам. Но не все любят перемены. Даже в таком дружном клане, как клан Учиха есть люди готовые пойти против семьи, лишь бы сохранить свой уклад жизни. Везде есть такие, и Учиха не исключение.
Киноко повернулся к Хиро:
— Нам нужно поговорить.
— Старейшины, оставляю на вас расследование причин возникновения мутации. Оцените все риски и пройдитесь по всем девушкам из нашего клана, с которыми общается Торио-кун. Подыщите лучшую кандидатуру на брак.
— Хиро-сан, есть ли у вашего сына девушки его или младше возраста, с которыми он бы ладил?
— Киноко-доно, моя приемная дочь Мира-чан дружна с моим сыном. Они в очень много общаются, да и Миры-чан хорошие гены. Её отец был сильным шиноби, мать Миры-чан до сих пор входит в список лучших мастеров гендзюцу своей возрастной группы. Мне кажется, она будет идеальной кандидатурой на роль жены Торио, и матери для носителей новых глаз, — вежливо и медленно проговорил Хиро. Сейчас он создавал стратегию на будущее в своем разуме и поэтому говорил немного заторможено. Упустить сына с такими особенностями из семьи ему не хотелось бы, как и впускать в семью женщин из семей-конкурентов на должность великого старейшины, на которую в данный момент претендует Хиро.
— Лань-сан, проверьте первым делом Миру-чан, — согласился с доводами Хиро лидер клана.
Глава клана Киноко, Хиро и четверо старейшин вышли из зала, и направили свои стопы через весь квартал в сторону поместья Главы Клана.
Через некоторое время Киноко сидел в кресле и цедил чай, когда как Хиро напряженно ждал дополнительных указаний. Старейшины уже отбыли отдыхать, завтра они начнут расследование и поиск факторов, повлиявших на развитие глаз Учиха Торио, и возьмут пробы ткани Учиха Миру, чтобы определить подходит ли девушка в роли матери новой ветви крови.
— Хиро-сан, мы с вами ведь понимаем, что иной причины, нежели совместимость вашей Ян и Инь той женщины быть не может, — Киноко смотрел своим единственным целым глазом на свое отражение в чашке чая.
— Я понимаю, — вежливо и с какой-то обреченностью, внутри которой была скрыта похоть, ответил Хиро.
Он желал ту женщину, желал, как ни кого более, но страх перед тем, что потеряет себя в похоти или еще хуже влюбится, точил уверенность Хиро. Даже намек на секс с матерью Торио вызывал у Хиро целую гамму противоречивых чувств!
Именно из-за усиливающегося чувства Хиро отдалил мать Торио и самого Торио от себя. Он не желал разлада в семье, не хотел, чтобы его законная жена, та с кем он прошел горести и радости, страдала.
Но ничего поделать с собой не мог.
Сердце Хиро начиналось бешено колотиться, от одной только мысли о точенной элегантной фигуре прекрасной Аигетсу.
— Я выполню ваше указание, Киноко-доно, — сдержанно ответил Хиро.
Киноко отхлебнул чая, насладился приятным вкусом чая, заваренного его невесткой и лишь затем заговорил:
— Хиро-сан, не спешите с действиями. Дайте событиям течь своим чередом. Не нужно спешить сближаться с Торио-куном, делайте все постепенно. Восстановите общение с Аигетсу-сан, прикрываясь страстью, зачастите в их дом, пускай ваши младшие дети станут частыми гостями Торио-куна. Думаю, года будет достаточно, чтобы постепенно повысить статус Торио-куна и Аигетсу-сан внутри вашей семьи. Важно чтобы Торио-кун не возгордился, а остался послушным и скромным мальчиком. Когда придет время, мы вознаградим его и сделаем важным человеком в нашей большой семье, но это будет чуть позже. Лет через пять, может шесть. И еще... — Киноко глубоко вдохнул, чтобы затем на выдохе грозно, с едва слышными рычащими нотками прошипеть:
— Если кто-нибудь посмеет ему навредить... — чашка треснула в ладони Киноко, струя горячего чая по руке мужчины до локтя, откуда каплями падала на пол уже слегка остывшей.
Хиро молча поклонился. Хоть он и казался невозмутимым, но был слегка напуган вспышкой гнева Киноко.
— Иди, у тебя еще много дел, — не глаза с разбитой кружки приказал Глава клана Учиха.
В его единственном глазе на красном фоне вместо зрачка был символ напоминающий слегка искаженный сюрикен.
Киноко был один из немногих Учиха, достигших силы Мангекьё Шарингана.
* * *
В темной комнате, освещаемой неяркими лампами, возле незаконченной статуи из белого мрамора, стоял немолодой мужчина. Его торс был гол, а в его левой руке был инструмент для резки по камню. Тупой инструмент.
Мужчина тяжело дышал, каждый его выдох сопровождался еле слышным хрипом. Пот градом стекал с его лба, а вокруг шрамов, которых на теле мужчины было порядка десяти, кожа нездорово раскраснелась, тогда, как лицо его было бледным, а глаза словно в дымке.
— Провал, очередной провал, — слишком спокойным голосом выдавил из себя мужчина. В ярости отбросил инструмент в сторону. Отошел к шкафу и достал оттуда полотенце, вытерся. Быстро переоделся и сел за стол, уложив голову на скрещение руки.
— Очередной провал, — скрипнул зубами Шимура Данзо. Выдохнул, прикрыл глаза. Пара секунд и он спокоен. Разум кристально чист, а огонь страстей погашен волей.
Шимура открыл папку, вчитался, но на тот раз написанное не тронула его также как и при первом прочтении. Словно внутри что-то перегорело, остались лишь еле тлеющие угольки чувств, которые Данзо постепенно тушил волей.
*Провал операции. Сорок пять погибших, двое покончили с собой, чтобы не быть пойманными врагами* — ровные строчки иероглифов отражались в глазах Данзо.
Встав, Шимура убрал в кабинете, закрыл мастерскую и только затем вновь уселся за стол. Нажал на один из восьми фуин, начерченных у края стола. Минутой спустя, в кабинет постучали.
— Войдите, — разрешил Данзо, все также читавший отчеты о проваленной операции.
В помещение вошла непримечательная девушка, без выдающихся форм. О таких говорят — плоская элегантность.
— Данзо-сама, — согласно правилам приветствовала начальника Фай.
Данзо закрыл папку, положил поверх нее руку, и лишь затем перевел внимание на верную заместительницу.
— Фай, соберешь команду из десяти специалистов средней глубины, у вас будет миссия, — Данзо передвинул папку в сторону Фай:
— Также назначишь Скорпиона на задание по поиску новых учеников для лагеря Корня. Нужно минимум пятьдесят детей до десяти лет. Желательный возраст пять лет, талант не важен.
Девушка поклонилась ,и не говоря и слова покинула начальника, прихватив документы по миссии.
В сумраке кабинета, среди теней, Данзо сидел за столом. Он был погружен в свои мысли.
"Вероятность предателя? Имеется. Кто знал об операции в Дожде? Кроме меня никто, но это не отменяет возможности наличия утечки", — с бешеной скоростью сменяли друг друга мысли в голове Данзо.
"Что-то странное происходит в Амегакуре, причина в тех повстанцах — Акацуки? Но зачем они нападают на наши отряды?"
В руках Данзо хоть и имеется значительный штат шиноби, но трата ресурсов все равно не допустимо. Каждого представителя Корня необходимо тренировать с самого детства, ведь изначальный талант рекрутов незначителен и лишь упорный труд и значительные вложения помогают рекрутом достичь силы "малой глубины Корня".
"Потеря ресурсов недопустима", — волей давил Данзо чувства к своим воспитанникам.
"Тот кто убивает представителей Корня, должен поплатиться за это своей жизнью. Фей отличная шиноби, она справится с этой угрозой и когда это случится, я смогу отдать большую часть Корня в её руки", — решил Шимура.
Он далеко не вечен. Сколько еще он сможет выполнять свои обязанности? Уже сейчас мужчина ощущает признаки старости, как в физическом плане, так и в духовном. Кто знает, сколько еще его мысль будет остра, а решения верны?
Преемственность поколений. Шимура Данзо понимал, что не вечен, поэтому растил себе замену. Из троицы учеников, двое мертвы, осталась лишь Фай. Но Данзо желает сделать её главой Корня не из-за симпатии, дело тут в профессионализме Фай! В таком юном возрасте ( почти 18 лет), Фай достигла предела силы "Высшей глубины Корня" (Джонин S ранга), и кто знает чего девушка сможет добиться в будущем? Может она станет тем, кем сам Данзо так и не смог стать — надеждой обычных шиноби на равноправие и справедливость, оружием, что защитит Лист, от врагов внешних и внутренних.
Прикрыв глаза, Данзо выдохнул, при этом полностью очищая свое сознание от мыслей.
Когда он открыл глаза, в них был привычный всем его знакомым и подчиненным холод, однако если присмотреться, можно заметить отблески потаенных чувств, которые Данзо испытывает к своему детищу — Корню. И не только.
