— Вика, у тебя в чемодане нет случайно моего выходного платья,— обеспокоено поинтересовалась у подруги, осознав, что мои грандиозные планы относительно завтрашнего веселья оказались под угрозой срыва. Не идти же в обычном сарафане!
— Что-то было. Пакет, по-моему, какой-то лежит,— ответила она, после некоторого раздумья,— после ужина пойдем ко мне, посмотрим.
Я согласилась и, медленно потягивая обжигающе-горячий чай, стала ждать, пока подруга не закончит с трапезой.
Оказавшись в Викиной комнате, я устало растянулась на кровати. Вот, от чего, собственно говоря, устала? От ничего не делания? Нет, так дело не пойдет, с завтрашнего дня начну бегать по утрам, а то совсем обленилась.
При мыслях о беге, невольно поморщилась, опять вспомнив свое недавнее путешествие. Пожалуй, с бегом по утрам я погорячилась, лучше йогой займусь. Точно! Именно так и поступлю!
Вика тем временем извлекла из недр шкафа плотно завязанный яркий пакет, поверх которого маркером было написано "Ольгино". Попыталась его развязать, но в конечном итоге сдалась, и просто проковыряла отверстие. Заглянув внутрь, она красиво, заковыристо выругалась. Мне даже завидно стало:
— Ты чего?— спросила у нее, с интересом приподнявшись на одном локте.
-Знаешь, что такое ирония судьбы? Это когда прячешь какую-нибудь вещь подальше, как говориться с глаз долой из сердца вон, а потом она всплывает на поверхность в самый удачный момент.
— Ты о чем?— я ничего не поняла из ее расплывчатой речи.
Викуля обреченно вздохнула, и, запустив руку в пакет, извлекла оттуда платье. Мое платье. Мое чертово изумрудное платье. То самое, в котором я когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни, будучи простым фитнесс-тренером и по совместительству воровкой, отправилась вместо нее на чудесную выставку, под названием 'Современное искусство в контексте мировых событий'. На ту самую выставку, где я смогла лицезреть шедевры в виде "изумрудной кошки" и "звездного водопада", где я бездарно скучала, и где произошла та самая, роковая встреча, пустившая под откос всю мою жизнь.
-Вика, какого черта? Я же просила тебя выкинуть его!— голос предательски дрогнул, при взгляде на эту тряпку,— ты, вроде как клялась, что именно так и поступила!
Подруга немного смущенно почесала макушку, а потом промямлила:
— У меня рука не поднялась. Тут ткань такая, что восторг от одного прикосновения, и на тебе оно сидит шикарно. К тому же, ты знаешь, я свою работу ценю, и вот так просто взять и выкинуть свое детище, тем более такое, не побоюсь этого слова великолепное, у меня не получилось. Я припрятала его в сезонный чемодан, наверное, потому, что не особа верила в то, что он нам когда-нибудь пригодится, а потом и вовсе забыла. Извини.
Да уж, ирония судьбы, ничего не скажешь! Я как завороженная смотрела на таинственно мерцающую в ее руках вещь. Нет, это не ирония, это самая настоящая издевка! В тот момент я сомневалась, хватит ли мне духу его надеть. Да и стоит ли? Не будет ли это выглядеть как банальный, нелепый ход с моей стороны.
Вику, похоже, одолевали подобные мысли, потому что она, немного помолчав, предложила:
— Хочешь, я тебе отдам свое алое платье? Сама что-нибудь другое надену.
— Интересно что?— усмехнулась я,— джинсы? Костюм для верховой езды? Или может платье повседневное в горошек?
Она пожала плечами:
— Что-нибудь придумаю. Или, если хочешь, можем просто поменяться. Я тебе красное, ты мне зеленое.
— Не стоит!— отмахнулась и забрала платье у нее из рук. Что ж я за трусиха такая? Клочка ткани испугалась? Вот возьму и пойду в нем, и плевать на все!
— Оль, ты уверена, что это хорошая идея,— от сомнений Вика начала кусать губы,— не воспримет ли это Александр как...
— Как?
— Как-нибудь не так?
— Вика, очнись. Ему все рано. Это я помню, что это за платье, потому что та встреча стала для меня самой главной в жизни. Это ты помнишь, потому что сама шила его, и вообще мне кажется, спроси у тебя, и ты назовешь, что было надето на тебе и мне на все наши новогодние праздники, вплоть до яслей. А для Хромова это просто тряпка. Так, что не буду усложнять никому жизнь, своими сомнениями и метаниями по этому поводу, и пойду в нем.
— Не нравится мне эта идея. Как-то все не правильно,— Виктория еще раз посмотрела на сверкающее миллионом крошечный искр платье и отвернулась, поправляя вещи в шкафу,— ты подумай все-таки, может другой вариант найдется.
Я ничего не ответила, рассеяно перебирая пальцами мерцающую ткань.
Следующий день начался в сумасшедшем ритме. Проснувшись как всегда ни свет, ни заря, я вышла на балкон, что бы, как планировалась накануне, заняться йогой, наслаждаясь тишиной и утренним покоем, но вместо этого обнаружила, что двор бурлит, словно растревоженный улей.
Всюду носились слуги, наводили порядок, садовник, как неутомимый терминатор, облагораживал кусты, добавляя последние штрихи в зеленую композицию. Через центральные ворота заезжали телеги со всевозможными продуктами.
Вместо планируемой йоги я простояла не меньше часа, облокотившись на перила и с увлечением наблюдая за человеческим муравейником, раскинувшимся перед моим взором.
В конце концов это занятие стало меня утомлять, и я предпочла вернуться в свою комнату, где было гораздо тише. Кое-как размялась и растянулась, стоя на цветном ковре, потом привела себя в порядок и выскользнула из комнаты, снедаемая любопытством. Уж очень захотелось посмотреть, что это такое "подготовка замка к балу".
А в коридорах творился самый настоящий бедлам. И тут, и там кто-то что-то тер, мыл, чистил, драил, поправлял. Я и не догадывалась, что в Нерлише сто-о-олько прислуги. Теперь, когда они все разом выбрались из своих укрытий, из них можно было собрать целую армию.
Я бродила мимо них, с интересом наблюдая за работой, особенно если при этом использовалась магия. Слуги недовольно косились на меня, но учтиво молчали, склоняя головы при моем появлении.
Среди них носился управляющий, отчаянно вопя и раздавая во все стороны указания и затрещины.
Пару раз я чуть не была сбита с ног, спешащим по каким-то важным делам лакеем в отглаженной парадной форме. Спустившись вниз, обнаружила, что тут основные работы выполнены. Пол блестит, везде ни пылинки. Даже как-то неудобно слало идти на кухню через такое великолепие.
Кухня — это вообще отдельный разговор. Сегодня тут всем, абсолютно всем было плевать на все, кроме предстоящего праздничного ужина. Поэтому никто не обратил внимания на мое появление, и мне пришлось довольствоваться стаканом свежего молока и большим куском ароматного пшеничного хлеба.
Против воли, стала ощущать, как поддаюсь общему настроению, и начинаю в нетерпении пританцовывать, а внутри все затрепетало, словно у маленькой девочки, которую впервые выводили в Высший Свет.
Вернувшись к себе, наметила план действий и приступила к его немедленному воплощению в жизнь. Сначала отмокнуть в ванне, потом намазать себя благоухающим кремом, что бы кожа стала нежной, как у младенца. Хорошенько поспать днем, что бы вечер встретить бодрой, без синяков под глазами. Затем сами сборы: макияж, прическа, туалет. Как всегда позову Вику на помощь. Думаю, подруга будет рада, она уже очень давно не колдовала над моей внешностью, все повода не было.
Мысленно набросав этот не хитрый план, я с особым рвением принялась за его реализацию. Прием назначен на пять часов вечера, так что времени у меня предостаточно.
Времени нет совсем! А все почему? А все потому, что кто-то непередаваемо мудрый не просто отдохнул днем, а бездарно все проспал.
Из теплого уютного сна меня выдернул громкий стук в дверь. Спросонья встрепенулась и села на кровати, даже не понимая, где нахожусь.
Стук настойчиво повторялся раз за разом, заставляя досадливо морщиться. Кое-как встала на ноги и, мотаясь из стороны в сторону, пошла открывать. На пороге стаяла Виктория. Уже накрашенная, причесанная, в красивом струящемся красном платье. Только обувь еще была повседневная, босоножки на высоких каблуках подруга держала в одной руке.
Увидев мою сонную, помятую физиономию, она начала хватать воздух, как рыба, не в силах выдавить из себя ни слова, а потом просто ворвалась внутрь моей комнаты, за руку подтащила меня к стульчику перед дамским столиком и принудительно усадила на него:
— Времени осталось меньше часа! Там уже гости вовсю начали прибывать, а ты как медведица из берлоги: лохматая, с расплывшейся после сна физиономией, не одетая! А, если бы я сейчас не зашла, что бы узнать как твои дела, ты бы так и спала дальше?
— Скорее всего, да. А, что, по-моему, не самый плохой вариант развития событий,— странно, но перед самим приемом мой боевой запал куда-то пропал, и я опять вернулась к той стадии, когда никуда не хотелось идти.
-Все, даже слушать тебя не буду, — Виктория схватилась за расческу и принялась разбирать мои, спутавшиеся после сна волосы. Делала она это так сердито, что десятки моих бедных волосинок, оказались безжалостно вырваны. Я пыхтела, шипела, ойкала, но подруга была непреклонна. Она яростно приводила меня в порядок, даже не пытаясь смягчить свои действия, не забывая при этом сердито бубнить, рассуждая о человеческой несобранности и безответственности.
Я слушала ее в пол-уха, сморщившись как сушеный абрикос. Скальп, не сними мне скальп! Он мне дорог, как память. У меня на нем волосы растут. Росли, до сегодняшнего вечера!
Вика справилась с вороньим гнездом у меня на голове и принялась за прическу. Поскольку в ее распоряжении не было средств фиксации, она заколола мне высокий хвост, а потом с помощью обычных резиночек, которых у меня в чемодане был целый пакет, соорудила замысловатую, но очень женственную прическу:
— Так, пол-дела сделано,— выдохнула она, покосившись на часы. Процесс причесывания и укладки занял почти сорок минут. Вика запричитала еще активнее, рывком открывая мою косметичку и высыпая все ее содержимое на стол:
— Ну, вот разве так можно?— не прекращая свои ворчания ни на минуту, Вика принялась "рисовать мне лицо", — мы с тобой первый раз в жизни на такое мероприятие попадаем, и что в итоге? Ты все проспала! У-у-у, как же мне хочется тебя придушить!
— Ни тебе одной, так что в очередь. Ты мне, главное, глаз не выколи!— поморщилась я, когда она начала наносить тени.
-Ай,— отмахнулась добрая Вика,— глазом больше, глазом меньше.
В рекордно короткие сроки она закончила с моим макияжем и помогла мне упаковаться в платье. Ух, ты какое! К телу как приятно льнет!
Надела босоножки с тонкими ремешками и подошла к зеркалу. Ого! Красивая зараза. Я уже и забыла, что могу быть такой. На меня смотрела стройная девушка в бесконечно элегантном платье, с высокой прической, открывающей грациозную длинную шею. Мне даже сомой понравился свой внешний вид. Вот только бы уверенности в глазах побольше, а то как у олененка испуганного блестят.
— Сойдет для сельской местности,— скептически заметила Вика, разглядывая в зеркале наши отражения. В плане нарядов она была самым настоящим перфекционистом, которого достаточно сложно удовлетворить. Меня вот все устраивало.
В этот момент нас прервал сдержанный стук в дверь.
— Кто еще там принесло,— проворчала Вика и бросилась открывать.
Это оказался один из слуг. Он вручил подруге какой-то конверт и удалился, раскланявшись. Она подошла ко мне, в недоумении крутя в руках неожиданное послание, потом торопливо открыла и достала лист бумаги.
— У вас 10 минут, чтобы спуститься вниз. Время пошло. — Прочитала Вика, и в тот же миг, над нашими головами зажглись красные цифры. Таймер, дающий обратный отсчет.
— Ого,— она с изумлением открыла рот,— ничего себе спецэффекты.
— Мы что пойдем по коридору, а над нами будет гореть вот это табло?
Виктория пожала плечами:
— Давай не будем нервировать нашего доброго и безмерно гостеприимного хозяина,— предложила она,— и просто спустимся к гостям, как он хочет. И, кстати, если кто-то что-то будет спрашивать, то для всех мы с тобой коренные ткеллианки, из ее закрытой части.
— Да, как вам будет угодно, хоть папуасы из Новой Гвинеи,— хмыкнула я, походкой от бедра направляясь к двери,— все, выдвигаемся, пока я не передумала.
Мы покинули комнату, подозрительно косясь на красные цифры, неотступно следующие за нами. Надеюсь, они пропадут, когда мы доберемся до гостей, а то, как-то неудобно с такой подсветкой на люди выходить.
Чем ближе мы подходили к лестнице, тем громче становилась музыка и шум людских голосов. Благодаря тому, что я проспала, мы опоздали, почти на час, за это время похоже набился полный замок людей.
Когда мы оказались на верхней ступени, таймер, преследующий нас, растворился в воздухе с легким шелестом, а все присутствующие в огромном зале люди дружно повернулись в нашу сторону.
— Ну, ни хр*на себе,— выдохнула Вика.
Здесь была толпа народу. Важные мужчины, женщины в красивых нарядах, а между ними там и тут сновали лакеи в праздничной форме, подавая гостям напитки.
Подруга чуть склонила голову в мою сторону и краем рта прошептала:
— Ну, что, делаем как в том мультфильме? Улыбаемся и машем?
Затолкав свою растерянность подальше, нацепила праздничную, от уха, до уха улыбку и начала спускаться вниз. Вика поступила так же. Интересно, у меня сейчас такой же неестественный вид, как и у нее? Так, а почему мурашки по спине? И почему ощущения такие, словно на меня смотрят сквозь прицел снайперской винтовки? Торопливым взглядом пробежалась по толпе и чуть не оступилась, столкнувшись с тяжелым взглядом ледяных глаз. Александр обнаружился в дальней части зала, на немного возвышающейся площадке, специально предназначенной для того, чтобы хозяин выделялся среди приглашенных гостей. Рядом с ним стоял кокой-то представительный мужчина, наш старый знакомый Кастор, уже румяный и веселый, а еще какая-то невысокая темноволосая женщина с аппетитными формами, бросающая жадные взгляды на Хромова. Ой, как сердце застучало, аж в ушах раздается. Почему-то раньше я не подумала о том, что на таком мероприятии может оказаться какая-нибудь его очередная пассия.
Торопливо, но, стараясь не потерять чувства собственного достоинства, спустилась вниз и постаралась затеряться среди незнакомых мне людей. Вика все время держалась рядом, пока не заиграла медленная приятная музыка, и нас с ней не пригласили на танец.
А дальше понеслось! Танцы, игристый напиток, похожий на наше шампанское только пузырьками. Бесконечная череда любопытных людей, пытающихся выведать кто мы и откуда. Один раз подходил Хасан и, увлек танцевать, спасая меня от не в меру назойливой аристократичной старушки, пытающейся выяснить, а правда ли что все ткеллианки едят руками, не умея пользоваться столовыми приборами.
Потом я попала в лапы к Кастору. Он как всегда уже был чрезвычайно весел и необычайно пьян. Снова предложил мне переехать к нему, клятвенно обещая по-тихому избавиться от старой жены. Надо будет ему завтра про этот разговор напомнить, пусть опять помучается, покраснеет.
