Рэми стоял неподвижно у самого края площадки и слушал песню соловья, заливающегося в кустах сирени. Замысловатая мелодия то взрывала жару громким щелканьем, то вдруг затихала и сменялась едва слышной, мелодичной третью. Потом вдруг ускорялась раскатами и серебряной дробью осыпалась на землю, чтобы уже через миг тронуть душу мягкой тоской, отзываясь в сердце тягучей болью.
— Ты пришел... — не оборачиваясь, сказал Рэми.
Соловей, услышав человеческий голос, смолк на мгновение и вдруг запел с удвоенной силой.
— Ты просил, я пришел, — ответил принц. — Боги... я надеюсь...
— Все хорошо, Мир, — прервал его Рэми, оборачиваясь и улыбаясь. Он неловко шагнул к принцу, и Мир поспешно вышел ему навстречу, подставив плечо под протянутую вперед ладонь.
Пальцы Рэми чуть дрожали. Губы слегка скривились, а по щеке сбежала капелька пота.
— Еще пара дней и я вновь смогу видеть. Тебе не надо беспокоиться...
Мир не мог не чувствовать беспокойства. Он понимал, как тяжело дается телохранителю пусть временное, а все же калекство, хотел помочь, но и в самом деле не знал как.
А Рэми и не просил помощи... Напротив, он снова улыбнулся, мягко, осторожно, и сказал:
— Я покажу тебе настоящую Виссавию, Мир.
— Сейчас тебе лучше отдохнуть...
— Нам всем некогда отдыхать... — пара слов, а душу перевернули.
— Закрой глаза... слушай... — продолжил Рэми.
Мир подавил вспыхнувшую гневом родовую гордость и повиновался.
Соловей вдруг оборвал свою песню, и стало тихо. Почти тихо. Легкий ветерок проносился по листьям деревьев, и казалось, что где-то рядом тихо шумело море...
Раздался шум огромных крыльев. Миранис неосознанно вздрогнул. В то же мгновение пальцы Рэми сильнее сжали плечо, успокаивая, и принц улыбнулся телохранителю, на миг забыв, что Рэми не может видеть его улыбки.
Шум бьющих воздух крыльев был все ближе. Последний взмах окатил Мираниса потоком пахнущего кисловато воздуха, и вновь стало тихо.
Принц замер. Коснулось ладони что-то мягкое, бархатистое, опалило кожу горячим дыханием. Принц, не выдержав, открыл глаза и ошалел на миг от пронесшейся по душе горячей волны радости и восхищения.
Он много слышал о пегасах, но никогда не видел их вблизи: грациозные, с длинными ногами, с лебедиными шеями, они были похожи на лошадей столь же, сколь выученный маг похож на обычного, не слишком далекого крестьянина.
— Боги, даже Искра Армана с ними не сравнится.
— Познакомься с Арисом, Мир, — тихо ответил Рэми, отпуская плечо принца.
Один из пегасов, белоснежный, как только выпавший снег, расправил огромные крылья, стряхнул с них несколько перьев и густое облачко серебристой пыльцы. До Мира вновь долетел странный, чуть кисловатый аромат, в носу запершило и, не выдержав, принц чихнул, чувствуя, как по всему телу разливается слабость, быстро сменяющаяся радостью и... счастьем?
— Только когда они в Виссавии, их шкура покрывается этой пыльцой, — сказал Рэми, отходя от Мираниса и направляясь к пегасу. Арис шагнул навстречу, наклонился так, чтобы шея его скользнула под выставленные вперед ладони телохранителя. Рэми вновь улыбнулся и вплел пальцы в длинную, серебристую гриву. — Ее нужно совсем немного... чуть-чуть для приготовления эликсира. Когда мы вернемся, я дам тебе попробовать, а ты поймешь... а теперь... мы полетаем...
— Ты уверен? — засомневался Мир. — С твоей слепотой это, пожалуй, не очень разумно. Можем подождем, пока ты вновь сможешь видеть?
— Виссавия не даст мне разбиться, — улыбнулся Рэми.
Мир сглотнул. А ведь изменился Рэми за эти дни, набрался уверенности в себе. И когда только успел?
— Мир? — позвал Рэми. — Твой пегас, если позволишь, Шелест...
Шелест, не белоснежный, как Арис, а цвета обжигающей самальской пряности, корицы, будто понимая, чего от него хотят, сложил крылья и шагнул к принцу. Он заглянул в глаза Миранису, дыхнув на него темно-коричневой пыльцой с чуть пряным ароматом. Сразу прояснилось в голове, и будто огромная тяжесть свалилась с плеч. Только теперь Миранис понял, как сильно он боялся смерти, и как усердно душил он в себе этот страх.
— Спасибо, Шелест, — улыбнулся принц, гладя гибкую коричневую шею.
— А мой пегас? — недовольно спросила забытая всеми на ступеньках Лия. — Вы же не оставите меня здесь?
— Поедешь со мной, — вмешался принц прежде, чем Рэми успел слово сказать. — Ты прекрасно знаешь, что мы не можем себе позволить рисковать...
С мужем Лия не спорила. Мир прекрасно знал — пока не спорила. Пока не освоилась со своим положением, не привыкла к нему... а позднее...
А до "позднее" Мир может и не дожить.
Откуда-то появился Арам, безмолвно помог Рэми сесть на пегаса и, странно, Рэми принял его помощь. Он даже улыбнулся, благодаря, коснулся ладони виссавийца, заставив советника вспыхнуть маковым цветом. Глаза Арама, обычно спокойные, холодные и безразличные вдруг засветились тихой, светлой радостью, а на губах появилась мягкая улыбка.
"Мы все любим Рэми, — раздался вдруг в голове Мираниса тихий голос. — Для нас услужить ему — это счастье".
Принц вздрогнул, встретившись глазами с внимательным взглядом Ариса. Пегасы еще и разговаривают? Впрочем, чему он удивляется?
"Для моих подданных — не совсем", — вздохнул Мир, но зависти к потерявшему зрение телохранителю почему-то не ощутил.
"Нам пора", — присоединился к их разговору еще один голос, на этот раз Шелеста.
Принц кивнул и быстро вскочил на пегаса. Сидеть без седла было непривычно, и Мир слегка завозился, стараясь принять наиболее удобное положение. Арам, отойдя от Рэми, подсадил Лию, помогая ей устроится за спиной мужа. Тонкие руки девушки крепко обхватили талию Мираниса, тихий голос игриво прошептал на ухо:
— Ты ведь не дашь мне упасть?
— Ты во мне сомневаешься? — усмехнулся принц.
Крылья ударили по бедрам всадников. Расправились, синхронно взмахнули и оттолкнулись от ставшего упругим воздуха. Мир сглотнул. Острые копыта саданули в белоснежный мрамор, выбивая из него искры, и земля вдруг стремительно удалилась, расправляя под ними огромные, пахнущие травами и жарой крылья.
Мир закрыл глаза. Здесь, на высоте, ветер был гораздо сильнее. Он бил в лицо, он норовил скинуть всадников на шумевший внизу ковер леса. Он перехватывал дыхание и невидимым гребнем гладил волосы. Он дарил восторг и свободу, подобных которым Мир никогда ранее не испытывал.
— Держись! — кричал он Лие.
— Здорово-то как!
"Осторожнее, — прошептал Шелест. — Упасть с моей спины так легко, а удержаться на ней — сложно".
"Ты плохо меня знаешь!"
"Проверим, принц!" — Пегас саданул по воздуху крыльями, ускоряясь.
Бушевало внизу разноцветное море. Заложило ватой уши. Мерзли пальцы, цеплялись в шелковистую гриву, покрываясь инеем. Било тело дрожь то ли от восторга, то ли от холода, а замок Арама сверху казался таким маленьким, воздушным, почти игрушечным.
— Вперед! — прошептал Мир замерзшими губами.
Все его тело звенело от восторга, пела каждая клеточка, светилась от радости. Боги, вот он полет! Вон она — свобода!
Пегас послушно взвился под самые облака, туда, откуда было видно изумрудное море, исходившее злыми волнами, полоска пляжа с мягким, белоснежным песком, испачканным каменистыми пятнами. Видел Мир и замок повелителя — более приземистый, чем хоромы Арама, похожий сверху на раскинувшую крылья свободно летящую птицу.
И все это в мягкой дымке лесов: Виссавии не нужны обработанные поля, не нужны пастбища для скота, они жили магией, дышали магией, они работали вне клана для нее, для Виссавии...
"Я счастлив, что ты понял", — сказал Шелест, стрелой падая вниз, к блестевшему зеркалу озера.
Шоколадные копыта коснулись воды. Лия счастливо засмеялась. Крылья пегаса полоснули по поверхности озера, окатив все вокруг разноцветными брызгами, в воздухе показалась радуга.
— Шелест, не заигрывайся! — закричал сверху Рэми.
"Перестань, Рэми! Шелест, недобрый у вас наследник".
"Переманиваешь моих пегасов?" — отозвался в голове спокойный голос телохранителя.
"Жадничаешь?"
"Идем купаться, принц".
"Идем", — согласился Миранис и пегас, сложив крылья, мягко вошел в воду. Все глубже, глубже, пока принц, не выдержав, не обхватил Лию за талию, и, проклиная Рэми, поплыл вверх, к уже далекому солнечному свету.
Под их ногами метнулась огромная тень. Лия задрожала, прижалась к принцу всем телом, но раньше, чем Миранис успел испугаться всерьез, их поймало в неожиданно нежное кольцо упругое змеиное тело. Разорвалась брызгами озерная гладь. Смеясь, принц крепче обхватил жену за талию и тряхнул головой, сметая с волос капельки воды.
Змеиный хвост подхватил их под колена, образовав удобное кресло. Лия, открыв глаза, счастливо улыбнулась, когда серебристый змей удобной лодкой повез их по нагретым солнцем водам озера. И даже огромная, плоская голоса в неподвижными серебристыми глазами ее, кажется, не пугала.
— Рэми! — позвал Миранис.
— Я здесь, — отозвался телохранитель, восседавший рядом на таком же змее.
Вернулись они поздно вечером, мокрые, уставшие и счастливые. Пегасы осторожно опустились на освещенную фонарями вершину башни, и Миранис не дал Араму подойти к Рэми. Он сам помог телохранителю спешиться с пегаса, сам поймал его ладонь, положив себе на плечо.
— Мир... уж не прислуживаешь ли ты мне? — чуть смущенно спросил Рэми.
— Нет, помогаю другу. Ты ведь для меня рисковал жизнью?
— И для себя тоже... не забывай, что я умру вместе с тобой...
— Лия, оставь нас с братом. Вы ведь проводите племянницу вождя в ее покои? — Миранис вопросительно посмотрел на Арама, хотя не сомневался в ответе.
— Несомненно, — ожидаемо ответил хозяин замка. — Рэми...
— Мой телохранитель останется со мной, — нахмурился Миранис. — Или вы мне не доверяете? Арам? Ранее мы и без вас обходились... и до сих пор все живы.
— Иди, Арам, — ровным голосом приказал Рэми и поклонился Миранису:
— Я пойду с тобой, мой принц.
Хороший мальчик... всем своим видом показывает изумленному Араму, что ничего не изменилось. Что он все так же остался телохранителем Мираниса и все так же собирается вернуться в Кассию. Правда, последнее — вряд ли.
— Позвольте мне создать для вас переход, — выдохнул Арам.
Рэми лишь пожал плечами:
— Арам, я всего лишь слеп, но вовсе не беспомощен.
Рэми криво улыбнулся. В освещенном желтым светом воздухе показалась знакомая клякса. Миранис кивнул Араму, взял Рэми за руку и потянул телохранителя в переход.
Мелькнула под ногами пустота, рассыпалась звездами, и стало вдруг душно, несмотря на раскрытые окна. Рэми тихо зашипел от боли, зацепив ногой острый край стола.
— Прости, — прошептал Мир.
— Я помогу! — бросился к ним дремавший до сих пор на подоконнике Кадм. Что он там делал? Неужто звездочки рассматривал?
В комнате стало гораздо светлее. Кадм зло покосился на повязку друга, и взял его за локоть, подводя к креслу.
— Рад, что ты на ногах, — выдохнул Рэми.
— Что со мной станется, — засмеялся Кадм, — еще немного слаб, но пройдет. Да и все мы уже на ногах, твоим виссавийцам надо спасибо сказать. — Телохранитель усадил наследника Виссавии в кресло и, взяв со стола яблоко, сунул его в руки Рэми. — Тисмен еще пусть отдохнет, а Лерин вон... стеночку подпирает. Злой, как оса... так что лучше ты его не трогай.
Лерин фыркнул, но в глазах его не было злости, только... Мир вздохнул. Смех? Лерин улыбается? Рэми хрустит яблоком, весело перекидываясь шутками с Кадмом? И не хочется прерывать их идиллию, то надо.
— Мне нужно вам что-то сказать, — оборвал их болтовню Миранис, опускаясь в кресло напротив Рэми. Кадм умолк, посмотрев на принца, Рэми перестал есть яблоко, на лице Лерина угасла улыбка. Миранис вздохнул и продолжил:
— Завтрашний день я проведу в Кассии. Без вас.
— Мир... ты с ума сошел? — прошипел Лерин. — Что значит "без нас"?
От неожиданности Рэми выронил на колени яблоко. Кадм поднял с пола надкушенный фрукт, выкинул его в открытое окно и подал Рэми другой, более крупный и сочный.
— Ты никуда не пойдешь, — прошептал Рэми.
— Не понимаю, — холодно оборвал его Миранис. — Я должен спрашивать твоего разрешения, наследник? Вы все не сильно-то забывайтесь, друзья мои. Я могу делать что хочу и когда хочу.
— А я могу не выпустить тебя из Виссавии, — холодно ответил Рэми. — Можешь злиться на меня, мой принц... можешь даже меня наказать... но я хочу, чтобы ты жил...
Надо же, подумал Мир. Начал приказывать... уроки виссавийцев не пошли на пользу телохранителю, зато пошли на пользу будущему вождю Виссавии. Рэми дали испробовать на вкус власть... и она, судя по всему, мальчишке понравилась.
— Ты ничего не можешь сделать, Рэми, — возразил Миранис, бросая на стол перчатки. — Есть в клане кто-то, кто сильнее тебя. Вождь. И он завтра поедет со мной.
— Что? — переспросил Лерин.
Кадм вздрогнул, внимательно посмотрев на принца, а Рэми? Рэми ничего не ответил. Он медленно положил на стол так и не надкушенный плод и вдруг вздрогнул, перевернув чашу с эльзиром. На этот раз Кадм убирать не стал: открыл дверь и позвал Эллиса.
Хариб поклонился принцу, потом телохранителю и начал проворно стирать со стола лужу.
— Останешься здесь, — приказал Лерин Эллису. — Присмотришь за своим арханом.
— Мне не нужна помощь, — раздраженно возразил Рэми.
— Я вижу.
— Заканчивайте пререкаться! — вскочил на ноги Миранис. — Да, я принял решение. Да, я его не изменю. Да, вы ничего не можете сделать. Но это не повод грызться друг с другом. Забыли, что недавно были у грани? Забыли, что вновь можете там оказаться? И тратите время на какие-то споры? Да что с вами, в конце-концов!
— Что с тобой, Мир? — прозвучавшая в словах Рэми мука ударила Мираниса сильнее, чем сами слова. Впервые телохранитель казался ему по-настоящему беспомощным. Рука принца сама поднялась, ладонь почти легла на плечо Рэми, когда принц, ошеломленный, остановился... что он творит?
— Я сделаю все, чтобы вернуться, Рэми, — ответил наконец-то Мир. — Обещаю... Если ты так боишься смерти...
— Я не боюсь смерти, я боюсь потерять тебя...
Говорил один Рэми, но в глазах всех телохранителей читалось то же. И Миранис вздрогнул, сжав пальцы в кулак. Потеряете. Очень скоро. И Мир хотел бы это изменить, но, боги, скажите — как?
— Мир, — Рэми пошарил перед собой руками, и принц подошел на шаг ближе, позволив ему нащупать свой плащ.
И тут Рэми поднялся, неловко бросился перед Миром на колени и прошептал:
— Мой принц...
— Рэми... — опешил Миранис. Гордый телохранитель, наследник Виссавии, перед ним на коленях? Добровольно?
— Не отталкивай меня, мой принц, — прошептал Рэми. — Позволь пойти с тобой.
— Рэми...
— Мир, ты не понимаешь....
— Я все понимаю... — Мир опустился перед Рэми на колени, обнял телохранителя и тихо прошептал:
— Иногда я проклинаю нашу связь. Проклинаю богов, что придумали эту пытку.
— Я ее благословляю... — руки Рэми нашли лоб Мира, прошлись по волосам. — Я сделаю все, чтобы ты жил.
