Перекусивший Боддинок так же выпил бодрящего снадобья. Прогнав усталость, он все равно понапрасну не рисковал. Медленно, но уверенно очистил башню от нежити. Пообщался со вторым владельцем замка. Делая паузу на обдумывание вердикта (надеюсь, именно из этих соображений), он помылся, переоделся в новенькую серую мантию архимага, имевшую флёр силы Латандера. Это был не единственный здешний трофей, который он надел на себя. Собственно, висевший у одного из окон "Тайный глаз" известил напарника, что я завершил зарядку. Боддинок отправился к эмиссару и связался со мной по кольцу. Я взял для себя четверть часа.
Заблокировав дверь, перекинулся в гнома, чтобы уберечь истинное тело от возможного первого удара. Применил "Превращение Тенсера" и зарядил руны нетерезского кольца. Вовремя!.. Грохот взрывов вывел меня из ошеломления напором времени, обрушившимся горным водопадом, снежной лавиной, селем и цунами. В мгновение ока постарела ограда, охранник усох в труп. Однако при снятии заклятья магия всего лишь компенсировала разницу во времени, потому фокус с проверкой взрыв-тегов не удался. А вот зелья, как потом выяснилось, приготовленные из местных ингредиентов, а особенно те, что из смеси новых и "старых" компонентов, показали невероятное, взбурлив и радужно засияв в надежно закупоренных алхимических сосудах высшего сорта. Тряхнув головой, я поспешил надеть кольцо с выставленной комбинацией, надеясь на Госпожу Удачу...
— Любо-опытные нынче го-ости стали. О-о-очень интересно-о-о, — издал звуки череп со светящимися сине-голубыми глазами. Неизвестно как извлекаемый звук "О" порождал в пустой черепушке причудливое эхо.
Мантия как с иголочки отлично сидела на скелете, скрадывая худобу костей. (иллюстрация 308) Поверх капюшона впопыхах надетый венец явно научного характера, в левой руке боевой посох-алебарда, в правой прозрачный орб, сфокусировавший на мне примитивные "Воздушные оковы" из 1-го арканного круга.
— Любо-опытные со-обытия, любо-опытный визитеры, мне аж захо-отело-ось... мно-ого-о чего-о-о... — протянул ходячий скелет, отцепив от орба удерживающее заклятье и начав неспешно обходить меня по кругу.
Гур-Атол действительно представлял собой исследовательское место, приспособленное для наблюдения за небосводом, погодой, вулканом и окрестностями с высоты... приблизительно в дюжину миль. Более чем в два раза выше моего предела! Холод стоял страшный, превращенное тело быстро начало покрываться инеем и задыхаться, помутилось в глазах и зашумело в ушах.
— О-ох, како-ой я нелюбезный хо-озяин, — посетовал нежить, перед которой теперь парил фолиант с несколькими цветастыми закладками. Магия конкретно вокруг меня подняла температуру и нагнала кислорода, магические путы слегка ослабли в районе челюсти. — Лич. Про-осто-о Лич, — с улыбкой-оскалом представилась экстравагантная нежить.
— Простите, мистер Лич. Гость, — выдавил я из дрожащего от испуга тела. Благо пищеварительный тракт девственно чист. Глаза видели вокруг нежити темно-серое могильное марево с тенями якобы душ и вытянутыми в крике черепами, то ли трепещущимися от страха, то ли нагоняющими его.
— Забавно-о, забавно-о. Го-ость не ро-обко-ого-о десятка. О-очень таинственно-о-о... — протянул Лич, тыкая мне в затылок костью указательного пальца. Болезненно прострелило позвоночник. Я остро и ясно почувствовал, как мерзостная пакость начала распространяться по СЦМ. Мысль о том, что мы из разных эпох, но прекрасно друг друга понимаем, как прилетела, так и вылетела. — Что-о же делать мне с неучтивым ко-онструкто-ом? Есть предложения, м? — И мой нос вошел в носопырку вплотную приблизившегося черепа, попытавшегося как-то загипнотизировать девственную личность моей формы. Вместо смрада в нос проник тонкий аромат парфюма: зимняя свежесть мускатного ореха. Мои глаза самопроизвольно выпучились от столь близкого созерцания колоссальной некромагической мощи, сосредоточенной внутри черепа.
— Уронить вниз, — выдал я желанный результат, за которым, собственно, и явился на эту верхотуру. Ужасно плохо, что живая форма вмещает столько интеллекта, сколько отмерил при ее "отливке":
— А я хо-отел пригласить на чашку ко-офею и було-очки с марципано-ом. Я то-олько-о вчера по-овесил эту свою картину над раздело-очным верстако-ом, — поцокал Лич белоснежными зубами, блестящими в свете солнца, близкого к зениту. — Тако-ой любо-опытный экземпляр, такая манящая таинственно-ость. Разве я мо-огу выбро-осить сущую драго-оценно-ость, не до-око-опавшись до-о сути?
Сделав вопрос риторическим, Лич аккуратно снял с меня рунное кольцо и долго, пристально рассматривал его близко-близко перед глазницами, прежде чем самодовольно надел себе на фалангу. Правильно я сделал, что не стал класть фласки в подсумок, а вместе с мета-чётками спрятал во внутреннем пространственном кармане. Удовлетворившись тем, как артефакт сидит на кости, он выверенным жестом педанта "Левитировал" меня за собой.
Лич траурно стукал подкованными сапогами по зеркальному мрамору одной из телепортационных площадок на краю застывшего в воздухе клочка скалы, ветер слегка колыхал полы его плаща, хотя на такой высоте дуют сильнейшие потоки. Сюрреалистичное какое-то общение складывалось посреди компактной базы, поддерживаемой в идеальном состоянии. Я и рад был бы как-нибудь на досуге внимательно рассмотреть вязаные пояса рун, охватывающих здания и саму платформу. Но...
— Чего вы хотите? — Выдавил я, сам пока еще не поддаваясь панике, внушаемой форме гнома.
— Чего-о? Я? Хо-очу? — Лич удивился, остановившись и повернув ко мне свой немигающий волшебный взгляд, казалось бы, сильно нахмуренный и недовольный. — Тебе жизни не хватит выслушать весь списо-ок, ко-онструкт, — просто ответил нежить. Из его, с позволения сказать, уст это прозвучало зловеще.
Я всем нутром ощущал, как некротическая мерзость распространяется по телу, все ближе подбираясь к дольке моего сознания. Лич не оставил мне выбора. Едва я подал импульс деструкции, обращающий всю подвластную мне плоть в аморфную жидкую массу, как хозяин базы ответил экстрапланарным переходом... вместе с частью дворика и мной. Появившись в центре облачка с намерениями убивать нежить, переиначил безрассудный план и применил ослабленный толчок "Джукенпо Оши", взвихрив вокруг себя отравленное месиво и заодно из высвобожденной маначакры создал крепкую оболочку "Хенге", копирующую предыдущий вид. Непроизвольно дернулся, когда осознал, что спасся от "зависания" лишь благодаря развитию додзюцу и открытым Сеймон: искривленное пространство "Лабиринта" замыкалось само на себя, отражая взгляд бьякугана. Зазеркалье — бедствие клана Хьюга, некогда созданное Мадарой — гением гендзюцу из клана Учиха. Но я разглядел магические границы межпространственного пузыря, созданного Личем. Причудливая ловушка из плоскостей и самоподобия, напоминающего покинутую базу, выход на которую замыкался в кольце ребер Лича. Вообще весь костяк под мантией был испещрен рунами, а энерго-ядро отличалось удивительным строением.
Если он и вправду Лич, то, как я недавно удачно прочел справочную статью, он при уничтожении тела возродиться из филактерии, но я-то буду выброшен в межреальность. Или он меня убьет, если не удастся спеленать на вивисекторский стол. С одной стороны мне оно и надо бы — сбежать в межреальность, Эфир или Астрал, но как потом возвращаться, катастрофически не потерявшись во времени и пространстве? Маячок Амаржа... Кстати, если учесть слова архимага, что Арклем Грит, глава гильдии магов Лускана, тоже является личем... Есть шанс на конструктивно пообщаться, как разумный с разумным.
Все, лимит преимущества исчерпан — нежить ступенчато ускорилась до моего уровня, задействовав цепочку рун. Шах. У меня геном и запас мощнейшей чакры в кулоне, у него козырь в рукаве — как минимум очередная "Остановка времени", что была использована в ловушке на приемной площадке. Выдержка избавила от скрипа зубами в солидарной с Эйноли ненависти к нежити.
Однако враг всего живого не спешил атаковать.
— Замечательно! — Воскликнул Лич, когда несколькими пассами захватил всю отброшенную мною муть и пристроил к себе, обернув вокруг костей и вернув энергонасыщенной массе структуру плоти. Когда рябь с лица спала, передо мной предстал среднего сложения и роста коренной тетирианец с каштановыми волосами и глазами с синей радужкой и круглым зрачком, ярко светящимся синевато-голубым светом. - Превосходно!
Его пристальный взгляд, не переставая, буравил меня. Оба понимали шаткость положения и факт присвоения чужого, но не спешили делать первый шаг к началу схватки. Будь Лич менее ухоженным, культурным и эстетичным, я бы без раздумий атаковал, используя всю свою маначакру, что теперь облегала его костяк. Стоит мне выдернуть свое — и наросшая плоть тут же умрет, а выжидающий Лич проявит агрессивность.
— Вы спрашивали, Гость, чего я хочу. Живое тело в первой хьяре списка. Позвольте мне закрепить этого конструкта на себе и Клянусь своей филактерией, я не посягну на Вашу Жизнь и Свободу, — самым что ни на есть человеческим тенором важно произнес Лич, используя высшую магию для организации разовой Сделки.
— Согласен, — отвечаю правильно, подтверждая заключение магического соглашения. Атаковать его — безрассудство чистой воды. Хотя я бьякуганом видел, насколько непросто мертвецу давалось удержание живой плоти, уже начавшей медленно отмирать.
Рунический "Лабиринт" сразу растворился, мы плавно вернулись на перевернутую вверх дном пирамиду, зафиксированную в небе подобно земной тверди. Не обращением гравитации, левитацией и чем-то еще. А так, словно руны прописали это место в самой ткани мироздания, пришив как пуговицу. Причем, Оба Плетения преломлялись в вершине Пирамиды, вписанной в силовую сферу, защищающую нутро от непосредственного влияния Мистры и Шар. Бьякуган так же видел, как направленная магия превращала глазницы лича в прожектора, двумя независимыми лучами просвечивающего предметы и явления, попавшие в поле его зрения.
При развороте щегольски дернув полой плаща, Лич стремительной и целеустремленной походкой направился перпендикулярно прежнему направлению.
— Прошу, пройдемте за мной, Гость. Я видел и вы увидите, — коротко пояснил аристократ, вальяжно шагая по узкому коридору.
Научный комплекс в архитектурном плане отличался минимализмом и функциональностью. И всюду разнообразные руны: рельефные, барельефные, рисованные — всякие. Они обеспечивали освещение, комфортную температуру, свежий воздух и так далее. Мне не хватило опыта, чтобы точно распределить их создание по временной шкале, но я определил минимум два этапа их нанесения. Так же видел, как по воле Лича активируются те или иные глифы, порой значительно удаленные от нас. Один из них, например, запустил наполнение небольшой ванны Живой водой. Я бы сбился с шага, не помни подобные субстанции: схожая по виду жидкость вытягивалась из Дерева захваченного демиплана, подобная же осталась лужей после ухода перевоплощенного Духа-оленя.
Пока шел, думал над последней фразой Лича, тоже, кстати, пользующегося ходьбой для обдумывания. Я пришел к выводу, что он хотел подстегнуть мое самосовершенствование. Чтобы с течением времени подсмотренная информация обо мне устарела, потеряв актуальность, иначе обернется против меня. Этот вывод ставил в тупик, а другого на ум ни шло — слишком интересным и необычным оказался сам Лич и его научная станция.
Когда мы вошли в одну из лабораторий, заставленную полками с аккуратно разложенными костями и разных размеров колбами с химерическими созданиями и отдельными органами, Лич активировал рунную вязь одного из своих позвонков — и все предметы на нем запечатались в подпространственной складке. Спрашивается, в каком из миров лучше развито Фуиндзюцу?.. Когда псевдо-человек с головой погрузился в живую воду, захваченная им плоть потеряла форму и растворилась в ней, а я потерял ощущение собственной энергии в отобранном Личе клеточном материале.
Додзюцу прекрасно разглядело вделанные в пол и стенки руны глифа, стократно ускоряющего время в объеме ванны на три барреля. Поэтому сам процесс запомнился мне фрагментарно. Главное, на определенном этапе я заметил, как что-то пошло не так у местного гения. Некротическая энергия начала побеждать живительную энергию — ее не хватило на всю мощь Лича.
Тонкий расчет Лича оправдался... Убивать нежить смысла нет — воскреснет. Ради побега? Вариант отпадает. Полезный Умник решил проверить то, как я себя поведу. Сам он ничего не потеряет, но мы оба обогатимся наблюдениями, знаниями и может быть еще чем-нибудь, как он сейчас живым телом, если начнем сотрудничать. Дикая мысль, однако... если подойти объективно и рассудительно... учесть клятву... отбросить или притушить неприязнь, привитую стечением обстоятельств...
Я как персональный тренер кузины досконально знал ее дополнительную программу по освоению сродства со стихией воды — это требовалось ей для улучшения владения Джукеном. Сам я в пору гормональной перестройки оттачивал тайдзюцу, выбрав подлинное мастерство Джукена вместо развития полезного сродства, которое еще успею... успел бы освоить — тогда.
Припомнив тренировки Хинаты-химэ, я стал не эстетично, но метко плеваться, пробуя совершать стихийное преобразование сенчакры в Мизу, чтобы изрыгнуть поток воды. При первом же плевке зажглись глаза в дюжине металлических черепов-стражей, гравированных различными символами и расположенных в неожиданных местах, защищавшихся от сканирования бьякуганом. (иллюстрация 309) У одного огненные, у другого шарики молний, у третьего багровые сгустки, у четвертого пурпурные, а еще зеленые, белесые, дымчато-серые — разные. И все на меня угрожающе уставились. Приняв небесную стойку, я продолжил начатое дело. И охранники напали все разом. Пришлось отвлечься и пожертвовать "Хенге", чтобы отбиться от их атак. На третьем черепе я сообразил, как всего в несколько касаний по ключевым символам быстро выводить их из строя. Через пять секунд лаборатория превратилась в руины, зато вход завален и мне уже никто не помешает.
За следующие пять минут я изрядно потратился на триста попыток, дотянув объем плевков до трех столовых ложек. Вскоре последняя сотня метких попаданий по очагам распространения смертоносной магии сделала свое благое дело. Занятый Лич что-то такое смекнул и рискнул еще больше приоткрыться. Отвлекшись и призвав филактерию из экстраординарно защищенного Сердца Пирамиды на место сердца в своей грудной клетке, он сумел не победить, но подчинить бульон из клеток и живой воды. Когда это произошло, весь объем жидкости в ванне буквально за секунду впитался в его кости, приобретшие светло-бежевый оттенок, испещренный синими рунами — все ярко светились. Филактерия наоборот стала еще гуще фиолетовой с непроглядной чернотой в самом центре, непроглядном за слоями надежной защиты.
"Промигавшись", скелет осторожно поднялся. Череп на оси позвоночника провернулся кругом, обозрев разруху, воцарившуюся в некогда идеально прибранной лаборатории.
