Он в отчаянии стукнул кулаком по тумбочке. Мадам Курио, сидевшая за своим столом в углу, ахнула и прижала руку к груди. Она взглянула на Джеймса, но ничего не сказала. Джеймс притворился, что не замечает ее.
Его рюкзак соскользнул в сторону, когда он ударил кулаком по тумбочке. Решительным движением он схватил его и открыл. Джеймс достал пергамент, чернила и перо. Он знал, что при обычных обстоятельствах мадам Курио никогда не позволила бы пациенту открыть бутылочку с чернилами над своими белоснежными простынями, но пока она была озабочена тем, что она охраняла потенциально опасную личность, которую лучше всего не провоцировать. Джеймс склонился над пергаментом и стал быстро, неуклюже писать рукой, заключенной в шину, не обращая внимания на то, что она запачкалась от чернил.
Дорогой Папа,
Прости, что я взял Карту М. и Мантию Н. Я знаю, что не должен был, но они были нужны мне, и я подумал, что ты поступил бы так же. Я надеюсь, что ты не слишком сердишься. Знаю, что у меня нет никаких шансов с мамой, но ты же замолвишь за меня словечко, верно? Причиной, по которой я взял эти вещи, было то, что я обнаружил, что здесь в школе происходит нечто действительно коварное и ужасающее. Некоторые из американских преподавателей вовлечены в это, хотя вряд ли Франклин. Он классный. Так же в этом замешан П. Э. Я не хотел бы рассказывать тебе об этом в письме, но, пусть у меня и будут проблемы с тобой и мамой, мне все же очень нужно, чтобы ты приехал. Ты не мог бы приехать сюда завтра? Мисс Сакарина говорила, что у тебя важное задание, которое не может быть прервано, так что, возможно, у тебя не получится, но все же постарайся, ладно? Это действительно важно и мне нужна твоя помощь.
С любовью,
Джеймс.
Джеймс свернул пергамент и связал его кусочком бечевки. Он не знал, как отправить письмо, но почувствовал себя гораздо лучше просто от того, что написал его. Он вспомнил, что собирался написать отцу про заговор Мерлина еще давно, когда они украли мантию, и ругал себя за то, что не сделал этого. Тогда он думал, что причины, по которым он не хотел ничего говорить отцу, были хорошие, но теперь, запертый в больничном крыле в решающую ночь заговора и зная, что несмотря ни на что, Джексон, по всей вероятности, уже заполучил реликтовую мантию, казалось глупо и самонадеянно не написать обо всем отцу раньше.
Новая идея пришла в голову Джеймсу, и он снова залез в свой рюкзак. Секунду спустя он извлек из него резиновую уточку Уизли. Снизу на ней по-прежнему было написано почерком Зейна: «Прачечная»! Джеймс обмакнул перо в чернила и зачеркнул эту надпись, а затем под ней написал: «больничное крыло, пришлите Нобби к восточному окну». Закончив, он резко сжал утку. «Чокнутый придурок!» — крякнула она.
В углу мадам Курио снова вздрогнула и осуждающе посмотрела на Джеймса. Преступник он или нет, но она явно считала его поведение безответственно грубым.
— Простите, мадам, — сказал Джеймс, демонстрируя резиновую утку. — Это не я, это моя уточка.
— Вижу, — сказала она с неодобрением. — Кажется, мне пора пойти передохнуть. Вам что-нибудь э-э… нужно?
Джеймс покачал головой.
— Нет, мадам, спасибо. Моя рука чувствует себя гораздо лучше.
— Не трогайте ее, как я уже говорила, и к утру вы будете в порядке, — она встала и торопливо прошла мимо Джеймса к стеклянной двери. За молочно-белым стеклом виднелись две фигуры, Джеймс знал, что это Филия Гойл и Кевин Мердок, любезно присланные профессором Джексоном, чтобы охранять палату. Мадам Курио отперла дверь и вышла, пожелав часовым хорошего вечера. Дверь захлопнулась за ее спиной, и Джеймс услышал, как щелкнул замок. Он разочарованно вздохнул и тут же подпрыгнул, когда его резиновая утка громко крякнула ругательство. Он перевернул ее и посмотрел на дно. Под его надписью была новая: «Открой окно, десять минут».
Он почувствовал себя немного получше. Он не был уверен, что Ральф или Зейн услышат своих уток и смогут ответить. На самом деле, он понятия не имел, что случилось с остальными Гремлинами. Он надеялся, что никто из них не был пойман, несмотря на то, что нахождение Ральфа прямо в центре слизеринской раздевалки, пожалуй, было более опасным, чем у кого-либо другого. Несмотря на это, он пришел к выводу, что даже Ральф смог бы сбежать, так как все видели, как Джеймс вылетел из раздевалки верхом на метле Табиты, и их внимание, вероятнее всего, было приковано к его безумной выходке, а потом к тому, как Табита позвала свою метлу, и Джеймс вернулся обратно на поле. Скорее всего, Ральф смог ускользнуть в этот момент и вернулся в сарай, к Гремлинам.
Джеймс смотрел, как проходят минуты на часах, висевших над столом мадам Курио. Он подавил желание встать и открыть окно до того, как пройдет десять минут. Если мадам Курио вернется и увидит его стоящим перед открытым окном, она обвинит его в попытке побега, несмотря на то, что окно находится в тридцати футах над землей. Наконец, минутная стрелка показала пятнадцать минут девятого, Джеймс спрыгнул с кровати. Он схватил письмо с прикроватной тумбочки и побежал к крайнему окну справа. Задвижка легко повернулась, и Джеймс распахнул окно в прохладную туманную ночь. Небо прояснилось, открыв россыпь серебряных звезд, но никаких признаков Нобби не было. Джеймс облокотился о подоконник, глядя вдоль карниза, и тут чудовищная молчаливая фигура вынырнула из темноты, закрыв собой звезды. Она обрушилась на него, схватила и вытащила через окно прежде, чем он успел позвать на помощь.
Фигура сжала Джеймса так, что дыхание вырывалось из него со свистом. Далеко внизу голос громко прошептал:
— Не так сильно! Ты перемелешь ему все кости!
Джеймс с удивлением узнал голос Зейна. Гигантская рука слегка расслабилась, и Джеймс увидел, как мимо проплывают ярды великанши, пока его опускали на землю.
— Отличная работа, Пречка! — крикнул Зейн, похлопав великаншу по голени. Она радостно хрюкнула и открыла ладонь, роняя Джеймса на землю между своих массивных ног.
— Я думал, вы просто принесете Нобби! — пропыхтел Джеймс, вставая.
— Это была идея Теда, — сказал Ральф, выходя из тени ближайшего кустарника. — Он знал, что ты захочешь выбраться и посмотреть на всю эту заваруху с Мерлином, особенно сейчас. Он пошел искать Грохха сразу, как только тебя забрал Джексон. Грохх нашел Пречку, которая достаточно высока для больничного крыла, и мы как раз решали, как вытащить тебя из окна, когда ты крякнул нам. Вот так удача, подумали мы.
— Да уж, — сказал Джеймс, потирая ребра тыльной стороной левой руки. — Хорошо, что она левша, или мне понадобилась бы новая порция костероста для руки. Она так схватила! Так где сейчас Тед, говорите?
— Под домашним арестом, со всеми остальными Гремлинами, — ответил Зейн, пожимая плечами. — МакГонагалл догадалась, что они участвовали в похищении метлы, даже если пока не может это доказать. Она могла бы закрыть на это глаза — у нее более серьезные «терки» с Рекрентом и Сакариной — но Джексон предложил изолировать всех Гремлинов до завтрашнего дня, пока вся эта история с Прескотом не разрешится. Теда отправили в гостиную Гриффиндора, как только он вернулся из леса с Гроххом. Всех, кроме Сабрины, которая получила от Корсики заклятие Гигантизма. Ее нос теперь размером с футбольный мяч. С этим ничего нельзя сделать, кроме как проспаться. Я думаю, мы тоже были бы под охраной, если бы Джексон не считал Ральфа слишком тупым, чтобы участвовать в похищении метлы, а у меня было замечательное алиби, ведь я был на поле все время. Итак, мы здесь. Какой у нас план, Джеймс?
Джеймс перевел взгляд с Зейна на Ральфа, а потом на Пречку и глубоко вздохнул.
— Тот же, что и раньше. Нам надо в Пещеру, остановить Джексона, Делакруа и остальных, кто в этом замешан. Нам по-прежнему надо завладеть посохом Мерлина, если сможем, и что более важно, мы должны успеть скрыться, чтобы сообщить всем, что происходит.
— Точно-точно! — согласился Ральф.
— Но сначала, — сказал Джеймс, демонстрируя письмо, которое он написал отцу, — я должен отправить это. Я должен был отправить его недели назад, но лучше поздно, чем никогда. Тед был прав, если бы мы не попросили помощи Гремлинов, я бы по-прежнему торчал в больничном крыле.
— Если бы мы не попросили помощи Гремлинов, возможно, ты бы вообще туда не попал, — проворчал Ральф, хотя на самом деле так не думал.
— Зейн, — сказал Джеймс, поворачиваясь к нему и пряча письмо в карман, — а во сколько именно должен произойти парад планет?
— В девять пятьдесят пять, — ответил Зейн. — У нас в запасе всего полтора часа.
Джеймс кивнул.
— Встретимся на краю леса рядом с озером через пятнадцать минут. Прихватите Пречку, если она пойдет.
Зейн взглянул на темную тушу великанши.
— Не думаю, что мы сможем избавиться от нее, даже если захотим. Кажется, ей нравится нам помогать.
— Отлично. Ральф, палочка при тебе?
Ральф извлек свою огромную нелепую палочку из заднего кармана. Ее лимонно-зеленый кончик угрожающе сверкнул в темноте.
— Не выхожу из дома без нее, — ответил он.
— Хорошо, держи ее под рукой. Будь начеку. Постарайся вспомнить все, что учил на ЗОТИ и будь готов применить эти знания. Что ж, пора идти.
Джеймс крался по полутемным коридорам, стараясь двигаться одновременно быстро и незаметно, что было довольно непростой задачей. Он добрался до отверстия за портретом как раз в тот момент, когда оттуда выходил Стивен Мецкер.
— Джеймс! — заморгал от удивления Стивен. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть… — Он запнулся, затем огляделся, рассматривая темные коридоры. — Быстрее входи, пока тебя не увидели.
— Спасибо, Стивен, — сказал Джеймс, ныряя за портрет.
— Не за что, — отозвался Стивен. — И я говорю абсолютно серьезно. Я не видел тебя, ты не видел меня. Не заставляй меня пожалеть об этом.
— Пожалеть о чем? Ничего не было.
Стивен вышел в коридор, и портрет Полной Дамы захлопнулся за Джеймсом.
Гремлины, за исключением Сабрины, собрались у камина, выглядели они угрюмыми и взволнованными. Увидев Джеймса, Ной оживился.
— Вижу, Пречка нашла своего мужчину.
Остальные обернулись, озорно улыбаясь.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Тед, становясь серьезным. — Ральф и Зейн только что вытащили тебя. У нас ушло полночи на то, чтобы уладить все после происшествия на стадионе, и уже довольно поздно. Тебе следовало бы отправиться на остров. Или ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой?
— Нет, у вас и так достаточно проблем. Я только хочу отправить это, — он продемонстрировал письмо. Тед одобряюще кивнул, понимая, кому оно предназначено. — Через десять минут мы с Ральфом и Зейном встречаемся в лесу.
— Я тоже пойду, — сказал Ной, вставая. — Корсика прокляла Сабрину. Хочу вернуть ей должок.
Джеймс покачал головой.
— Для вас троих сегодня ночью есть другая работенка, и она подразумевает заклятие, а то и два. Если Ральф, Зейн и я провалимся, Джексон или кто-то еще, возможно, явится сюда в поисках мантии Мерлина. Вы должны защитить ее. Если кто-нибудь придет за ней, вам придется остановить его, несмотря ни на что. Мне не хочется просить вас об этом, но… вы все сделаете?
Петра кивнула и посмотрела на Ноя и Теда.
— Нет проблем. Но как бы нам всем не хотелось наподдать одному из этих парней, все же постарайтесь не провалиться, хорошо?
Джеймс кивнул и, развернувшись, побежал по лестнице в спальню мальчиков. В комнате было темно и пусто, но одна свеча все же горела рядом со входом в крошечную ванную. Нобби, который принципиально не жил в совятне и предпочитал оставаться на подоконнике Джеймса, спал в своей клетке.
— Нобби, — прошептал Джеймс, — нужно доставить папе сообщение. Я знаю, уже поздно, но это действительно важно.
Большая птица вытащила голову из-под крыла и сонно прищелкнула клювом. Джеймс открыл дверцу клетки, позволяя Нобби выбраться на стол. Когда письмо было привязано к протянутой лапе совы, Джеймс распахнул окно.
— В этот раз, когда вернешься, отправляйся в совятню. Хотя и здорово иметь тебя под рукой, ты можешь втянуть меня в еще большую беду. Договорились?
Сова взглянула на Джеймса большими непроницаемыми глазами и вскочила на подоконник. Громко хлопая крыльями, Нобби скрылся в темноте.
Джеймс уже собирался спуститься по лестнице, когда его взгляд упал на темную массу чемодана. Не был ли он сдвинут со своего положения? Внезапно его пронзил ледяной ужас. Возможно, Джексон уже приходил за мантией? Возможно, он проверил свой портфель, прежде чем идти к Пещерным Вратам, просто, чтобы убедиться, и обнаружил обман. Конечно, Гремлины заметили бы, если бы Джексон пришел и ушел, но с другой стороны, могли и не заметить. Пока Джеймс все обдумывал, Джексон оказался умнее. Возможно, он замаскировался сам, а может, просто попросил мадам Делакруа использовать свой удаленный фантом, чтобы появиться в спальне мальчиков и спокойно забрать мантию. Опять-таки, Тед упоминал, что Ральф и Зейн были здесь, улаживали кое-какие дела после неудачи на квиддиче. Джеймс должен был узнать. Он присел на корточки перед чемоданом и достал волшебную палочку. Чемодан открылся по его команде, и мальчик быстро просмотрел его содержимое, пока не добрался до портфеля на дне. Он по-прежнему был там, но был слегка приоткрыт. Джеймс от страха затаил дыхание, а затем потянулся внутрь. Его пальцы нашли мягкие складки ткани. Он даже уловил запах листьев и земли, и живого дыхания ветра. Он издал громкий вздох облегчения.
Открыв чемодан, Джеймс задумался, нужно ли ему что-нибудь для его приключения на острове. Он оглядел беспорядочные кучи одежды и всевозможных вещей на своей кровати и после секундного размышления остановился на Карте Мародеров и мантии-невидимке. Он захлопнул чемодан, заперев его палочкой, а затем, поскольку рюкзак он забыл на столе в больничном крыле, он сгреб карту и мантию в кожаную сумку для книг, которую дала ему мама в начале года. Он развернулся и быстро сбежал по лестнице, остановившись только для того, чтобы предупредить Ноя, Петру и Теда о способностях Делакруа.
— Не волнуйся, — ответил Ной, спрыгивая с дивана и приближаясь к лестнице. — Мы глаз не спустим с твоего чемодана. Смена часовых каждый час, верно, Тед?
Тед кивнул. Успокоившись, Джеймс нырнул через проем портрета и поспешил на встречу с Ральфом и Зейном.
Пять минут спустя, когда он вышел во внутренний двор и в сад, глаза Джеймса все еще рябило от внутреннего освещения замка, поэтому он плохо видел в темноте. Он наощупь двинулся вниз к озеру, пока не услышал свист Зейна, тщательно старавшегося изобразить птицу. Звук шел слева, и когда Джеймс повернул туда, он наконец разглядел тушу великанши, стоявшей на опушке леса. Зейн и Ральф стояли неподалеку.
