— У каждого своя роль, не забывайте. Ты, Асока, забираешь детей. Из нас ты единственная выглядишь и ощущаешься в Силе безобидно. Для маленьких одаренных это важно, — c трудом выдавливаю из себя слова.
На мгновение сомнения одолевают меня. Правильно ли я поступаю, забирая чужих по сути мне детей? Имею ли я право участвовать в их судьбе? Сейчас они просто пешки в чужой игре, маленькие и ничего не решающие.
Смогу ли я повернуть их судьбу, и если "да", то в лучшую ли сторону. Будут ли они счастливы, я не уверен, что смогу дать им нужный уровень заботы. Даже обеспечить им безопасность будет не просто.
Они моя слабость, сейчас, пока они малы, наиболее уязвимы. Можно было бы оставить их на Альдераане дольше, дождаться хотя бы первого порога самостоятельности. Дать иллюзию собственного выбора.
Мысленным усилием я отогнал сомнения. Ждать было больше нельзя, пусть я буду хреновым отцом, но есть одна вещь, что безусловно отличает меня в лучшую сторону. Я не буду использовать их как инструмент, как расходный материал, и убью любого, кто попробует это сделать.
Они дети с трудной судьбой, маленькие и несчастные. Пусть я не ощущаю к ним привязанности. Пусть имя их матери для меня просто пустой звук, и я не сохранил к ней чувств, но они всё ещё моя плоть и кровь, а значит, я должен хотя бы попробовать дать им нормальную жизнь.
Так вышло, что Империя стала мне домом. Я начал чувствовать ответственность за судьбы её граждан. Так почему бы не найтись в моём сердце места для еще двух маленьких граждан. Выныриваю из раздумий, возвращаясь в реальность.
— Асажж, твоя задача — диверсия, работа по профилю, — продолжаю я, пусть это было уже сто раз обговорено, но повторить будет не лишним. Мне так просто легче. Кульминация многомесячной подготовки, и всё легко может пойти прахом.
— Да, а тебе самое весёлое. Уверен, что справишься с двумя бывшими джедаями? — cо скепсисом в голосе спросила бывшая ведьма.
— Как будто у меня есть выбор? — усмехнулся я. Сила молчала, хотя чувство тревоги ни на мгновение не покидало меня. Ощущение смерти, словно кто-то ходит по моей могиле. Сейчас оно было как никогда сильно, но я знал, точно это не из-за джедаев.
Та опасность, что реально мне грозила, была мне неизвестна. И это сильнее всего пугало меня. Что-то затаилось в будущем, что-то, что должно было привести меня к неминуемой гибели. А одарённые были величиной известной, и Сила молчала о них. А это значит, что с этой опасностью сладить мне вполне по плечу.
Император не смог дать ответ о причине моего плохого предчувствия. Единственное, что подсказал, быть начеку и не пропустить момент кульминации этого ощущения. От этого будет зависеть выживу я или умру, когда время придёт.
Адептам темной стороны предвидение практически не доступно. Даже попытайся я, гипотетически, во время медитации выяснить причину плохого предчувствия, это сделает только хуже.
Тёмная сторона хороша многим. Вот только на попытки прозреть будущее, преподносит своим одаренным только плохие пророчества. И каждый раз разные. Многих, очень многих сгубил взгляд в будущее, просто свёл сума. И это были куда более мудрые и подготовленные, чем я.
— От меня не требуется одержать победу. Только отвлечь, это можно сделать и разговором. Сбежать же, даже от двух одарённых я смогу, — ответил я, чувствуя как с повышением количества кислорода возвращаются силы.
— Приготовьтесь, — голос Асажж напряжен. — Сигнал от астромеха — мы выходим из гипера.
Датомирка нагнулась над штурвалом. Асока нехотя заняла своё кресло и пристегнулась. Пора и ведьме показать лётное мастерство бывшего лазутчика императора. Это будет жаркая посадка. А чтобы нас не заметили, тут есть я.
Я сместил свою правую руку к плечу. Нащупал кольцо, тонкая боль пронзила руку, когда я коснулся его. От кольца вглубь плеча идет тонкая шпилька, блокирующая работу реактора. Как только я ее выдерну, мое самочувствие быстро придет в норму. Великая Сила, скорее бы!
Интерлюдия Альдераан. Депа Биллаба. Калеб Дьюм
— Он идёт... — магистр Ордена джедаев, Депа Биллаба, застыла в традиционной позе для медитации.
Её чёрные волосы были распущены. На смуглом лице был нанесен замысловатый чёрно-белый рисунок. Редкие разумные в галактике могли бы узнать эти знаки. Не знал значения этой раскраски и её ученик, Калеб Дьюм.
Иначе он задал бы учителю множество вопросов. Рисунок, нанесенный на лицо красивой в целом женщины, назывался Маской смерти. В расе Чалактан эти рисунки традиционно наносили те, кто принял решение, которое с высокой долей вероятности ведет к смерти.
— Вы уверены, учитель? — спросил Дьюм. Юноша сидел в той же позе, что и его учитель.
Его давно следовало бы сделать рыцарем. Но она, как его учитель, также видела и его недостатки — слишком резкий, слишком правильный, слишком хрупкий. Депа медлила, она была не готова отпустить своего ученика на просторы галактики.
Возможно, это будет ещё одной её ошибкой. Из череды множества совершенных ошибок. Она плохой джедай, плохой командир, никудышный лидер, отвратительный учитель. Привязанная, не способная отпустить того, кто в ней больше не нуждается.
— Он светится для меня в Силе, словно маяк. И этот свет становится всё ближе и яростней, — просто ответила Депа, не прекращая медитации.
Требовалось сохранить разум чистым. К убийству одарённого нужна подготовка. Она чувствовала, как тёмный, приближающийся свет, колышется. В нём появились новые оттенки. С того момента, когда во время миссии храма она изучала его, он вновь изменился.
Страх на мгновение пронзил её. Магистр джедай без труда выгнала его из своего сердца. Она уже приняла решение, а значит, не время сомневаться. Делай или не делай — она выбрала делать.
— Зачем он летит сюда, учитель? Здесь ему совершенно нечего делать, — удивился её глупый-глупый ученик.
— Здесь ему кое-что нужно... и тебе пока рано знать, что. Достаточно того, что он будет здесь. А значит, наше ожидание и наш уход из Ордена себя оправдал, — ответила Депа, позволяя своему дыханию увлечь себя глубже в медитацию.
— Но грандмастер Винду запретил нам нападать на него. Разве это не так, учитель? — всё не находил покоя ее неугомонный ученик.
— Мейс далеко, и его взор затуманен Тьмой. В конечном счёте, только нам здесь решать, что и как делать. И ты, мой ученик, не будешь вмешиваться в эту схватку, как бы она не окончилась, — отрешенным голосом ответила Магистр, она почти достигла нужного состояния.
— Но как же, учитель... — в голосе падавана чувствовалась тревога.
Они были близки. Связь учителя и ученика, традиционно, почти самая крепкая среди одарённых. Её падаван чувствовал через эту связь ощущение опасности, даже несмотря на то, что Депа старалась приглушить это чувство. Ощущение скорой смерти, её дыхание на загривке. Давно она не ощущала ничего подобного, со времён войны и ее схватки с генералом Гривусом. Тогда она выжила, возможно, выживет и сегодня.
— Обещай мне, что если я проиграю, то ты отступишь. Вернёшься в Храм. Скажешь, что был очарован словами своего наставника, примешь заслуженную епитимью и продолжишь Путь джедая, — несмотря на медитацию, её голос дрогнул. Его примут, он падаван, будь он уже рыцарем, двери Храма были бы для него закрыты, а так ему просто дадут нового наставника.
— Вдвоём у нас будет больше шансов, — попытался вразумить своего наставника ученик.
— Нет, Калеб. Если я буду вынуждена защищать тебя, мы погибнем, только уже вдвоем, в этом бою ты будешь наблюдать и запоминать. Всё, что произойдет сегодня, должны будут узнать в Храме.
— Но учитель! — предпринял очередную попытку Дьюм.
— Не спорь. Я надеюсь, что ты окажешь мне последнюю благодарность, тем, что будешь учить собственных учеников — передашь мою мудрость следующему поколению джедаев. Ты не должен умирать здесь, — спокойно ответила Депа.
— Мастер, я не уверен, что справлюсь... — голос падавана дрогнул, в уголках его глаз застыли слезы.
— Ты прошёл горнило войны, Калеб, ты справишься, Сила с тобой. Я запрещаю тебе вмешиваться, что бы ни произошло, — вновь повторила Депа.
— Мастер... — умоляюще проблеял Дьюм.
— Ты выполнишь мой приказ? — в голосе магистра зазвучала не свойственная ей сталь.
— Депа... — совсем слабо, едва слышно проговорил ученик.
— Калеб... — строго потребовала магистр, открыв глаза, где, кажется, плескалось безбрежно спокойное море. Она смотрела на своего ученика с отстраненным ожиданием.
— Да, мастер, я исполню ваш приказ. — не выдержал этого взгляд Дьюм, его грудь сдавили тиски отчаянья.
Но он, будучи опытным падаваном, привычно подавил это чувство. И только где-то глубоко внутри, рыдал, потерявший всякую надежду мальчик, оплакивая в свой детской непосредственной жалости к себе, чувство неизбежной утраты. Его детство заканчивалось. Можно быть маленьким на войне, но нельзя пережить потерю и остаться маленьким.
— А теперь не мешай мне, ученик. Моя медитация ещё не окончена. Им обоим было ясно — чем бы ни закончился сегодняшний день, как прежде уже не будет.
Конец Интерлюдии
* * *
Это было красиво. Несколько мгновений ничего не происходило, только дрожь усиливалась. А затем, резкий рывок, освещение погасло, вся энергия аварийных систем была поглощена компенсаторами, когда корабль, изнывая от запредельных перегрузок, вывалился в обычное пространство.
Внезапно, визг и вой несчастного металла, сминаемые переборки, скрежет ? всё это заполняет мир, оглушает до боли в ушных перепонках. Хлопок — словно вылетела пробка из бутылки шампанского, рудовоз разломился надвое, атмосфера улетучилась с тем странным звуком. Сразу наступила одуряющая тишина.
Несколько вспышек — снаружи в темноте сработали заряды. Сквозь щели пробитой обшивки начал попадать свет, и медленно, в тишине, корпус вокруг нашего корабля начал расплываться в стороны, будто бы плавающая в воде сухая яичная скорлупа.
Сквозь бреши в обломках стала видна планета. Огромный зелено-голубой шар, покрытый едва видимой белёсой дымкой атмосферы. Вдох, закрываю глаза, позволяя Силе освободиться, словно лопнул туго стянутый в груди шарик, расширяя границы моего контроля.
Надсадный хрип со стороны пилота, Асажж явно нехорошо. Зона моей чувствительности лавинообразно увеличивается. Расширяется, вот я ощущаю маленькие тусклые искорки жизни, быстро гаснущие в пространстве — это умирает немногочисленная биота обреченного корабля.
Нежно я подхватываю многочисленные обломки, стягиваю их, скрепляю свой Силой. Войти в атмосферу планеты мы должны одним куском. Это легко, удерживать ничего не весящие кусочки в космосе.
Давление на лице, это Асока, приложила кислородную маску. Самое время, пусть лететь вниз нам не более двадцати минут, но, думаю, это будут самые долгие двадцать минут в моей жизни. И судя по судорожным вдохам Асажж, не только мои.
Мы спускались, а я творил. Обломки бывшего рудовоза выстраивалась в причудливую линию. Моя воля создавала управляемый хаос, каждая деталь корабля, была помечена, была посчитана, была оторвана своим маленьким взрывом. Я вытягивал доступные мне обломки в длинную линию.
Всё уменьшая окружающую нас массу. Корабль, что прикроет нас, не должен сгореть в атмосфере единым куском. Это практически балет, куски обшивки танцуют свой последний танец. Я наслаждаюсь этой работой, ощущая себя маленькой кометой, отрастивший длинный красивый хвост.
Вспышки света отвлекают меня от работы. Куски обшивки, что загораживали вид на планету, начали то тут, то там, слегка вспыхивать. Я почувствовал, что их скорости начали падать, и удержал перед нами. Не позволив этим деталям обшивки неминуемо превратить наш маленький кораблик в кусок изрезанного космического мусора.
Мы падали в коконе из хаотично сталкивающихся кусков рудовоза. Они горели и плавились, теряли скорость, дробились еще на меньшие кусочки, но ни один из обломков так и не коснулся корпуса нашего корабля.
— Пора... — то ли простонала, то ли прорычала Асажж.
Усилие — и куски обшивки, прикрывающие нас, разлетаются в разные стороны. Мы прошли границу ионосферы, а значит, сенсорам ПКО нас уже не обнаружить. С тихим рыком, я выдергиваю чеку, холод распространяется по всему телу. Корабль оживает, его реактор с тихим гудением выходит на положенную мощность. И кажется вместе с кораблём, под тупую боль в плече, оживает и моё тело.
Плавно мы вылетаем из облака сгорающего мусора. Под нами раскинулся бесконечный океан. То, что не сгорит в атмосфере, утонет, никому не причинив вреда. Заложив крутой вираж, Асажж спускает нас прямо к водной глади, мы несемся над ней в нескольких метрах над поверхностью. Мы — крохотная металлически серебряная точка над океаном, отражение в водной глади и сумерки, скроют нас от случайных взглядов.
— Добро пожаловать на Альдераан, ребятки! — кричит раскрасневшаяся датомирка. А я лежу, успокаивая Силу.
Там, высокого над нами, движется длинная, выстроенная мной, линия обломков, сгорающих в атмосфере. Через прозрачную рубку я вижу, как ночное небо озаряется всполохами. Вокруг летают яркие точки, это истребители, только сейчас подоспевшие к месту крушения. Теперь уже поздно, мы внизу, заметить нас сейчас можно лишь визуально, а учитывая, что на борту трое одаренных, это практически невозможно.
Альдераанское поместье дома Органа расположено на отдельно стоящем скалистом острове. Очень живописном. Сейчас, после моей информационной диверсии с рабами и отбытия делегации на Имперский Бал, оно фактически пустует.
Весь персонал Органе пришлось срочно вывезти. А новых проверенных разумных, не имеющих статуса раба, у правящего дома Альдераана пока просто не было. Все, более и менее высокородные члены семьи, были вынуждены отправиться на Бал, получив приглашение с подписью самого Императора. Иногда полезно быть вхожим в имперскую канцелярию.
К горлу подкатывает ком. Всё получится, я не должен сомневаться. Так что там нас ждут только дроиды-няньки, двое одаренных, что стали неприятным сюрпризом, и немногочисленный штат дроидов-уборщиков и протокольников. Это сильно упрощает нам задачу. Это первая моя полностью самостоятельно спланированная операция.
Корабль приземляется на пляже. Вместе с Асокой мы накрываем его маскировочным тентом под цвет песка. Из маленького трюма извлечены два гравицикла. Один оборудован двумя специальными капсулами-люльками.
— Да прибудет с вами Сила... — говорю я им, когда они уже усаживаются на свои байки. Дополнительные слова будут лишними.
— Да прибудет с тобой Сила, — хором отзываются они. С тихим жужжанием байки расходятся в разные стороны. Асока движется вдоль пляжа. Асажж уходит в сторону над водой, у них разные цели. Я же иду наверх, напрямик к поместью.
Солёный ветер треплет мой плащ. Воздух непривычно холодит щеки, утро перед рассветом холодно. Без брони я кажусь себе голым. Я чувствую, куда мне надо, сила ведет меня. Я не скрываюсь в Силе, джедаи, что терпеливо ожидают меня, тоже. Явно они ощутили моё приближение загодя. Я бы не смог спрятать свое присутствие, даже если бы захотел. Однако, Асока и Асажж, благодаря мне, величина неизвестная.
