Последний так усердствовал в борьбе с тревожными мыслями, что даже уговорил графа устроить небольшой турнир. Так как его сиятельство был против турнира с применением даже деревянного оружия, то сошлись на турнире кубков и плошек. Участвовать в грандиозной битве вызвались почти все присутствующие в замке лорды и даже пара дам. Майриэль не допустили, сославшись на то, что она временная фрейлина принцессы, и посему негоже ей надираться до неприличного состояния. Раздалось несколько криков, что эльфы вообще недостойны пить вместе с благородными, но крикунов тут же утихомирила не желающая расовых скандалов публика.
Зато никто не запретил участвовать в турнире Паки, что определило ход состязания, лишив его, впрочем, в глазах посвященных какого-либо серьезного соревновательного момента.
Из простых смертных с человеком-выверной смог соперничать лишь сам Агастон. После того как могучий Ройс уже свалился под стол, герцог мужественно одолел еще не один кубок. Казалось, решительность Паки должна вот-вот дрогнуть перед несгибаемой волей Флеминга, но очередному триумфу Ярмарочного чемпиона не дано было сбыться.
Когда бесчувственного герцога унесли, граф назвал Паки Пивным королем Гриндо и вручил выигрыш. Паки шатало, как матроса на палубе во время шторма.
После поражения герцог против всяких ожиданий проникся к Паки симпатией и уважением. Не упускал возможности пропустить с ним по кубку и мимоходом, хоть и без навязчивого давления, выяснить его секрет. Паки же в свою очередь побывал почти во всех компаниях, практически за всеми столами, он слушал пьяные разговоры гостей графа и ловил хоть какую-то информацию. Впрочем, безрезультатно.
Барон Ройс, закадычный приятель Флеминга, нашел в Паки достойного соперника, способного, а главное, готового неустанно махать двуручными мечами с зари и до полудня.
Мэтр Грейн практически не показывался, хотя выезжал из замка и даже из города при любом удобном случае. Правда, в поле зрения все время находился его ученик Гуж, также щеголявший отсутствием посоха. Он не шел на контакт, а при настойчивых попытках насесть на него с перекрестными вопросами отделывался ничего не значащими односложными фразами. Изуродованное лицо служило поводом для грубых шуток окружающих, но Джошуа видел и его глаза, замечал взгляды, которые порой он бросал на свиту графа. В них были лишь ненависть и застарелая обида.
Кай, также нашедший радость в утренних тренировках, на пирах старался держаться в своей компании. Общество вельмож его не сильно привлекало, поскольку мешало приглядывать за принцессой. К тому же так он мог избежать внимания нескольких дам, прибывших с мужьями на зов графа и искавших себе коротких ночных приключений, покуда оные мужья напивались на пирах, маясь бездельем и скукой.
Майриэль все больше вживалась в роль компаньонки принцессы. До того чтобы носить платье, она не опустилась, но быстро подмяла под себя немногочисленное и не слишком боевитое объединение местных фрейлин. Количество ее головных платков, все более богато изукрашенных, росло день ото дня. Она научила дам играть в оркский бридж и дворфского "дурака" и обобрала до нитки половину фрейлин, после чего сердобольная принцесса запретила им развлекаться подобным образом, оградив от опустошения кошельки доброй половины своей свиты.
Неутомимая эльфийка не успокоилась и, разбив фрейлин на три лагеря, заставила их соревноваться друг с другом за право войти в фавор к ее высочеству. Шутка ли — победившая группировка могла бы перебраться в столицу, под патронаж дочери короля. После частичного провала этого развлечения (соревнование захлебнулось в потоках порванных корсетов и испорченных причесок, но ушлая лучница не была поймана на обмане) Майриэль придумала еще что-то, но суть этой аферы Джошуа как-то упустил.
Мэтр Гаренцворт, что ожидаемо, пропадал в библиотеке. Не найдя интересного или быстро прочитав труды, достойные его внимания, он неустанно что-то писал в своем блокноте. Поздними вечерами, если у их компании получалось ненадолго собраться и пообщаться, все накидывались на старшего чародея с вопросами, но тот лишь разводил руками.
Кровожадные планы Майриэль по-прежнему никого особо не вдохновляли.
Что касается самого Джошуа, то он ни минуты не сидел без дела. Старался побывать везде и узнать как можно больше. Выходило, мягко говоря, не очень.
Эта была странная неделя.
Однажды Джошуа выследил Гужа на одной из замковых стен. Тот стоял, щурясь от дневного солнца, и смотрел на город.
Мельком взглянув на младшего мэтра, ассистент Грейна продолжил созерцание раскинувшихся внизу крыш.
— Не помешаю? — спросил Джошуа.
— Помешаете, — осадил его Гуж.
— Хорошая нынче погода, — не сдавался младший мэтр.
— Хорошая.
Джошуа взглянул на небо, ища какую-нибудь тему для беседы. В небе висело одинокое облачко, и больше ничего.
— Каковы ваши прогнозы на ближайшие три дня, коллега? — наконец нашелся он.
— Я не предсказываю.
— Да бросьте, кому, как не нам, придворным чародеям, а точнее, их помощникам, заниматься этим? Наши правители не любят астрологов, считая, что их работу можем выполнять и мы. Какой метод вам ближе? Меняющихся сфер или плоских магнитуд?
— Я не предсказываю, — повторил Гуж.
— А как же тогда...
— Мэтр говорит о погоде с графом.
— Его мудрость выполняет множество работ, как я погляжу.
— Да.
— Давненько я не видел его в замке. Быть может, ему пригодилась бы наша помощь?
— Ваша — вряд ли.
— Я довольно неплохо владею ремеслом.
— Недостаточно для моего мэтра.
— Думаете?
— Знаю.
— Сильное заявление для того, кто даже не использует посох.
Гуж оторвался от созерцания крыш и пристально взглянул на Джошуа.
— Тому, кто прилежен, — посох не нужен.
Он протянул руку, и посох младшего мэтра, вырвавшись из его ладони, очутился в руках ассистента Грейна.
— Вы плохо учитесь, — сказал он, бросая посох обратно Джошуа.
Младший мэтр поймал посох и поразился, как легко верное орудие ремесла предало его.
— Хорошего чародея, как я слышал, губит самоуверенность, — сказал он. — Благодарю за урок.
Гуж не ответил.
Покидая террасу, Джошуа решил, что общаться с некомпанейскими учениками могущественных чародеев — не его конек. Ощущение же, что он научился выуживать информацию с помощью провокаций, приятно грело.
— Ты совсем не умеешь выуживать информацию при помощи провокации, — жестко вернула его на землю Майриэль.
— Согласен, — кивнул Кай.
— Это было немного необдуманно, Джошуа, — поддержала их принцесса.
Паки в выговорах благородно не участвовал.
— Зато мы получили дополнительные доказательства причастности Грейна и его ассистента к заговорщикам, — сказал мэтр Гаренцворт. — Столь явная демонстрация силы указывает на то, что у них имелась возможность призвать дракона.
— Спасибо за поддержку, ваша мудрость.
— Жонглирование посохами, по-твоему, так ярко это демонстрирует? — уточнила Майриэль.
— Более чем. Умение подчинить себе посох другого волшебника говорит о многом.
— То есть это намного более впечатляюще, чем, например, сжечь оппонента дотла или превратить в муху?
— Намного более. Ведь сжигая оппонента и даже подвергая его принудительной трансформации, чародей использует только свою собственную силу и мастерство. В этом случае оппонент выступает в роли объекта. Подчинение же чужого посоха — это, несмотря на отсутствие ярких эффектов, намного более сложное волшебство, ведь посох настроен на конкретного волшебника.
— Хотя практичнее все же сжечь оппонента ко всем демонам.
— Это совершенно не соответствует канонам высокого волшебства.
— Зато быстро, и можно сэкономить на гробовщике.
— Майриэль, как ни странно, зрит в корень, — поддержал лучницу Кай.
— Что значит "как ни странно"?! — возмутилась эльфийка.
— Ты сама знаешь что, — не смутился Кай. Обратившись к Рамилу, он продолжил: — Демонстрация этой силы, о которой Джошуа не стал бы умалчивать, была стратегически неверной. Зачем раскрывать раньше срока карты и давать нам возможность подготовиться к проявлению мощи наших врагов?
— Если, конечно, их сроки уже не наступили, — вставила Майриэль.
— Раз мы тут спокойно сидим и разговариваем, то, наверное, нет.
— Не зная их точных мотивов, я не буду строить теории, — пожал плечами мэтр Гаренцворт. — Но по опыту могу сказать, что излишнее могущество может вскружить голову, сделать своего обладателя неосторожным.
— Мне по душе идея с провокацией, — сказала Майриэль. — Потому что если наши противники дураки, то совсем неинтересно. Да почему они так долго водят нас за нос и кто мы в таком случае?
— Не стану развивать мысль насчет нашего ума, но то, что мы здесь пленники — не оставляет сомнений, — сказала принцесса.
— Осталось понять, чьи же, — согласился Кай. — Графа, заговорщиков без посохов или всех вместе?
— Судя по отношению, которое демонстрировал граф мэтру Грейну, они терпят друг друга исключительно по долгу службы.
— Или это опять какая-то двойная игра. Еще одна провокация.
— Так мы ничего не поймем, — вздохнула принцесса. — Потому что во всем будем видеть провокацию и подвох.
— Паки беспокоят подвохи, — доверительно сообщил Паки.
— Ты не одинок, милый, — поддержала его Майриэль.
— Мы снова в тупике, — сказал Джошуа. — Надо выработать хоть какую-то последовательность действий.
— По возможности будем держаться вместе — подальше от местных подозрительных чародеев. Желательно, чтобы рядом был хотя бы один из наших мэтров. Может, у кого-то есть хоть какие-нибудь идеи?
Достойных идей ни у кого не нашлось.
— Рамил, чур, с нами, — подняла руку Майриэль. — Нашего благообразного дедулю не страшно пускать в девичий будуар, он там будет смотреться органично и не вызовет ровным счетом никакого переполоха.
— Ты очень добра, — не смутился мэтр Гаренцворт. — Но я, пожалуй, возьму самоотвод.
Еще Джошуа мучили сны.
После того разговора с Джулией, когда она позволила ему разделить с ней это проклятие, сны словно сорвались с цепи. Ужас преследовал его ночью, а неуверенность и неопределенность ситуации сводили с ума днем.
С каждым разом сны становились все страшнее и навязчивее, обретали больше деталей и оттенков, продолжали развивать мотив постоянной погони, наполнялись новыми подробностями.
В одну ночь принцессу вместо мужчины со щитом преследовало мерзкое чудовище, не избегшее, впрочем, общей судьбы и все равно ставшее сухой корягой. В другую — странный человек, чьи черты были расплывчаты и все время менялись. Потом приснилась девушка в яркого цвета одеждах, сжимающая узкий клинок с волнистым лезвием.
А однажды преследователем принцессы оказался сам Джошуа. Он узнал себя не сразу — короткая борода и шрамы изменили его лицо. Но самым непривычным оказалась жестокая улыбка, прятавшаяся в уголках губ. И тень, затуманившая его взор.
Он не спешил вслед за принцессой, пытаясь остановить ее. Он шел размеренным шагом, наслаждаясь своим могуществом, и в руках у него не было посоха.
А Джулия бежала, и на лице ее был только страх.
Тень выросла перед ней неожиданно, и принцесса, споткнувшись, упала на траву.
"Джошуа!"
Ее крик повис в воздухе, тая на ветвях деревьев.
И тот, другой Джошуа, отозвался. Он рассмеялся хрипло и страшно и встал над принцессой, не одарив ее взглядом.
Тень, склонившаяся над Джулией, подняла голову.
"Уходи, мертвый человечек", — прошипела она.
"С чего это?" — задорно рассмеялся незнакомец с лицом Джошуа.
"Мертвые человечки не страшны тьме, — сказала тень. — Уходи, или я накрою тебя, и до конца времен тебе не будет покоя".
"Я никогда не стремился к покою, — ответил мужчина с голосом Джошуа. — В покое я бы не хотел провести и минуты. Слишком много тайн, которые мне еще только предстоит узнать".
"Ты сам выбрал это", — сказала тень и двинулась к нему.
Руки, окутанные тьмой, сомкнулись на плечах мужчины с глазами Джошуа, и сухая кора начала покрывать его тело. Пальцы его скрючились, а кожа покрылась листвой.
Но другой Джошуа не испугался.
Он положил свои руки-ветви на плечи тени и улыбнулся ей, как старой подруге.
Тень же в ответ зашипела, потому что черная потрескавшаяся кора начала покрывать ее призрачную плоть.
"Мертвые человечки, — сказал мужчина с улыбкой Джошуа, — не боятся теней. Ведь тень — это то, что пляшет за нашими спинами, а мы любим идти вперед и редко оборачиваемся".
"Вы слишком недолговечны и слабы. Вы — листок в лесу, песчинка среди дюн. Вы ничто. А я пляшу за вашими спинами и смеюсь, потому что вас уже нет, хотя, казалось, вы были тут мгновение назад!"
"Но этот миг ты принадлежишь нам, — засмеялся мужчина с душой Джошуа. — А когда мертвый человечек упадет, ты упадешь с ним".
"Нет!"
"Да".
"Нет!" — закричала тень, мотая головой в надежде отогнать подступающую к призрачному подбородку кору.
Так они и остались стоять, держа друг друга за плечи, как заклятые приятели.
Джошуа подбежал к ним, чтобы помочь принцессе, но ее там уже не было, лишь россыпь фиалок играла на солнце самоцветами росы.
А потом две фигуры рассыпались в прах, а тень от темной башни накрыла мир, и роса на фиалках высохла навсегда.
— Мэтр, есть минутка?
— Да, конечно, вас что-то беспокоит?
— Проще сказать, что не беспокоит.
— Понимаю. Я и сам нахожу нашу ситуацию довольно нервирующей.
— Так и не скажешь. Вы настолько погрузились в работу...
— Исключительно для того, чтобы отвлечься. Раз момент позволяет, я решил упорядочить в уме несколько теорий.
— Касательно наших противников?
— Нет. Признаюсь, они не касаются нашей миссии ни в коей мере. Просто — легкая разминка для ума. Отвлекаться иногда очень полезно.
— Согласен. Жаль, не могу позволить себе подобную роскошь.
— Не стоит недооценивать возможности своего разума, друг мой. Зацикливаться на том, что не можешь изменить, бывает очень вредно для здоровья.
— Знаю-знаю, сейчас вы предложите подождать развития событий и действовать в свете этих самых событий.
Мэтр Гаренцворт оторвал взгляд от блокнота и пристально взглянул на Джошуа. Перо, лишившись мысленной поддержки, аккуратно легло в чернильницу и слегка повертелось, пока не нашло более удобное положение.
— Но если вы знаете, что я вам посоветую, тогда зачем тратить время на поиск этого совета? — спросил Рамил. — Разве чтобы получить подтверждение своих мыслей.
— И это тоже. Но на самом деле я хотел обсудить с вами вполне конкретную проблему. В узком чародейском кругу, так сказать. — Он оглянулся на скучающего у входа в библиотеку гвардейца.
— Не беспокойтесь, мой страж слегка туговат на ухо. Что странно, учитывая природу его поручения, но весьма удобно. Говорите свободно, хотя на высокие тона лучше все же не переходить.
— Хорошо. — Джошуа вздохнул, собираясь с мыслями. — Все дело в снах, мэтр. С каждым днем они все сильнее, все явственнее ощущаются и все больше воздействуют на меня. К тому же я заметил новую особенность: они стали изменяться. Двое участников всегда прежние — принцесса и тень, но третьи каждую ночь разные...
