— Я, Морозова Дарья Руслановна, добровольно становясь на путь защитника народа... быть честным, дисциплинированным, бдительным бойцом... Я всегда готова с оружием в руках выступить на защиту своего народа, свободы и справедливости... Клянусь мужественно умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни... до полной победы над врагами..."
Дара улыбнулась, стряхнув набежавшую на глаза влагу, и вздохнула полной грудью — удивительно, насколько свободным может чувствовать себя человек, полностью отказавшийся от собственной свободы.
* * *
Принятие присяги закончилось несколько необычно. После команды "вольно", Дара поймала глаза сладкой парочки, без слов спросив: "передумать-поругаться не успели?" — "Нет"
— Товарищи бойцы! У нас в отряде знаменательное событие. Двое ваших товарищей решили, хм, оформить свои отношения.
Кажется, и команды "смирно не было", но слышно как жужжит заблудившийся шмель.
— Яшман, Кольцов! — пауза. Кажется ребятки за всеми этими позывными забыли собственные фамилии. Наконец неуверенное: "Я", "Здесь!".
— Ко мне!
— Товарищ командир, рядовой Кольцов для бракосочетания прибыл! — "Ну... Воробушек, и тут орел!" — Дара еле смогла спрятать улыбку, отчего скомканное: "снайперские книжки давайте", — прозвучало совсем не по военному.
Тут тишину, наконец, прорвало, и от замершего строя понеслось, — "Рыжик счет размочила!", "Первый готов! А как порхал!", "В тип боеприпаса: "стрела амура" пишите, товарищ инструктор!", "Видали мы эту стрелу! так — гвоздик", — раздался звонкий голос Феклы, после чего строй грохнул, а некоторые, кажется, даже не устояли на ногах. Можно было дать команду "смирно" и приструнить разошедшихся бойцов, но не хотелось — с этим смехом куда-то уходило сковавшее всех напряжение.
Только лишь графа куда надо было вписать данное событие все не находилась — стоило все же заранее пролистать формуляр. Чтобы теперь лихорадочно не листать страницы. В итоге в электронной закладке "награды и поощрения" у каждого появилась запись — "Зарегистрирован брак: жена — Карина Андреевна Яшман, муж — Вениамин Апполинарьевич Кольцов, командир отдельного учебного отряда инструктор Морозова Д.Р."
"К-хе, Ну чем не "Анна-на— Шее", а?"
— Глава 22. А на войне как на войне.
В коптер набились как шпроты в банку. Молодой парнишка в кресле пилота весело оскалился, подняв кулак с оттопыренным большим пальцем, а потом рванул машину в небо. Слева будто ударила пулеметная очередь — импеллер зацепил ветки деревьев, но мир покорно провалился вниз размазываясь коричнево-зелеными полосами.
Именно в эти полосы и слился весь остальной полет. Позабыв обо всякой гордости и прочих приличиях, отчаянно цеплялись друг за дружку, пища от ужаса на виражах. Машина шла "облизывая" рельеф и верхушки высоких деревьев айсбергами проносились в иллюминаторах значительно выше слившихся в круги винтов. Хорошо так проносились — будто в зеленом ущелье летели, и только мигание света давало понимание, что стены не цельные.
Время от времени весь ком наваливался то на один борт, то на другой, или размазывался по полу. Это автоматика уводила машину от столкновения с "айсбергами" которые пилот не успевал заметить. А ещё все дружно молились, чтобы этот "царь и бог" не вогнал их консерву в такую щель, где и автоматика не поможет.
Неизвестно что оказалось действенней — искренние молитвы атеистов или совершенство автоматики, но их полет таки завершился ударом, коротким скольжением и новым ударом. И только секунд через сорок самые сообразительные поняли, что это была посадка. Удачная, поскольку в авиации "удачной" считается посадка, с места которой можно уйти собственными ногами.
Вторым чудом этого дня следует считать то, что когда все рванули на выход, при этом никого не затоптали. Уже почувствовав берцами твердую землю, Дара обернулась — их пилот, продолжая жизнерадостно улыбаться, нюхал руку после инспекции сиденья своего кресла. Обзор с его места видать был не в пример лучше.
Группу мигом, что называется, "расхватали" — едва успевала прощаться и бросать вдогон последние наставления. Счастливчики рысью уносились, получив приказ, а вот Воробушку, Рыжику и Мелкой пришлось лезть назад в чрево летающей консервной банки. Все их проводили взглядами в которых мешался ужас и облегчение, а не верящая ни в бога, ни в черта Фекла размашисто перекрестила отрывающийся от земли борт.
Последнее прощание было с Марусей. Её увезли серьёзные дяденьки на характерном для этих мест грузовике с колёсами в человеческий рост. Только у этого сооружения корпус был куда как ниже обычного — в аккурат до верхней кромки этих самых колёс. Зато сверху присутствовало нечто, затянутое маскировочного окраса тентом. Орудийная башня или ракетная пусковая установка — и не скажешь. Или ещё что?
Расставаясь с человеком, уходящим в бой, не принято говорить прочувствованных или трогательных слов — суеверие такое. Махнул рукой или головой кивнул — и всё. Так что ограничилась строгим наставлением:
— Пристрелять Моську свою по новой со штыком не забудь!
— Зачем? — кажется, последние приключения не прошли даром даже для этой оторвы.
— Зачем, зачем... Чтобы ствол при выстреле не так болтало. Подарок мой хоть не забыла?
Маруся со всей силы хлопнула себя сначала по лбу, потом по нагрудному карману и вытащила оттуда с немалым трудом изготовленный винтовой зажим для штыка. В свое время Дара еле нашла чертеж этого полезного приспособления.
Обнялись. Подавая в распахнутую дверь тюк с массивным маскировочным костюмом — самодельной кикиморой — Дара только улыбнулась двум молодым бородачам и пошутила:
— Не откажите в любезности, милостивые государи, помогите девушке переодеться, когда наступит срок.
— Ты не сумлевайся, глазастенькая, — сверкнули из полумрака показанные в улыбке зубы. — Накормим, напоим и попку вытрем... — десяток глоток заржало из темноты.
— Убери локоть, шутила! — спокойно, словно оказалась среди родных братьев, откликнулась Маруся. — А ты, пузатый, Мосеньку мою осторожней держи. Натура у неё тонкая, на добро отзывчивая. Ну, двигай свой зад, подтирун, уступай даме место. А кикиморку далеко не запихивайте, под рукой держите.
"Эк она освоилась быстро!" — позавидовала такой лёгкости характера Дара. И пошла к тому месту, где грудились большие мужики, водя пальцами по расстеленной прямо на траве карте.
— Так, слухай сюда, девка! Людей у нас мало, а откель беда нагрянет не ведаем. Вот распадок этот, вишь с какими голыми склонами! Тут, считай, любая техника пройдёт. Потому инженерная рота, что скоро сюда выдвинется, станет готовить местность к непроходимости. Я ясно объясняю?
— Да, командир, — Даре не до того, чтобы прикалываться над косноязычием этого... пейзанина? Грузчика? Он дело говорит, хотя и нарочито кривоватым здешним языком.
— Вот и ладно. Вот и прикрой их отсель. Ну, ты поняла, что отсель у нас заслон имеется, это в который толстячка твоего прикомандировали.
Дара присмотрелась к пометкам на карте — редкая россыпь опорных пунктов на ней выглядела жалкой и отчаянной попыткой накрыть как можно большую площадь. Это притом, что о неприятеле вообще ничего не известно. Ни кто он, ни откуда появится, ни — куда и какими силами двинется. На Прерии в эфире гробовая тишина — приемники не в состоянии различить сигнал на фоне помех. И несущая тоже не прослушивается, что говорит об очень многом.
Глянув ещё раз на карту, Дара поняла, что место, куда уткнулся заскорузлый палец командира — отличный наблюдательный пункт. То есть повышенное внимание к нему в случае начала боевых действий можно гарантировать.
— Ясно. А прикрытие? — спросила она, внутренне ожидая неопределённого ответа и смущённого взгляда.
— А не будет его, — спокойно ответил дядька. — Вон парней из городских видишь? Двух бери по своему выбору. Больше никого дать не могу — всех опытных твоим же ребятишкам и отдал.
* * *
Городские, невесть каким ветром занесенные в столь неудачное место, держались насторожённой группой, видимо не до конца понимая, что происходит, и зачем они вообще здесь. На всех новый камуфляж — в том смысле, новый, что не заношенный. А модели — самые что ни на есть обычные, издавна известные. Вооружены тоже однообразно — армейские автоматы с подствольниками.
Подошла спокойно, невольно копируя Марусины ухватки, и представилась:
— Снайпер Серая. Двоих парней покрепче духом у вас забираю к себе в прикрытие, — и, угадав командира по тому, как задвигались остальные, обратилась уже к нему: — Ты уж не обмани, реально самые понятливые нужны.
— А вы замужем? — нашёлся-таки зубоскал на её голову. Посмотрела на него — он и захлопнулся, и даже улыбку будто проглотил. Да что это опять сделалось с её взглядом?
— Дубасов, Клеймёнов — в распоряжение снайпера, — командир и не подумал выделываться. Только спросил: — А что, Серая, федералы что ли на город развернулись? Против кого исполчаемся? Никто ничего толком не говорит.
— Если ты про тех, которые вчерась свалили из города на учения, так нет, — ответил за девушку мужчина, сопровождавший её от начальства. — Они как спозаранку начали движение на север, так и топали весь день. Однако, прав ты, дядя Ваня, ясности всё ещё нет. Непонятно даже есть ли что на месте города. Ты, это, лопаты просила, так вот — протянул он два затрапезных огородных заступа.
Кивнув в знак благодарности, Дара заспешила к назначенной ей позиции, слыша за спиной шаги не отстающих парней. Километров пять нужно отмахать пока солнце из-за гор не вылезло, да осмотреться, да позиции подготовить — некогда мешкать.
Вскоре дыхание помощников стало сбиваться:
— Ты куда так несёшься? — наконец взмолился один из них. — Непонятно зачем, непонятно против кого, а жилы рвёшь и себе и нам.
— Извините, не подумала, что это может быть утомительно, — Дара вдруг снова вспомнила ехидные приёмчики Егора Олеговича и пустила их в ход. — Сядьте, передохните. А как наберётесь новых сил — думаю, обратную дорогу вы сумеете отыскать и без меня.
Повернулась и пошла дальше. Топотание и сопение за спиной никуда не девались — парни почувствовали себя пристыженными и теперь старались ей что-то доказать. А, и пусть их! Может быть, так оно и лучше.
Каменистая макушка пологого холмика, торчащего посреди просторной луговины, оказалась действительно идеальной позицией, с которой прекрасно просматривалась прилегающая местность на протяжении нескольких километров. Обращённые сюда склоны окрестных возвышенностей были как на ладони, если не считать относительно небольших участков, укрытых листвой редких деревьев и чахлых кустарников. Главный вопрос — о направлении обстрела — никак не решался. Тут в любую сторону можно эффективно вести прицельный огонь.
Недолго думая, решила перекрыть все направления. Особенно к этому сподвигла возможность не слишком беспокоиться об удалении вынутого грунта — для него оказалось много ёмких промежутков между торчащих то там, то тут камней. Парни обречённо взялись за лопаты, и сразу стало ясно — не те они люди. Не те, к которым она привыкла за последнее время. Как про них местные говорят? Городские. Поскорее забралась к себе в рюкзак и добыла две пары нитяных перчаток с пупырышками — ни к чему ей кровавые мозоли на руках стрелков.
Примерно через час работы наметились две основных закрытых и восемь запасных снайперских позиций. Прикинула где будет тень в ближайшее время — в паре мест придется копать замаскированные траншеи для скрытого перемещения, но не сильно много, больно рельеф удачный. А парни, наконец, поняли замысел и втянулись в работу. Хорошо так роют, понимают что не на дядю работают. Не грех таких работников и покормить. Густой наваристый супчик сварила под натянутой тряпицей на кубиках сухого спирта. Помощнички обрадовались горячему, и обстановка вокруг котелка стала дружеской и непринуждённой.
Дальше — одни копают, а другим нужно думать о грядущем. Вытряхнула из рюкзака заранее припасённые "заготовки" и двинулась в обход окрестностей. Раз уж ей выпала удача оборудовать позицию задолго до появления в поле зрения противника, то все тайные мечты снайпера она осуществит по полной программе. Вместо, "вундервафли" как обычно выдали чего попроще — обычные постановщики электромагнитных помех, в быту — глушилки. Что не есть хорошо, но могло не быть и этого. Тут не против техники работать. Будем надеяться. А на обычную пешую разведку должно хватить.
В последние десятилетия в войсках сложилась практика накрывать любой обнаруженный источник опасности артиллерийским огнём — пушки давно уже стреляют далеко и точно — им только цель укажи. Поэтому средства отыскания противника и наведения на него гнева бога войны доведены до высокой степени совершенства. В обычных боевых условиях после первого же выстрела нужно вспомнить — снаряд летит около четырёх секунд, а в мире электроники за это время вообще проходят геологические эпохи. То есть за эти четыре секунды нужно или унести свои ноги за пределы зоны поражения, или спрятаться за надёжной бронёй.
В её положении ни то, ни другое, не возможно. Значит, нельзя дать себя обнаружить. То есть — надо заглушить чуткую разведывательную электронику тогда, когда её доставят на опасное расстояние. Или — не стрелять.
Но, послали её как раз для того, чтобы стреляла. Потому и расставляет она неприметные контейнеры, содержащие примитивный генератор импульсов и мощный источник питания, привести который в действие намерена по лазерному лучу. Правда, отключить его потом не удастся — инфракрасный приёмник "накроется" от работы включенного им же генератора — нет в мире совершенства!
Так вот и бродила, мысленно разыгрывая будущее сражение, представляя себе, кто и откуда полезет и какими силами. Ну и других сюрпризов попроще наставила в местах, откуда могли бы грозить её позиции всякие неприятности. Рюкзачок заметно полегчал, а далеко не всё удалось прикрыть — увы, грузоподъемность у неё ограниченная.
Что же — остаётся ещё пассивная оборона. Вернулась на позицию, чтобы проследить за ходом земляных работ. Хорошо, что парни действительно понятливые — лежачие окопы и траншеи для переползания по-пластунски завершили и даже удовлетворительно замаскировали. Правда львиную долю трудов за землекопов выполнила сама природа. Поправили огрехи и начали располагаться. Несколько особо важных пунктов прикрыли сверху полотнищами маскировочных сеток, накидкой, задерживающей инфракрасное излучение, кикиморой и маскхалатом.
— И это всё ты на себе пёрла? — удивлённо воскликнул один из ассамблейцев. — А с виду и глянуть-то не на что!
Второй же молча рассматривал протёршиеся перчатки. А потом ухмыльнулся и добавил:
— Двух здоровых мужиков заездила. Эх, Лёха, видишь, как внешность обманчива. Так, какие распоряжения будут, командир? — это уже Даре.
— Спать ложитесь. Я посторожу. Разбужу как начнется. Отдыхайте, мальчики — хорошо поработали.
* * *
Пока ребятки сопели, Дара вела наблюдение и припоминала, что ещё важного осталось не сделанным в этой жизни? Вроде всё по уму, а вот ведь, зудит какая-то мысль словно комар над ухом. А что делают люди перед боем?
