— Правильно, — похвалил Писарчука Кандибоб. — Еще чего? — обернулся он к Бандурею.
— Болтают, что рыцарь у Мудреца побывал. И целый воз добра ему подарил: два камзола с золотым шитьем, шапку высокую из меха дикого хищника, сапоги сафьяновые с медными шпорами и на высокой подошве, пять пар штанов алого бархата и вина заморского большой бочонок. А Мудрец посоветовал рыцарю вести войско прямо через Нуидыру. Сказал, что девки у нас, в Нуидыре, из всех поселений, самые фигуристые. Думаю, когда рыцарь Калант уйдет, надо Мудреца мордой об стол. И козу тоже. А Тихоню выдрать...
С Гельмой у Бандурея были особые счеты. Однажды, когда Охранник разулся возле пещеры Мудреца, чтобы дать отдохнуть ногам, коза утащила у него правый сапог и сжевала его так, что только подметку можно было узнать. Бандурей два раза гонялся за козой, чтобы потыкать заразу мордой в сухую землю, но догнать Гельму не смог. А Тихоня еще и пригрозил Охраннику, что если тот тронет козу хоть пальцем, то получит в лоб камнем. И показал камень, который вполне для этого нехитрого дела годился.
— Подумаем... — обещал Кандибоб.
— Больше ничего нового я и не слышал... — Бандурей почесал затылок, подумал немного и добавил: — Про дракона еще кое-кто болтает, так это дурь. Чего уж там...
— Ничего и не дурь! — тут же отозвался Кашлентий. — Рыцарь дракона воевать идет. Народ только о том и болтает с полной достоверностью.
— Дракон рыцарю ни к чему, — отмахнулся Бандурей. — Знаю я этих рыцарей. Ему поживиться надо. А от дракона ни шерсти ни шкуры. Одно мясо, да и то, говорят, твердое, не прожуешь.
— А уши! — взвизгнул Кашлентий. — Ты почему про уши не говоришь?
— Чего там про уши? — не понял Бандурей и машинально дотронулся до своего правого уха.
— Да не про твои, про драгоценные драконовские уши. Весь народ про уши знает, один ты не знаешь. А в ушах как раз полная объективность скрыта.
— Чего там с ушами? — спросил Кандибоб.
— Тут такое явление произошло, что у него, значит, у самого уши мохом позакладывало, — Кашлентий ткнул пальцем в сторону Охранника и отодвинулся подальше. — Это же надо! Народ только про уши и жужжит. Все слышат, а он не слышит...
— Болтовня и дурь,— отмахнулся как от назойливой мухи Бандурей. — У тебя язык без костей, вот он всякую дурь и слизывает.
— А с твоей стороны идет явное сокрытие объективного содержания! — не остался в долгу Кашлентий. — Сокрытие! — он поднял вверх указательный палец правой руки и пригрозил им Бандурею.
— Выкладывай, про какие там уши! — потребовал Кандибоб.
— Значит, сообщаю важное донесение, мною собственноручно обнаруженное... — Кашлентий встал, оперся левой рукой о стол, а правой резко взмахнул, будто отметал все, мешающее ему сообщить важное донесение. — Хотя некоторые по недомыслию ума умалчивают перспективные факты и даже пытаются скрыть...
— Кашлентий, или ты о деле будешь говорить, или я велю Бандурею стукнуть тебя, — потерял терпение Кандибоб.
— Мордой об стенку, — с готовностью предложил стражник.
— Прислали рыцаря Каланта к нам прямо с Харахорейских островов, чтобы он дракона убил... — сразу перешел к делу Кашлентий.
— Не может того быть! — возразил Бандурей. — На кой хрен харахорийцам дракон? Они же рыбу едят, лягушек и разных червяков. А пока дохлого дракона на острова довезут, он весь протухнет, его и крысы есть не станут.
— Слово сказать не дает, — пожаловался Кашлентий.
— Говори, — велел Кандибоб. — А ты помолчи! — приказал он Охраннику.
— Уши, значит, принципиальная причина из-за которой рыцарь Калант идет в наши земли, — продолжил Кашлентий. — У них, значит, на Харахорейских островах из ушей дракона варят похлебку лекарственного содержания. Получается она густая и зеленого цвета. На вкус кислая. Но тот, кто миску такой похлебки выкушает натощак и без лепешки, будет жить ровно сто лет. Потом, если ему еще жить захочется, надо опять дракону уши резать и варить похлебку.
— Чего же они своим драконам уши не режут? — Кандибоб не особенно верил и Писарчуку, которого нередко заносило.
— Они, на своих Харахорейских островах, всех драконов уже начисто извели, потому и направили своего Каланта в наши земли, — объяснил Писарчук.
— Не бывает такого пойла, чтобы из ушей, и сто лет жить, — упорствовал Бандурей. — В ушах и мяса нет, одни хрящи. Они за нашими девками идут, — и подумав добавил: — а может и за бабами. Поскольку с ними эльфы. А эльфы, сами знаете...
— Ты поразмысли своей дурной головой, — набросился на него Кашлентий. — Пошевели мыслями! Ну, чего им за девками в такую даль тащиться? Девки в каждом поселении хороводятся и на Харахорейских островах их тоже полное наличие. А дракон только у нас остался. В других местах всех уже извели. Святой Фестоний начал, а остальные прикончили.
— Пожалуй, что не за девками рыцарь идет, — согласился с Писарчуком Кандибоб.
— Я же и говорю: за ушами! — Кашлентий решил, что Советник поддержал его и дал волю роящимся мыслям. — Чтобы уши у дракона отрезать, его погубить надо. А дракон-то наш! Я так соображаю: задаром своего дракона нам отдавать нельзя! Если беспрекословно нужен им наш дракон, так пусть платит. Вот так. Мы, значит, потребовать должны!
Такое Бандурею понравилось. Если рыцарь за дракона заплатит, то и ему должно кое-чего перепасть.
— Сколько? — поинтересовался он.
— Я сейчас, сейчас... — Кашлентий стал быстро, быстро перебирать свои бумаги... — Вот! — он подхватил густо исписанный цифрами замусоленный листок. — Здесь все обозначено: сколько мы ему скормили мяса в живом весе. И по головам есть полный учет. На наших харчах дракон вырос. Убить дракона каждый может, а ты его откорми, напои, ты ему уши вырасти... Это конкретно. А рыцарь уши задаром взять хочет. А вот ему! — Кашлентий пальцами обеих рук сложил по толстому жирному кукишу. — Пусть платит! Я вам сейчас сообщу, сколько мы скотины на этого дракона извели и баланс на каждое ухо в отдельности. Не, задаром уши отдавать нельзя! Или так, — неожиданно повернул Писарчук: — одно ухо ему, одно нам. По справедливости. Я может тоже хочу до ста лет жить.
Кандибоб не верил ни в то, что рыцарь за девками пришел, ни в то, что за ушами дракона. Вполуха слушал перепалку Писарчука с Охранником и пытался сообразить, зачем идет рыцарь?..
— Не устоит твой рыцарь против дракона, — басил Бандурей. — Не дождешься ты никакого уха. Надо брать монетами, до того, как рыцарь на дракона пойдет. А то останемся и без уха и без монет. Пусть заплатит. А кто кого убьет, это нас не касается.
— Убьет рыцарь дракона! — стоял на своем Кашлентий.
— Сколько охотников ни приходило, не было еще такого случая, чтобы какой-нибудь рыцарь нашего дракона убил, — стоял на своем Бандурей.
— У него меч заговоренный. Ты что не знаешь? — Кашлентий уничтожающе глянул на Охранника. — Это же всем конкретно известно, что у рыцаря меч заговоренный на убийство дракона. И только ты не знаешь.
— Жирная морда! — перешел на личности Бандурей.
— Дурацкая башка! — не отказал себе в удовольствии Кашлентий.
— Слизняк!
— Дубина!
— Я тебя мордой об стол! — прибег к неотразимому аргументу Бандурей.
— Очень даже может быть, что заговоренный, — неожиданно прервал спор Кандибоб. — Только, думаю я, не за ушами дракона идет к нам рыцарь.
Охранник и Писарчук замолчали, уставились на Советника.
— В башне ведь сокровища несчитанные.
Сказал это Кандибоб и как будто громом шибануло Кашлентия и Бандурея. Оба забыли о чем спорили. А Бандурей, который уже разинул рот, чтобы обругать Кашлентия забыл его закрыть. Малое дите знает, что у дракона в башне сокровища несметные. А они про главное и забыли: один про девок, другой про уши... За сокровищами идет рыцарь! Это и козе понятно. А Кандибоб, умная голова, сразу сообразил.
— Это что же получается, — выйдя из оторопи с новой силой возмутился Кашлентий. — Приедет он, порешит дракона и самостоятельно заберет сокровища?! А дракон наш. Мы его кормим. И наши деды его кормили и наши прадеды. Разве он столько сокровищ собрать мог бы, если бы мы его постоянно не кормили?! Может, он эти сокровища для нас и собирал. Что же это такое получается?! Мы охраняем дракона, чтобы его никто не обидел, Мы дракона кормим, поим, лучшие куски для него отрываем, а сокровища рыцарю!? Где же справедливость? Куда смотрит святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний?
Неизвестно сколько еще совещался бы Советник со своими помощниками, и что бы они решили, если бы в избу не влетел босоногий мальчишка.
— Едут! — что есть силы заорал он. — Едут!!! — и не сказав больше ничего, тут же выскочил за дверь и помчался смотреть, как едет по поселению отряд рыцаря.
— Пошли встречать, — поднялся Кандибоб. — Значит, так... Ты поддерживай меня, — сказал он Кашлентию. — Нажимай на то, что дракон наш и задешево мы его отдать не согласны. На страдания народа нажимай и на свои записи. Мы не для себя, мы для народа стараемся. Только не визжи... А ты, — велел он Бандурею, — лучше помолчи. Если нужно будет, я тебя спрошу. А так — молчи. Про сокровища дракона — ни слова. Они умные — решили нас обманом обойти. А мы дураки лопоухие, так ничего и не поняли... Ясно?! Пощупаем их, посмотрим, что у них за пазухой, а потом своими дурными головами и подумаем, как быть.
Глава тридцать первая.
Кандибоб вышел на крыльцо. Бандурей стал справа от Советника, Кашлентий занял свое место слева.
— Это всего-то? — удивился Бандурей, когда увидел малочисленный отряд. — А я люди говорят, что их целое войско. Не, Кандибоб, ты как хочешь, а это не на дракона. Такими силами дракона не возьмешь. Это за девками. Ты на эльфа посмотри. Такого эльфа мордой о пень стукнешь, а он все равно к девкам поползет. А монахи, сам знаешь... Надо и баб в лес уводить.
— И не кормить их за счет общества, — подсказал Кашлентий. — Нет у нас в балансе таких меню, чтобы пришлых кормить.
— Верно, — поддержал Бандурей. — Есть захотят, так пусть платят. А если кто вякнет, я его мордой об косяк.
— Помолчите, — оборвал Советник помощничков. — Вы что, не поняли? Это они вчетвером заявились, чтобы глаза нам отвести. А войско в лесу затаилось. С ними осторожно надо и ласково.
Кандибоб встретил отряд приветливо, как и положено встречать в поселениях рыцарей.
— Рады видеть тебя, благородный рыцарь Калант Сокрушитель Троллей, и твоих отважных спутников в нашей Нуидыре, — Кандибоб низко поклонился, вначале рыцарю, затем остальным. Физиономия у него была довольная, а губы расплылись в широкую улыбку, и никто не мог бы усомниться в том, что он счастлив. — Я Советник этого поселения, а это мои помощники: Писарчук Кашлентий и Охранник Бандурей.
В ответ благородный рыцарь представил своих спутников, сообщил, что он тоже безмерно рад, и поинтересовался, не обижает ли кто-нибудь поселенцев а, прежде всего — вдов и сирот, поскольку честь его требует немедленно выступить в их защиту и наказать обидчиков.
Советник объяснил, что поселение постоянно покровительствует вдовам и сиротам, а также всем другим, слабым и убогим, и не позволяет никому обижать их. И спросил, что могут поселяне, и он сам, сделать для благородного рыцаря? А о том, что он лично будет счастлив оказать благородному рыцарю любые услуги, подтвердил еще одной улыбкой, шире прежней.
— Мы пришли в эти края, чтобы встретиться с драконом, сразиться с ним и освободить из заточения прекрасную принцессу, — объявил благородный рыцарь Калант. — Надо, чтобы кто-то проводил нас к башне, где дракон обитает.
"Значит, все-таки, дракон, — окончательно удостоверился Кандибоб. — Конечно, дракон! Никаких крепостей в Граничных горах и никаких девок. А принцесса, чтобы тумана напустить. За сокровищами он сюда явился, а если верить Кашлентию, то и за ушами. Принцессу, говорит, освобождать пришел, прекрасную принцессу... Дурных нашел. У нас дурных нет. Нас тоже не в капусте подобрали..."
Он сделал вид, будто поверил Каланту и представления не имеет о том, что в башне есть сокровища, а у дракона — уши.
— Мы с радостью выполним все, чего благородный рыцарь пожелает, — Кандибоб еще раз низко поклонился и одарил благородного рыцаря третьей улыбкой, ни в чем не уступавшей двум предыдущим. Я приглашаю тебя, благородный рыцарь Калант Сокрушитель Троллей, пройти в Присутствие и подкрепиться плодами нашего труда. За трапезой и обсудим, как лучше помочь тебе.
Кандибоб пригласил в избу одного лишь Каланта. Но монах не мог допустить, чтобы простодушный рыцарь вел какие-то переговоры с главой поселения, который, несомненно, хитрец и собирается получить какую-то выгоду. Мичиграну просто было интересно послушать, о чем пойдет речь. Поэтому, оба они двинулись вслед за рыцарем. А поскольку маг и гном пошли в избу, то эльф, представлявший здесь самый древний народ, у которого великое прошлое и не менее великое будущее, не мог остаться на улице. Несмотря на попытку Кашлентия придержать спутников Каланта, они дружно ввалились в большую скудно обставленную комнату с тремя небольшими квадратными окнами, без занавесок. В центре комнаты стоял широкий стол, а возле него короткие скамейки. К стене прислонился невысокий шкаф из потемневшего от времени и источенного жучками дерева, в котором Кашлентий держал свою "Статистику". Все остальное к приходу гостей было убрано и спрятано.
Советник велел Кашлентию принести кувшины с пивом и кружки. Что тот послушно выполнил.
— Садитесь за стол и откушайте нашего пива, дорогие гости, — предложил Кандибоб. Он налил высокую глиняную кружку и подал ее рыцарю. — Кашлентий! Вели бабам нести еду, гостей накормить надо. Пусть несут все самое лучшее. А вы, дорогие гости, нагуливайте аппетит. Лучше нашего пива в круге не найдете.
Гости наполнили кружки.
Пиво было крепким, но кисловатым, сильно отдавало прелой тряпкой и какой то тухлятиной. Но хозяева пили с удовольствием. Каланту пиво не понравилось. А спутники его еще раз по-доброму вспомнили Гонзара Кабана.
— Значит, человек вам нужен, чтобы привел вас к самой башне, — начал разговор Кандибоб.
— Да. Он приведет нас к башне и сможет возвратиться. Дальше мы будем действовать сами.
— А вы, значит, с нашим драконом сражаться станете?
Слово "нашим" Советник произнес с нажимом, чтобы рыцарь сразу понял: дракон здесь не какой-нибудь бесхозный, и никто не может обижать его, как захочет. Дракон принадлежит поселению, и договариваться, о встрече с ним, надо с обществом, а точнее, с Кандибобом, которого общество выбрало своим Советником.
— Конечно, — рыцарь как ухватился за дракона и принцессу, так и держался за них. — Именно это привело меня в вашу Нуидыру. Пришло время освободить благородную принцессу, которую коварный дракон, вопреки ее желанию, удерживает в своей башне.
Кашлентий, тем временем, велел бабам нести еду, которая была приготовлена для гостей еще с вечера, и поспешил вернуться в избу. Писарчук уважал Кандибоба, знал, что тот не продешевит. Но при рыцаре были монах, маг и даже эльф: все трое существа, по своей натуре, зловредные и хитрые. Не просто так же рыцарь таскал их за собой. Все вместе они могли затуманить Кандибобу мозги и обвести его. На Охранника Писарчук не надеялся. Если кого-нибудь надо ткнуть мордой в забор — этого лучше Бандурея никто сделать не мог. А для умственного разговора он не годился. Поэтому поторопился Писарчук и успел к самому началу разговора.
