До слуха моего уже донесся какой-то сперва негромкий, а потом все нарастающий, крайне неприятный, тревожный, мерцающий звук. Звук этот просто излучал опасность, он просто кричал о неминуемо приближающейся катастрофе. И, что самое страшное, между этими завываниями мне вдруг стали отчетливо слышны чьи-то громкие возгласы — оттуда, из коридора, откуда только что появился я сам.
Новый, еще более сильный приступ отчаянного ужаса сковал мое тело и душу. Сейчас я ощущал лишь одно отчетливое желание — забиться куда-нибудь в угол, и закрыть глаза. Другого способа прекратить всю эту леденящую душу фантасмагорию я просто не представлял.
И в этот момент створки Лифта, наконец, разъехались в стороны! Вот он — тот самый угол, в который можно забиться, в котором можно укрыться от всего этого ужаса и опасности! Я ринулся в Лифт.
На приборной панели Лифта было гораздо больше кнопок, чем я ожидал увидеть. На кнопках значились какие-то цифры. И нигде я не смог найти привычных обозначений — "Туда" или "Обратно". Это обескураживало.
Однако, что-то предпринять было просто необходимо, и я, повинуясь скорее какому-то внутреннему чувству, чем логике, нажал на кнопку с цифрой "1".
Двери Лифта затворились, отделив меня от громких, гнетущих мою душу завываний и внушающих суеверный страх чьих-то громких криков. Лифт мелко задрожал, а я, ощутив вдруг предательскую дрожь в коленях, поспешил присесть на корточки, спиной привалившись к стене.
Что случилось со мной, где я очутился? И как я смог попасть сюда? Мог ли я помыслить об этом в тот миг, когда принял решение проползти по этой темной, пыльной, липкой от грязи вентиляционной трубе?
Прийти к каким-то внятным выводам я не мог. Мой мозг, как и мои ноги, отказывался работать и молил о пощаде.
Но ведь ничего еще не закончилось! Лифт, я осознавал это, не станет прятать меня в своих недрах целую вечность. Рано или поздно, его створки раскроются, а там... Как бы я хотел, чтобы там оказался родной мой мир — уютный и привычный, изведанный от края и до края, населенный такими разными, но такими близкими и понятными мне людьми!
Что-то говорило мне, что это невозможно. Что-то сообщало мне, что этому не суждено случиться уже никогда. И еще что-то призывало меня принять эту информацию к своему сведению самым безусловным образом...
Лифт прекратил свои вибрации, и через мгновение створки его дверей раздвинулись.
Вскочив на ноги, я готов был, со смешанным чувством любопытства и страха, встретить любую новую реальность. Я осторожно выглянул из Лифта, а потом почти сразу же выскочил из него, смутно опасаясь, что меня может защемить его смыкающимися дверями.
Я очутился в просторном, слегка затемненном холле. Отсюда был выход только в одном направлении, поэтому я, не без некоторого колебания, направился туда. Там было светлее. И свет этот показался мне не совсем обычным. Чем-то неуловимо отличался он от привычного мне света неоновых ламп и ярких софитов. Он был несравненно... мягче?... Это было совсем другое сияние, оно как будто было живым, и я просто чувствовал всю его мягкость, всю его ласку, и всю доброту, заключенную в нем. Больше всего он походил на тот самый странный свет, который в первый и единственный раз в своей жизни я наблюдал на Отдыхе, у Бассейна.
Преисполненный смутными чаяниями, я ускорил свой шаг. Стремясь к таинственному свету, я вдруг оказался в обширном зале, и нестерпимо яркое сияние этого загадочного света вдруг озарило меня. Свет лился в зал откуда-то изнутри помещения, сквозь огромных размеров стеклянную стену! А за этой стеной... За этой прозрачной стеной перед моими глазами предстало нечто поистине фантастическое!
Это просто нельзя, невозможно описать словами!
Передо мной раскинулся целый мир! Мир совершенно невероятный, но создающий иллюзию абсолютной своей реальности! Такого не увидишь даже в Телевизоре! Ощущения мои передать было просто невозможно! Бескрайнее изумление и благоговейный восторг — вот, пожалуй, самые блеклые из возможных эпитетов.
Нет, абсолютно не смог бы описать я этого — у меня просто не нашлось бы подходящих слов. В моем поле зрения вдруг оказалось великое множество незнакомых, неведомых мне объектов различных размеров, форм и цветов. Иные из них были подвижны, другие — нет. Иные восхищали своей неповторимой и неописуемой красотой, другие — внушали какой-то неясный и суеверный ужас. Как, например, та серая громада, утыканная квадратными отверстиями, расположенными идеально ровными рядами. И еще — там не было Потолка! Я понимаю, что это звучит нелепо, но я готов поклясться — ТАМ НЕ БЫЛО ПОТОЛКА! Одно огромное голубое... там, вверху...
И там же, за стеклом, я увидел людей! Самых настоящих — живых, двигающихся людей! Их было много, их было гораздо больше, чем в том самом мире, откуда прибыл я! Правда, люди эти выглядели очень даже необычно. Облачены они были в какие-то странные, нелепые одежды, блеклых цветов и безыскусных фасонов. Поэтому мне показалось, что все они как будто на одно лицо. Но все же — это были люди!
Пораженный, а еще вернее — сраженный увиденным, я так и стоял посреди огромного светлого зала с прозрачной стеной, во все глаза внимая открывшуюся передо мной фантастическую картину!
Стоял, пока не услышал вдруг за своей спиной чей-то грозный окрик.
— Ни с места!— повелительно приказал мне кто-то криком.
Я оглянулся. Оттуда, со стороны Лифта, ко мне быстрым шагом приближались двое. Эти двое, к моему немалому удивлению, тоже казались людьми. Одежда их была и вовсе одинаковой, из-за чего два эти персонажа уж совсем походили на одного, только отраженного в зеркале. Однако, их было двое. Один из них держал наперевес короткую черную палку, а другой на ходу тянулся к своему поясу, на котором что-то висело. Вид этих спешащих ко мне людей испугал меня. Я понял, что встречи с ними мне стоит опасаться больше всего на свете. Я вдруг осознал, что если они настигнут меня, для меня это будет концом.
Из зала, в котором я находился, не было никаких выходов. Только стеклянная стена, которая находилась в семи — восьми шагах передо мною. Прозрачная стена, сквозь которую лучился живительный, ласковый свет, за которой я видел других людей, пока еще не сделавших мне ничего плохого. Выход был очевиден.
Я бросился на эту прозрачную стену, отчаянно надеясь, что мне удастся ее преодолеть. Как я хотел сейчас оказаться там, в этом фантастическом мире за стеклянной стеной! Еще ничего не зная о нем, я уже готов был принять его своим умом, и вместить его своим сердцем! Он неожиданно показался мне родным, гораздо более родным, чем тот, из которого я, волею случая, вырвался на свободу!
— Стоять! — донесся до меня истошный вопль кого-то из моих преследователей. — Стрелять буду!
В последний момент стеклянная преграда вдруг непостижимым образом раздвинулась передо мной, и я преодолел ее, на полном ходу совершив еще пять или шесть широких прыжков. Я вдруг очутился прямо среди толпы людей — тех самых людей, которых совсем еще недавно видел оттуда, из-за стекла. Теперь я стоял среди них, и в полнейшем замешательстве оглядывался по сторонам. Я смотрел в эти лица, и видел в них живейшее удивление и изумление. И источником этих мимических реакций, был, конечно же, я.
— Смотрите-ка, — произнес голос откуда-то из-за моей спины. — Это что еще за чучело?
— Да это клоун из цирка сбежал! — отозвался кто-то другой. И дружный смех десятка людских голосов с готовностью встретил это высказывание.
О чем они говорят? И над чем, над кем они смеются? Неужели, надо мной?
— Спокойно, граждане! — прорвался сквозь всеобщий смех представительный, ответственный голос. — Здесь не на что смотреть! Проходите, не задерживайтесь! Этот субъект представляет опасность...
И в следующий миг чья-то рука решительно схватила меня за локоть. Вернее, хотела схватить, и это ей почти удалось. Лишь в последний момент, и каким-то совсем уж непостижимым образом, мне удалось вырваться от этого захвата.
Я прыгнул в сторону. В сторону от скопления людей. Людей, которые, как оказалось, были еще более странными, чем мне виделось оттуда, из-за стекла. Которые, оказывается, не спешили отнестись ко мне, как к равному им. Которые почему-то смеялись надо мной. Которые хотели схватить меня. Не объясняя причин и последствий этого.
Я прыгнул в сторону от этого людского скопища, и вдруг оказался на свободе. Никто не бросился за мной в погоню, и сзади я слышал только лишь чьи-то невнятные возгласы. Да и те почти сразу были заглушены каким-то громким, резким сигналом. Этот звук буквально пригвоздил меня к месту. Повернув свою голову в направлении звука, я вдруг увидел странное огромное Нечто, стремительно и неумолимо надвигающееся на меня.
Я все так же стоял на месте, и во все глаза смотрел на это Нечто, внезапно пораженный ярким озарением.
Я узнал Его!
— Автобус! — воскликнул я, в радостном возбуждении. Осознавая, что мир, в котором я очутился, в эту секунду стал еще более узнаваемым, стал мне еще ближе. — Это же Автобус!
И в это самое мгновение гудящий и пышущий жаром автобус всем своим существом навалился на меня...
* * *
*
237
