Анисимов, непримиримо резко:
— "Зубы пересчитать"... Стыда в том нет — мало ли где на войне зубы могло выбить. А ты знаешь, каково это — от собственной бабы шрамы от порки на спине да на жопе прятать? А ты видел глаза сына — в первый раз их увидевшего? Вот и помалкивай.
Взнуздаев, ужом выкручиваясь:
— Ладно, что прошлое ворошить! Лучше, скажи мне...
И, понеслись воспоминания о юных годах, проведённые в окопах... Думаете, зазря солдаты офицеров в 17-ом году на штыки поднимали?
* * *
В феврале же было происшествие: прискакал из уезда гонец — крупная банда с Дона прорвалась!
Всех тут же "в ружьё"... Только круговую оборону в Ульяновке заняли, скачет другой гонец: банду блокировали в лесах на северо-востоке, начальство требует отряд для помощи в её ликвидации.
Товарищ Анисимов, ставший "главнокомандующим" в волости по случаю ведения "особого положения", поручил опять мне же — командовать сводным отрядом состоящим из моих агентов и милиционеров товарища Каца:
— Ты — самый молодой, да и боевой опыт уже имеется. Не нам же — старикам, по сугробам зайцами скакать, верно?
— Вообще то, да...
Сказать по правде, геройствовать вовсе не хотелось!
— Ничего, ничего..., — товарищ Анисимов похлопал меня по плечу, — постоите в оцепление, может — словите какого ротозея, да по домам.
Ну, делать нечего: приказ начальства — закон для подчинённого. На этом стояла и стояти буде Русская земля!
Взял с собой два отделения своих агентов вместе с комвзводом ОВО, начальником команды по охране грузов, Чеботарёвым — как с самым опытным из уже повоевавших... Плюс ещё столько же милиционеров от товарища Каца, запрыгнули на мобилизованные сани и в поход. Отъехали уже хрен знает куда, как на первом же привале обнаруживаю среди бойцов Барона:
— А этот "сын полка" зачем здесь?!
— Он сказал, что ты разрешил, — отвечает мне мой заместитель.
— А у Вас своя голова есть — у меня перепросить? Это же не детские шалости: всё же на боевую операцию идём — а не изъятие лишних денег у быковатых крестьян!
— Да, какая там "боевая операция...", — только махнул рукой Чеботарёв, — там говорят — столько войск нагнали... Ещё раз Колчака разбить можно!
— Твои бы слова, да Богу в уши.
Что-то у меня какие-то нехорошие предчувствия...
Очень нехорошие!
Как в детстве возвращаясь домой с уроков музыки, перед в ходом в подворотню — где меня ожидали приблатнённые сверстники.
* * *
Прибыли-приехали на место под вечер и заночевали в селе с прикольным, но трудно запоминаемым названием — видать мордовского ли татарского происхождения. Явившаяся утром как снег на голову группа командиров РККА в зимних "богатырках-будёновках" показала нашу диспозицию на местности, сверяясь с картой:
— Предположительная численность банды — сотня-полторы сабель. Офицерьё недобитое, казаки-донцы, дезертиры-бандиты и прочий контрреволюционный элемент...
Невольно поёжился... Да!
Народ оголтелый, набивший руку на умерщвлении себе подобных и на всё способный. Эти, морду бить не будут: хорошо, если просто застрелят, а не развалят шашкой от плеча до самой жоп...пы.
Бббррр!!!
Представил самого себя в виде двух половинок — одна из которых без головы и, мне невольно стало как-то нехорошо... И, волей-неволей ускорилась мысленная деятельность.
Осматриваю местность, изучая возможную диспозицию своего отряда.
В версте на север от села протекает ныне замёрзшая речка с довольно крутым противоположным берегом и, пологим — заросшим камышом, этим. Через речку был переброшен даже не деревянный мост, так — хлипкий мосток шириной под одни сани.
Нет, как естественное препятствие для обороны — не годится!
Ещё в версте дальше — темнел густой лес.
Воспользовавшись паузой, задаю вопрос старшему начальнику — с двумя ромбами в петлицах:
— Извините, товарищ комдив... А как банда вооружена?
— Винтовки, револьверы и по данным разведки — два-три ручных пулемёта...
Аж, жаром изнутри обдало:
"ПИСЕЦ!!!".
Снова стало несколько дурно и, видать — это отразилось на моём лице.
Военные рассмеялись:
— Это тебе не мешочников по крышам вагонов гонять, охрана!
Рассказывать им про своё мнимое участие в Польско-советской войне — я конечно же, благоразумно не стал.
Разоблачат — только в путь!
Комдив, вдоволь посмеявшись тоже, шевеля густыми будённовскими усами, продолжил:
— Встанете в цепь вдоль этой речки и до команды "отбой" из оцепления не выходите. Задача ясна, товарищ комбат?
Вытянулся по стойки смирно:
— Так точно, ясна! Разрешите уточнить, тааащ...?
— Разрешаю.
— Какова вероятность прорыва банды именно здесь?
— Самая малая, — отвечает несколько снисходительно глядя на меня с высоты рослой лошади, — местность по причине зимнего периода почти непроходимая для обоза. Хотя, отдельные всадники или небольшие группы могут через вас...
— Так, у банды и обоз имеется?!
— Имеется. Погуляли они на славу — всё награбленное на вьюках не умещается, вот и заставили местных крестьян с санями быть с ними.
"Белые пришли — грабют, красные пришли — грабют..., — вспомнилось бессмертное, — и, куды хрестьянину податься?!".
Когда начальство попрощавшись ускакало на лихих конях, весело переговариваясь, отдал Чеботарёву распоряжение начёт оцепления, а сам прошёлся по избам и поговорил с мужиками... Карта картой, но местные знают местность лучше.
Уже после разговора с третьим мужиком, я пулей выскочил из избы и, придерживая рукой шапку — побежал к своему заму, оря как оглашённый:
— Чеботарёв! Отставить "цепь"! Всех командиров отделений ко мне. БЕГОМ!!!
Так, так, так... Что делать?
Эх, жаль бинокля нет... Рассмотрев повнимательнее местность и, поездив с Чеботарёвым и Мишкой вдоль речке на санях, выбрал место новой диспозиции:
— Вот за этим бугорочком расположитесь. Задача ясна?
Мой заместитель недоумевает:
— Так ведь, за ним ни черта не видно, товарищ заведующий оружием? Ни леса, ни поля...
— А на кой чёрт тебе на них таращиться, товарищ начальник команды по охране грузов? Или кто-то из наших агентов — на полторы версты из винтаря способен в амбар попасть?!
Озадаченно чешет под папахой:
— Пожалуй, что нет...
— Вот то-то и оно! Сигнал о появлении банды из села подадут и тогда... Мосток отсюда видно? Видно! До него шагов триста-четыреста — слепой попадёт, если на шорох... Не забудь прицелы у агентов и милиционеров на выставленную дистанцию проверить.
— Слушаюсь! Окопы рыть?
— Зачем? Чтоб умереть уставшими?! Сделайте лёжки в снегу, нарубите и подстелите лапник, а головы обмотайте чем-нибудь белым — чтоб было незаметно. Как будут через мосток перебираться — так и вдарим со всех стволов! Но, только по моей команде.
Когда возвращались в село, Барон восхищённо воскликнул:
— Ну, ты меня ещё раз удивил... Не дать, ни взять — наш генерал Яша!
Не понял — всерьёз он это или подначивая? Ведь, "генерал Яша" — знаменитый Слащёв, считался лучшим тактиком периода Гражданской войны и, недавно вернувшись в Советскую Россию — ныне учит воевать своих бывших противников, командиров РККА на курсах "Выстрел". Однако, особо долго думать по этому поводу было некогда...
Вернувшись снова в село, с помощью председателя Сельсовета собираю сход:
— Мужики! Нас всего три десятка милиционеров и сторожей с железной дороги — банду в полторы сотни офицеров да казаков с пулемётами, мы не удержим.
Никакого боевого энтузиазма мои слова не вызвали, как бы не наоборот — всеобщее угрюмое молчание. Лишь один старичок неподалёку в тулупе и треухе — так и просящийся на любую из картин Репина, прошамкал:
— Тогда бегите вместе с председателем, а нам не впервой: пограбят малость — да вслед за вами утекут куда... Не в первый раз и не в последний, чай.
Ага, "бегите"... Приказано встать цепью и никого "не пущать". Как прореагирует начальство, если дам команду отступить с занимаемых рубежей? Не сделает ли оно из меня козла отпущения, после чего, о всех моих далеко идущих планах — можно будет навсегда забыть?
— Мужики! Если банда прорвётся в село — вам всем мало не покажется... Поэтому, прошу у общества помощи.
— Не дадим своих мужиков! — заорала одна из баб, — сами воюйте, на то вам и ружжа властью дадены.
Гул голосов подтвердил, что с ней согласно большинство на сходе. Бабёнка так, ничего... Смазливая! И бойкая, не по своему бабьему уму.
— Дура, — ору ей, — тебя же ссильничают! И хорошо, если один...
— С меня не убудет! — задорно отвечает.
Кругом засмеялись:
— ...изда не обмылок — не смылится!
— БУГАГАГА!!!
Никакой классовой или патриотической сознательности, блин... Местная Советская власть — Председатель Сельсовета, стоит — молчит, как в штаны насрал.
— МУЖИКИ!!! — ору, что есть мочи, — геройствовать от вас и не требуется! Постоите вдоль речки вместо нас в оцеплении: бандиты увидят от леса, что нас много — да уберутся подобру-поздорову. И, волки сыты и овцы пьяны...!
Переглядываются меж собой сомневаясь и, спрашивают:
— А коль не уберутся, а стрелять по нам начнут?
— От леса до села — три версты. От речки до села — полторы версты... Из винтовок не попадут, а пушек у бандитов нет — это не регулярная армия! А когда через мосток переезжать будут — разбегайтесь по избам, по погребам или ещё куда. Мне, лишь бы вы их отвлекли, а там...
Помитинговав ещё с час, крестьяне подписались на мою авантюру и вскоре вдоль безымянной речки выстроились аж целые две "стрелковые цепи". Все до кучи — мужики, бабы, дети! Вооружённые самым разнообразным дубьём. Впрочем, у председателя я заметил револьвер, а у нескольких человек сельских "активистов" под его началом — охотничьи берданки и даже ещё шомпольные ружья.
Шутки, смех, повизгивание девок и пошлые шутки парней... Кажется, народу "война" только в радость — хоть какое-то, да разнообразие в монотонной сельской жизни.
Может, всё же пронесёт?
* * *
Вернувшись к своим, проверил "лёжки" для стрельбы и наличие маскировки на головах агентов. У большинства из "белого" — оказались лишь собственные рубахи или кальсоны. Хорошо, если запасные были — а то у некоторых я заметил уже... Хм, гкхм... Со следами "жёлтого" или "коричневого".
У Мишки на голове чья-то наволочка, а когда я подошёл ближе, он молча протянул мне ещё и простыню. Хотел было разораться на него, да Барон — протянув руку в сторону деревни, молвил:
— Машут чем-то красным.
Непроизвольно перекрестился: всё-таки не пронесло.
— Так, внимание... Товарищи агенты, стрелять только по моей команде — если жизнь дорога! Гешефтман!
— Я, товарищ заведующий оружием!
— За мной — будешь у связным.
Местечко для КНП я выбрал уже давно — в небольшой ложбинке несколько поодаль места расположения засады. Здесь более лучший общий обзор и главное — глубже снег и ближе к зарослям камышей. Пока бандюки будут рубить агентов и ментов — у нас с Мишей будет достаточно времени, чтоб попытаться по камышам удрать в лес.
Чеботарёв, по ходу, это тоже понял и, всё время — как-то беспокойно-нервно на нас оглядывался. Подбадривающе ему машу рукой, мол: "Всё будет ровно, не сцы". А затем показываю кулак: "Я тебя, если лажанёшься!".
Хороший организатор пошива обуви оказался, кстати. Уже полностью обул наш ОВО и перешёл к продаже сапог на свободном рынке.
"Жаль будет такого потерять... Надо было кого-нибудь другого с собой взять. Например, Кондратюка: от того всего и пользы, что балакает — обхохочешься".
Придя в себя, резко трясу головой: ну и, идиотские мысли в голову лезут!
Укутавшись с головой в простыню, устроился в сугробе, чтоб иметь больший сектор наблюдения и дополнительно хорошенько замаскировался, нагрёбя впереди себя большую кучу снега.
А, вот и они!
Подошедшая к мостку без выстрелов разведка бандитов — с десяток всадников, некоторое время погарцевала перед ним — визуально осматривая местность. Бросили и в нашу сторону пару раз косой взгляд... Но основное их внимание привлекло крестьянское "войско", что мне и требовалось. Наконец, большая часть головного разведдозора спешилась и, перебежав по одному через мосток, залегла. Многочисленность противника никого из них не смутила: видать, у бандитов имеется оптика и они ещё от леса поняли — что за "войско" им противостоит у окраины села.
— Миша, — я перекрестился на виднеющуюся вдалеке церковь, — если с Божьей или ещё чьей-то помощью — мы победим, не забудь поискать среди трофеев бинокль.
Кто знает, в скольких подобных мероприятиях ещё предстоит участвовать, ведь верно? Если конечно, после этой уцелею...
Тьфу, тьфу, тьфу!
— Сделаем, товарищ заведующий оружием!
Меж тем, события развивались своим — только им ведомым чередом.
— "Так, так, так..., — со стороны бандитской разведки послышалась редкая пулемётная очередь, — так, так, так...".
— Пулемёт "Шоша", — сплюнул лежавший рядом Мишка, — редкостное дерьмо... Нам, часом не пригодится?
— Спрячь голову, — шиплю на него рассерженным гусаком, — последние мозги вышибут!
"Стрелковые цепи" деревенщины, после пулемётных очередей в их сторону начинают в панике разбегаться... Но, кажется обошлось без жертв: упавших было много, но полежав чуток — "убитые" вскакивали и резвее прежнего ломились куда-нибудь в безопасную даль.
Чеботарёв на меня оглядывается — я строю зверскую рожу и показываю ему кулак: не время ещё!
Разведка бандитов оседлав подведённых коноводами лошадей не торопясь двинулась в село, а к мостку подошли их основные силы — тридцать с чем-то груженных саней и...
— Славтебегосподи!
Нет, не полторы сотни. Где-то под восемьдесят, может чуть меньше или больше, всадников — не считая возниц.
Когда голова колонны подошла к мостку и на нём получился неизбежный в таких делах затор с доносящимися до нас крепкими выражениями, я дал знак Чеботарёву: пора выдвигаться на огневые позиции... Затем, когда мои агенты и милиционеры были готовы и, об этом просигнализировал мой заместитель, громко скомандовал:
— Залпом... ОГОНЬ!!!
Как бы не с десятка два-три всадников разом выбило из сёдел — а может, нарочно с них попадали, сразу не понять. С пяток лошадей взвилось на дыбы, а две упали и забились в конвульсиях, пронзительно заржав... Заранее договорились, в возниц и лошадей по возможности не стрелять.
— Целим точнее, слепошарые, — ору, — залпом... ОГОНЬ!!!
Третьего чёткого залпа уже не поучилось, да он и не нужен был — каждый стрелял вразнобой, по своей персональной цели.
Из-за возникшей паники, ответный огонь начался — когда наши расстреляли уже по две обоймы. Был он на редкость нерезультативным, пока от окраины села не вернулась разведка бандитов.
— "Так, так, так..., — их пулемётчик бил короткими очередями, видно экономя патроны, — так, так, так...".
Но, прицельными!
Вот этот момент я не предусмотрел: с той стороны, мы оказались — как на ладони и, вскоре среди наших — кто-то закричал дурным голосом.
