Но в последний миг инстинкты выживания возобладали — она откатилась в сторону. Край лишь чуть прижал ей ногу. Оставив сапожок, она вытянула ступню.
'А что убийца! — спохватилась она.— Может он погиб, или одним из осколков смертельно ранило? '
И снова выстрел!
Императрица медленно подняла голову, взгляд скользнул по собственному искаженному в осколках лицу. Раскинув руки, Наразмат стоял перед ней, загораживая собой. Спина чуть ниже левой лопатки окрасилась темным и пятно быстро расплывалось. Если ничего не сделать, он умрет! — с этой мыслью, не обращая внимания на плечо, позабыв про вывихнутую ногу, она бросилась вперед и сумела вырвать пистолет из рук Тингейла. А следом, развернув оружие внутрь, произвела единственный точный выстрел ему в шею. Мужчина захлебнулся, но прошептал сквозь зубы:
— Тот, кто улетает, нейтрализован...— он рухнул на пол, рука потянулась к ней, замершей с пистолетом в дрожащей руке. Но последние слова разительно отличались от предыдущих. Голос умирающего наполнился нежностью. — Шари... Лайна... простите меня...
Часть 3
Еще пару мгновений Галина напряженно ждала, что убийца очнется и ринется на свою жертву, но потом спохватилась и бросилась к Наразмату. Тот полулежал на полу, опираясь на локоть. Только расстегнув куртку на раненом, императрица поняла, что дело плохо. Она хотела разодрать свою блузку, чтобы сделать полоску под бинт, адмирал остановил ее.
-Не нужно... вы видите, что это бесполезно. Мы только потеряем время, а я должен сказать вам... Это гипноз, такой же, как применяли в Клавире, но это... не и технологии. Есть... четвертая сила... невидимая пока, но они уже опутали сетью всю планету. Вам придется... нужно объединить все силы... против одного. Клавир...— голос Наразмата упал до шепота. Галина склонилась ниже, чтобы расслышать.
Дыхание смертельно раненого тяжело вырывалось из груди, обжигающе— горячее. Урывками.
— Не отвергайте тех, кто захочет сотрудничать с вами...
— Клавирцы? Так это не их рук дело?
— Не они.. направляли руку,— Наразмат качнул головой. Глаза его медленно тускнели, но он пытался сохранять ясность сознания.— Еще,— пальцы мужчины вцепились в плечо Галины.— Юна... моя дочь... найдите ее, скажите, что теперь она... пусть слушает Лагааза и Гриона. Они смогут возродить Данамир.
Мужчина затих.
— Адмирал? Адмирал! — Галина трясла уже недвижимое тело.
— Как же так? Как так? Как это случилось? За что...
В этот момент она ощущала полную растерянность. Нужно подняться, вызвать охрану... действовать... но сил не было.
За спиной послышался легкий шорох. Повернув голову, Галина не поверила своим глазам. Тело убийцы покрылось сетью мелких трещин, словно стеклянное, а потом Звон! Оно разлетелось на осколки, тут же превратившиеся в мелкую пыль... Галина вскрикнула. Даже следа от тела не осталось.
Она не шевелясь сидела еще какое-то время и очнулась лишь когда в коридоре послышались торопливые шаги. Кто-то бежал к обсерватории. Откуда-то с нижних ярусов доносились сигналы тревоги, кто-то включил общий сбор.
В этот момент снова грянул гром, и все звуки потонули в нем. Галина зажала уши, не в силах вдохнуть пропитанный электростатикой воздух. Молния ударила рядом с наполовину разрушенным куполом.
'Нужно уходить отсюда',— понимала она. Но Наразмата одной ей не поднять. Перехватив пистолет другой рукой, Галина попыталась подтащить тело адмирала к двери, но вскоре без сил опустилась на пол. И в этот миг:
— Адмирал!
Оттолкнув ее, так что едва не вывихнул плечо, тело Наразмата перехватил Лагааз Немнон. Невидящим взглядом молодой данамирец уставился на свои руки, перепачканные в крови, на рану на груди адмирала, а потом посмотрел на нее.
— Почему... как это произошло...— он замер на полуслове, заметив пистолет, который императрица все так же судорожно сжимала в руках, потом перевел взгляд на одежду, испятнанную темным. А следом произошло такое, чего Галина никак не могла предвидеть.— Убийца! — прошептал Лагааз. Галина не сразу поняла, что это относится к ней.
— Вы убили адмирала! Как вы могли?!! — с болью закричал данамирец.
— Нет, Лагааз, все не так, это сделал...
— Кто? На ваших руках его кровь, у вас пистолет! — бросил Лагааз.— Вот как, Габриэль отплатил за все, что мы сделали для вас? Воспользовались неразберихой и исподтишка вонзили нож в спину. Что вам пообещали эти клавирские выродки?!
Лагааз пошатнулся, будто все произошедшее полностью лишило его сил.
— Вы...— он свысока посмотрел на пораженную такой несправедливостью императрицу,— вы заплатите за это и меня не интересуют причины.
— Что ты задумал? Куда ты уносишь его?
— Соберу всех оставшихся данамирцев, тех, кто захочет уйти со мной. Мы отправляемся домой. Но запомните, орбитальный лифт мы строили вместе, вам не достанется такая сила.
— Лагааз, это смешно, ты не видел, что здесь произошло, этот человек...
— Я вижу только вас, императрица,— свысока ответил Немнон и на лице его проступила невыносимая боль,— я вижу то, что вижу, и доверяю своим чувствам. Если вы совершили такой проступок, имейте смелость хотя бы признать.
— Нельзя покидать цитадель сейчас, это опасно. Снаружи враг и мы даже не знаем, на что он способен! — Галина все еще пыталась обращаться к доводам рассудка.
— Лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем получить от тех, кого считал другом, предательский удар.
— Но ты не можешь решать за всех!
— Могу, и сделаю.
Словно в подтверждение своих слов, молодой данамирец подбежал к переговорному устройству на стене и включил аварийную связь подбородком, так как обе руки его были заняты. Одной он поддерживал тело адмирала, а второй наводил пистолет на ту, кого считал своим врагом.
-Говорит Лагааз Немнон. Только что совершилось ужасное преступление, в самом сердце Карильона, столицы Габриэль, императрица убила нашего правителя, адмирала Наразмата. Я принимаю на себя обязанности временного командующего флотом, армией и государством до тех пор, пока мы не отыщем госпожу Юну. Мы немедленно возвращаемся домой. Всем, кто не желает оставаться под одним кровом с убийцами, собраться в главном ангаре. У вас есть полчаса. Кто не придет, будет считаться предателем и государственным изменником,— голос Лагааза изменился. Он сам стал совсем не узнаваем. И впервые Галина засомневалась:
'Может это правда моя вина? Что если это я убила его? Может и не было никакого человека?'
— Я бы...— Лагааз с презрением смотрел на нее, сидящую на коленях посреди разоренной и захламленной обсерватории,— я бы убил вас, как это принято в Данамир — око за око, но оставлю в живых только из-за дочерей. Однако, не думайте, что все закончится так просто. Я возьму на себя эту тяжелую ношу. — Лагааз сделал паузу, прежде чем продолжить.— Данамир разрывает все дипломатические и иные связи с вами, и с этого дня... объявляет войну Габриэль — этому лживому, насквозь прогнившему государству!
Если бы слова могли убивать, Галина наверняка бы уже умерла.
Часть 4
Взор императрицы затуманился, она почти не видела и слышала, как ушел Лагааз, полностью лишенная сил и воли что-то делать. Хотя... крики раздавались уже на верхних уровнях цитадели. Неужели враг проник внутрь так быстро? Или... Или...— никак не удавалось сформулировать ответ. В ушах шумело, голова стала словно чугунная, и все яростнее в ней отдавался эхом звон, который стремился подчинить себе надломленное сознание. И Галина уже почти перестала сопротивляться. Этот шум призывал ее взять в руки любое оружие, какое найдет, и идти убивать всех, кто не клянется в верности Витерции...
Ах, этот проклятый культ!
В таком состоянии — с ножкой от стула в руке — ее и нашел Мишаль. Он тряс и тряс ее, пока Галина не начала понимать и осознавать окружающее. Она порывисто прижалась к груди мужчины, сильной и теплой, и это тепло понемногу изгоняло ледяную опустошённость из тела и сознания...
— Мишаль...
— Я все знаю, слышал воззвание Немнона. Не уверен, что здесь произошло, но могу поклясться что это не вы, ни за что не поверю, что вы могли это сделать,— перефразировал клавирец, прижимая к себе. Галина не противилась, впервые она не оттолкнула его, впервые позволила прикоснуться к себе так. Но она жадно впитывала в себя мягкие слова. Сейчас они были жизненно необходимы ей, чтобы не утонуть в шуме, который медленно, нехотя отступал, прогоняемый звуками голоса Мишаля.
— Мишаль, я видела ужасные вещи, и совершила еще более страшный поступок. Я убила адмирала.
— Нет, взгляните на меня, смотрите мне в глаза, вы ничего не такого не делали. Это все излучение. Они промыли вам мозги, и пытаются воздействовать сейчас на каждого в цитадели. Через короткое время немногие будут способны мыслить здраво. Но я не позволю вам уйти, я не позволю вам стать другой, вы останетесь той Галиной, которую я знаю. Пока я здесь, рядом, я не позволю ничему в мире причинить вам боль.
И постепенно туман начал отступать. Только теперь Галина осознала, на какой тонкой грани держалась еще минуту назад.
— Мишаль... что это? — прошептала она.
— Коинсциальное оружие. Оно делает вас марионеткой тех, кто им управляет. Похоже, они захватили цитадель без единого выстрела, но мы все же попытаемся вывести всех, кто способен сопротивляться. Не многих, всего два -три процента, но попробуем. Мы укроемся в убежище, которое забросили давным-давно, его строили одновременно с крепостью Клавира и Озмалина. Одно из трех самых защищенных мест в мире.
— Бежать? Предлагаешь скрываться мне, императрице?
— Да, или я сам унесу вас отсюда, Карильон больше не безопасен. Вероятно таков был план с самого начала — один из вас погибнет, другой развяжет руки новому противостоянию. Никаких альянсов, пока они не полностью подчинили себе сознания людей на обоих континентах. Им не нужны сомневающиеся, только полное повиновение, разве вы еще не поняли?
— Но кто они, Мишаль?!
— Отец знал, но не успел сказать, он...— голос менестреля дрогнул.
— Что с господином Ювеналом?
— Погиб, сражаясь с Саллюцием. Похоже сознание Тиррелина дало трещину, в которую легко проникли те, кто пытался найти наши слабые места.
— Мне очень жаль, Мишаль. Как ты? — Галина сжала руку мужчины.
— Все хорошо, еще будет время мне оплакать его, я сжег тело иксимером,— клавирец прислушался,— идемте, они уже близко.
Сжав руку императрицы, Мишаль бесцеремонно потащил ее в коридор. Галина не стала спорить.
-А что с девочками? — по дороге спросила она, пока они спускались по бесконечным лестницам, не пользуясь лифтами, избегая камер и людных мест.
— Они в безопасности вместе с Валентина, в тайном убежище в подвалах Анкара. Там есть все необходимое для длительного пребывания.
— И там то же, что и у нас? — встревоженно спросила Галина.
— Боюсь что по всему Габриэль, а возможно и в Данамир. Как я оказался настолько беспечен, что проглядел угрожающие тенденции? Змея проскользнула прямо перед нашим носом и свила гнездо в виде культа Витерции.
-Думаешь с самого начала его придумали для этого? — не поверила Галина. Ведь в обрядах, говорят, упоминались она и девочки.
-Да,— кивнул Мишаль,— чтобы в одночасье дать плоды. Самое страшное оружие то, которое действует на сознание. Мемория в Клавире использовала что-то подобное, но никогда прежде его не применяли на стольких людях сразу. Можете представить, насколько далеко продвинулись наши враги.
— Так они не из Клавира? Но я думала...
— Скорее всего нет, но я не уверен, возможно они вступили в альянс. Настоящий враг пришел оттуда,— Мишаль поднял взгляд к тому, что осталось от купола.
— Небо?
— Этой силы не было в прошлом противостоянии с Магистром, они пришли вслед за чистым небом без Гранмира. Не знаю, ждали ли они там всегда или узнали о нас только недавно, теперь у планеты новый противник, и куда более опасный, чем Клавир, который как и мы лишился ветра. Поэтому... наш единственный шанс на спасение в том, чтобы снова вернуть себе способность летать. Я видел много за последнее время, что заставило меня поверить — это возможно. Орбитальный лифт мы строили не зря. — Мишаль сделал паузу и посмотрел прямо в глаза императрице,— мы должны доставить девочек на небо.
Часть 5
Тяжело дыша, Эли перескакивал сразу через две ступеньки. Он спешил на уровень, где жили они с Донацием. Донаций, не Данила. Ориллин — гордое имя Главы Дома Северного ветра. Все эти полгода старик прятал его, как прятал свой золотой с проседью цвет волос и ярко-изумрудные глаза.
'И все это ради меня...',— мысли скакали в голове, пока он бежал к неизвестности.
Еще на мосту, когда Юна пожертвовала собой ради него, внутри словно повернулся первый ключик и Эли выпустил на волю долго сдерживаемые вспоминания. Второй поворот пришел на полпути к верхним уровням — еще один пронзительный звук. И, хотя в нем читался прямой приказ: все, кто не верят в Витерцию — враги, Эли понял его по своему: те, кто верят в Витерцию — враги. Всех, кого клавирец встречал по пути, кто, спрашивал его о вере, он убивал и не чувствовал ничего. Как убивал, когда сражался с клавирцами на... Миллифьори. Один, второй, третий... все они были простыми людьми, но он расправлялся с ними.
Эли встречал солдат в черном и снова убивал. Теперь оба веера оказались сломаны, ведь они не были тем оружием, что он помнил. Те веера... Звон! Стеклянный потолок коридора разлетался на осколки, которые сыпались на голову, резали кожу, но Эли продолжал подниматься. Во время поединка Фацилис его раны были куда серьезнее.
Воспоминания резали душу намного сильнее. Капитан Таллигон, Саллюций Тиррелин, Галина Тарсалина.... Долина, Секвенца, Дилси, Ронан... Душу вывернули наизнанку и снова вернули простой и измененной. Адмирал Наразмат, Лагааз, Натанель.
С трудом переставляя ноги, Эли приближался к дому по темной улице. Огни потухли, света не было на всем верхнем уровне. Последний взрыв уничтожил половину квартала, но их жилище устояло.
... Никола, Оля Валентина... Марианус, Лиссан... Карон... мать...
Ладонь легла на ручку двери, повернула...
Друзья и враги, лица сменяли друг друга. Все снова легло на свои места, нивелируя эффект Мемории.
'Мама, что ты со мной сделала? Я потерял два месяца, просто вычеркнул себя из жизни'.
— Донаций! — позвал Эли, оказавшись внутри. Он впервые за долго время назвал старика настоящим именем. Того, кто все эти два месяца заботился о нем как о родном сыне.
'И все это время я был для него сплошной головной болью'.
Совсем рядом за окном прогремел новый взрыв. Ночь осветилась ярчайшей вспышкой. Эли прикрыл глаза. Ударной волной выбило стекло. И в это время в темноте нога Эли споткнулась обо что-то, лежащее на полу. Подняв, он узнал пузырек, в котором Донаций держал лекарство от сердца. Пустой... Сердце сжалось. Взгляд метнулся к приоткрытой двери в соседнюю комнату.
