— Неуничтожимость разума стоит этого, Анмай, — серьёзно сказал юноша. — Мы-то с тобой знаем, как легко уничтожить человека, мир, целую цивилизацию. Надо сделать так, чтобы... создавать было легче, чем разрушать. Но симайа говорят, что тогда в мироздании не останется даже понятия о свете... или понятия о прошлом. Это может оказаться мир, в котором не будет места для нашей памяти... а может, и будет. Кто знает будущее?
— Те, кто хотят изменить его, — должны знать, — Анмай пожал плечами. — Но знают ли они, чем это всё кончится? Ведь власть над мирозданием, — ужасное искушение. В нем есть множество других вещей, которые стоит исправить. Например, почему бы всем разумным существам не испускать приятного для глаз света, и, если уж на то пошло, не издавать чудесной музыки? Йалис позволяет это сделать. В экономическом плане это также возможно. Почему бы симайа после победы над смертью не приступить к этому? Можно придумать много таких улучшений, которые эффектны, и в принципе осуществимы, — но бесполезны, и даже губительны в дальней перспективе.
Они помолчали.
— И что ты будешь делать дальше? — спросил Анмай.
— Я? — Айэт перекатился на спину, глядя в хмурый небосвод. Капли дождя попадали ему в глаза, и он прикрыл их ладонью. К его мокрой коже прилипли былинки, стебли травы путались в густых волосах. — Симайа решили уподобиться богам, они хотят создать души, раз уж в них верит большинство рас. Их труды будут тяжелы и многообразны, и им нужны будут помощники. А на "Увайа", — двести тысяч матриц анмайа, ещё времен расцвета их Первой Культуры. Однажды они уже смогли возродить свою погибшую цивилизацию. Они смогут сделать это ещё раз, раз уж все матрицы "Укавэйры" слились в неразделимое целое. Раньше на моих мирах не было жизни. Теперь будет. Давно умершие будут жить вновь, и у моей цивилизации появятся новые хозяева... точнее, старые. Мроо хотели уничтожить наш народ. Но, к счастью, этого не случилось. Анмайа возродятся вновь, и пойдут рука об руку с Золотым Народом. И там, где не окажется симайа, будут они, — а я буду следить, чтобы они не сбились с пути, — никогда больше. Конечно, теперь я уже совсем не тот пастух, каким был в Линзе, — но, пожалуй, ещё кое-что могу. А когда-нибудь мы отстроим и Линзу. На "Увайа" есть её чертежи и матрицы лучших её жителей. Кое-что есть у симайа, кое-что у "Укавэйры"... Ничто не исчезает безвозвратно, Анмай!
— Ничто не исчезает, — эхом откликнулся тот. — Но вряд ли роль пастуха при собственных предках тебе понравится.
— Ты прав. Теперь я буду скорее наблюдателем, чем пастухом... по крайней мере, пока будет жить моё тело. А потом... Я ещё не знаю, каким будет мой окончательный облик. Возможно, я стану симайа, но вряд ли. Мне нравится, как в моём теле пульсирует кровь. Стать плазменной сферой... — он скривился. — Скорее всего, я вновь стану управляющей сутью, когда Линзу восстановят, — стану навечно. Но ещё очень не скоро. А пока я буду помогать иным расам в их восхождении, как помогают симайа... Это очень нелегко, но у меня есть опыт. А прежде всего, я хотел бы посетить теневую сторону мироздания. Я давно мечтаю попасть туда... узнать, что там... а потом стать мостом между двумя сторонами, попытаться соединить их... глупая мечта, верно? А впрочем... не знаю. Не стоит спешить, когда выбираешь свой путь.
— Ты не жалеешь, что расстался со всемогуществом машины? — спросил Анмай. — С памятью этих десяти тысяч лет?
— Нет, как ни странно, — Айэт приподнялся, глядя как дождевые капли падают на его впалый живот. В его пупке образовалось крошечное озеро. — Во-первых, я забыл не всё, и воспоминания приходят ко мне, словно светлый и мудрый сон. А потом... я успел забыть, как приятно быть просто собой. Начинаешь находить удовольствие даже в вещах, которые раньше казались неприятными... — он откинулся назад и потянулся. Целый поток воды с потревоженного куста обрушился на его лицо. Юноша фыркнул, протирая глаза. — Хотя, признаюсь, я не люблю валяться в сырости! — он усмехнулся, и, легко вскочив, тут же отряхнулся, словно кот. — А как ты? — он повернулся к Вэру. — Что будешь делать ты... вы? — он покосился на Хьютай.
Анмай задумчиво прикрыл глаза.
— Я не знаю. Битва за Эрайа окончилась уже две недели назад. "Укавэйра" считает, что ей больше нечего делать в нашей Вселенной. Я тоже так считаю. Но вот я сам... Я просто боюсь... потерять этот мир. Она отправляется не сейчас, но довольно скоро. Так что... я в сомнениях.
— Я не хочу расставаться с тобой, — тихо сказал Айэт. — Ведь у меня больше нет друзей. Эроин... Он сломался, ещё тогда... и с тех пор не оправился. Пока он был Ир-Ими, это не было заметно. Но теперь... Ему нужно много времени, чтобы освоиться ещё и с этой потерей... Так как ты?..
— Не знаю... — Анмай задумался. — Пожалуй, мне надо побывать на Эрайа... на той Эрайа. У меня там есть друзья... и я хочу попрощаться с ними. Больше я туда в любом случае не вернусь, — по этим долгам я расплатился.
— Они будут ненавидеть нас, файа, — пока не вольются в здешнюю семью цивилизаций, — тихо сказал Айэт. — Так тут случалось бессчетное число раз, так будет и теперь. А время... Если мы захотим, для нас его и не будет. Так как? Прости, но Бесконечность не по мне. Я... это выше моих сил, — лицо юноши мучительно исказилось. — Я хочу везде быть с тобой, но там... не могу... не знаю. Как говорили наши предки, — всё решит судьба!
......................................................................................
Анмай и Хьютай стояли у парапета, на верхней палубе неспешно плывущей в чистом воздухе "Товии". Она направлялась к уничтоженному Мроо космопорту. Теперь на его месте был лишь пустырь. Вайэрси стоял рядом с парой. Его смутное, туманное одеяние сияло солнечной белизной, и их согревал исходивший от него ровный поток тепла, — словно на них и впрямь светило солнце...
Под ними простиралась столица Эрайа, Тайлана. Вокруг высились белые пирамиды огромных зданий города, — кое-где закопченные, выеденные изнутри огнем, но в общем, хорошо сохранившиеся. Толпившиеся на улицах люди казались с высоты россыпью цветных точек. Все они спешили к устью Рэра, куда величественно опускалась "Увайа", — Айэт решил показать людям образ их будущего.
Анмай усмехнулся. Его "Товия" здесь никого не поразит. К её несущим стражу вокруг столицы собратьям, парящим в воздухе подобно облакам, люди уже привыкли.
Айэт полностью перестроил "Увайа" и теперь столб поддерживающих звездолет нейтрино неощутимо проходил сквозь любую материю. Парящая в воздухе двухмильная зеркальная пирамида ни размером, ни формой не отличалась от исполинских зданий столицы, но её ослепительный блеск невольно притягивал взгляд.
Плавный, почти незаметный спуск был совершенно беззвучен. Лишь когда раскаленная кормовая броня коснулась воды, с ревом взметнулось огромное облако пара. Когда оно рассеялось, стало видно, что четырехсотметровый нижний уступ корабля наполовину погрузился в реку и глубоко ушел в дно Рэра.
"Товия" тоже остановилась и плавно пошла вниз. Её уже ждали. Острые глаза Вэру разглядели внизу три крохотных фигурки. Даже с такого расстояния он узнал Светлану, Андрея и его брата. Рядом с ними стоял скиммер.
"Товия" мягко коснулась поверхности, но остановилась не сразу. Её днище плавно погрузилось в податливый грунт ещё на четыре метра, — всё же, она весила двадцать миллионов тонн. Пара видела, как заколебалась земля, — на её уровне, вряд ли случайно, оказались главные ворота.
Анмай повернулся, направляясь к шлюзу, но Вайэрси подхватил их, и через несколько секунд они уже стояли внизу, возле трех юных рутенцев, смотревших на них с удивлением. Они были такими же, как в записях Ир-Ими, — не изменились, времени прошло немного. Анмай взглянул на свой серый комбинезон, потом понял, что они смотрят на Вайэрси, — ещё никому из людей не доводилось видеть симайа. А, по его мнению, Золотой Народ был самым красивым из всех, какие он встречал.
— Анмай! — к нему бросилась Светлана.
Прежде, чем он успел опомниться, она оказалась в его объятиях, и только пискнула, когда Хьютай нахмурилась. Ярослав был более сдержан.
— Я вижу, нам надо о многом поговорить... — начал юноша и смолк, повернувшись к морю.
В сверкающей броне "Увайа" открылся огромный квадратный портал. Из него выплыло и неспешно двинулось к ним нечто до боли знакомое, — летающая платформа, как две капли воды похожая на "Уйту". Она приземлилась в отдалении, чтобы неистовый вихрь её силовых крыльев не сдул их. Наверху показались две фигурки в белом. Когда они легко побежали к ним, Анмай узнал Айэта и Ювану.
Потом на минуту повисла тишина — все они, столь разные, удивленно смотрели друг на друга. Босоногий, широко улыбавшийся Айэт и его подруга оказались в центре внимания. Андрей во все глаза смотрел на Хьютай, — в своем белом платье она походила на принцессу. Эроин и Эрасса немного опоздали, но и на их долю досталось немало любопытных взглядов. Затем все глаза повернулись к черному зеркальному многограннику, неспешно спускавшемуся сверху. Вышедшая из него Укавэйра заставила людей удивленно вскрикнуть. Когда она пошла к ним, её хвост с резким шорохом скреб по земле.
— Ну вот, мы все вместе... — Анмай не закончил фразы. Его прервало резкое колебание земли и тяжелый гул. Он невольно оглянулся на "Товию", — ещё никогда он не видел её на земле. Огромная, как гора, она нависала над ними застывшим геометрическим кошмаром, воплощением холодной силы и угрозы. Потом он поднял взгляд.
В синеве неба узким кольцом сияли восемь ярких серебряных звезд, — корабли симайа, которые привели этот мир на отведенную ему орбиту. Как оказалось, перемещать планеты совсем нетрудно, — они неощутимо соскальзывали в потенциальную яму искусственного гравитационного поля, и восемь кораблей легко увлекали за собой безмерно огромную по сравнению с ними планету. Вот они разошлись в стороны и исчезли. Их работа закончилась. Эрайа навечно заняла своё место в Поясе Миров Р`Лайх.
........................................................................................
Ещё минуту царила любопытная тишина. Никто не осмеливался заговорить.
— Я еще никогда не видел такого красивого неба, — вдруг сказал Андрей, и, словно по команде, все разнообразные глаза поднялись вверх.
......................................................................................
Небо Р`Лайх в Поясе Миров было не таким величественно-грозным, как внизу. Планеты заслоняли друг друга, и они видели лишь несколько ближайших, — исполинские бело-голубые серпы по двадцать угловых градусов каждый. Они заходили друг за друга, создавая удивительно объемную, грандиозную панораму, от которой в душе Вэру всё переворачивалось.
Лучше всего была видна Эрайа — вторая. Под лохматой грядой облаков смутно зеленел дымчатый берег Куайа, и на нем сияла белая искра, — Тайлана, первый город Золотого Народа...
Остальные миры медленно, незаметно для глаз двигались, сменяя друг друга, но Эрайа оставалась неподвижной, — две планеты, родины рутенцев и золотых айа, соединили неразрывные узы. Потом Анмай вспомнил, что истинная родина людей — не в этом мире, и даже не в этом мироздании...
Ворота Соизмеримости Р`Лайх ничуть не изменились, но окружавшие их Йалис-генераторы исчезли и огненные лучи выбросов стали бритвенно-узкими. Они упирались в два хорошо заметных темных диска с яростно-синей сердцевиной. Едва Анмай взглянул на них, ему показалось, что в лицо дует незримый ветер, пронизывающий его тело насквозь.
Он видел машины Кунха, созданные симайа, не такие огромные, как созданные Тэйариин, но тоже могучие. В них энергия аннигиляции, равная по мощи четыремстам миллионам солнц, превращалась в нечто неощутимое, по крайней мере непосредственно, — в искусственную физику. И сейчас эта физика изливалась за пределы Р`Лайх, могучим потоком затопляя иные миры и делая их неподвластными смерти. А когда-нибудь смерть будет изгнана из всей этой части мироздания. Пусть это займет тысячи и даже миллионы лет, — в принципе это возможно.
Лишь теперь Анмай начал понимать, на что же замахнулся Золотой Народ, и чем станет его мироздание. Это настолько его поразило, что он даже не сразу заметил бьющий в глаза ослепительный свет. Поскольку джеты, раньше освещавшие Р`Лайх, исчезли, симайа зажгли два искусственных солнца. Он видел одно яростное синее светило, — настоящий сверхгигант. Всего две... нет, полторы недели назад его не было! Но что это значило по сравнению с...
Он не сразу понял, что глубокая небесная синева, — тот самый мир юных айа, так поразивший его тогда, в первый раз. Он видел белые облака, степи, реки и горы, — там, где должна быть пустота...
Наконец, у Вэру закружилась голова и он решил, что есть вещи, всю красоту которых он просто не в силах осознать, — они не умещались в его восприятии. И когда он понял, что всю красоту этого мира может увидеть только тот, кто его сотворил, его захлестнула безысходная тоска — тоска по недостижимому, вечно гнавшая его вверх...
Тем временем вокруг разгорелся оживленный разговор. Анмай перехватил несколько удивленных взглядов, усмехнулся и сел в общий круг.
......................................................................................
Ему пришлось долго рассказывать о своих приключениях. В особенности юных рутенцев увлекло путешествие через Туннель Дополнительности, необычайно поразившее их. Потом Вайэрси рассказал им о Йэннимуре и о Р`Лайх, — это поразило их ещё больше. А Укавэйру, взявшуюся рассказать о себе, опять никто толком не понял...
Анмай, несколько ошалевший от счастья, украдкой посматривал по сторонам. Развалины космопорта уже скрыла трава, и в них не осталось ничего зловещего. Напротив, они выглядели таинственно и привлекательно. К югу и к востоку громоздились белоснежные пирамиды Тайланы, все в лиловых гранях теней. К северу простерлось бесконечное, уже затянутое жарким маревом море, — солнце с безоблачного, бездонно сияющего неба палило вовсю. С запада же тянулись невзрачные, густо заросшие пустыри, над которыми одиноко парил черный собрат "Товии". Там, совсем недалеко, проходила окружавшая город силовая стена, а за ней собирались невидимые отсюда войска Рутении. Впрочем, Ярослав сказал, что сразу после появления "Увайа" они отошли, — на всякий случай.
Вэру невольно перевел взгляд на сияющую пирамиду звездолета, потом на блестевшие над зданиями шпили правительственного дворца. Точно так же выглядела и столица Эрайа-II, — только там космопорт заброшен совсем по иным причинам...
— Я давно хотел спросить тебя, — вдруг сказал Ярослав. — Как чувствует себя человек без Родины?
— А? — Анмай повернулся к нему. Вопрос застал его врасплох, и он сказал первое, что пришло ему в голову. — У меня нет Родины, — я её просто ещё не нашел.
— Под кого лег, тот и греет? — зло спросил Ярослав.
Анмай недовольно мотнул головой. Он не мог понять, какая муха укусила ранее спокойного рутенца.
