— Это как раз тебе придется постараться, чтобы придумать, как за это со мной расплатиться, — буркнул Давсаин и тут же отключился.
Угерину не оставалось ничего другого, как немедленно отправиться к эксперту домой, отменив все дела. Тот жил далековато — в северном полушарии, тогда как штаб-квартира Службы располагалась в южном. Поэтому пришлось воспользоваться служебным гравером.
По дороге директор размышлял о причинах странного поведения Давсаина, но ни к каким выводам так и не пришел. Ясно было одно — тот чего-то испугался.
Когда Угерин зашел в кабинет Давсаина, тот сидел, развалившись в кресле, и меланхолично жевал никотиновую палочку. Мода на такие палочки появилась сразу после Открытия Круни, когда среди прочих экзотических вещей оттуда начали вывозить и табак. Несмотря на явный вред, стимулирующее действие никотина привлекало многих, так что он быстро распространился по Галактике. Правда, в курительных целях использовать его было запрещено повсеместно. В обществе, где звездолетчики находились на первых ролях, отравлять свежий воздух было, мягко говоря, не принято. Подобное считалось тяжким оскорблением, и кое-где за это просто убивали.
Видимо, к никотину Давсаин пристрастился как раз после его появления на рынках Галактики, аккурат в пору своей юности. Угерину раньше доводилось видеть его с палочкой во рту, но он никогда не одобрял этой вредной привычки. Вот и сейчас он с явным неудовольствием уставился на эксперта. Давсаин заговорил:
— Чего хмуришься? Недоволен, что ехать пришлось? Ничего, не развалился ведь. А, тебе же палочки никогда не нравились! Ну и зря, это стимулирует. Если бы не палочки, я бы сейчас дрых. Всю ночь прокопался, надо же! Словно мне двадцать лет!
Опустившись в одно из кресел Угерин дождался, пока Давсаин закончит свои разглагольствования, и спросил:
— Ну так зачем ты меня позвал? Выяснил что-нибудь? Почему по кадеиму не захотел говорить? Канал полностью закрытый, передачу нельзя расшифровать в принципе.
Давсаин хмыкнул, погонял палочку языком и выплюнул на пол. Откуда-то из угла к ней метнулась чистилка и радостно засосала в себя пожеванную палочку. После чего снова умчалась в свой угол.
— Потому что только дома я могу быть уверен, что никто посторонний меня не подслушивает, — ответил Давсаин.
— Можно подумать, что штаб-квартиру Службы внешнего надзора все кому не лень прослушивают? — спросил Угерин. Пренебрежение к своей системе безопасности его задело за живое.
— Не в этом дело. Просто в твоей Службе за безопасность отвечают разные люди, которых я не знаю. И не хочу знать. И вообще, хочу быть уверенным, что то, что я расскажу, останется лишь в твоей голове. И больше нигде, ни на каких записывающих устройствах. Кстати, дай-ка я тебя сейчас просканирую, вдруг ты пишешь наш разговор?
Давсаин кряхтя встал с кресла, прошел к стене, сунул руку прямо в нее и вытащил оттуда ручной селгенст. Видимо, там была система с ограниченным доступом — для кого-то это являлось обычной стеной, а кому-то пагими-материал позволял свободно просовывать руку в закрытые ниши. Давсаин включил селгенст, навел его на Угерина, постоял несколько секунд и с удовлетворением выключил прибор. После чего убрал его на место. Угерин молча наблюдал за этими манипуляциями.
— Ну, все чисто, — сказал Давсаин, вернувшись на свое место.
— Надеюсь, хоть теперь-то ты можешь сказать, зачем ты меня позвал? — недовольно поинтересовался Угерин.
— Теперь могу. Кажется, я знаю, что там взорвалось.
— Тебе кажется или ты точно знаешь?
Давсаин замялся, нервно поскреб шею, но все же ответил:
— Видишь ли, с последствиями взрыва подобного рода я встречался лишь однажды. Но там был совсем другой масштаб. Поэтому ошибка возможна. Но она маловероятна, так как побочные последствия одни и те же.
— Ну и? Так что это за оружие? — нетерпеливо спросил Угерин. Давсаин с ответом не спешил. Он колебался, явно не уверенный в том, что Угерину стоит открывать правду. Но сказав "а", нужно было говорить "б". Позвав директора Службы к себе, эксперт лишил себя морального права утаить ответ. По крайней мере, так казалось Угерину.
Наконец Давсаин тяжело вздохнул и спросил:
— Ты когда-нибудь слышал о "мектуловой бомбе"?
— "Мектулова бомба"? — с недоумением переспросил Угерин. — Но это же не оружие, а физический процесс.
— Ну да, физический процесс. Когда черные дыры саннигилируют в результате перехода веществом "порога Мектула". Причем в меньших масштабах в природных условиях подобное невозможно. Только в искусственно созданных. Устройство, в котором подобные условия создаются, принято было называть "истинной мектуловой бомбой" или "мектуловой бомбой второго рода".
— Кем было принято? Никогда не слышал такого названия.
— Тем лучше, что не слышал. Кем принято — тебе знать не положено, — отрезал Давсаин.
— Ну хорошо. Тогда объясни мне, чем эта мектулова бомба второго рода принципиально отличается от обычной селгенстовой? Получается, что и там и там вещество распадается с выделением сэнергии.
— Есть принципиальная разница. В селгенстовой бомбе происходит разрушение тяжелых частиц — в первую очередь тех, из которых состоят атомные ядра — на более легкие с выделением сэнергии. В мектуловой же бомбе при переходе "порога Мектула" в ходе распада никаких частиц не остается вообще, только чистый селг. В результате сэнергии выделяется во много раз больше. Согласно расчетам, если достаточно сильно сжать вещество с высокой энергией связи ядра — железо идеально подходит для этого — то есть шанс саннигилировать большое количество ядерных частиц — нуклонов. Выброс большого количества свободного селга в небольшом пространстве может вызвать переход "порога Мектула" уже другими нуклонами. В итоге может получиться цепная реакция. Однако есть одна большая проблема. Необходимо, чтобы эта реакция шла быстрее, чем обычный селгенстовый распад, вызванный выбросом сэнергии. Но как это сделать, не достигнув плотности вещества, сравнимой с плотностью массивных черных дыр, — непонятно. Даже селгенст-тротил, чья плотность близка к плотности нейтронных звезд, не обеспечивает таких условий.
Угерин разочарованно скривился:
— Ну и что тут такого? Просто бомба, мощнее обычной селгенстовой, вот и все.
— Если бы было так просто, — грустно усмехнулся Давсаин. — У такой бомбочки есть одна особенность. Берем подобное устройство достаточной мощности и помещаем его внутрь планеты с большой плотностью и большим количеством железа. Лучше всего засунуть прямо в ядро планеты, но сойдет и мантия. После чего взорвать. Знаешь, что получится? Всплеск селга будет такой, что саннигилирует довольно значительная часть ядер железа вокруг устройства. А потом другие соседние ядра, а за ними следующие. В какой-то момент реакция пойдет на убыль, уступив пальму первенства реакции селгенстового распада. Но сэнергии к тому времени выделится столько, что селгенстовый распад продолжится уже самопроизвольно. Понимаешь, о чем я?
Угерин понял. Картина получалась настолько ужасающая, что он похолодел.
— Вижу, до тебя дошло, — мрачно сказал Давсаин. — Вся планета превратится в одну гигантскую селгенстовую бомбу! По расчетам, прореагирует не больше одного процента ее вещества, но и этого хватит, чтобы целая звездная система стала безжизненной пустыней. Даже звезда, вокруг которой вращается планета, подобного катаклизма может не выдержать и взорваться.
— Тогда почему Враност уцелел, если все именно так, как ты описал? — недоуменно поинтересовался Угерин.
— Я же сказал, эту бомбу надо хотя бы в мантию помещать. А там, как я могу судить, взрыв произошел на глубине нескольких сотен метров, не больше. Плюс сила изначального взрыва была совсем небольшой, так что планетарное вещество почти не прореагировало. Поэтому такие ничтожные последствия.
— Ничего себе ничтожные! — возмутился Угерин, вспомнив размер образовавшегося кратера.
Давсаин презрительно фыркнул:
— Подумаешь, какая-то жалкая дырка в планетарной коре. А могло половину звездной системы в клочья разнести!
— Да уж, тогда и правда слабо взорвалось, — согласился Угерин. И вдруг спохватился:
— Погоди, а откуда ты про это так хорошо знаешь? Ты что, уже сталкивался с последствиями взрыва мектуловой бомбы второго рода?
Спросил и похолодел. Потому что ответ не требовался. Он был написан на лица Давсаина. Тот не отвечал, лишь явственно боролся с собой, пытаясь побороть внезапно нахлынувший страх. Тяжело дыша, толстяк слепо шарил у себя за пазухой, наконец вытащил оттуда трясущейся рукой коробочку с никотиновыми палочками, достал одну и спрятал коробочку обратно. После чего засунул палочку в рот и принялся жевать. Немного успокоившись, Давсаин заговорил.
— Больше никогда не спрашивай меня об этом, понял! — шипя, сквозь зубы, сказал толстяк. — И вообще, всего этого разговора не было! Все просто — ты приехал ко мне, а я на тебя наорал. Сказал, что если тебе от меня что-то еще понадобится — шли официальный запрос. И что против Отдела внутренних расследований идти не собираюсь.
— А про контрразведку ты откуда знаешь? — опешил Угерин.
— Ну так этот твой Аилисина со мной вчера лично на связь вышел. Обнаглел — сначала попытался что-то от меня требовать, но я его быстро на место поставил. Потом начал намекать на всякие неприятности. Тоже мне, напугал. Я вид сделал, что принял к сведению и обещал подумать. В итоге меня любопытство разобрало, из-за чего вся эта суета, вот и работал всю ночь.
— Так, — Угерин пытался безуспешно переварить услышанное. — Если ты знал еще вчера, что на этом деле придется перебегать дорогу моей бывшей конторе, то почему ты все же рассказал мне о мектуловой бомбе? Ни за что не поверю, что только из симпатии ко мне.
Давсаин потер ладони, пожевал палочку, выплюнул ее и ответил только после того, как чистилка снова вернулась в свой угол.
— Потому что за это я еще не потребовал оплату.
— Ну и что ты хочешь?
— Сущая безделица. Возможно, в один прекрасный день мне понадобится корабль. На большой не претендую, хватит и зайона. Вот ты мне его и предоставишь.
— Зачем тебе корабль, да еще и от меня? — удивился Угерин. — Да у тебя связей хватит, чтобы для твоих нужд целый клагер выделили! Или ты бежать с планеты собрался?
— Не говори ерунды, я в бега не собираюсь. Хотел бы — сбежал бы давно, у меня запрета на перемещение нет, можешь сам проверить. А клагера, когда он мне может понадобиться, мне не дадут, это точно.
— Откуда такая уверенность? — с подозрением поинтересовался Угерин. Ему это сильно не нравилось, хотя чем именно — не знал сам. Просто чувствовал подвох.
— Знаю, и все тут, — отрезал Давсаин. — В общем, с тебя корабль.
— А почему ты решил, что я тебе его дам? Я что хотел — получил, а корабля не обещал.
— Потому что, во-первых, я тебя знаю. Ты сам понимаешь, что не так уж и много я прошу. А во-вторых, когда получу корабль, ты узнаешь, откуда мне столько известно о мектуловых бомбах второго рода.
Угерин понял, что попался. Давсаин его подцепил на крючок умело и крепко. Увидев такую заманчивую перспективу, директор уже не мог отказаться.
— Похоже, мне придется согласиться, — изобразил бессилие Угерин. — Хорошо, пусть будет по-твоему.
— Будет, будет, — буркнул Давсаин. — Кстати, если тебе интересно мое мнение о взрыве — скорее всего это взорвалась либо модель, либо экспериментальная установка. Очень надеюсь, что все, кто в этом был замешан, благополучно взорвались вместе с ней.
Угерин решил открыть часть карт — в надежде, что из эксперта удастся вытянуть что-нибудь еще. Хуже не будет, все равно Давсаин уже не мог рассказать детали этого разговора, не подставив себя. Да и контрразведка уже почти все знает.
— Не все, далеко не все, — сказал директор.
Давсаин подскочил, как ужаленный. Он ошарашено уставился на Угерина.
— Ты что, знаешь, кто это сделал?!
— Да. И они живы и здоровы, — ответил директор.
— И кто они? — спросил эксперт, и весь вытянулся вперед, ожидая ответа.
— А ты не догадываешься сам?
Угерин откинулся в кресле и принялся следить за дальнейшей реакцией Давсаина. Тот напрягся и усиленно соображал. Потом разочарованно произнес:
— Ума не приложу.
— Это "Галактика".
— Точно! — воскликнул Давсаин. — Больше просто некому ставить эксперименты в таких местах, где бы твои исследователи имели свободный доступ.
— Факты, на них указывающие, правда, косвенные, но больше просто некому.
Давсаин его не слушал. Он словно вообще забыл о присутствии собеседника. Угерин слышал лишь его бессвязное бормотание. Напрягшись, он с трудом вылавливал отдельные слова:
— Серые... откуда... связи нет, не подходит...
Затем Угерин увидел смертельную бледность, стремительно разливавшуюся по лицу эксперта. Он поднял взор на директора. В глазах его читался тот же дикий ужас, который Давсаину удалось с таким трудом подавить.
— Угерин, если это "Галактика", то это очень плохо. Очень и очень плохо. Баланс может рухнуть, и тогда...
— Что тогда? Какой баланс? — взволнованно сказал Угерин.
— Тогда все пропало, — закрыв лицо руками, прошептал Давсаин. — Вообще все.
— Я тебя не понимаю!
— И не нужно. Уходи. Все, что тебе нужно знать, я тебе сказал.
Угерину пришлось повиноваться. Он встал с кресла и покинул кабинет, оставив Давсаина в одиночестве. Тот так и не убрал ладони с лица, когда директор вышел.
* * *
— Ну как, закончили? — голос Ардана звучал озабоченно. Да и трудно было оставаться спокойным, когда один и тот же эксперимент никак не удавалось провести уже семь раз подряд. А эксперимент был не просто важным. Его с полным основанием можно было назвать историческим.
— Проверки закончены. Вроде все в порядке, — устало ответил Милтанд. Он за трое суток спал часа четыре, но категорически отказывался от отдыха, работая как проклятый. Веанит прекрасно понимал, что отрывать командора на рутину было расточительством — у того других забот хватало. Поэтому криссианин и тащил на себе эту ношу, скрипя зубами, но не жалуясь.
Эксперимент был настолько важен, что был собран весь наличный состав ЛФИ и почти в полном составе отправлен к дальнему полигону. Лишь несколько человек осталось на Базе в качестве дежурных, чем были крайне раздосадованы. Даже те, кто входил в состав тысяч, находившихся на патрулировании, были вызваны после коротких переговоров с их командорами. Никто даже не подумал возмутиться — все прекрасно понимали важность задачи.
Несколько сотен тарсеров висели в пустоте, рядом со звездной системой в сотне минд от Базы. Дальний полигон оборудовали на таком расстоянии по двум причинам. Во-первых, эксперименты, проводившиеся на нем, могли привести к катастрофическим последствиям, из-за чего могла пострадать сама База. А во-вторых, в непредвиденном случае мог произойти бесконтрольный выброс энергии. Что несомненно бы привлекло пристальное внимание со стороны Союза, Рабены, Шилина и Лигурии к данному району. Это могло поставить под удар маскировку Базы.
