"Наверно, на стульчик встал", — хихикнула Тоука-чан. Впервые её отпустила буйная почти-паника.
Неизвестному мальчику было лет 11, и он стоял один-одинёшенек перед сотнями других детей. Дети, нет-нет, да переговаривались шёпотом. В отличие от напуганной и молчаливой Тоуки-чан.
Мальчик трусил, как и Тоука. Но на него смотрели все, а на Тоуку-чан — никто.
"Я справлюсь!" — поняла для себя девочка-гуль. — "Нас тут много, и это не я там стою на какой-то дурацкой табуретке! Это не мой голос раздаётся по всему залу!"
Мальчик на табуретке немного заикался, опускал глаза и читал по бумажке.
— Мы благодарны нашим учителям!.. — бубнил он. — ...Рады встретить учиться здесь!
Поклонившись, мальчик чинно слез с кафедры и пошёл за кулисы. Следом за ним вышла следующая ученица, с милой улыбкой и длинными чёрными волосами. Её назвали представителем 5-х классов. Её речь была гораздо короче. Два раза упоминалась сакура, один раз — цветущие цветы, четырежды — весна и юность, и пять раз эта задавака склонила голову набок, прижимая палец к щеке.
На каждый жест весь зал реагировал протяжным "о-о-о-о!" и выкриками "кавай".
Тоука даже забыла, как она недавно волновалась. Девочка была жутко возмущена! И сама не знала, чем.
Представителем 4-х классов оказался снова мальчик, но уже без бумажки. От третьих выставили близняшек с косичками и в огромных круглых очках. Их речь растянулась надолго, и весь зал начал всё громче и громче бормотать и шептаться между собой.
— А кто от наших? — расслышала Тоука-чан кусок разговора за спиной. Там были места вторых классов.
Тоука-чан никого здесь не знала, и случайно подслушанные разговоры ей были не интересны. Если бы не громкий и яростный шёпот через три ряда от неё. И этот голос Тоука-чан она узнала!
— Как кто?!
— Канеки Кен, ученик 2-го А класса! — раздалось из динамиков.
"Это Тихий!" — ошарашенно осознала Тоука, — А справа за моей спиной сидит Громкий!"
Мальчик на сцене был мелким, с пушистыми насыщенно-чёрными волосами и белым хохолком сбоку.
— Как этого янки туда пустили? — возмутились за спиной.
— А ты вообще молчи! Это я янки! А Канеки — стиляга!
"Стиляга" прокашлялся и заговорил своим тихим, спокойным голосом, чуть задувая дыханием микрофон.
Тоука-чан нервно оглянулась. Так и есть! Вон, позади неё видна оранжевая макушка Громкого! А ещё повороты-развороты девочки заметили с галёрки, где стоят родители. И начали махать руками! Папа и стоящая к нему вплотную Канеки-сан!
Тоука поспешно отвернулась обратно к сцене.
Она будет ходить в ту же школу, что и эти два чудика!
Месяц назад. Апрель.
20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики.
Киришима Тоука.
Уроки не отличались сложностью. Нет, конечно, иероглифы кандзи были совсем ужасны (а как вы выучите столько закорючек?), а математика давалась со скрипом. Но Тоука старалась, и этого было достаточно.
Всё равно, самым страшным испытанием для девочки было притворство. Не бегать слишком быстро, не тянуть слишком сильно, не морщиться от еды, не выплёвывать её сразу...
...общаться с обычными детьми.
Все девочки незаметно поделились на стайки. И незаметно для себя Тоука тоже прибилась к одной из таких маленьких групп. Среди подружек её считали молчаливой и рассеянной, но не шугались и не дразнили. А что ещё надо для счастья?
— Куда это все убежали? — удивилась Тоука, возвращаясь из туалета. Обед прошёл, еду съела, еду выплюнула. Всё отлично. Вот только в классе чем-то возмущались мальчишки, а из девчонок остались лишь несколько самых стыдливых и Косака.
Косака Йорико была тем самым моторчиком, который прицепился к Тоуке-чан после линейки, да так и не отцепился. Если б не она, сидеть Тоуке, куковать в одиночестве, боясь подойти к кому-нибудь.
— Смотреть семпаев, — печально признала Косака.
— А ты почему не пошла? — с подозрением спросила Тоука.
— Я не увижу... — всё также печально сообщила девочка, — И ты не увидишь. Мы с тобой низкого роста.
— Хм... — задумчиво протянула Тоука, — Что за семпаи-то?
Глаза Косаки загорелись восторженным огнём.
— Это семпаи из 2-го А. Они хулиганы, но та-а-а-акие! Говорят, они взорвали свой старый кабинет! И теперь их класс будет учиться тут, рядом! Они якудза!
У Тоуки закралось подозрение, о ком речь.
— А что на них смотреть-то? — недовольно спросила она, — Если они хулиганы?
Глаза Косаки были на мокром месте. Ну и что, что хулиганы! Все смотрят, а тут из-за сущей мелочи... из-за обстоятельств рождения... из-за того, что ростом не вышла, силушкой обделена. Словом, жалобная мордочка подружки оставила неизлечимый шрам в чёрством сердце Тоуки-чан. И, смутившись и закашлявшись, девочка-гуль отвела глаза.
— Пойдём, — тихо сказала она, хватая подругу за ладошку.
— Но мы всё равно ничего не увидим!
— Увидим.
Соседний кабинет был недалеко, весь коридор загораживала толпа девчонок с первого по третий класс. Тоука не разбиралась. Она просто ввинтилась между двумя крайними фуриями, таща на буксире Косаку. Раздвигать всех Тоука старалась аккуратно и не размахивая руками. Она уже видела, как на площади члены человеческих банд прут через толпу. Они не отличаются сверх-комплекцией. Они просто не боятся получить синяк-другой и подныривают прямо под руки прохожим.
Косака, напуганная и полураздавленная, изо всех сил не отставала от Тоуки, занимая место, оставленное за спиной более смелой девочки. И не прошло и нескольких минут, как у подружек получилось пролезть мимо толпы. У самой двери Тоука вывернулась и уступила место впереди Косаке.
Так, стоя у косяка двери, где раздвижная створка должна была соединиться со стеклянным окном из коридора в класс, девочки, наконец, разглядели, от чего был весь сыр-бор.
Сказать честно, Тоука была не впечатлена. Обыкновенный класс, у них 1— А такой же. Обыкновенные мальчишки, все 15 штук (она посчитала). Большинство кучкуются. А вот от двоих дружков держатся чуть поодаль. И тут уж не понять, это из-за смущения или опаски.
Якудза?
Не смешите шорты!
Громкий был в своём репертуаре, он спорил со всеми сразу, носился по залу как заведённый, но неизменно возвращался к своему дружку. На якудзу Громкий был совершенно не похож. Где взгляд исподлобья, где походка враскорячку, где речь отпетого гопника? Громкий был громким, но и только. И имел костёр на голове. Янки.
Тихий никуда не бежал. Он сидел в центре класса за партой и читал книгу, явно не учебник. Он лишь слегка улыбался, иногда отвечал на реплики Громкого. То, что он даже немного может быть бунтарём, показывал только белый хохолок среди чёлки. И, кажется, весь класс Тоуки спорил без устали лишь о двух вещах: а правда, что с ними учатся дети якудзы, и правда ли, что белая прядь — последствия удара головой? Или всё же крашеная?
Вот честно, Тоуке было искренне плевать, так это или не так. Она в этой авантюре одного не понимала:
— Ну, мы увидели, кого ты хотела? — недовольно спросила девочка-гуль, — Которых семпаев мы смотрим? Всех? Вон тот в углу выглядит, как старшеклассник!..
— Да нет же! — возмутилась Косака громким шёпотом. И не только она. Видимо, просмотр (в котором участвовали и одноклассницы этих семпаев) сосредотачивался на ком-то определённом.
Внезапно мальчики остановились и, как по команде, одновременно посмотрели на неё.
Воу!! Что такое?!! Все за спиной Киришимы заозирались, начали тыкать в себя пальцами, смущались, даже заверещали! На кого смотрят эти якудза?!
— Тоука-чан! — хором (один — спокойно, другой с восторгом) произнесли мальчишки.
Девочка скривилась. Засекли!
— Вы знакомы?! — с детским ужасом прошептала Косака. Прямо вопрос жизни и смерти, а? Ну да, Тоука видела этих двух раздолбаев пару раз. Скучала? Нет, как вообще такое кому-то в голову пришло!
— Конечно знакомы! — энергично закивал Громкий, — Косака-чан, ты не поверишь! Мы вместе играли в детективов, боролись со злом... Мы друзья детства!
...А откуда этот оранжевый знает Косаку?
Это заговор!
— Рады видеть вас снова, Киришима-сан, — тихо согласился второй. Э... А как его вообще зовут? Понятно, что Канеки. А по имени?
Пусть будет Канеки.
— Привет, — выдавила из себя Тоука.
Девочка внезапно со всей ясностью осознала, что спокойной школьной жизни ей не светит.
* * *
Каждое утро Тоука-чан с ужасом (и немного — с предвкушением) ждала очередного похода в школу. Плевать уж на всех этих людей, которые там стаями бродят! Тоука-чан просто замечательно притворяется человеком!
Но вот каким человеком у неё получается притворяться? Беда! Весь класс записал девочку в якудза! А бывшие подружки ополчились на "разлучницу". Мол, набивается в друзья к богатеньким и симпатичным семпаям.
Тоука честно не совсем понимала, что именно не понравилось одноклассницам. Тут набиваться-то не надо. Убежать бы! Так ведь найдут.
Девчонки, шипящие на неё по углам, мало волновали Тоуку. Какие-то куклы фыркают и напоказ "не замечают" её при встрече? Тоука-чан лишь пожмёт плечами и пройдёт мимо. Она никому не собиралась навязываться. Дурочки. Дружить с ними? Увольте!
Но не тут-то было.
Вместо девчонок Тоуке-чан пришлось дружить с мальчишками. С теми самыми. Не потому что она так захотела. А потому что отвязаться от Громкого и Тихого не получилось.
Тоука-чан молча злилась.
Канеки Кен (Тихий) и Нагачика Хиде (Громкий) были как комический дуэт. Более курьёзной парочки днём с огнём не сыщешь.
"Тихий" оказался местным вундеркиндом. В коридоре шептались, что Канеки-сан мог бы сдать экзамены за младшую школу уже сейчас. И всё, что удерживало его в одном классе со сверстниками, была дружба с буйным одногодкой-янки.
"Громкий" был дебилом. Если бы в начальной школе проводили тесты, он, наверно, завалил их все. Зато легкомысленный, придурошный Нагачика являлся крайне общительным парнем. Он запросто находил себе толпу приятелей по всей школе. Его любили за лёгкий характер, но опасались из-за связи с якудза.
Об этой связи знал каждый. Тоука-чан постоянно натыкалась на домыслы сплетников. Мол, папа Нагачики носит в кармане заряженный пистолет, а рядовые якудза по утрам выстраиваются перед ними в шеренгу и низко кланяются.
Девочка считала, что это чушь.
Нагачика лишь хитро усмехался, но признаваться не спешил. Киришима же не спешила спрашивать.
Куда интересней было то, что, похоже, Нагачика Хиде мечтал взорвать школу.
Это именно он подложил хлопушки и банку с краской под стол Юдзиме-сенсея. Хлопушка сработала, когда сенсей сел на стул. Твидовые брюки мужчины заляпало красным. Стену и часть грифельной доски обдало брызгами. И это только на прошлой неделе!
Ужас.
Как школа терпит Громкого? Хотелось бы знать. Ну не мог же таинственный папаша-якудза наугрожать пистолетом директору? Или мог?
Слухи, чтоб их!
А Громкому всё было хоть бы хны.
Тоука-чан возмущалась.
Тоука ... восхищалась этой кошмарной наглостью.
— Воу, Тоука-чан — злюка! — обиженно заявил Громкий, когда девочка в очередной раз решила его проигнорировать, — Даже не поздоровалась!
Ну да. Сегодня с утра Тоука твёрдо решила, что больше не поведётся на эту сомнительную авантюру. Идти в чужой класс, да на виду у всей школы? Нет уж! Хотелось дня поспокойней. Девочка уже даже не расстраивалась, что одноклассницы начали её сторониться.
А ведь ещё недавно она боялась, что кто-то заметит, что её рвёт в туалете после обеда. Но нет, этого-то никто не заметил. Зато каждому интересно, как она задружилась с дурными мальчишками.
Да никак! Они надоедливые и бесполезные мясные шарики! Лезут, лезут и ещё спрашивают, почему с ними не здороваются! Да обойдутся!
Но ничего не обошлось.
Когда Тоука отказалась идти к чужому классу, Косака убежала одна. А вот вернулась уже вместе с обоими, и с Тихим, и с Громким. Громкий тут же начал болтать, Канеки встал над душой за плечом Киришимы. Так и тянуло оглянуться, чтобы не оставлять никого за спиной.
Кошмар.
Бесит! Бесит!
...И Тоука-чан не выдержала. Не объясняя ничего, девочка вскочила, отпихнула от себя Громкого и бросилась наутёк из класса.
Прочь, прочь по коридору, не обращая внимания на звонок на урок. Через вторую лестницу, на улицу во внутренний двор, к газону, на дерево! Фух, тишина!
— Хм... Тоука-чан — хулиганка! Кто бы мог подумать, — покивал сам себе Громкий, стоя прямо под веткой, на которую забралась девочка. От неожиданности Тоука перепугалась.
— А-а-а-а! — взвизгнула девочка, теряя равновесие. Неловко взмахнув руками, она полетела вниз. Зацепиться удалось чудом, и вот Тоука висит на одной руке, болтая ногами в воздухе. Мысли в голове метались, как угорелые.
Что? Кто? Нагачика? Как он тут появился? Он бежал за ней? Он понял, что она гуль? Тоука слишком быстро бежала? Слишком легко запрыгнула на дерево?
Всё пропало!
— Я знал, что Тоука-чан крута, но не представлял, насколько! — продолжал вещать Громкий, -Скажи, Канеки!
— Угу.
Тихий подкрался незаметно, словно всегда там стоял. Рядом с ним склонилась в три погибели, пытаясь отдышаться, Косака. Подружка малолетним терминатором не была, а потому пробежка далась ей тяжело. Но эти два придурка тренированы не хуже следователей-голубей!
Чего им вообще от неё, от Тоуки, надо?!!
— Пропускать занятия нехорошо, Тоука-чан, — наставительным и охрипшим голосом сообщила Косака.
— Зачем вы меня преследуете?!! — не выдержав, возмутилась в ответ девочка, глядя на двух мальчишек. Косака от крика Тоуки опешила, отпрянув за Тихого.
Тихий и Громкий переглянулись.
(— Это по твоей части.
— С каких пор?!
— Бабская истерика... Чья мама — ведьма?!!
— Твоя — подруга моей!
— Я пошёл в отца!
— Лаадно...)
— Тоука-чан! Прости-прости-прости, — вылез вперёд Тихий и состроил умильную мордашку. Если бы девочка ещё не слышала перешёптываний этих двух макак, то, может, и поверила бы. А так — лишь возмущённо засопела.
— Тоука-чан, мы совсем не хотели обидеть тебя! Или навязываться ... — недоверчивый хмык был ответом Тихому вруну, — Просто ты классная! Мы это поняли в самый первый день! Мы ж тогда на хулиганов пошли, а ты с нами... Не испугалась, помогла... Мне вот очень жаль было уезжать из квартиры... И я очень, Тоука-чан, очень обрадовался, что ты пошла в нашу школу. И Хиде обрадовался. Мы хотим с тобой дружить.
(— Потому что больше вообще не с кем!
— Чшшш! Не слушай его, Тоука-чан!)
— А со мной? — обиженно спросила Косака у Громкого.
— С каких это пор школа — ваша? — подозрительно спросила Тоука.
(— Эпик фэйл, брат, эпик фэйл. Теперь у нас две бабские истерики!
— Тише ты, сам такой. Тоука-чан! Йорико-чан!)
Тоука переглянулась с Косакой. Та не выдержала и хихикнула. Следом не сдержалась и Киришима. И вот обе девочки смеются взахлёб.
