-А кто твои родители, Минис?
Минис охотно начала рассказывать:
-Маму звали — Неферт. А папу...
-Сетнахт! — закончила Иэллэ. — Значит, ты — его дочь. А я-то гадаю, на кого ты похожа? Я знала твоего отца, девушка. Он был моим другом, братом. Он дважды спасал мне жизнь. И умер у меня на ру-ках...
-Так это вы? — потрясенно спросила Минис. — Это вы предсказали его судьбу? Дедушка рассказы-вал...
Она осеклась на полуслове, увидев, как мертвеет лицо Прошедшей Врата.
Иэллэ повернулась спиной к Минис, и, ничего не сказав, пошла прочь, к воротам. Сделав несколько шагов, она приостановилась и, не оборачиваясь, спросила безжизненным голосом:
-Значит, он все знал?! — и пошла дальше.
Ее рука скользнула к бедру, а когда снова опустилась, в ней сверкнул нож.
-Не-е-ет! — крик Минис распорол тишину. В три прыжка догнав Иэллэ, девушка повисла на плечах Прошедшей Врата, выкручивая руку, держащую нож.
-Не-е-т! Брось нож! Пожалуйста! — кричала Минис, давясь слезами. — Он не знал! Мимирхотеп пове-дал маме уже после его отплытия, чтобы она не надеялась и не страдала... Я клянусь тебе! Клянусь душой и посмертием! Он ничего не знал. Брось нож! Иначе я тоже убью себя!!!
Твати выпустила нож из руки.
-Не знал? — чуть слышно спросила она.
-Нет! — так же тихо ответила Минис.
Твати молча повернулась и ушла в храм. Ей ведь тоже нужно было время, чтобы выплакаться и снова стать Иэллэ, Прошедшей Врата.
Минис села на землю, попыталась вытереть слезы.
-Теперь она точно меня не примет... — потерянно прошептала девушка. И, упав ничком, снова запла-кала.
Ученицы, сбежавшиеся на крик, стояли поодаль, не зная — что делать.
Мэлкорэ подошла, села рядом и принялась гладить ей волосы и плечи.
А Минис неожиданно начала менять облик, превратившись в крокодилицу. Из ее глаз продолжали ка-титься слезы.
Только Мэлкорэ не отстранилась, продолжая гладить ей спину.
-Теперь она точно тебя примет, сестренка, — произнесла Мэлкорэ, наконец.
А потом добавила:
-Если же вдруг не примет — я уйду вместе с тобой.
Ученицы по одной подходили и садились вокруг плачущей Минис, вразнобой утешая ее.
И девушка немного успокоилась. Она перевернулась на спину и вернула человеческий облик.
-Думаешь, примет? — с надеждой спросила она.
-Конечно примет! — убежденно ответила Мэлкорэ. — После такого нельзя тебя упустить! Ты нужна храму Анны! Тебя нельзя не принять!
-Приму! — подтвердила вернувшаяся Иэллэ. И протянула руку. — Вставай, Минис. Возьми. Это тебе.
В левой руке Прошедшей Врата был сверток.
Развернув его, Минис ахнула. И все присутствующие ахнули вместе с ней!
Вместо зеленой набедренной повязки ученицы там была бурая повязка жрицы, жреческий же бурый плащ и убор из сверкающих перьев. Убор жрицы второй ступени!
-Носи, Минис. Только плащ пока не одевай — до церемонии посвящения нельзя... А скажи-ка, Минис! Паро у себя в столице?
-Да, — ответила девушка.
-Ах ты, беда! Не успеем! До церемонии-то всего две недели осталось! Надо же пригласить паро с супругой на по-священие их племянницы! И отложить церемонию нельзя...
-Если можно... — нерешительно предложила Минис. — Я доплыву. Я успею.
-Успеешь? Ну плыви, досточтимая... Письмо сочинять уже не будем. Передай на словах, что я очень прошу прибыть.
Тем временем Мэлкорэ подняла с земли нож и, протянув его одной из учениц, приказала:
-Сохрани его. И запиши все, что тут произошло. Потом принесешь мне. Я проверю.
-Это еще зачем? — запротестовала Иэллэ.
-Надо! Чтобы сестры, которые придут нам на смену, знали — на что может подвигнуть человека Ис-тинная Любовь.
Элхэ осталась в храме. Через год ей вручали плащ и убор жрицы. Однако жрицей Элхэ не стала. Она никогда не принимала участия ни в каких обрядах. Она просто жила в храме. У нее оказался уникальный дар — пробуждать душу. К нам ведь приходили женщины из разных племен, с разными характерами, с разным уровнем интеллекта. Среди них были домохозяйки, замотанные, забитые, уставшие от жизни. Были девчонки, которым всякие "высокие материи" — "по барабану"... И все они менялись на глазах, пожив несколько дней рядом с Элхэ. Они начинали писать картины, учиться, сочинять стихи... И это — не самое главное! Наши жрицы, ученицы, служки становились мудрыми, добрыми, женственными...
У Элхэ появились ученицы, которых она отбирала сама.
Когда храм Наву открывал первый женский двор мудрости, их Прошедший Врата пригласил в качестве наставниц двух ее учениц: тринадцатилетнюю Толози — ученицу храма Анны и Майви дотИэллэ — жрицу Наргола. Поначалу хихикал весь Та-Сет. Потом смех стих.
Жаль, что Элхэ так быстро ушла... Я была бы рада с ней познакомиться...
Последний мирный день
(351 год Нашествия)
-Беда, госпожа моя! Враги у наших берегов!
Воин был столь взволнован, что забыл напрочь, как следует обращаться к верховной жрице. А Иэллэ не обратила внимания.
-Говори! И успокойся! Беда — это если ты оказался во дворце вождя вождей с голой задницей. А сей-час — еще не беда.
Воин хмыкнул и в самом деле успокоился. Дальнейший его рассказ был деловит и точен.
-Три корабля с черными парусами замечены у восточных берегов Та-Сета. По описаниям судя, это рейдеры Черной империи севера. На базу флота вейрмана послали весть, но они вряд ли успеют прийти на помощь.
-А если точнее? Где именно замечены рейдеры империи? — перебила его Иэллэ.
-Невозможно сказать точнее! Они уже два дня курсируют вдоль берега. Причем, не вместе. Похоже, что они снимают карту побережья.
-Так! — заключила Иэллэ. — Три корабля — это три-четыре сотни воинов. Опытных и умелых воинов. Но мы справимся. Мгоме сообщили?
-Вождь вождей лично приказал мне известить вас!
-Паро известили?
-А надо? — удивился гонец.
-Надо. И немедленно! И Рэтрику дайте знать в малый храм Наву в Твузи.
-Уже послали. К паро я сам сейчас отправлюсь.
-Стой! Поставить на всех берегах Та-Сета наблюдателей. На каждой лиге берега. Установить эстафе-ту стрел до Свамбо и далее во все города и храмы материка. Обо всех новостях сообщать мне немедленно!
-Боюсь, что я не совсем понял вас, Прошедшая врата! Какая эстафета?
-Стрела летит быстрее колесницы. Наблюдатель посылает стрелу на следующий пост, там стрелу по-сылают дальше. Понял? И еще! Сообщения дублировать тамтамами!
Воин восхищенно посмотрел на Иэллэ. Идея ее была не нова, но эстафету стрел в Та-Сете вообще не знали, а о таком применении тамтамов никто доселе не подумал. Теперь любое сообщение за час дойдет во все концы страны!
-Сделаем, госпожа. Позвольте удалиться?
-Погодь! — Иэллэ встала с кресла, вышла на середину зала и ткнула пальцем в пол, на котором была выложена мозаичная карта Та-Сета. — Покажи-ка, друг мой, точки, где видели эти рейдеры в последний раз?
Воин указал три точки на карте, заметив, что эти данные — вчерашние.
-Так! У нас есть время, как минимум — дня три. Раньше они не встретятся, а высаживаться порознь не рискнут! Передай Мгоме, чтобы дружины племенных вождей не брал. Пусть свои берега сторожат. А-то из них воины, как кастрюля из коровьего навоза. Теперь — можешь удаляться.
Воин покачал головой.
-Жаль, что я не женщина! Или вы — не мужчина! Под вашим командованием я бы послужил!
-Посмотрим, парень. Может, и придется! Чую я, что без боя не обойдется. А у нас всего двое имеют боевой опыт — я да Рэтрик. И опыт командования есть только у нас... Погано. Ох как погано-то! Ладно, иди. ...Стой! Ел давно?
И, не дожидаясь ответа, Иэллэ приказала ученице:
-Толози! Проводи гостя на кухню, распорядись, чтобы его быстренько покормили. Ему еще до паро добираться!
Ну, вот и все. Мир кончился. Отъелась, отоспалась вволю. Четыре года отпуска! Пора и честь знать.
Иэллэ вышла в главный зал, треснула посохом в колокол и стала ждать. Через минуту все обитатель-ницы храма сбежались на зов.
И Прошедшая Врата объявила, что у берегов Та-Сета появились рейдеры Черной империи. Предстоит битва. Посему она — единственный среди ткона опытный воин и военачальник, с двадцатью годами войны за спиной, — уходит с гвардией вождя вождей.
Вместо себя она решила оставить Минис, как имеющую наивысшую, после самой Иэллэ, третью ступень посвящения, однако Минис покачала головой.
-Прошедшая! Я иду с тобой.
Иэллэ не стала спорить. Она назначила Мэлкорэ своей преемницей.
Но до ухода было еще далеко. Иэллэ ждала координат высадки черных.
-Иэллэ! — Минис прикоснулась к плечу Прошедшей Врата и указала на Элхэ. Та молча уходила в свою комнату.
-Угу! — кивнула Иэллэ. В последнее время она и себекет понимали друг друга без слов.
Элхэ собиралась в путь. На ней была кольчуга, на поясе висели ножны с мечом. В руках она вертела ножницы.
Она сидела на скамеечке под окном, глядела на горы, на джунгли, расстилавшиеся внизу, и вспоми-нала такой же день, в юности, когда она ломала аир...
Распахнулась дверь, в комнату без стука и без спроса вошла Иэллэ. И с первого взгляда поняла все.
-Элхэ! Положи ножницы! Ты никуда не идешь!
-Я должна, Иэллэ! Пойми, что никто в мире не сравнится в воинском искусстве со мной! Никто! Я не преувеличиваю! Меня учил он сам! Понимаешь? Он сам! Учил не год, не сто лет — дольше! Я могу одна выиграть этот бой! Ты знаешь меня — я не преувеличиваю. Я могу сражаться, а, значит, должна! Потому, что без меня у вас не будет шансов! Ты ведь тоже видящая, Иэллэ! Ты же знаешь, что там будет! И сколько их будет!
-Ты здесь ничего никому не должна! — рявкнула Иэллэ, как сержант на новобранца. — Ты никуда не пойдешь. Ясно? Тогда ты погибла за Мелькора. А сейчас за что? И что я скажу ему, если с тобой что-то случится? Поэтому не порть себе волосы. Не доводи до слез моих девиц! Они же четыре года краску для волос сочиняют. Серебристую. Уж я запрещала, отнимала... Бесполезно. Чую, что однажды они все покра-сят волосы, чтобы было как у тебя.
-Иэллэ! — жестко и размеренно заявила Элхэ. — Ты не можешь меня остановить!
Иэллэ... Нет, Твати... И даже не Твати, другая... подошла к Элхэ вплотную, взглянула в упор и, изумляясь сама себе, отчеканила:
-Слушай, Элхэ! Один раз ты уже заставила меня отступить. Помнишь, в Лаан Гэлломэ? Теперь я уже не та наивная девочка. Совсем не та! И я не отступлю. Ты! Никуда! Не! Пойдешь! Я даже без кэнно къелла обойдусь.
Громадные зеленые глаза Элхэ расширились. С ужасом она посмотрела на собеседницу и лишилась чувств.
Иэллэ (а, впрочем, уже и нет) кинулась поднимать девушку с пола и приводить в чувство. Она подня-ла ее и уложила на кровать. И тут эллерэ открыла глаза.
-Аллуа! Ты? Мне же сразу показалось, что ты кого-то напоминаешь! Аллуа! Ты тоже вернулась!
Ну! Вот! Имя. Чье? Мое? Нет, не может быть... Ну же! Вспомнить! Слово? Что? Вертится на языке, еще мгновение и... Нет. Опять ушло...
Элхэ поняла, что ее собеседница не помнит. Ничего не помнит. И она чуть не заплакала от разочаро-вания. Как же так? Встретились две эллерэ Ахэ через триста веков! И не могут поговорить! Тано! Где ты? Верни ей память! Ну услышь меня, Тано! Не услышит... В этот мир ему путь закрыт.
-Хорошо, Иэллэ. Я никуда не пойду. Слово даю тебе. Только скажи мне, Прошедшая Врата! Почему мне нельзя, а Минис — можно?
-А потому, дочь Гэллора, что Минис мстит за отца. Никто на свете не вправе помешать ей отомстить. Таков волчий закон. Закон моего народа, народа моих детей. Не удивляйся, Элхэ. Я — человек, но я — вол-чица.
Иэллэ помогла Элхэ встать и предложила:
-Знаешь что? Надо последний мирный день прожить весело! Сейчас я объявлю отдых и все пойдем на речку. Искупаемся.
Песчаный речной берег заметно почернел от тел купальщиц. Плескалась в воде, впрочем, преимущест-венно, детвора. Старшие берегли авторитет. Иэллэ, Мэлкорэ, Минис лежали на песке, подставив спины солнцу.
-Тетя Минис! — синеглазое чудо пяти лет от роду присело рядом с Минис. — Покатай нас, пожалуйста, а?
И просительно склонила голову.
-Это еще что за обращение к старшим? — возмутилась Мэлкорэ.
-Оставь! Мала она еще этикет соблюдать, — отмахнулась Минис. — А мне так больше нравится.
-И, кстати, Мэлкорэ! Похвальное уважение к старшим! Приятно слышать! А то четыре года назад ты старших пальмами обзывала и на шеях у них ездила! — поддела девушку Иэллэ. — Стоп! — перебила она себя. — Как это — "покатай"?
-На спине! — охотно пояснила Минис, скидывая набедренную повязку.
Младшие ученицы, увидев это, с визгом и воплями восторга помчались в воду. И с шумом обруши-лось в реку вслед за ними зеленое тело крокодилицы. Детвора мигом вскарабкалась на спину Минис.
-Вот это да! — прошептала потрясенно Мэлкорэ.
И было — от чего потрястись! Весь храмовый детский сад сидел, вопил, размахивал руками, подскаки-вал на спине огромной крокодилицы. Минис плыла на большой скорости, рассекая воду и поднимая две стены брызг. Ноги девчонок топали по воде, по ее спине... Вдруг Минис резко нырнула и детвора очути-лась по уши в воде. Тут же крокодилица вынырнула рядом и маленькие нахалки опять полезли к ней на спину, вопя и ссорясь за почетное право сесть к Минис прямо на голову и сунуть руку в пасть. Минис по-могала хвостом.
-Далеко пойдут! — с деланным беспокойством заметила Мэлкорэ. — Это вам не пальмами старших об-зывать.
-Ну да! — засмеялась Элхэ. — Им-то лет по пять! Им простительно на голове у старшей сидеть и руки ей в... хм... пасть совать. А тебе сколько было, когда ты на Рэтрике верхом скакала?
-Зато я ему руку в... хм... пасть не совала,— парировала, смеясь, Мэлкорэ.
В это время на берег вышла Минис, облепленная малолетними наездницами, как медведь — собаками. И, не выдержав тяжести, повалилась прямо в песок. На нее попадали все остальные и на берегу образова-лась "куча — мала".
-Эх! Раз уж меня тут попрекают все, — с чувством заявила Мэлкорэ, вставая, — Дам-ка я хоть один по-вод для попреков.
И с этими словами она с визгом нырнула в "кучу — малу".
-Иэллэ! — укоризненно посмотрела на Прошедшую Врата Элхэ. — И этого ребенка ты собираешься оставить на хозяйстве вместо себя?
Вот так и закончился последний мирный день перед последним боем на земле Та-Сета.
Заполночь прибыл гонец на боевой колеснице с донесением о месте сбора.
Две жрицы, поднявшись на нее, умчались в бой.
Элхэ оглядела собравшуюся уже зареветь толпу провожающих, и быстро объявила:
-Спокойно, де-вушки! Они обе вернутся.
И никто в темноте не заметил тени, набежавшей на лицо эллерэ.
Последний бой
-Вот они! — Мгоме указал рукой на три рейдера Черной империи, стоявших на якорях в полусотне метров от берега. Незваные пришельцы сновали от берега к селению, занятому ими час назад. Корабли загружались продовольствием и питьевой водой.
