— Внимание, копье Омега! — произнес я. — К бою — товсь!
Девочки еще не понимали, что происходит и где враг, но в боевой режим — перешли без споров. И в следующий момент удар врага швырнул нас за грань реальности. Ангел атаковал не так, как это делали прошлые враги. Отбросив физические проявления собственной сущности, он действовал так, как и надлежит действовать демону варпа: атаковал саму суть, саму концепцию МАГИ. Атаковал. Поглощал. Превращал в часть самого себя. И если бы наш центральный мозг был бы просто набором электроники и кучей дискретных программ — он был бы захвачен во мгновение ока. И никакие "синхронизирующие импульсы", или действия хакеров на службе НЕРВ — не помогли бы. Но МАГИ, подобно нашим Евангелионам, были чем-то одушевленным. И он сопротивлялся... Хотя и не слишком успешно.
Что ж. Раз враг — демон, то и воевать его будем как демоны. И копье Омега изменилось. Теперь мы трое были чем-то единым. Алое, цвета бьющей из рассеченной артерии, крови, древко. Лазурный, расписанный серебряными Знаками, наконечник. И черный ветер, направлявший нас в цель.
Мы нанесли удар в стиле самого Ангела. Мы вырвали часть его концепции, его сущности, его понимания мира и модели действия в нем. Вырвали. Поглотили. Сделали собой. Не то, чтобы это была серьезная рана... Но она — была. И заставила Ангела приостановить атаку.
Ируил... В вырванной нами части сущности отчетливо отпечаталось Имя. Мы, даже втроем, были слишком слабы, чтобы использовать его и завершить ритуал. Но кое-что это нам дало. Мы отступили, чтобы нанести новый удар. Ируил же продолжил поступать так, как и полагается нерожденной твари, сущности варпа. Само пространство между нами превратилось в нечто такое, что для того, чтобы пройти — нам пришлось бы преобразиться в то, во что превращаться я не хотел сам, и еще меньше хотел допустить изменения девочек. Так что вместо копья на воплощенный волей Ангела домен обрушилась волна Изменения, превращая жертвенность — в жажду крови, уверенность в Изначальной Истине — в паутину Вероятности, а Свет Милосердия — в безумное сияние Многоцветья Хаоса.
Думаю, что тот, чей сигилл свернулся в звуки Имени "Ируил", смог бы отбить нашу атаку. Но он не стал делать этого. Сегмент Гниющего Сада сделал свое дело, задержав наш удар и дав Вестнику Страха время. Каспер удерживался буквально на волоске, цепляясь за последние остатки собственной гордости. И в этот момент Ангел отступил... в смерть. И это не было для него — поражением, а для нас — победой. Он сделал все, что считал нужным, исполнил свою часть Плана.
Но если то, чего мы достигли, и не было нашей победой, то ее зародышем, чем-то большим, чем все, чего мы могли достигнуть до сих пор — определенно было. Часть концепции Вестника Гниющего сада, его сути, сущности и понимания — осталась у нас. Думаю, что мы сможем понять суть их Плана, что требует от бессмертных существ — погибать и убивать, создавая чудовищную гекатомбу, даже малой части которой хватило бы, чтобы разорвать планету и утопить ее в вечном варп-шторме.
Токио-5. Судзухара Сакура
В первый раз я открывала Черную Дорогу сама, без помощи Учителя. И пусть мне помогали Акаме-тян и Юко-сан вместе с Тейчи-нии-саном, намного легче это не становилось. Груз бесконечной изменчивости варпа, которую надлежало направить, давил на нас почти непереносимо. Но мы справились. Вход на Черную дорогу открылся перед нами.
— Готово, — повернулась я к начальнику Убежища, ошеломленно наблюдающего за тем, как детские игрушки (которым он не мешал скорее из соображений "чем бы дитя не тешилось, лишь бы не паниковало") — превращаются в нечто, что сулит надежду на выход из, мягко говоря, трудной ситуации. — Хватайте его, — я кивнула в сторону техника, что пытался добраться до технологического отверстия и открыть двери убежища вручную, но был остановлен тазером охранной системы, предназначенной для предотвращения беспорядков в Убежище, но сейчас — контролируемой захваченным центральным компьютером, — и уходим!
Система подавления беспорядков попыталась остановить нас. Но было уже поздно. Черная дорога — не физический артефакт. В тот момент, когда я произнесла последнее Тяжкой Слово — мы все стали ее частью, даже те, кого еще не коснулась железная трава, те, кто еще не увидел света полной Луны в темных небесах посреди дня.
Расшалившаяся призрачная кошка ударила когтями по турели, пытавшейся развернуть тазер... и броневая сталь распалась, как будто это была простая фольга. Крылатые тени мелькали между деревьев, что проросли прямо сквозь бетон пола.
— Бежим! — скомандовал Тейчи-сан. — Кто может идти — помогайте тем, кто идти не сможет. И мы побежали.
Разумеется, до выхода, на который замкнулась Черная дорога — дошли не все. Как говорил Учитель, "Это только Тысяча сынов по варпу без поля Геллера ходят". Нас же несколько раз атаковали твари, похожие на рогатых всадников на непонятного облика тварях. И, пусть огнестрельное оружие охраны Убежища и простейшие боевые заклинания некромантии, которые мы только и успели выучить, и доказывали свою эффективность, но и несколько бойцов с нашей стороны — пали. Ведь сколько бы мы не убивали рогатых — меньше их не становилось. И только когда в бой вступила Куроме-тян, воззвав к Маршу Мертвых — стало чуть-чуть полегче. Ведь поднятые Курокой павшие твари — точно также не кончались. А чтобы кончились силы... у мертвой... в Эмпириях... Это мы не могли провести ритуал и поднять атаковавших. Просто не хватало ни сил, ни умения на быстрое поднятие "мановением руки" ("а для бытовых нужд — и пальцами пощелкать можно"), ни времени и возможности провести полноценный Ритуал Подъятия... А Куроме-тян давно уже свыклась с Яцуфусой, и реально поднимала павших врагов щелчком пальцев.
Но и армия мертвых, восставших против еще живых товарищей — была именно что "некоторым облегчением", а не абсолютной защитой. И хорошо еще, что охранники Убежища сами не поддались панике, и не дали ей распространиться среди спасаемых. Но кое-кто голову от страха все-таки потерял, частенько — в самом что ни на есть буквальном смысле.
Окружающий лес, замерцав, сменился квартирой Икари-младшего и его "развеселой банды", как эту компанию назвал некромант Сандро.
— Где это мы? — спросил заместитель начальника охраны убежища. Он, как и положено лицу ответственному, шел в голове колонны и помогал нам пробивать проход вперед. Сам же начальник охраны двигался замыкающим, подгонял отстающих, помогал обессилевшим и отбивался от атакующих хвост колонны.
— Токио-3, дом сотрудников НЕРВ, квартира начальника оперативного отдела Кацураги Мисато и ее подопечных, — ответила я, открывая входную дверь: хотя квартира, где жила Кацураги-тайи и пилоты, и была немаленькой, но все, укрывшиеся в убежище и дошедшие до спасения, в нее явно не поместились бы.
— И как мы... — начал было военный, но внезапно сбился и махнул рукой, — хотя, нет. Не надо. Вы наверняка понимаете и можете рассказать о произошедшем больше, чем я хотел бы знать.
Я только молча кивнула.
— Ай! — вскрикнул какой-то незнакомы парень, протянувший руку за выставленной на полке безделушкой.
— Красть в доме Безбашенного Икари... — покачала головой Юко-сан. Здесь, встав "у Ночи на краю", она еще была видима даже для обычных людей, — ...не самый безболезненный способ самоубийства.
— Да я только посмотреть... — скривился незнакомый парень.
— А охранные заклятья почему-то посчитали тебя вором, — бросила Акамэ, вытормаживаясь из варпа.
— Да я тебя... — вызверился было воришка, но быстро сник под тяжелым взглядом зам начальника охраны.
— Пшел вон! — процедил военный, указывая в сторону двери. — Не задерживаемся.
Опустив голову, парень пошел было к выходу, но, посчитав, что на него никто не смотрит, схватил что-то не глядя. Не терявший бдительности военный дернулся было к нему, но был остановлен Акаме-тян.
— Если человек хочет покончить жизнь самоубийством — медицина тут бессильна, — произнесла я. Воришка вздрогнул, но ни каяться, ни возвращать украденной — не стал. Кто ж ему доктор?
— Премию Дарвина — в студию, — прокомментировала его выход из квартиры Юко-сан.
