Она упала рядом со мной на колени, заливаясь слезами, приподняла мою голову, тут же испачкавшись в моей крови.
Я смотрел в ее любящие и скорбящие глаза и только сейчас понял, что все эти глупости, все, что я нашел и что потерял, было сделано ради них. Да, ради этого можно было умереть. Но, черт возьми, как же теперь не хотелось уходить! Сердце тревожно забилось в груди: тук-тук-тук-тук!
Ни бой с Гвенанганом, ни потеря друзей, ни даже собственная приближающаяся смерть не взволновали меня так, как эти глаза.
Тук-тук-тук...
Я посмотрел на остальных. Они стояли, пряча глаза. Не было ни малейшей радости от победы над самым грозным врагом и открывавшихся теперь перспектив. Они молчали. Они прощались со мной.
Тук-тук...
Что ж, рано или поздно это должно было случиться. С одной стороны, я мог бы прожить еще столько же, сколько осталось позади и еще чуть-чуть. С другой, сколько их было — тех, кто ушел в более молодом возрасте? Нет, это не утешение, это констатация факта. А утешало меня то, что я, пусть и не в полной мере, но поспособствовал тому, чтобы этот мир изменился к лучшему. Правда, для Фераблима еще ничего не закончено. Эдрих мертв, но те, кто его послал... Они еще вернутся. Им нужно был этот Мир. И тем, кто уцелел в минувшие дни, придется нелегко. Но я уже ничем не смогу им помочь.
Тук...
Эпилог
Избежав смерти, Лиса не спешила покидать место минувшего сражения. Она ничем не могла помочь ни этому чужаку, ни пришедшим ему на помощь иллатхи. Они были обречены. Никто не в силах победить могущественного и почти бессмертного Гвенангана! По крайней мере, с помощью местных технологий. Впрочем, даже более продвинутое оружие Эдриха оказалось бессильно с ним совладать, и это лишь сильнее упрочило уверенность Лисы в своей правоте. Она это знала с самого начала, поэтому и пыталась все это время всячески удержать Тибура... или, как его там зовут на самом деле, от опрометчивого поступка, но он оказался слишком упрямым.
За что теперь и расплачивался.
Она видела, как отчаянно бросались иллатхи на своего повелителя и как гибли один за другим. А потом Тибур смог подняться — увлеченная боем, Лиса даже не поняла, как ему это удалось. Выглядел он ужасно, такое впечатление, будто его пропустили через мясорубку. Но он встал и пошел и потащил за собой силовую установку, которую собирался забрать с собой Эдрих.
Куда? Зачем?
Это стало понятно, когда Тибур приблизился к Гвенангану. Лиса догадалась о его намерениях. Что ж, попытаться можно, ему все равно уже больше нечего терять. И вроде бы все у него получилось, даже лучше, чем он мог рассчитывать: чудовище заглотило установку, которая через минуту рванула так, что Гвенангана разорвало на части.
Впрочем, Лиса очень сомневалась, что на этом все закончится. Не так-то просто уничтожить Гвенангана. Так же нелегко, как искоренить само ЗЛО.
И она оказалась права, когда чудовище начало возрождаться.
А потом появился дракон — Лисе пришлось вжаться в сыпучий склон бархана, чтобы ее не заметили. Это был Шоран — такой же иллатхи, как и Гвенанган. И его старый враг.
А вот это уже интересно...
Девушка видела, как хладнокровно старик "пожирал" Повелителя, с которым не справилось даже самое продвинутое оружие из чужого мира. А вот иллатхи это удалось на славу. Еще немного, и от бывшего повелителя ничего не останется. И появится на свет новый Повелитель.
Лиса горько усмехнулась: столько трудов, и все ради того, чтобы сменить одно зло другим. Лично она не верила в добрые намерения Шорана. Он мог рассказывать что угодно, и доверчивые простаки этому, несомненно, верили. Но Лиса достаточно долго прожила на свете и побывала во многих Мирах, а потому знала цену обещаниям. Пройдет немного времени, и в Фераблиме разразится новая война, потому что люди и иллатхи не смогут ужиться друг с другом. И в бой последних поведет он — Шоран Повелитель.
Впрочем, ее это не касается. Эдрих был так поглощен стрельбой, что не заметил, как Лиса стащила у него Проводник. Теперь осталось лишь добраться до Точки Перехода, и навсегда покинуть этот Мир.
Но сперва ей хотелось узнать, чем все закончится здесь.
Шорану не удалось полностью поглотить Гвенангана, ему помешал Сотфор Калемжин, жаждавший излечить свою дочь... ну, и заодно дочку Итона Беллингана. Он что-то говорил об ингредиентах из тела Повелителя, с помощью которых можно изготовить елье, способное изгнать из девчонок ицвархиса. На самом же деле все оказалось более прозаично. Получив добро Шорана, Сотфор спустил с цепей обеих одержимых, и они принялись пожирать ускользающую между пальцев плоть Гвенангана. Это было... так отвратительно... Фу...
Но подействовало — ицвархис исчез, девчонки были излечены. И одна из них, местная принцесса, тут же бросилась к нашему недоделанному герою Пинетрелю.
Лисе все это время казались полным абсурдом отношения этих двоих. Понять Тибура можно — все-таки она дочь местного правителя, а он — самозванец без роду без племени. Но она... Почему она так запала на этого типа? Не самый обаятельный и привлекательный из тех, кто крутился возле нее. Сперва Лиса решила, что Урфине все равно кто, лишь бы не расстраивать отца и поскорее вырваться из-под его опеки. Но сейчас, видя как бедная девочка умывается слезами, растирая кровь героя по его лицу, она вынуждена была признать — это любовь.
Увы, несчастная, так как жить Тибуру оставалось недолго.
Хотя...
— Помоги ему, Шоран!— взмолилась Урфина.— Ты же лекарь!
Но Шоран лишь покачал головой.
— Я могу излечить его раны, но жизненная сила уже покинула его тело. Тут я бессилен.
Что и требовалось доказать. Счастливая любовь бывает только в сказках. А в реальной жизни все заканчивается... ну, как-то так.
— Тогда отправь его в Патинак,— Предложил вдруг Роо.— Ты ведь сможешь?
Лиса затаила дыхание. Патинак? Это название было ей знакомо... Точно вспомнила — один из Запертых Миров, из которых невозможно выбраться.
— Да, Патинак...— кивнул задумчиво Шоран.— Об этом Мире достоверно ничего не известно, так как еще никто из него не возвращался. Поэтому все, что о нем говорят, может оказаться досужими вымыслами.
— Но не лучше ли попробовать, чем дать ему просто умереть? Он столько сделал для нас, для Фераблима,— не унимался головастик.
— Что поделать, люди смертны. Рано или поздно... А его здесь будут помнить. Я прослежу, чтобы в Моросане ему воздвигли памятник. Людям это нравится.
— И все же...
Шоран взглянул на Авогедримероо.
— Ты ведь понятия не имеешь, что ждет в Патинаке этого человека. Возможно, что смерть окажется для него более желанной, нежели пребывание в этом Мире, из которого нет выхода. Ты готов принять за него это решение? И прежде чем Роо успел что-то ответить, Шоран продолжил:— Впрочем, твое мнение интересует меня в последнюю очередь. Урфина!
— Я не понимаю, о чем вы?
— Я могу отправить его в иной Мир...
— Ты?— удивилась девушка.
Ну, конечно, она ведь пропустила самое интересное и понятия не имела о том, кто на самом деле ее семейный лекарь.
Впрочем, Шоран не стал вдаваться в подробности.
— Говорят, Патинак — это Мир, дарующий новую жизнь. Проблема лишь в том, что из него еще никто не возвращался, чтобы подтвердить правоту этих слов.
— Если он останется, то очень скоро умрет,— напомнил Роо.— А там... как знать... Дайте ему шанс!
— Ты не против?— спросил Шоран Урфину.
Девушка взглянула на Тибура Пинетреля, пошептала:
— Я тебя люблю!— после чего обернулась к Шорану и кивнула.
— Хорошо же...
Новый Повелитель иллатхи посмотрел по сторонам, увидел ровный обломок скалы и силой мысли заставил его подлететь к его ногам.
— Как...— удивилась Урфина.
— Я потом тебе все объясню,— тихо сказал зависший у ее головы Роо. Сейчас было не самое лучшее время для разъяснений.
Потом Шоран провел ногтем по ладони — выступила кровь. Макая в нее палец, он нарисовал на камне какие-то символы. Когда работа была закончена, узор вспыхнул ярким красным светом. Повелитель повернулся к телу Пинетреля и заставил его переместиться на плиту. Оно сильно пострадало во время боя с Гвенанганом и не развалилось лишь чудом. В завершение Шоран снял с пояса кинжал, вскинул его над головой и, громко сказав несколько непонятных слов, вонзил клинок в грудь Тибура.
Вскрикнула Урфина, которую тут же поспешил успокоить Авогедримероо. К камню приблизился Сотфор и пожал остывающую руку героя.
— Спасибо тебе за все! Надеюсь, ты будешь счастлив в новом Мире.
Издалека что-то прорычал Мосбат. К плите подошла Урфина и подлетел следовавший за ней головастик.
— Я думала... он остался...— Она с непониманием уставилась на Шорана, пролепетала:— Ничего не получилось?
— Боюсь, мы об этом никогда не узнаем. Но тебе не следует отчаиваться. Ты должна верить в лучшее. И держаться. Теперь ведь ты новая правительница Моросана, и у нас еще очень много дел.
Девушка с удивлением посмотрела на бывшего лекаря.
— Я... А как же отец?
Она ничего не знала.
— Нам еще о многом предстоит поговорить. Но не здесь. Мы возвращаемся в Моросан!
— Нас подбросите?— спросил Сотфор, державший за руку дочку.
— Ферин!— воскликнула Урфина. За всеми треволнениями она только сейчас заметила свою подругу.— Ты жива?!
— И об этом мы поговорим, но позже,— Шоран требовательно опустил руку на плечо Урфины.
— А...он?— девушка кивнула на бездыханное тело Тибура Пинетреля.— Нельзя его так оставлять.
— Ты права,— кивнул Шоран взмахнул рукой, и тело героя вспыхнуло огнем.
И опять Урфина уставилась на него с немым вопросом.
— Все потом,— заявил Шоран и начал превращаться в дракона.
Девушка испуганно попятилась.
— Не бойся, дочка, он добрый!— заверил ее Сотфор.
Прежде чем уйти, Урфина приблизилась к камню — насколько позволял нестерпимый жар и тио сказала:
— Если ты жив, я найду тебя где бы ты ни был.
Потом они забрались на спину дракона — Сотфор, Урфина, Ферин и пока что не пришедший в себя Мосбат. Роо тоже примостился рядом, но когда дракон взмахнул крыльями, он соскользнул вниз, и ему самому пришлось догонять нового Повелителя иллатхи.
— Эй, так не честно, меня подождите!
История закончилась, и больше ничто не задерживало Лису в этом Мире. Проводив взглядом дракона, она встала с песка, бросила взгляд на объятое пламенем тело Тибура Пинетреля, достала Проводник, повертела им из стороны в сторону и не спеша зашагала на восток, к Точке Перехода.
Продолжение следует...
