— Ну у нас почти каждый имеет.
— Ну не каждый — тут же возразил майор — и даже не половина населения. К тому же мы уже имеем довольно точное представление о том, какой у вас уровень жизни.
— И какой?
— Очень низкий. Ниже нашего раз в десять.
— Так уж раз в десять?
— Сам посчитаешь, когда здесь освоишься. По собственному уровню потребления и по уровню таких же как ты.
— Возможно. Но почему у вас так бедно? — сказанул Миронов, но тут же поправился и на всякий случай добавил — ...с машинами.
— Не бедно. Просто малолитражку берут у нас либо по серьёзному делу, либо по личной надобности, но в прокат.
— В прокат?!! — удивился Игорь и в его возгласе явно проступили нотки недоверия. Майор это заметил, лукаво покосился на него и ответил всё также серьёзно, как и до этого.
— Ну да! Ты сам посуди, нахрена людям каждый день мотаться на личном авто, перегружать дороги города, задымлять его выхлопами своих весьма неэкономичных авто, если можно воспользоваться общественным транспортом?
— Но ведь всё-таки пользуются. И редко, если мало ездят здесь. Значит бедные? Для проката денег не хватает? — всё равно гнул своё Миронов.
— Вот ты и попался на том, что из того, что видишь, сделал прямо противоположные действительности выводы — удовлетворённо закруглил мысль майор.
— А какова тогда действительность? — тут же набычился Миронов.
— Действительность такова — тон майора тут же стал твёрдым и серьёзным — Первое: весь общественный транспорт бесплатный. А за прокат авто, хоть и мало, но платить надо.
Далее, второе. Если очень надо, то тогда и берут в прокат такие авто. Например, для поездки за город. Но даже для поездки за город у нас чаще берут малые автобусы. Те, что на шесть-восемь человек.
— Тоже в прокат?
— Да. Это же очень экономично.
У Миронова вытянулось лицо. Но он ничего не сказал.
— Далее третье: привыкнув садиться в общественный транспорт как у себя дома, ты рискуешь вызвать гнев и непонимание со стороны горожан.
— Эт почему?! — у Миронова очередной раз вытянулось лицо, и похоже, в ближайшее время, это выражение удивления и изумления, станет для него весьма привычным, постоянным и обыденным.
— Очень просто! Ведь вы привыкли набиваться в автобусы и вообще в общественный транспорт как сельди в бочке упакованы.
— Ну да. А тут что, не так? Мне что, за это морду набьют?
— Набить не набьют, но из автобуса вышвырнут, если сам на просьбы пассажиров не выйдешь.
— А им что, жалко?
— Им не жалко, но в дверях автобусов стоит датчик, который считает количество зашедших и количество вышедших. И если загрузка будет больше нормы, то автобус просто не поедет. Автоматика двигатель заглушит.
— У, как у вас всё запущено! — помрачнел Миронов.
— Так вот, парень, таких 'мелочей' у нас в нашем мире — 'вагон и маленькая тележка'. Кстати, если ты будешь, как ты говоришь 'тупить', то некоторые особо горячие парни могут и побить слегка.
— Не смогут! — тут же осклабился на это Миронов.
— Это почему? — деланно удивился майор.
— У меня первый разряд по боксу.
— Всего то?! — насмешливо заметил Александр Григорьевич.
— А что, разве недостаточно?
— У большинства парней, здесь уровень мастерства на уровне как раз первого разряда. Но только не по боксу.
— А что, по бегу? — рассмеялся Миронов.
— Зря иронизируешь — по рукопашному бою — ухмыльнулся Александр Григорьевич.
— Их чо, всех обучают? — не поверил Миронов.
— Всех. Сначала самбо в школах, а потом рукопашному бою в армии.
— И баб?
— И баб.
— Так они что, тоже в армию ходят у вас?
— По желанию.
— Нихренассе!
— Во! Представил, как мог бы вляпаться? — ехидно заметил майор.
— Дык если у вас такие просто граждане, то какие же у вас братки?! — изумлённо почёсывая в затылке задал Миронов, со своей точки зрения, закономерный вопрос.
— У-у! На этот счёт можешь быть спокоен! Нет у нас братков, и нет у нас организованной преступности.
— Да ну! Заливаете! И что с ней случилось?
— ВМН.
— А это что? — не понял Миронов.
— Высшая Мера Наказания. Расстрел. Мы тут всю мафию, и вообще мало-мальски организованную преступность в ноль свели. Вырезали. С многолетним контролем результата!
— Ну вы и звери тут! — снова изумился Миронов и в его интонациях при этом прорезалась брезгливость.
— Не звери. Мы просто посчитали соотношение потерь в обоих вариантах развития ситуации — в случае если решительно и жёстко вырежем преступность сразу, и в том, если будем поступать 'гуманно'. Во втором варианте количество погибших оказывалось по любому расчету в десятки раз больше, чем в первом. Ведь гибли бы не только бандиты, но и, в большинстве своём, добропорядочные люди.
— Это же сколько миллионов вам пришлось укокошить?! — задал, как ему казалось риторический вопрос Игорь, но на него последовал весьма обстоятельный ответ.
— Возможно у вас, где с организованной преступностью не борются, и не боролись, там, где она срослась с государственной властью и понадобится поубивать несколько миллионов. Но у нас, просто не доводили общество до такого срача. Тридцать тысяч 'паханов' со всеми 'смотрящими' и прочими закоренелыми 'блатными' на всю страну — это мизер. Зато после этого даже те, кого не успели выловить тут же предпочли стать нормальными, честными гражданами.
— И вы их не трогали? — недоверчиво спросил Игорь.
— Не совсем. Тех, кто запачкал руки кровью — отловили. Прочих, чьи 'подвиги' не были такими тяжкими, мы просто оставили под наблюдением. Абсолютное большинство, со временем было амнистировано и получили полные права граждан страны.
— Вона оно ка-ак! — всё равно не поверил Миронов — Но преступники у вас есть... — полуутвердительно заявил он, так как обратил внимание на различие между сказанными словами 'абсолютное большинство' и несказанным 'все'.
— Дураки всегда и везде есть. Но мало. — майор пожал плечами.
— Не верю!
— Увидишь.
— Да? — Миронов скептически покосился на майора.
— А я тогда нахрена с тобой нянчусь? Чтобы как раз и показать. Всё показать. А чтобы ты случаем по морде не получил... например от наших баб... — лицо майора при этих словах стало ну очень насмешливым и ехидным — я вот тебе и провожу инструктаж по ТБ!
— Сумашедшие вы все!
— С нашей точки зрения сумасшедшие как раз те, что в Центре остались. Те детки, которых ты тут к нам приволок. Вот они действительно... того... — Александр Григорьевич, для убедительности повинтил пальцем у виска.
— Удивительно! — язвительно заметил Игорь — наши оценки тут оказались очень близки.
— Что, так сильно 'достали'? — сочувственно спросил Александр Григорьевич.
— Очень.
— А чем например?
— А зачем вам это нужно?
— Теперь они наши граждане, хотят они того или нет. Это значит, что мы должны помочь им адаптироваться к нашему обществу.
Миронов на время задумался, видно вспоминая перипетии отношений с этой, навязанной ему, группой. Но его молчание прервал майор.
— Ну так всё-таки чем? — весьма заинтересованно повторил он вопрос к Игорю. Тот помялся и начал отвечать издалека.
— Изначально в Штабе предполагалось, что этих самых деток надо протащить через простейшие походы и мероприятия. Чтобы после их выставить как суперкрутых и так далее.
— Извини, что прерываю. Поясни что за Штаб такой?
— Штаб, молодёжной организации 'Идущие вместе'. Я там при нём работаю инструктором. Изначально предполагалось, что в эту организацию — 'Идущие вместе', придёт множество молодёжи, которую можно будет собрать, обработать и бросить против коммунистов и их молодёжных организаций. Люди не пришли. Тогда в эту организацию стали загонять силой.
— Это как?! — удивился майор.
— Да просто... — вяло отмахнулся Миронов — по принципу: ты молодой, ты студент — значит ты в организации 'Идущие вместе'. Записывали часто даже не сообщив 'кандидату' что его куда-то там записывают. Бывало даже целый цирк получался: прихожу я в 'мощную организацию 'Идущих вместе', собираю людей в кучу, а они выпучивают глаза, 'отваливают варежку' и задают вопрос типа 'А мы что, куда-то там попали? Это что за организация? И не ошиблись ли вы?'. Потом, правда часто меня просто 'посылали'. Но посылали временно. Я тогда шёл к председателю местной 'ячейки', тот шёл к ректору или кому там ещё, кто над этими ребятами был начальником, и тот 'уговаривал' строптивых.
— И как уговаривал? — задал наводящий вопрос Александр Григорьевич.
— Как-как... просто! Заводил в свой кабинет и 'на пальцах' объяснял, что если они будут выделываться, то диплома не получат. В скобочках — с работы вылетят. Так что после этого они были 'шёлковые'.
— И что — не понял майор — все эти загнанные в организацию силой, ходили в походы? Их и в походы загоняли?
Александр Григорьевич прекрасно помнил, с какого вопроса сей монолог начался, но так как рассказ Миронова был очень интересен, решил немного отложить свои реплики по поводу того, что он не отвечает на вопрос. Возможно, такая длинная преамбула как раз и нужна была для полной ясности того, чем же они инструктора так 'достали'.
— Необязательно. Но всех гоняли на городские и районные мероприятия типа митингов, шествий, спортивных состязаний и так далее. Естественно все они должны были нести на себе символику организации 'Идущие вместе' и Партии 'Единая Россия'. Нравилось это им или нет.
Миронов слегка замолчал. Выглянул, зачем-то за окно, но потом снова продолжил.
— После, когда какому-то функционеру показалось, что 'движуха' развилась достаточно хорошо, он решил сделать из неё то, что было в фашистской Германии. То есть то, что были специальные организации для детей элиты, где их тренировали, воспитывали и делали из них воинов. Что-то типа этого решили сделать и у нас. Причём с уклоном в то, что эта организация для детей элиты должна была стать каким-то трамплином для роста в политических и других организациях.
— С нашей точки зрения, вполне здравая идея. И обращение к тому, что было в фашистской Германии тут несколько неуместно. Ведь идеологии различались очень сильно. И у вас тоже, кажется, должны были. Ведь вы тоже победили фашизм у себя там.
— Да, победили. Только по-моему, то, что делалось, было совершенно фашистского характера. Со мной в организации, тоже инструктором по идеологии был какой-то мутный тип, который как раз и 'задвигал' идеологию фашизма. И не стеснялся восторгаться среди нас, инструкторов, фашистской Германией. Он ещё нас в свою 'веру' пытался обратить, но мы прикинулись аполитичными и его 'лекции' игнорировали. А среди молодняка он толкал только то, что не было нагружено фашистскими заморочками типа там символики, терминологии и прочего того. А по сути фашизм был голимый. А потом... потом появилась эта группа...
Игорь мотнул головой. Видно неприязнь к её представителям была у него очень большая.
— Их собрали — продолжил он — отдельно от всех остальных. Это была по замыслу того 'фашика', особая группа. Она состояла полностью из детей разных там городских и районных 'шишек'. Я попытался отвязаться от этой группы, но мне её навязали. Когда я их увидел, то тут же понял, что с ними будет полный пипец — уроды моральные!
— А в чём это выражалось?
— Ну как... Для начала, они мне тут же заявили, что я никто и звать меня никак. И я буду делать не то, что мне указано, а что они скажут. И что они захотят. А хотели они чтобы наш клуб был для них тусовкой. Местом для сбора и траха. Чем они и занимались большую часть времени. Пили, трахались, курили 'травку'. Чмырили остальных клубовцев, от чего многие из них перестали ходить. Развлекались, словом. Потом, когда я попытался удрать с этой работы, узнал об этом региональный координатор. Тот мужик был умный, не в пример фашику. Он где-то там надавил, по своим каналам и со многими из этой группы 'предки' провели 'воспитательную работу'.
После этого стало несколько полегче, но всё равно, они никого, кто к их кругу не принадлежал, за людей не считали. Если что не так — лезли драться. Или, что было ещё прилично, просто пытались купить и сделать для себя слугу на побегушках. Я на это не поддавался, так они некоторых из клубовцев на это 'зарядили'.
После, что-то там 'наверху' произошло. Какое-то новое веяние, что-ли прошло. Но решили, за этих балбесов взяться сурово. Может родители настаивали?
Ну с тех пор, мне дали почти диктаторские полномочия. Причём если некий чел из них начинал выкобениваться, я тут же брал мобилу и набирал его предка. После он становился шёлковым. Многие из них за это меня невзлюбили.
А после, когда пришла команда их протащить через суровые мероприятия, меня снарядили на этот 'поход'.
— ТЕБЯ снарядили? — удивился майор.
— Ну да... Я как представил, что с этой компашкой придётся пройти, и то, что обязательно какой-нибудь идиот из них куда-то влезет меня не послушав, решил во второй раз попытаться сбежать. Мне тут же пригрозили, что я уже никуда кроме дворника не устроюсь. Пришлось соглашаться и рискнуть их протащить.
— То есть, вся группа, что ты вёл, была сборищем эгоистов и индивидуалистов?
— Именно так. И они все себя считали главными авторитетами во всём. Что-то доказать или убедить их невозможно в принципе... Разве что в морду дать.
— Ну что ты и сделал там в лесу... — ухмыльнулся майор.
— Да, дал... глаз одному подбил.
— А за что?
— Я хотел вытащить раненых, а они решили просто тупо дать дёру. Спасать свои драгоценные задницы. А всё остальное свалить на меня. Я хотел чтобы они мне помогли вытащить... Но не помогло. Удрали.
— Недалеко удрали. Мы их в двух километрах от вашей стоянки обнаружили.
— Но у них там была ещё одна фигня... — продолжил Игорь — они хоть и были индивидуалистами, но у них был всё-таки вожак... Ну тот, кому я глаз подбил. Он всех старался сам 'построить', но под себя. Типа он самый крутой, так как у него папа на 'Феррари' ездит... многие велись. Ну он с ними и развлекался как мог. Точнее как у него мозгов хватало. Он даже чуть не 'сел' за какой-то прикол. Но папа его 'отмазал'.
— Как 'отмазал'?
— Ну судье и следаку 'зелени' отвалил немеренно, чтобы дело похерили.
— 'Зелень' это... — попробовал уточнить майор.
— Американские доллары. У нас там эта 'зелень' — главная валюта.
— Понятно. Ну а среди них, кто-то, к кому бы ты хоть какое-то уважение испытывал есть?
— Нет. Там если парни — то гнусь, а если бабы, то б...ди.
Миронов закончил рассказ и безнадёжно махнул рукой.
— Вот по этой причине — заключил задумчиво майор — тем подросткам 'не светит' в ближайшем будущем вообще выходить в город и общаться с людьми. И очень долго они будут под неусыпным контролем нашей милиции и КГБ.
— Так сурово? — с некоторым налётом злорадства спросил Игорь.
— Так сурово! Потому, что они, повторяю, потенциальные преступники. И преступники убеждённые. Мафия. Ты же сам это знаешь.
— Да тут не поспоришь... А если они вообще не перевоспитаются?
