Софья переговорила с Любавой, но та тоже была довольна и счастлива. Ну да, на сексуальные подвиги девушку тоже не тянуло, есть такие — поздно созревающие. А вот тепло, любовь, забота — это ей Алексей Михайлович давал в громадном объеме. Что и нужно было.
С другой стороны, вроде бы Голицын ничего серьезного еще им не сделал? Убирать его превентивно?
Так бояр не напасешься! А вдруг его куда к делу пристроить удастся? Да и не за что пока....
Ну, клеиться вздумал. Так скоро и на Ивана начнется охота со стороны боярышень. То есть — их родителей. Жених-то каков! Ближний, собинный друг царевича! За такого руками-ногами хватаются, слава Богу, Феодосия пока всех разгоняла, твердя, что маловат еще сынок. Хотя здесь и раньше женили. Софье уже было четырнадцать, так что ее можно было выдавать замуж. Ну, через год-два так точно...
Она царевна, замуж ее не выдадут, но любовников-то никто не отменял...
Софья поморщилась.
Любовников не хотелось. Колода, в которой выбирается то валет, то король — это для тех, кто не нашел своей половинки. А у нее-то было уже, было! Володя, хоть и размылось за давностью лет многое, был ее частью. Одни мысли. Одно дело, даже одно дыхание. Софья помнила, как его лишилась.
Вот это она хорошо помнила.
Как окаменела, как хоронила, утешала родных, отдавала приказы, как искала — КТО!
И только потом, когда узнала, что муж отомщен — позволила себе уехать. Спряталась на даче, выхлестала почти две бутылки водки — и вот тут ее пробрало, да так...
Выла, билась в истерике, орала дурным голосом... хорошо хоть стояла поздняя осень, соседей почти не было, а ежели кто и был — к ее даче не пришли. Ну и не надо было...
Софья тогда дня три провела в состоянии полубезумного пьяного растения. Чудом пришла в себя — и зареклась. Навсегда запретила себе такое.
Страшно было...
А что самое ужасное, она где-то в глубине души чувствовала нечто подобное к брату, к Ивану Морозову... одна команда.
Часть ее самой, ее души....
Случись что с ними — сдохнет на могилке. Собакой выть будет, пока не сдохнет. Один раз пережила, второй раз и хрупнуть может, надломиться...
Обратная сторона медали. Сильные люди и чувствуют тоже сильно и остро...
Утешало только то, что ребята так же относились к ней.
Не прошло и пары недель после свадьбы, как Софья уехала с младшими царевнами в Дьяково. В Москве остались — ненадолго — царевич Алексей с другом, а из царевен — Ирина и Евдокия. Они свободно занимали несколько теремов... ну, пусть их. Да, основа всего — правильное воспитание ребенка, Софья в очередной раз в этом убедилась.
1671 год
— Сэр Ньютон? Что скажете?
— Тсаревна, это нечто! Ваш ресепт...
По-русски ученый говорил пока еще не очень хорошо, коверкал слова, но Софья не отставала. Средневековый английский ей тоже горло царапал. Так что осваивали вдвоем. Исаак спрашивал у нее по-русски, она отвечала по-английски, в случае чего оба переходили на латынь. И искали взаимопонимание. И ведь находили...
— Ваш рецепт. И сэра Глаубера...
— Не скромничайте, тсаревна. Если бы не вы...
Сегодня на полигоне испытывали — да, именно его.
Динамит.
Гений — он гениален во всем. Жестоко, страшно, но факт. Софья знала, что должно быть сделано. А вот сэр Ньютон придумал — как. Используя совместные наработки с Глаубером, они-таки получили нитроглицерин. Да, немного и с громадным трудом, но получили!
А в нескольких кузнях шли испытания и наработки. Там создавалось казнозарядное и нарезное оружие. Софья отлично понимала, что желающий мира должен готовиться к войне.
И она готовилась.
Хотя ученым не говорила о своих планах.
Казнозарядное оружие и более чистый порох — игрушки Алексея Алексеевича. А ей лично динамит на Урал нужен. Горы взрывать. Ну а что? Нобель вот мечтал о такой карьере для своего детища, почему ей нельзя?
Но ежели что — она тоже премию учредит. Ньютоновскую. Или Глауберовскую...
Страшно?
Цинично?
Вы это тем родителям скажите, чьих детей крымчаки в полон уводят, тем детям, чьих родителей у них на глазах вырезают, тем девушкам-полонянкам, которыми на рынках рабских торгуют...
Тем, у кого родные дома на глазах горят, а на улицах села трупы валяются вповалку... скажите.
И послушайте, что они вам на это скажут. Если вообще кто-то будет использовать слова. Вот Софьин знакомый десантник после Чечни за некоторые вопросы сначала бил, а уж потом... и осудить его рука не поворачивалась. Он там ногу оставил, здоровье, девушка его бросила, а на нищенскую пенсию, знаете ли, которую благодарное государство платит своим героям...
Кошку на нее прокормить можно. Если минтаем и без изысков. А то кошачий корм иногда стоит подороже килограмма мяса.
Так что парень был иногда несдержан и весьма неполиткорректен в выражении своих эмоций. Зато — профессионал, каких поискать.
Софья отлично понимала, что воевать рано или поздно придется. Даже если не с турками — так за Крым. То есть все равно с ними. И может, еще с кем-нибудь. Вроде как Петр со шведами цапался... неясно — зачем, но было ведь?
Во всяком случае поговорку 'огреб, как шведы под Полтавой', Софья помнила. И про Мазепу, с которым надо бы еще разобраться. Но пока о них слышно не было. И в Швеции был вроде как Карл... а ведь мелкий еще...
Ну да, сейчас там Карл Одиннадцатый, коему еще и двадцати не сравнялось. То ли ему лет пятнадцать, то ли семнадцать... Софья подумала насчет сестренок.
А почему бы нет?
Еще одна помолвка — и мы получаем дружественную Швецию. Кто у нас из сестренок годится?
Дуньку отбрасываем сразу, остаются у нас Екатерина, Мария и Феодосия. Вот если Катюшку начать готовить к доброму делу? Станет шведской королевой, будет убеждать мужа подарить Руси те болота, в которых Санкт-Петербург стоять должен. Или поменяем на что-то приличное.
А лучше — СП создадим со шведами. Построим вместе? Или с датчанами? Надо посмотреть, кто на девчоонок поведется.
Белые ночи — это очень красиво. Только столицу там устраивать не будем. Болото в комплексе с тектоническим разломом — неудачное место. А вот ежели город влюбленных...
На болоте?
Ну и что, любовь затягивает...
Львы, фонтаны — и если удастся пристроить сестренку, назвать город в ее честь. Екатеринбург?
Софья усмехнулась, продолжая обдумывать идею.
Катенька ее младше на год, там плюс-минус пара месяцев, неважно. То есть с мужем у них будет подходящая разница... так что девочек принялись учить по полной программе но уже не совсем тем языкам. Латынь — да. Но шведский, датский — вот кто лучше освоит и усвоит, та и будет. А пока...
Надо будет изложить свою идею брату, как время будет. Но вряд ли Алешка будет сопротивляться. Кстати, не факт, что и шведы будут против. И надо подумать, куда еще двоих малявок пристроить. В Европы.
Они там настолько между собой перероднились, что глядя на портреты, генетику создать хочется на три века пораньше. Явные признаки вырождения на мордах.
Опять же, дочь государя Московского — это вам не какая-нибудь там Ангальт-Цербстская. На этот Цербст плюнуть-то нельзя — соседей забрызгаешь!
И что самое приятное — дети девчонок на русский трон никак претендовать не смогут.
Они ж не православные. Народ их просто не примет. Для людей сейчас что папуас из Зимбабве, что немчура католическая, али там, протестантская — все едино. Посмотреть на зверушку, конечно, забавно, но не давать же ей собой править?
Кстати, и отец сопротивляться не будет, пока он счастлив, ему весь мир переженить хочется. Пусть все порадуются!
Можно пока заключить помолвку, а там, дальше, будет видно, кого из сестер посылать к Карлу?
БУМММ!!!
Взрыв отвлек Софью от ее мыслей. Девушка улыбнулась. Крохотный кусочек динамита, совсем крохотный. Но тем не менее...
— Мы это сделали?
— Да...
И на грани сознания...
Господи, помоги мне. Я не хочу причинить никому вреда, но и тех, кого люблю, в обиду не дам.
* * *
— Что случилось, Любушка? Ты меня зачем в Москву вызвала?
— Сонюшка! Радость-то какая! Непраздна я!
— И года еще не прошло, а ты уже? Ну, папенька! Герой!
— Старец Симеон рассчитал возможную дату зачатия и составил гороскоп для ребенка. По его словам — он станет великим правителем и героем, равных которому не будет на земле.
— Вот как?
— Да, на небе появилась новая звезда. И старец сказал, что наш ребенок родится тридцатого мая... он даже стихи в виде звезды написал, вот они...
Софья бросила равнодушный взгляд на лист. Намного больше ее заинтересовала другая информация.
— Любава, а правителем чего станет твоё дитя — старец не говорил?
Любава запнулась. Задумалась. И ахнула, прижимая руки к щекам.
— Сонюшка, да неужто...!?
Радости в ее голосе ни на грош не было, один ужас.
Неглупа была девушка и выстроить простейшую цепочку могла. Великим правителем — если Руси, то что случится с Алексеем? С чего вдруг такие предсказания?
— Над этим стоит задуматься...
— Сонюшка, но ты же не...
Выговорить страшные слова Любава не могла, но Софья поняла и так. Ты же ничего не сделаешь моему ребенку, правда?
Софья едко фыркнула.
— Любава, ты ума, что ли, лишилась, как затяжелела?
Именно этот едкий тон и успокоил молодую царицу.
— Сонюшка, так что же...
— А вот то. Вариантов тут несколько, — Софья привычно принялась расхаживать по комнате. — У твоего супруга еще пара детей, кроме Алёшки есть. Федя, Иван... оба мальчишки неглупые. Правда, Федя вот в науку вдарился, а Ванюша больше к церковной премудрости тяготеет, остальное-то ему тяжко по слабости здоровья, но они все ж таки есть. Чтобы твой сын стал на Руси править — нужно всех троих убрать.
— Да что ты такое говоришь!
— А то ты не знаешь, что татей хватает?
— Ох, хватает...
— Тем не менее, убрать всех троих будет сложно. А тятенька как к этой новости отнесся?
— Сказал, что любому ребенку рад будет.
— Насчет царствования?
— И земель, дескать, на всех хватит.
— Во-от... То есть возможно, имеет место быть пропаганда, направленная на вбивание клина между отцом и сыном. Не нравится Симеону, что Алексей сейчас такую власть забрал...
Дальше продолжать не стоило. О нелюбви между старцем и царевичем в Кремле только колокола и не сплетничали. Остальные все знали. Соответственно, старец сообщает о рождении великого правителя, царь умиляется, старший сын обижается, начинает ревновать, и теперь обижается уже царь. Вроде бы и нехитрая интрига, но посеять крапивное семя несложно, а ты поди, сорняк выполи потом?
— И что же делать теперь?
— Тебе? Рожать!
— А ежели...
— Любавушка, ежели у тебя мальчик родится, и ежели родится он тридцатого мая — отлично. Будем ему королевство присматривать. А коли девочка? Или вообще двойня?
Любава закивала. Софья усмехнулась.
— Единственная у меня к тебе просьба будет... сможешь ли ты батюшку уговорить?
— Смогу.
— Ты хоть выслушай — о чем я тебя попрошу.
— Сонюшка...
Любава хотела сказать, что любая просьба, хоть бы и голой по колокольне пробежаться — это слишком малая цена за все, что Софья для нее сделала. Но царевна подняла руку.
— Ежели у меня брат будет — я хочу, чтобы его назвали Владимиром. Сможешь?
Любава истово закивала. Конечно, сможет!
Правда, Симеон что-то уже намекал насчет Петра... но к черту Симеона!
Софья сказала — Владимир?! Вот и попробуйте оспорить, что это плохое имя для будущего правителя! А чем он править будет... вот Алексей Алексеевич мог правителем Речи Посполитой оказаться — при живом и здоровом отце. И ее ребенок может так же будет... Земля большая, места хватит.
Софья же раздумывала над тем, что надо усилить охрану брата. Вроде бы и так бережет его, как может, но вдруг она что-то не предусмотрела?
С чего вдруг Симеон принялся за такие пророчества? Кукарекнуть захотелось, а там хоть не рассветай? Или есть основания?
И коли есть основания — не стоит ли их вытряхнуть из этого слишком умного типа?
Или он просто досаду выплескивает, после того, как его проект Академии опять завернули? А получилось это благодаря Алексею Алексеевичу. Именно он заметил, что Академия Симеонова будет шишкой на ровном месте.
А то нет?
Вот кто из ученых с мировым именем там преподавать станет? Сам Симеон? И что преподавать?
Астрологию?
А языки? А математику? А...
Одним словом — сначала наберите преподавателей... нет-нет иезуиты не подойдут. И все, кто имел к ним хоть какое-то отношение — тоже! Вот еще не хватало! И мы обязательно проверим каждого, а как же иначе!
Мягко говоря, старцу это не понравилось. Хотя почему его называют старцем — Софья так и не поняла. Родился-то он в 1629 году, так что ему сейчас около сорока, кстати — отец в том же году родился — ровесники? Точно, но один почему-то старец, а второй — молодой и женится. Интересная градация? Обрить гада! Налысо!
Какое-то время Софья раздумывала над этим проектом. Потом переключилась на насущные дела и временно выкинула Симеона из головы.
Может, и зря.
Но как-то не хотелось ей убивать человека просто за то, что он — лизоблюд. Это ж половину бояр прикончить придется! И то — сразу на их места найдутся желающие... половину Руси?
Черт с ним, с Симеоном. Это хотя бы зло известное.
А вот в Турции...
Была б Софьина воля — черти б побрали султана Мехмета. Там явно назревало что-то нехорошее. И казаки приносили с Дона тревожные вести. Они-то на этом сидели, как на пороховой бочке. И сообщали, что набегов стало меньше, а караванов с оружием больше, одним словом — что-то зреет. Как бы не война — а вот с кем?
Судя по направленности и по городам, в которых постепенно собирались силы, продовольствие, фураж — в этот раз турки нацелились на поляков.
И что делать будем?
Коалицию бы...
Софья была не настолько самонадеянна... ладно, раньше она Турцию всерьез не воспринимала, как и любой, кто там отдыхал. Увидели б гордые Османы, во что превратилась их империя — из гроба бы встали, чтобы туда потомков загнать. Но сейчас это была серьезная сила, которая могла выставить армию в несколько сотен тысяч человек. И как тут воевать?
А вот так. Не числом, а наукой. Иначе и не получится.
Ребят Алексея слишком мало, пока еще и двух сотен нету. Да и не все они воины есть и чиновники, и будущие ученые — и бросать их в мясорубку нельзя ни в коем случае.
Казаки?
Вот тут уже интереснее. Но и их беречь надобно. Одним словом — даешь взрывчатку — и наплевать на все конвенции! Ей свое отстоять надо, так что не обессудьте. Она к Османам в гости лезла?
Нет. Может, потом полезла бы из-за Крыма, но потом, потом... А ежели к ней на порог с войной явились — вот и не обессудьте, ноги вырвем!
Все шло тихо, спокойно и как-то буднично.
Дети учились, выучившиеся присылали отчеты, шли научные работы под руководством сэра Исаака Ньютона, воспитывались царевны, мечтала о сыне Любаша... кстати, Симеон оченно упрашивал назвать его Петром, но наткнулся на сопротивление и царицы — и царя.
