Сенатор

Негодяи Рилота

Рилот — удивительная планета. Орбитальный период и оборот вокруг оси сочетаются таким образом, что родина твилеков всегда обращена к звезде одним полушарием. Эти раскалённые места именуют Яркими Землями. Обратная половина планеты представляет собой страну вечной ночи. Вместе с тем, граница света и тени не статична. Из-за крайне медленного вращения и наличия низкоорбитальных лун прецессия, то есть, отклонение оси от средней точки, бывает довольно значительна. И это огромное благо для местных жителей, поскольку колебания оси расширяют пределы пояса, где возможна жизнь. В середине этой зоны, особенно в долинах, города и селения выглядят совершенно так же, как на любой обычной планете, нет только высотной застройки, ибо приближаться к слою атмосферы, где дуют постоянные ураганные ветры с замороженного полушария в сторону разогретого, просто опасно. Чем дальше к краям, тем больше жители стараются защитить себя от внешней среды, на самой границе полностью зарывая жилища в землю. Точнее, в камень скальных стен каньонов, образовавшихся на месте высохших древних рек. Вода на Рилоте движется так же, как и воздух: снизу от тающих краёв снежно-ледяного покрова к Ярким Землям, там испаряется, возвращается к терминатору и выпадает дождём или снегом вниз. Но, поскольку рисунок ледового щита меняется, реки тоже неоднократно появляются и исчезают, давая жителям возможность заселять оставленные водой русла.

Что знает большинство обитателей Освоенной Галактики о твилеках? Кожа их может быть любого цвета, их женщины сплошь красивы, изящны и очень пластичны, мужчины же, напротив, крайне непривлекательны, от малоподвижного образа жизни и сытной еды легко набирают вес. Всё это так, в большинстве случаев. Однако, среди женщин иногда рождаются и склонные к полноте, и откровенно некрасивые. На самом Рилоте таких почти не увидишь: если у отца или братьев нет денег, чтобы исправить недостаток, бедняжек могут продать за бесценок, лишь бы этот "позор семьи" сплавить с глаз долой. Часто такие девушки сами бегут с планеты и превращаются в изгоев. Время от времени у твилеков попадаются и симпатичные мужчины. Правда, внешне они, скорее, напоминают атлетично сложенных девушек, только голос пониже, и полностью отсутствует грудь. Обычные твилеки-мужчины относятся к таким с подчёркнутым презрением и никогда вслух не признаются, что втайне завидуют их внешности и популярности у дам. Самая большая ошибка стороннего мнения о твилеках — так называемые "евнухи". В Галактике так именуют твилеков-мужчин, у которых почти отсутствует характерный для этого вида затылочный бугор, а лекки смотрят не вниз, буквой Л, а в стороны и вверх, по женскому типу. На самом деле это никакие не евнухи, а двуполые особи, гермафродиты с преобладающей мужской компонентой. "Якобы евнухи" обычно хорошо развиты физически, служат наёмниками, охранниками и являются вполне уважаемыми членами семьи. Мало кому известно, что они способны не только осеменять, но и вынашивать потомство. Кроме биологов и медиков, немногие знают, что существует и противоположный, женственный тип гермафродитов, просто потому, что в одежде их не отличишь от обычных женщин. Вообще, у твилеков довольно много различных генетических сбоев. Например, раздвоенные лекки, как у сенатора Фритаа, или третья лекка на затылке, как у Сэку, родственницы сестёр Дару, с которой мы познакомились сразу после прилёта. Большинство из них считается ценными из-за редкости, и, думаю, твилеки с удовольствием бы их культивировали, повышая стоимость особей на рынке работорговли, но... к их сожалению и к счастью для вида в целом, сбои не наследуются. Самая распространённая особенность — контрастные пигментные пятна и полосы на лекках, руках и ногах. От природы они есть примерно у каждого третьего твилека. Женщинам их часто корректируют косметологи, в некоторых случаях создавая целые узоры, а у кого нет своих — рисуют искусственно. На наших механических лекках тоже раньше была роспись, с моих перед поездкой её удалили, а лекки Рийо раскрасили заново, более вычурно, она ведь изображала провинциальную представительницу боковой ветви баронского рода. Панторанке узор не очень понравился, мне, признаться, тоже: простая россыпь белых пятнышек Айлы и Нимы или поперечные полоски, как у Сумари, на мой взгляд, выглядели гораздо симпатичнее.

Приняли нас на Рилоте по-разному. К Местоблюстителю Дома Дару Нордону Кои меня не взяла, он ведь уже знал меня в качестве тогруты. Пришлось довольствоваться записью. Нордон говорил с Кои учтиво, даже сесть предложил, однако, смысл его речей сводился к прозрачному намёку: ты, женщина, выбрала себе мужа, какого хотела, вот и ступай в его клан, если примут. Иного и ожидать не стоило. Заняв баронское кресло три года назад, Нордон тут же принялся извлекать выгоду из своего положения. Помогать Республике, как делали урождённые бароны Дару? Вот глупости! Лучше отдать своих воинов в наём тем, кто больше заплатит, и скажите спасибо, что не сепаратистам. Нола, как Наследница, а косвенно и Кои, как её мать, могли серьёзно помешать безудержному обогащению Местоблюстителя. По обычаям твилеков, Наследница не вправе отдавать распоряжений. Однако, если действия Местоблюстителя идут вразрез с интересами клана или вредят его репутации, достаточно произнести Формулу Запрета: "Ищите другое решение". И тот обязан подчиниться.

— Знал бы брат, какая паскуда сядет на трон после его гибели... — вздохнула Кои, выключая проектор. Я не стал ей ничего говорить. То что произошло, было неизбежно с момента смерти отца Кои. Брат, Лонай Дару, по моим сведениям, был воин, не политик. Когда он таранил на своём перехватчике фрегат сепов, он думал не о власти, а о том, чтобы сорвать штурм. И сорвал. Фрегат переломился в воздухе, после чего защитники планеты подняли из ущелий тяжёлые орудия и превратили в металлолом десант вместе с транспортами прямо в точке высадки. Своей жизнью Лонай спас от расправы четыре тысячи раненых — клонов и ополченцев, их успели эвакуировать до начала следующего штурма. Мог бы он стать грамотным управленцем? Не знаю.

Иначе нас встретил Местоблюститель Секура, крупный мужчина с усталым лицом и печальными глазами. Он усадил на диваны не только Кои, но и нас с Нимой, распустил всю челядь, кроме одной особо доверенной девушки, и долго, обстоятельно расспрашивал о жизни на Корусанте, о воспитании Наследницы, спросил, не нужно ли денег. Узнав о покровительстве "некой высокопоставленной особы", Местоблюститель — его звали Каллон — попросил передать особе его нижайшую благодарность.

— Дом Секура будет занимать однозначную союзническую позицию к этому лицу, если ему будет угодно раскрыть свою личность, — произнёс он. Это было официальное заявление, не просто болтовня, поэтому Кои поднялась с места и присела в реверансе до пола:

— Я непременно донесу до указанного лица позицию Дома.

Теперь уже у меня слегка испортилось настроение — от мысли, что вскоре этого умного и доброжелательно настроенного руководителя должен сменить отвратительный Седрисс, мерзавец и вор. Что там произошло в прежней версии событий? Я как-то особо не вникал тогда, дело на тот момент было прошлое, хотя краем уха что-то такое слышал. Нет, сразу не вспомнить, поразмыслить надо.

Сбор информации занял у нас около десяти дней. Процесс на первый взгляд не казался обременительным: посиделки в компаниях, походы в гости, приёмы у нас — вернее, у Сэку, в доме которой мы расположились. Мы даже поучаствовали в тренировках танцевальных коллективов, в клане Дару их было целых два. Вот где пригодились навыки общения среди женщин-твилек, полученные ранее на Корусанте! Главное было слушать все разговоры вокруг и ничего не упускать. Накопленные сырые данные мы затем вываливали друг на друга, сопоставляли и фиксировали. Постепенно картинка начала вырисовываться в нескольких разных ракурсах, прояснялась и дополнялась. Не всё было просто. Здесь следует понимать, что женщины крупных кланов — в особенности это касается Правящих Домов — не могут запросто контактировать с представительницами другого столь же сильного клана. В основном, есть три возможности. Первая — официальное мероприятие, устроенное мужчинами. Вторая — примерно такое же мероприятие по женской линии, менее формальное, но всё равно сродни дипломатическому приёму: организуется только с дозволения господ баронов обеих сторон, а всё, что сделано и сказано, имеет политические последствия. Наконец, третья — случайная встреча в торговом центре или на улице. Казалось бы, самый удобный вариант, но... Кому из мужчин стучала твоя доверенная служанка, на Рилоте подчас узнаёшь только в руках палачей. Лучше уж кулуары на официальных мероприятиях, там при определённой сноровке можно украдкой переброситься парой значимых фраз. Подобным образом на Рилоте общаются подруги детства, которых жизнь разбросала по разным кланам, и, подчас, ухитряются решать довольно важные вопросы. С другой стороны, женщинам любого Дома не возбраняются контакты с представительницами более мелких кланов, не из числа вассалов. В них мужчины работают по найму и, пускай не занимают высокого положения в бизнесе Правящего Дома, тоже приносят домой разные интересные сведения. Кои пользовалась именно такими источниками. Один из наёмных сотрудников рассказал жене о некой проходке, ведущейся в области на границе Ночных Земель. Затем информация подтвердилась. Чуть позже выяснилось, что тяжёлые горные машины работают круглые сутки уже несколько месяцев. И работы эти ведёт Дом Сийвронов.

— Нужно на это посмотреть, — сказала Кои в конце очередного сеанса сортировки информации. — То есть, я так полагаю.

— Не смотри на меня, я простая служанка, — отозвался я.

— Пради! — Нима толкнула меня локтем. — Прекрати, пожалуйста, ты вызываешь у меня чувство стыда.

— Вот такая ты мне особенно нравишься, подруженька, — засмеялся я, обнимая её рукой за талию, а леккой за шею. — А если серьёзно... Девчонки, это ваша планета, вы лучше знаете обстановку, вот и принимайте решения. Мы с Карией будем исполнять.

— В таком случае, завтра мы с тобой прогуляемся туда и всё сами посмотрим.

— Почему вдвоём? — спросила Рийо.

— На двух не обратят внимания, решат, что работницы коммунальных служб.

— У вас не используют дройдов?

— Женщина дешевле, — развела руками Кои. — Обслуживать не надо, сама о себе позаботится. А выйдет из строя, можно точно так же выбросить на помойку и купить новую.

— Какая мерзость.

— Это Рилот, дорогая моя.

До места, где велись подозрительные работы, по планетарным меркам было совсем недалеко. Тысяча двести километров по одной из широтных магистралей магнитки, затем ещё восемьсот в сторону Ночи, до последнего расположенного на поверхности городка. За четыре часа пути я успел насладиться панорамами Рилота: лесами и полями, пока мы двигались по меридиану, затем — сменой климатических поясов с лесов на лесотундру и, наконец, натуральный арктический ландшафт. Когда поезд нырял в долины, можно было видеть населённые пункты. Одни из них имели вполне традиционный вид. Другие, в местах, где меридиональные долины прорезаются каньонами рек, были больше похожи на разросшиеся сверх всякой меры горные аулы. Частично такие селения состояли из обычных отдельно стоящих домов, частично — из прилепившихся прямо к скалам, а ещё часть жилищ была вырублена прямо в скалах, как земные пещерные города. В столице, расположенной на открытом месте, такого не увидишь, хотя и там жилые кварталы карабкаются довольно высоко в гору, спиралями улиц обвивая пик Лессвурэ, вокруг которого и построен город. Возможно, дело в том, что гора более пологая, и там практически нет отвесных стен? Вышли мы в городишке Азалт, где линия магнитки в последний раз и окончательно ныряла в тоннель. На вокзале Кои арендовала на несколько суток небольшой двухместный спидер — ещё не "аэро", но уже и не "подушечный", его репульсоры позволяли подниматься над поверхностью до двенадцати метров. До наступления времени отдыха оставалось меньше часа, и мы обсуждали, что опаздываем на ужин в один из соседних посёлков, так, чтобы услышал и запомнил администратор прокатной сети. Поехали мы, разумеется, совсем не туда. Около десяти минут Кои вела машину по дороге, вернее, расчищенной полосе, вряд ли предназначенной для движения чего-нибудь на колёсном шасси, до того неровной была поверхность. Затем, выбрав момент, когда в поле зрения не было других машин, включила форсированный режим репульсоров, перемахнула через ближайшие кустарники и направила спидер на "север".

— Что-нибудь замечаешь? — спросила она меня спустя некоторое время.

— Эти сооружения явно искусственные. Вентшахты, что ли?

— Точно. Под нами посёлок. А вот там, — Кои указала вперёд и влево, — начинаются выработки подземных плантаций.

— Что тут выращивают? Грибы?

— Ну, да, им же свет не нужен. Подземные оранжереи с зелёными растениями есть только на солнечном краю, там освещение подводят с поверхности через фильтры.

— А обогрев? Здесь, мягко говоря, не жарко.

— Плантации обогреваются за счёт посёлка. Воздух поступает сквозь посадочные шахты аэропорта, проходит по улицам, затем направляется в туннели плантаций и оттуда уже выбрасывается вентиляторами наверх, чтобы была циркуляция.

— Как в метро. Разумно. Далеко ещё до места работ?

— Восемнадцать кликов по навигации. Примерно... вот здесь.

— Так остановись!

— Смысл? С поверхности туда мы не попадём никак. Нужна сервисная шахта. Ближайшая вот тут, видишь? — указывая мне кончиком лекки точку на экране, она качнула штурвал, заставляя машину обогнуть поросший мхом и лишайниками каменный холм. Снизила скорость. — Возьми вороток и отвинчивай люк, я пока укрою машину.

Едва ступив на каменистую почву, я ощутил приглушённую вибрацию — отчётливый признак близкой работы проходческого комплекса. Устье технологического выхода на поверхность, названного Кои сервисной шахтой, представляло собой пермакритовый усечённый конус метровой высоты, срезанный слегка наискось в направлении условного "юга" В срезе и располагалась крышка люка. Я оценил смекалку строителей: люк всегда освещается солнцем, значит, в холодную погоду будет меньше подмерзать, плюс за счёт наклона дождь и снег будут с него скатываться. Для того, чтобы открыть крышку снаружи, требовалось вставить ключ в ось, расположенную у его края, и крутить, вывинчивая. Для меня — ничего нового, точно так на нашей бронетехнике устроены люки механика-водителя. Только там применяется хитрая "секретка", завинченная сверху герметичной пробкой, здесь же механизм торчал наружу и был рассчитан под толстую восьмиконечную "звезду". Люк, по всей видимости, некоторое время никто не открывал: чтобы стронуть винт, мне пришлось стукнуть ладонью по Г-образной рукояти ключа-воротка. Первый оборот механизм шёл туго, затем разошёлся, и вращение стало совсем лёгким. Толщина люка оказалась совсем не большой, всего полпальца, это же не танк, в конце концов.

— Достаточно, — послышался голос подошедшей Кои, хотя механизм ещё имел ход дальше. — Поворачивай. Не в эту сторону.